Оказалось, что я – крупный ребенок. Интересно, этим надо гордиться или беспокоиться? Пока медсестра держала меня на весу, я попыталась посмотреть, как же выглядят некрупные дети, но у меня ничего не получилось. Девушка повернула меня в сторону окна, а я, увы, самостоятельно поднять голову не могла.
Вообще, это было первое неприятное открытие, я имею в виду силу притяжения. Из-за нее я не могла посмотреть в нужную мне сторону, не могла подогнуть ножки, не могла повернуться. Очень неприятное ощущение: с одной стороны, мой мир стал большим, просто-таки огромным для моих скромных размеров, и когда медсестра в палате грудничков, положила меня на столик и моя рука нечаянно упала в сторону, я очень испугалась, я подумала, что она вообще отвалилась. С другой стороны, в этом огромном мире, я не могла ровным счетом ничего: даже смотреть в нужную сторону. Согласитесь, это унижает достоинство новорожденного представителя homo sapiens. В остальном, мне здесь очень нравилось.
Поэтому я заплакала. Девушка наморщила носик и сказала:
- Вот крикунья какая.
В ее голосе я явственно услышала осуждение. Как же так, получается громкий звонкий голос – это недостаток? Но ведь, если плакать тихо, то велика вероятность, что тебя не услышат.
Потом нас стали взвешивать, и эта процедура навела меня на следующие размышления. Кроме меня в палату прибыло еще несколько новорожденных: три девочки и два мальчика. Мальчиков уже взвешивали, а девочки только приступили к выполнению своей новой обязанности. К прискорбию своему скажу, что мои товарки показали себя не с лучшим образом: плакали, пугались блестящего, застеленного материалом корытца и вообще изо всех сил жаловались на судьбу. Когда меня положили на весы, я отчасти поняла их возмущение: материал, из которого были сделаны весы, оказался весьма прохладным, да и качество ткани подстилки оставляло желать лучшего.
Но я с достоинством выдержала это испытание и не заплакала.
- Четыре пятьсот. Ого, даже мальчишек обогнала.
Я почувствовала, как во мне просыпается чувство законной гордости. Быть первым, это всегда почетно и ответственно. Но буквально через несколько минут, я столкнулась со следующей особенностью нового мира: достоинства и недостатки при разных условиях, легко меняются местами. На весах большой вес и рост выглядели, несомненно, положительными качествами, а при пеленании обернулись недостатком.
- Ну, куда ты ей ножки оставляешь. Замерзнет ребенок.
- Так, Татьяна Алексеевна, она большая, мне пеленки не хватает.
- Дай я сама запеленаю.
Увы, даже у старшей и опытной медсестры Татьяны Алексеевны не получилось завернуть меня в правильный матерчатый конверт. Я оказалась действительно крупным ребенком.
- Вот пышка.
Пышка? Она что, хочет сказать, что я толстая? От обиды и горя я снова заплакала. Что теперь меня ждет, обреченную жить в мире моих маленьких тщедушных товарок и длинноногих стройных медсестер? Не означает ли это, что я стану изгоем, одной из тех несчастных, что вынуждены только краем глаза подглядывать за вечным праздником жизни, не имея возможности участвовать в нем? Не означает ли это, что я навсегда останусь одна и тогда... тогда...
В палату заглянула медсестра из соседнего блока, пожилая веселая женщина:
- Это кто ж у вас так кричит? Ух, ты, богатырка, какая!
Тогда я подумала, что может судьбе будет угодно забросить меня в страну Великанов и там мой гренадерский рост и громкий голос сочтут достоинством? Никто не знает, что тебя ждет.
С этой мыслью я заснула.
Вообще, это было первое неприятное открытие, я имею в виду силу притяжения. Из-за нее я не могла посмотреть в нужную мне сторону, не могла подогнуть ножки, не могла повернуться. Очень неприятное ощущение: с одной стороны, мой мир стал большим, просто-таки огромным для моих скромных размеров, и когда медсестра в палате грудничков, положила меня на столик и моя рука нечаянно упала в сторону, я очень испугалась, я подумала, что она вообще отвалилась. С другой стороны, в этом огромном мире, я не могла ровным счетом ничего: даже смотреть в нужную сторону. Согласитесь, это унижает достоинство новорожденного представителя homo sapiens. В остальном, мне здесь очень нравилось.
Поэтому я заплакала. Девушка наморщила носик и сказала:
- Вот крикунья какая.
В ее голосе я явственно услышала осуждение. Как же так, получается громкий звонкий голос – это недостаток? Но ведь, если плакать тихо, то велика вероятность, что тебя не услышат.
Потом нас стали взвешивать, и эта процедура навела меня на следующие размышления. Кроме меня в палату прибыло еще несколько новорожденных: три девочки и два мальчика. Мальчиков уже взвешивали, а девочки только приступили к выполнению своей новой обязанности. К прискорбию своему скажу, что мои товарки показали себя не с лучшим образом: плакали, пугались блестящего, застеленного материалом корытца и вообще изо всех сил жаловались на судьбу. Когда меня положили на весы, я отчасти поняла их возмущение: материал, из которого были сделаны весы, оказался весьма прохладным, да и качество ткани подстилки оставляло желать лучшего.
Но я с достоинством выдержала это испытание и не заплакала.
- Четыре пятьсот. Ого, даже мальчишек обогнала.
Я почувствовала, как во мне просыпается чувство законной гордости. Быть первым, это всегда почетно и ответственно. Но буквально через несколько минут, я столкнулась со следующей особенностью нового мира: достоинства и недостатки при разных условиях, легко меняются местами. На весах большой вес и рост выглядели, несомненно, положительными качествами, а при пеленании обернулись недостатком.
- Ну, куда ты ей ножки оставляешь. Замерзнет ребенок.
- Так, Татьяна Алексеевна, она большая, мне пеленки не хватает.
- Дай я сама запеленаю.
Увы, даже у старшей и опытной медсестры Татьяны Алексеевны не получилось завернуть меня в правильный матерчатый конверт. Я оказалась действительно крупным ребенком.
- Вот пышка.
Пышка? Она что, хочет сказать, что я толстая? От обиды и горя я снова заплакала. Что теперь меня ждет, обреченную жить в мире моих маленьких тщедушных товарок и длинноногих стройных медсестер? Не означает ли это, что я стану изгоем, одной из тех несчастных, что вынуждены только краем глаза подглядывать за вечным праздником жизни, не имея возможности участвовать в нем? Не означает ли это, что я навсегда останусь одна и тогда... тогда...
В палату заглянула медсестра из соседнего блока, пожилая веселая женщина:
- Это кто ж у вас так кричит? Ух, ты, богатырка, какая!
Тогда я подумала, что может судьбе будет угодно забросить меня в страну Великанов и там мой гренадерский рост и громкий голос сочтут достоинством? Никто не знает, что тебя ждет.
С этой мыслью я заснула.
