черный юмор, триллер. всем честным любителям ужасов и маньяков посвящается)
Warning: some violence О_о and gore (
just a little)НАСТОЯЩЕЕ ЗЛО, 1. ВедьмаНАСТОЯЩЕЕ ЗЛО, 2. МагистрНАСТОЯЩЕЕ ЗЛО, 3. АндроидАндроид Себастьян сидел на солнцепеке. Было утро, и солнцепек еще не очень отрицательно влиял на мышление.
читать дальшеАндроид смотрел то на реку, то на труп девушки, лежащий на берегу.
Какое-то время назад, еще до рассвета, он видел, как одна ярко одетая женщина задушила девушку удавкой, а после соскоблила с девушки кожу головы вместе с волосами и лицом. Полученную маску женщина забрала с собой. Девушка была блондинкой, но сейчас об этом оставались только воспоминания. Андроид за прошедшее с тех пор время несколько раз подходил к остывающему телу девушки, и каждый раз удостоверялся в том, что она – не андроид, а ее кожа – не силиконовая. Поступок женщины, применившей удавку, был очень странным и никак не поддавался объяснению. Женщина не была похожа на обычную медсестру, берег реки не был похож на обычную лабораторию или больничную палату. Где-то был сбой – Себастьян не мог посчитать, где именно: в нем или в женщине, или в береге реки. Про девушку же ничего не было ясно, кроме того, что раньше она была живой, а теперь была мертвой, и кроме того – не была андроидом.
Себастьян накануне ушел из лаборатории, в которой всё было очень однообразно. Силиконовая кожа в нескольких местах повредилась, когда он выламывал замки, и теперь кое-где сквозь силикон проглядывал металлический костяк. Металлический костяк нагревался быстрее силикона.
Снаружи лаборатории всё было очень необычно, и многое было необъяснимым. Себастьян уже подумывал о том, что можно бы вернуться.
Девушка без лица лежала прямо перед ним, на ней было розовое платье, рядом с ней была розовая сумка. Он поднял сумку, из сумки выпала тетрадь, отдаленно похожая на журнал учета. Возможно, ее тоже заставляли вести дневник в том месте, где она жила, когда была живой. Люди очень хрупкие, и легко становятся неживыми. Эта девушка стала неживой очень быстро, так быстро.
Он поднял тетрадь. Девушка вела дневник по-другому, чем он в лаборатории. У девушки был более сложный почерк, чем у Себастьяна, но он все-таки вчитался. «Настоящее зло эти воспоминания!» - с этой фразы начинались записи. Себастьян остановился: зло, тем более настоящее – что это? Воспоминания – это понятное слово. «Я не хочу помнить о нем, а сама зачем-то помню». Тут было что-то неуловимое, но все же более понятное, чем в первой фразе. «Или эта безумная тоска, зачем она мне? Сны, от которых просыпаешься в поту или в слезах, и тревога, которая никак не проходит… Когда мне говорили, что любовь жестока, я всегда смеялась над этой банальной фразой. Теперь, конечно, не смеюсь. Теперь я впадаю в задумчивость, и меньше общаюсь с подругами. Я так изменилась, что едва узнаю сама себя...»
Себастьян остановился и прислушался. Птицы пели в ветвях, где-то неподалеку проехала машина. Слова из тетради слипались вместе во что-то неясное. Он прочитал еще пару страниц и остановился на фразе «…но настоящее зло – это равнодушие». Он снова огляделся и прислушался. Пора вернуться в лабораторию и проверить, понимает ли он то, что написал в своем дневнике два дня назад. Возможно, что сбой как раз в нем, в Себастьяне.
Он осмотрелся, выбирая путь для своего возвращения. Выбрав, он решил не выпускать недочитанную тетрадь из рук, и перекинул тело обезличенной девушки через плечо: возможно, все-таки возможно, что какой-то сбой был в ней тоже.
Он шел, не останавливаясь, напряженно слушая птичьи голоса. Солнце припекало всё интенсивнее, поэтому он торопился.
-
-
23.03.2011 в 21:06все-таки правильнее использовать "сильнее", а не "интенсивнее".
Интересно.
-
-
23.03.2011 в 23:38