Осень отправила в путешествие по самым грустным закоулкам памяти. Опавшие листья первого года в Москве, непролазное одиночество, горькое вино, рвущий сердце Наутилус и тоска по дому. Свет в зеленом окне icq с надеждой на что-то, на выход из липкой темноты и отчаяния, на будущее, в котором есть надежда? Многое можно было сделать иначе, не будь этой надгробной плиты отчаяния на плечах, выжимающей практически весь воздух из легких и ломающей спину. Но она была и оставила отметины на всю жизнь, эти шрамы будут болеть всегда. Особенно осенью, в приторно серые и влажные дни, когда небо пятой пожухлых листьев прижимает в грязное месиво на тротуаре. На севере не было такого жестокого времени года, может быть поэтому я его и люблю. Оно проходило быстро, переходя в ночь и холод, ты не бродил в этом лимбе, в этой неопределенности, бесконечных качелях от света к серости.
Мне не хватает тебя именно сейчас. Именно в это время, когда барьеры в голове сгнивают от сырости и прошлое прорывает эту дамбу и заполняет все доступное в голове пространство. Я готов все бросить и окунуться в это болото с головой, в надежде обмануть пространство и время, вернуться в те вечера, когда мы были рядом и попробовать изменить былое, принять другие решения, привязать тебя к своей жизни и начать все заново, перечеркнув все, что есть сейчас. Осень это именно тот момент слабости, когда все, что не стало развитием рухнувших надежд, кажется до боли искусственным, компромиссом с идеалом, с самим собой, предательством. Это больно. И боль будет долгой, потому что здесь не север, а осень только вступает в права и заставить испить эту чащу до самого ее ржавого дна.