Состояние полёта, его никогда не передашь, и никогда не найдутся слова, способные его описать. Тёплый поток воздуха, проносящийся мимо тебя, преобразуется в некоторые очертания. Ты идёшь вперед, но твой взгляд неотрывно следит за чем-то чуть выше головы. Вот ты уже чувствуешь кувырок в воздухе, словно в воде, первый кувырок и следующий за ним, уже уверенный второй, третий.

Обычная дорога от работы домой, занимающая не больше получаса, вдруг растягивается на целую вечность. Ты видишь его, чувствуешь, он проносится мимо тебя, слегка касаясь растрёпанных волос, и снова взлетает к небу, но не так высоко, как мог бы – он хочет, чтобы ты видела его. Ветер, чей полёт видишь ты? Ещё секунда, и понимаешь, что ветер следует туда, куда ему говоришь ты, он возвращается по твоему велению, даже неловкие первые перевороты в воздухе происходят только оттого, что так хочешь ты, и, осознав всё это, ты останавливаешься в загадочной улыбке посреди улицы, с глазами искрящимися от света жизни. Ты заходишь в дом и ищешь слова, чтобы сказать: «Я только что видел», но вдруг понимаешь, что никогда не расскажешь об этом – это полёт твоей собственной души, это то, что никто и никогда не должен знать.

У тебя никогда не было такого чувства, будто всё, к чему ты стремишься, просачивается сквозь пальцы, как вода. Или будто ты по горло в проблемах, в неприятностях, в дерьме, как в зыбучих песках, и чем больше ты пытаешься выбраться, тем глубже увязаешь. Тебя засасывает сильнее и сильнее, и вместе с этим приходит такое подлое чувство – страх. Ты понимаешь, что всё, конец, бессмысленно делать рывки, но почему-то всё сильнее пытаешься выкарабкаться, всё пристальнее всматриваешься в небо над головой. И ты всё больше открываешь рот, судорожно заглатывая воздух и это небо вместе с ним.

А потом песок начинает сочиться тебе в рот. Ты выплёвываешь, а его становится всё больше, он мешает тебе дышать, встаёт посреди горла, забивает нос, колет глаза. А потом ты проваливаешься под толщу песка целиком, какое-то время ты ещё всё осознаешь, слышишь, как бьётся сердце, чувствуешь, как стучит в висках желание жить, как песок разъедает внутренности. Ты собираешь последние силы и на какую-то долю секунды выпрыгиваешь наверх, а по глазам режет ослепительное солнце, растёкшееся по синему небу.

А потом чернота. Нет, не сразу, постепенно, шаг за шагом. Сначала отмирает всё внутри, будто отравленное этим песком, а потом тишина, и последним осознаёт это мозг. До самого последнего момента он работает, воспроизводя тебе лица твоих некогда любимых людей или тех, кого ты не успел полюбить. И что-то больно, удручающе тяжело наваливается на рассудок. Теряя сознание, ты всё ещё не можешь поверить в то, что ты больше никогда не сможешь показать им самое прекрасное: небо, на которое никто и никогда не обращает внимание, которое терпеливо выносит наше равнодушие изо дня в день, которое так солнечно улыбалось тебе в распухших от дождя облаках. Тебе становится горько, начинает казаться, что ты даже плачешь, и будто песок тонкими струйками бежит у тебя по щекам.

И тут ты вдруг просыпаешься, и не сразу понимаешь, что ты дома, в своей постели. Ты захлёбываешься и смотришь в занавешенное окно, за которым начинает светать. И ещё долго судорожно хватаешь губами воздух, и какое-то почти невыносимо больное счастье пытается вырваться наружу. А ты рыдаешь в голос и всё хватаешь воздух открытым ртом, прижимаешь руки к лицу и не веришь, что всё позади, что это был просто дурной сон. И только, когда ты понимаешь, что по твоим щекам течёт небо, тогда ты осознаёшь главное: ты живёшь.