229

"Сын мой Артемий, пишу тебе..."
С каждым письмом отца будто врывается в будничную серость стен студенческого общежития порыв степной свободы, запечатлённый в летящем почерке. С ним же - терпкость трав на ладонях после удачного сбора и с детства оставшийся в памяти дух спирта и крови от инструментов - да и тот иной совсем, чем здесь. Будто бы благороднее и роднее. Дома всё было одинаково замечательно с утра, после того как выйдешь на простор и умоешься росой - хоть полынно-горчащий твирин, хоть холодное свежее молоко.
После таких воспоминаний тесная комната, что затхлый подвал.
Бурах-младший выдирает из тетради чистый лист и садится строчить ответ, отложив подготовку к экзаменам.

Но однажды долгожданная весточка от старика Исидора вместо светлой ностальгии и надежды приносит с собой тревогу. В ней уже не безмятежное небо, скучающее по сыну родины, а потемневшее, тихое, как перед грозой. В городах такое редко заметишь за суетой и стенами. А над открытой степью увидишь - дух захватит от грозного величия. И слова отцовские, как всегда, перед бедой тоже полны спокойного достоинства, хоть и роняют между строк нешуточное беспокойство.
"Молю, приезжай. Так хочется успеть взглянуть на тебя ещё раз."

Артемий даже не задаётся вопросом, стоит ли бросать всё и возвращаться. Он ветром готов налегке лететь в брошенные края, обгоняя грядущую неведомую бурю.
И старый поезд - шелушащаяся ржавой кровлей и боками вереница вагонов - гудит призывно и низко, отбывая тем же вечером.

Если честно, то совсем не зацепило =(
Но всё равно, спасибо за исполнение.
заказчик