Лил дождь, и над священником держали зонт.

– Покойный был замечательным человеком и примерным семьянином. Он сейчас в мире лучшем.

«Ну, вот опять. Сколько можно?! Вот сейчас будет говорить вдова», – рассуждал про себя ученик священника, который должен был присутствовать на всех службах, свадьбах, крестинах и похоронах. Как он и думал, заговорила вдова:

– Я любила его одного и никогда не смогу найти человека, который был бы лучше. Он прожил яркую жизнь...

«Ну, вот опять про яркую жизнь! Все знают, что он сидел дома, нос из него не высовывал, он был скупым, злобным скрягой, а теперь он наверняка жарится в девятом кругу ада, жена ненавидела его. Сейчас в той чёрной машине её ждёт любовник, чтобы сразу укатить в Рио-де-Жанейро. А ведь если я сейчас скажу всё это, меня начнут стыдить и заявят, что я – невоспитанный лгун. Да, они любят это слово – если что, они сразу так и говорят: «Какой ты невоспитанный!» Но всё это правда, и они это знают. А может сказать?»

И он сказал, и в тот же вечер собрал свои вещи и покинул город.

«Вот она, цена правды: я – изгнанник. И это в наше-то время! На дворе двадцать первый век, а они... Эх, инквизиторы чёртовы! Ну и ладно, не стоит жить с теми, кто пребывает во лжи и не хочет в этом признаться! Одно дело – мечты и сказки, ложь – совсем другое. Ложь – одно из самых сильных орудий дьявола. Жаль, что мне некому это сказать».

Прошло семьдесят лет. Лил дождь, и над священником держали зонт.

– Он был замечательным человеком и примерным семьянином...