Леди печалей, мини

Привет)
Ловите)

Название: Леди печалей
Переводчик: WTF Mystic & Horror 2026
Бета: WTF Mystic & Horror 2026
Оригинал: archiveofourown.org/works/55042339, автор BalancingBookBoys, запрос отправлен
Канон: "Гарри Поттер"
Размер: мини, ~2,3К в оригинале
Пейринг/Персонажи: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер
Категория: гет
Жанр: дарк
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Гибкие пальцы Драко легко скользили по клавишам, не пропуская ни одного аккорда. Каждое нажатие было тщательно отточено. Но в его манере игры чувствовалась безмерная печаль. Брови глубоко нахмурены, выражение лица – почти страдальческое. На него волнами накатывала меланхолия, и она осознала, что её переполняют необъяснимые эмоции. Перед ним стоял полупустой стакан огневиски.
Когда он снова начал пить?
Для голосования: #. WTF Mystic & Horror 2026 — "Леди печалей"

читать дальше

Проснувшись, Гермиона перевернулась на другой бок и потянулась в темноте к Драко, но простыни на его половине кровати были холодными. Она озадаченно села, тут же зажгла свечи в спальне Люмосом, после чего выбралась из–под теплых одеял и накинула на себя халат.
В окна скреблись ветки, когда поднялся ветер, их скрежет стал похож на скрежет ногтями по школьной доске. Вдали прогремел гром, предупреждая о надвигающейся буре.
Дверь в их общую спальню скрипнула, когда она проскользнула в темные залы особняка в поисках мужа. Волна холодного воздуха заставила её плотнее запахнуть халат на груди.
Подойдя к лестнице, она услышала негромкие аккорды одной из песен группы Lacrimosa. Её тело двигалось само, почти плывя навстречу завораживающей мелодии, исходившей из души Драко.
Музыка всегда была его отдушиной. Эту страсть он скрывал во время обучения в Хогвартсе. Только на втором свидании, когда они были на восьмом курсе, она узнала о его тайном таланте. Она пришла пораньше на свидание в Выручай–Комнату и была удивлена, обнаружив Драко играющим на старом, пыльном рояле, частично скрытом грудой спрятанных вещей. Он был таким открытым, таким уязвимым… если честно, тогда–то она и поняла, что он – тот самый, единственный.
Она спустилась по лестнице, подошла ко входу в библиотеку и тихо прислонилась к дверному косяку, чтобы не помешать ему. Библиотека была погружена в темноту, если не считать нескольких свечей, паривших над роялем и освещавших лицо её любимого. Каждое пламя дико мерцало, отбрасывая устрашающе плясавшие вдоль стеллажей тени. Где–то вдали, в такт мелодии, слышались негромкие женские крики.
Из глубин её подсознания зазвучал тихий голосок, предупреждение, на которое она изо всех сил старалась не обращать внимания. Вместо того, чтобы прислушаться, она прикрыла глаза, позволив себе погрузиться в музыку, в пространство. Гермиона медленно закружилась, широко раскинув руки, отдавшись музыке. Она подошла к роялю, погладила его изящные изгибы, а успокаивающая мелодия окутывала её.
Гибкие пальцы Драко легко скользили по клавишам, не пропуская ни одного аккорда. Каждое нажатие было тщательно отточено. Но в его манере игры чувствовалась безмерная печаль. Брови глубоко нахмурены, выражение лица – почти страдальческое. На него волнами накатывала меланхолия, и она осознала, что её переполняют необъяснимые эмоции. Перед ним стоял полупустой стакан огневиски.
«Когда он снова начал пить?»
Этот страх больше нельзя было игнорировать, стало очевидно: творилось нечто ужасное. Отдаленные крики приближались, с каждым вздохом становясь все громче. Мелодия достигла кульминации, крики сменились воплями, а потом массивные деревянные двойные двери резко захлопнулись. Гермиона вздрогнула и бросилась к ним, отчаянно дергая за ручки, но безуспешно. Она в растерянности смотрела на мужа.
– Я ничего не могу сделать, – она разобрала эхо умоляющего шепота Драко.
– То есть? Чего ты не можешь и почему мы заперты в библиотеке? – сердце заныло, тревожно забившись в груди. Это было важно, но она не могла понять, что происходит.
Гермиона решила, что надо подойти к нему, успокоить. Заверить их обоих, что все хорошо.
Надо же?
Она попыталась приблизиться, но мышцы были как–то неестественно напряжены, тело странно ощущалось, а движения при каждом шаге были хаотичными и резкими. Неведомая сила держала её, почти отталкивая от… от её дома. Все тянуло её прочь отсюда… кроме сердца.
Молния ударила в огромный дуб, растущий прямо перед домом, и она подскочила от оглушительного раската грома. Дождь яростно забарабанил по окнам, почти заглушая ставшие непрекращающимися горестные рыдания, отчего–то откликнувшиеся в её груди.
Она потрясла головой, стремясь избавиться от звона в ушах и прийти в себя. Но это было бесполезно. Её конечности отяжелили, она едва могла двинуться на дюйм. Это напоминало хождение по зыбучим пескам, ей требовались все силы, чтобы удержаться на плаву. Она пыталась вырваться из тумана, окутывавшего её разум и тело, потянулась к своей магии, но обнаружила, что её нет! Гермиону охватила паника, дыхание стало рваным. Она помыслить не могла, что Драко это сделал. Ему бы и мысль не пришла лишить её магии. Источника её жизни. Наверное, её магию подавляло что–то в библиотеке.
Будто почувствовав, что её сила убывает, Драко замер и убрал руки от клавиш. Он прикрыл глаза и запрокинул голову, по небритой щеке скатилась одинокая слеза. Гермиона заметила, как красив её след в тусклом свете. Он резко смахнул её и прерывисто вздохнул.
– Не останавливайся, это работает. Малфой, продолжай играть!
Неожиданное появление Гарри застало её врасплох. Он медленно снял Мантию–Невидимку. Рядом появились Панси и Тео. Теперь, узнав, что здесь Гарри, она почувствовала облегчение – наверняка он поможет.
– Драко, она прочно обосновалась в этом мире. Ты должен её отпустить, иначе ничего не получится. Ты не можешь всегда жить прошлым, – решительно заявила Панси, выступив вперед и становясь рядом с Гарри. Тео стоял рядом, держа её за руку.
У Гермионы неожиданно закружилась голова. Драко поерзал на скамье, после чего вновь развернулся обратно к пианино и взял следующий аккорд сонета. Их друзья начали бормотать незнакомое ей заклинание.
– Мне кто–нибудь объяснит, что происходит? Гарри, посмотри на меня! – Гарри глубоко вздохнул – единственный признак того, что он её услышал – но ни на мгновение не отвел взгляд от Драко. Она вся похолодела и затрепетала, ожидая неведомого.
Похоже, это сон, вот и все. Сон, она вот–вот проснется в их постели, в любящих объятиях Драко. Она крепко зажмурилась, всем сердцем пожелав проснуться.
Но реальность давила на неё, по мере того, как шепот становился громче. Это заклинание было сильнее любого из тех, чье воздействие ей доводилось испытывать/ощущать. Её пронзила внезапная боль, она была беззащитна против невидимой силы. Мерлин, как же больно… Гарри и впрямь был величайшим волшебником со времен Дамблдора, и теперь его сила была направлена против неё, а она слабела с каждым мгновением.
– ОСТАНОВИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИТЕСЬ! – кричала она, схватившись за грудь в надежде хоть как–то облегчить свои страдания. Это было так больно, почему они творят с ней такое? И все же их предательство ранило глубже, чем боль, которую они причиняли.
Тео отошел от Панси, подошел к Драко и успокаивающе положил руку ему на плечо.
– Пора, друг. Давай с этим покончим, пока не стало еще хуже.
Драко вздохнул и на миг поднял глаза к потолку. А потом он перевел взгляд на Гермиону. Пленительный и в то же время душераздирающий. Она не смогла бы отвести от него глаз, даже если бы попыталась.
– Мне так жаль, любимая. Пожалуйста, ты должна знать, как мне жаль. Я люблю тебя всем сердцем, безумно люблю! Но ты здесь после того… после того, как ты… Блядь. С той ночи чувство вины буквально пожирает меня заживо, я больше не могу так жить. Я эгоист, но, сколь бы ни хотел я удержать тебя, это разрушает меня. Я должен поступить правильно для нас обоих, а значит… отпустить тебя.
Гермиона дрожала. Её обуяли страх, гнев и растерянность.
«Не делай этого, Драко». Слова с трудом складывались в голове, сил говорить вслух у неё больше не было. Столь сдерживаемые слезы хлынули по щекам. Возможно, ему нужно ощутить прочность их связи. Это положит конец творящемуся здесь безумию.
– Прощай, Гермиона, – его голос дрогнул, когда он произнес её имя, когда сбросил руку Тео с плеча.
Драко полез в карман и извлек аккуратно завернутый зеленый шелковый носовой платок. Он медленно развернул его, внутри оказался крошечный драгоценный камушек цвета оникса. Драко осторожно положил его на пианино. Какое–то время он не решался убрать руку от камня, который так долго был частью его самого.
Камень показался ей удивительно знакомым, где она могла видеть его прежде? У неё перехватило дыхание, когда она вспомнила. Воскрешающий Камень! Но это значит… Нет. Она не могла…
Она в последний раз подняла руку, тщетно пытаясь дотянуться до него… левую, на которой блестело фамильное обручальное кольцо семьи Малфоев. Она была так близко, что могла коснуться пальцами его щеки…
Гермиона не успела дотронуться до Драко, его отволок Гарри, и сотворил молот. А потом поднял Старшую Палочку и направил на Драко:
– Не заставляй меня вновь применять к тебе Сектумсемпру. Сделай это, иначе придется мне. Она моя лучшая подруга, но это неправильно, ты же знаешь! – резко воскликнул он, но его взгляд чуть смягчился, когда он увидел, каково Драко. Полностью сокрушенный, Драко, выхватил у Гарри из рук молот.
Гермиона в ужасе вскрикнула, когда он замахнулся. По библиотеке разнесся оглушительный раскат грома, когда он с силой опустил молот, разбив камень. Молот выскользнул из пальцев Драко и исчез. Драко рухнул на деревянный пол, вцепившись в плащ Гарри. Из груди Драко вырвалось рыдание, когда на него навалилась боль от содеянного.
На неё тут же нахлынули воспоминания о несчастном случае, болезненные воспоминания, которые столь долго были заперты в её подсознании. О судьбоносной ночи накануне Рождества, когда Драко и Гермиона возвращались от её родителей. В тот день она убедила его взять напрокат маггловскую машину, поскольку в последнее время её немного подташнивало от каминной сети.
Ошибка оказалась роковой, ведь весь растаявший снег к вечеру полностью замерз. Время будто остановилось, когда колесо попало в полосу черного льда, их машину занесло, а потом она покатилась с обрыва в реку. Вода жадно поглотила небольшую машину, едва она погрузилась в ледяные глубины.
Драко тут же потерял сознание, у неё было всего несколько мгновений, чтобы успеть спасти его, пока она жива. «Я люблю тебя», – подумала она и сквозь разбитое лобовое стекло перенесла его на берег. Но когда он придет в себя, для неё будет слишком поздно. Вода уже заполнила легкие Гермионы, её бой был проигран.
Вой усилился. Туман в голове Гермионы сгустился. В ушах раздался громкий рев. Она не успела его остановить, рот Гермионы открылся, у неё вырвался гортанный крик. У неё изо рта полилась вода, и в библиотеке тут же погасли все огни.
А потом она исчезла.
Её окружил ослепительный свет, на несколько мгновений ей показалось, что она летит сквозь время и пространство, пока она не упала на землю. Гермиона выдохнула, когда силой удара из неё выбило воздух. Земля под ней была холодной и влажной. Кругом было темно, она ничего не могла разглядеть. Невозможно было понять, где она, ведь она не видела даже свою руку. Звенящая тишина действовала на нервы, незнакомое место пугало… она должна выбраться отсюда!
Она смогла встать на ноги, но потеряла равновесие на скользкой грязи. Она протянула руку и нащупала шероховатую поверхность. Большая плита… непонятно, это руины или какой–то камень.
Облака над головой рассеялись, сквозь деревья пробился луч лунного света, осветив плиту. Это был надгробный камень, она стояла на чьей–то могиле!
Она прищурилась, чтобы разглядеть имя, выгравированное на потрескавшемся камне, но было все еще слишком темно. Набравшись смелости, она отодвинула несколько виноградных лоз, обвивавших могилу, и начала водить пальцем по буквам. У неё перехватило дыхание… сердце бешено заколотилось, когда она поняла.
Г….
Е…
Р…
«Боги, нет».
М…
И…
Кровь застыла в жилах, а колени подкосились. Между пальцев захлюпала грязь, когда её стошнило на землю.
«Останови это, пожалуйста», – кричал голос у неё в голове.
Вскоре Гермиона утратила остатки надежды и прислонилась к надгробию своей могилы. Она закрыла уши, пытаясь спастись от непрекращающихся рыданий, и начала раскачиваться туда–сюда, дрожа от холода. Внутри неё была пустота, глубокая печаль от потери… чего–то… кого–то… Но она больше не ведала тех потерь.