... и когда я уже заходила в лифт, позвонил дорогой друг Чеширский, который как раз шел мимо моего дома, добытую краску для волос в кармане неся и пафосно развеваясь полами черного пальто. Такой случай упускать было нельзя. Мы отправились смущать местное население и кататься с горки.

"Подожди, вот дядя скатится..."
Дядя - привет сюрреализму! - аккуратный такой дядя, я бы даже сказала, зиккуратный, сам по себе арт-объект, пальто, свитер, бородка, внимательные глаза, все это в меру подсвечено аристократизмом, сфотографировать было проще, чем сейчас рассказывать, но я не догадалась... в общем, этот дядя стоит на четвереньках, пытаясь уместить себя на расхлябанной шине, опасливо упирается в нее одной рукой (для равновесия), а второй надевает на нее же (на вторую, то есть, руку) мою перчатку. Кавай?
Дети и их родственники были несколько шокированы. Опасливо вступали с нами в коммуникацию.
А я была первопроходец. Это я первая скатилась на шине! И единственная - на картонке: медленно, зато в деталях ощущая подъягодичный рельеф местности. ))

Оно странно.
Оно более абсурдно, нежели радостно. И, знаете, в детстве горка была в два раза выше и в три раза длиннее, и катиться с нее было быстрее и дальше, и главное - не вставал вопрос, куда девать ноги. То есть в детстве ноги тоже были. А вопрос почему-то не вставал...

Мне очень нужен кусок линолеума!
Или хотя бы задорная фанерка.

(... и вот эти пять минут, когда скатиться оказалось совсем не на чем, а к шине мы были еще внутренне не готовы...
Мы ведь согласно отправились именно к помойке.
Потом задумчиво приостановились. Чешир вспомнил, что мы уже взрослые, солидные и брезгливые, и сказал:
- Но на помойку за картонкой мы ведь не пойдем?
- Нет, конечно.
Мы сделали еще шагов шесть в указанном направлении, по инерции, потом развернулись и согласились на шину).

(в последние дни очень много мыслей в скобках, не знаю, почему).

Завтра к восьми утра в поликлинику. Встречаться с терапевтом, расставаться с кровью и другими анализами.
Потом на работу.
Не то чтобы я была в восторге от перспектив.

Лиса подарила аметист. Слоистый, белесо-фиолетовый.
Вообще, это был сложный выбор: золотистое, но угловатое? или округлое, но фиолетовое?
И я не уверена, что выбрала свое и правильно.

Играли сегодня Кубок Хайфы.
Новый мем - "большой оригинал". Произносится с выражением. Спасибо Артему Колесову за наше счастливое и за наше зверское.
И привет Гесперидам. )

Поняла наконец, за что все так не любят Карасика.
Я теперь тоже не очень, и чтоб с ним после смерти сделали такое, что он сегодня с Рузвельтом!!
(а Витя Степанов все равно хороший)).

А еще у нас теперь есть свой доктор Хаус.
Доктор Дом.
С блэкджеком и... гм, командой. ))

А сны - сны были сладчайшие, легкие, томительные, страдательные, как залог, как лучшие ролевые игры, впрочем, я зря о них во множественном, он был один - долгий сюжетный сон, в котором город, в котором дом, и я прихожу посмотреть на окно, я знаю, что там, внутри, кошка, которой являюсь, увы, не я,
город - почти Екатеринбург, я отмечаю внутри себя эту неправильность,
я знаю, что на самом деле я никогда не была в этом доме (белом и высоком), что на самом деле этого дома вообще нет, здесь должна быть совершенно другая улица с совершенно другими домами и дворами, что просто подсознание отвечает на мои вопросы и ожидания, пересекает двух людей - месяц назад и десять лет назад,
улица, кстати, носит имя Щербакова, это я помню,
и еще - подтексты мира Роулинг,
и еще... в общем, очень жалко было просыпаться.
И очень долго, переводя будильник на чуть вперед, я удерживала себя - там.
Во сне.
Я умею.

Я, которая во сне, принадлежу только мне.
Могу хотеть всего. И распоряжаться собой, не оглядываясь.

Если не вспомню себя-за-пределами-сна.
(а я чаще всего вспоминаю. помню. знаю.
одновременно чувствую и анализирую).

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Звонил Денис И--в. Внезапно. Поздравил с наступившими НГ и Рождеством и спросил, как я отношусь к джазу в филармонии.
Оу.
Я чудесно отношусь к джазу в филармонии, но лишний билет - на сегодняшний вечер, а у меня уже обещания и ЧГК.

Жаль.

Ыхыхы.

(не помню совершенно, когда и как на нашем курсе образовался Денис - на четвертом? или еще на третьем? Аркаша Кленов вот точно на третьем, вернулся из академа, и сразу стало чуть-чуть иначе,
а Денис встроился, сдержанный, молчаливый, сделал вид, что был тут всегда, и так стало,
у него, кстати, до сих пор какие-то мои конспекты - по искусству Урала, что ли?
а у меня его визитка, синенькая - антикварный салон на Красноармейской).

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Снова осознала, насколько понятие манипуляции мне чуждо.

Чего нет внутри, тем сложно оперировать снаружи. То есть я, конечно, могу стать теоретиком... даже неплохим.
Но - make smbd do smth... гм... я так не думаю.
Не привыкла так думать.
У меня этого нет. Не болит. Не задевает.

А то - теоретически - каждое слово и действие, рассчитанное на противодействие (вообще, или на конкретный ответ), можно считать манипуляцией. И - практически - дергаться и параноить.

Я за бритву Оккама, за чувство меры, за свободу диалога.

Ну, и еще не склонна приписывать другим помыслы и мотивации, которые не свойственны или мало свойственны мне.
То есть инстинктивно сужу людей по себе. Потому что других примеров и другого настоящего опыта под рукой нет.

(а скажите мне, любезные читатели, вы тоже судите людей по себе? ждете от них такого, что сделали бы сами? или, если боитесь, то чисто теоретического плохого? прочитанного, знакомого только в теории? или с вами такое плохое уже случалось? или вы сами его делали?).

(особенно вот кто из вас боится манипуляций).

Гм. Совершенно внезапно для себя - и впервые в жизни - сделала заказ в интернет-магазине. )) Некрупный, 15 открыток, и самовывоз сама не знаю откуда. ))
Зашла на postcrossing.com, называется. ))

Заказ выглядит смешно: сердце на заборе, арбуз, два метро, два Гагариных, один кукурузник, ни одного Николая Второго, зато the Beatles, зимний лес, и голубь, и карта России (хохлома), и радуга в руках, и северное сияние, и пляж,

кстати о пляже, вчера (читай: позавчера))) смотрела Тигрынькины фотографии из Одессы, даже узнавала улицы, дома, статуи и платаны, но... странно. Одесса - и зима. Море, песок - и зима. Люди в шапках, выгуливают собак, а море бледное, и небо бледное, я раньше как-то не задумывалась, мне интуитивно казалось, что южные (теплые) моря зимой просто перестают существовать, исчезают, а потом снова появляются, ну, как будто прерывается трансляция, как будто техработы на телевидении; но - нет.
Море зимой существует,
и мне теперь хочется однажды оказаться в январской Одессе. Возможно, в февральской. Возможно, не в Одессе, а в Крыму...
(и чтобы фотоаппарат тоже был; и шарфик на шее в качестве персонального флюгера).

(очень много говорю с собой в эти дни,
потому что здесь со мной почти не говорят,
отвечают мало,

а еще - думаю о фидбэке,
это такое правило: не проходить мимо, если есть что сказать. Или, если нечего сказать, но можно (нужно, хочется...) обозначиться не словами. Знаками препинания, невнятным возгласом: я была здесь, я услышала, мне не все равно, хоть я и не могу сформулировать вразумительное,
я стараюсь не проходить мимо,
и я надеюсь, что мимо меня не пройдут;

а еще: я не люблю, когда мне говорят: "мне нет места в твоей жизни" -
я понимаю, да, что это значит: это ревность, это страх, это печаль и сожаления, это надежда, это просьба, это "я хочу быть тебе ... (кем? чем?), но знаю, что им не стану", это "я не хочу быть меньшим, чем хочу", это бродсковское "как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование, не стало мое существованье для тебя", -
но отчетливое недовольство,
никто, кроме меня (и той невидимой силы, которую мы привыкли считать высшей), не решит, чему и кому есть место в моей жизни - и в моем сердце!
вы можете не подозревать, что вы есть у меня,
так бывает,
вы можете не подозревать, что вас нет у меня,
так тоже бывает,

я редко рассказываю, как и о ком думаю "мой" и "моя",

впрочем, это довольно легко понять. и почувствовать.

извините, половина четвертого ночи - опять, опять! надо спать или работать, а не ударяться в неуместную лирику,
но я как всегда,
и вот цитата из Дяченко, которую я принимаю всей собой и которую думала весь декабрь -
ее и около,
и про ревность,
и про место в моей жизни и в моем сердце -

это можно дарить,
можно отвергать,
на это можно претендовать,
этого можно добиваться,
очень много что можно,
но почти каждый глагол бесполезен.

а цитата вот:

"Я присвоил тебя.
Я присвоил… Как реку – стрекозы,
Как лето – ребенок в песочнице,
Как орден – великую битву.
Как пушинка на тополе – город…
Не пугайся. Я просто воздух,
Которым ты дышишь.
Привет".

да. мое богатство: люди, слова, цитаты, дни;

и те признания, от которых я обычно стремлюсь уберечь людей, сводятся к "ты есть у меня. ты уже есть у меня",

иногда для меня самой это совершенно неожиданно,
просто вот случилось. есть. да. и меня поставили перед фактом: теперь будет так, теперь этот человек у тебя есть.
"нет", - говорит человек,
а мне остается только плакать. или смеяться. плачут от мнимых потерь, смеются над наивностью,

молчанием ли, недеянием - никакой ты не отнимешь себя у меня,
это так же верно, как то, что я не смогу стать твоей кошкой или твоей собакой,
не смогу стать ветром,
не смогу стать марсианином,
не смогу стать невидимкой...

а, я еще хотела написать о "приручить" и "присвоить", но не в этот раз, наверное,
и еще о том, что поэтический роман - не профанация обычного,
и еще о том, что лучший способ сделать меня неравнодушной - быть неравнодушной ко мне,
это эхо трех разговоров живет во мне,
пусть пока живет,

и чтобы не забыть: "сам себе рулевой, и штурман, и кок, и трюмный пасюк" - это к первому,
а "жаль, что не продают проездные на самолет, это бы решило вопрос, что тебе подарить. ты бы хотела проездной на самолет екатеринбург - москва? вооот!" - это к третьему ).

... новогодние каникулы - такое время, когда наши уезжают туда, когда другие наши приезжают оттуда, в этом году я неподвижна, я смотрю на Москву на большом экране, расстояние между нами, как всегда, одна секунда, два удара сердца, тысяча девятьсот километров, два часа, непреодолимое, в общем, расстояние, единственный способ его победить - это зарифмовать, но я до сих пор не собралась, и, наверное, это правильно, мне настолько не нужна эта победа, что я готова заранее признать свое поражение, да хоть пять поражений, не жалко,
я выхожу в аську просто так, на пару минут:
так смотрят на дом, в который больше не придут - но светятся ли знакомые окна? знакомое окно?
Светится, и на нем узоры, и штора, за которой ничего не различить, и все в порядке, это жизнь, ты пришел сюда, теперь можно повернуться и уйти,
но тут - внезапно - сообщение, которое ждало тебя несколько дней,
настойчиво пульсирует иконка внизу экрана,
в общем,
у меня теперь есть 106 страниц Витиных текстов,
и я по ним вскользь - как с горки - быстро, и до самой "Баньши", узнавая, не узнавая,
мммм.

Кстати! горку в моем дворе впервые за много лет залили водой. Она ледяная и катабельная. И рядом валяются автомобильные покрышки.
Завтра надо применить их по назначению.
Со свистом и гиканьем.
А то вчера прошла мимо, как настоящая взрослая, теперь самой стыдно и как-то... неудобно перед собой.

Из Москвы хорошо говорить о Москве.

Пишет  hmurka:

Этот город можно не бояться любить. Он слишком огромен и велик, чтобы ты мог хоть как-то навредить ему своей любовью.

урл-урл.

(на самом деле надо читать все целиком).

... в "Шоко" новый горячеалкогольный коктейль, с участием белого вина, корицы, мандаринов и неизвестного науке ликера, а называется "Горячее сердце", и, разумеется, мы пьем именно его; мой дорогой Чеширский друг вернулся из Москвы (и, конечно, из Питера тоже)) в половине третьего ночи, а если к нам пристегнуть диктофон, за пару вечеров можно получить неплохой сценарий короткометражки "О чем говорят...".
Тема сегодняшнего вечера: поэтические романы и тройственные союзы триады.
Трэш, угар и содомия. Кровь, любовь и риторика. Исповедь, проповедь, провокация. Пришел, увидел, победил. Дон-Сын, Дон-Дух и Дон-Отец (своих овец пасут с небес)). Покос, пыздос и досвидос. Атос, Портос и Компромисс (с чего все, собственно, начинается). Что, где, когда. И так далее, карманный сборник расхожих триад на все случаи жизни мы тоже можем выпустить,
а вообще-то мы придумали книгу "Поэтический роман: правила игры для чайников".
- Правило первое: не трогать руками, НЕ ТРОГАТЬ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, РУКАМИ! - шиплю я на персональном парселтанге.
О, и, конечно, вторая книга. "Секс в ванной с верблюдом, для чайников", а к ней эпиграф из Умберто Эко.
И еще чудесный заход дорогого друга:
- И вот вы целуетесь на барной стойке...
(и потом ты понимаешь, что перешел черту и вернулся, и не испытываешь никакого чувства вины - ни перед собой, ни перед кем-то еще, ни перед Господом... и никакого чувства вины, что ты не испытываешь чувства вины... и так далее - десятиминутный разговор, потерянный для всех, кроме нас - по причине отсутствия диктофона).
И капитан Очевидность. То есть днем были дети капитана Гранта, в семи сериях, но с середины, а вечером - дети капитана Очевидность, в трехминутном диалоге.
Потому что мы вспоминаем Камиля и Лешу, и душераздирающее "пааапа, я покакала!" - и дорогой друг Чеширский говорит, что лично он вообще слабо совместим с детьми, а если вдруг дети в его жизни, так это слишком близко к абсолютному злу, чтобы он мог думать о них без содрогания.
- Да, дети тебе категорически противопоказаны.
- Почему?
- Ну... у ребенка должна быть семья. А в твоем случае мы получим юного индивида, прекрасно знающего географию только потому, что он часто задавал вопрос "а где папа?"
И разговоры о тех, кто близко-но-далеко. То есть далеко-но-близко.
И интуитивное. И понимание. И вот это: "Беспокоишься за него?" -
и да, у нас есть глагол "страдать", и мы не побоимся его использовать,
и мы знаем, что чудовищное чувство потери со временем уходит или трансформируется.
Чеширский таскает мой рюкзак, я буду ходить с его псевдокожаной сумкой,
мы сидим на кухне, где нет верхнего света,
есть сигаретный дым, чай, и остатки колы, которую Н.С. принес сюда позавчера, и полпачки арахиса,
Чеширский поет мне про Австралию и про Люпина,
а на самом деле опять про поэтические романы,
все непросто,
все просто,
а историю его брата, например, можно нарисовать в виде комикса, буквально за пару-тройку стрипов - о, если бы я умела рисовать! (финальная фраза, конечно, будет - "Уйди, мальчик!").
А мою историю - разве только жестами.
Исповедоваться жестами, вы пробовали? я вот тоже пока нет. ))
Впрочем, мне не плохо. Не могу сказать, чтобы совсем хорошо... ну, хорошо, да. И странно.
О, и черта. Та черта, за которой ролевая игра перестает быть игрой и становится жизнью. Когда боль уже боль и кровь уже кровь. И лошадь - это вовсе не профанация слона (привет Маяковскому, но второй верблюд в этом посте нам не нужен), и уважать свои чувства вовсе не обозначает звериную серьезность... просто это так прекрасно, когда все по-настоящему. Настоящее.
Что, где, когда.
Кто, что, кому.
Как, зачем, почему.
Уместите ваши ответы на один бланк, пожалуйста.
Срок - одна жизнь.
Когда останется десять секунд, ведущий это объявит.
... и я рада, что меня никогда не назовут всеобъемлющей женщиной.
Черт. Контексты, тут так важны контексты.
И на самом деле шутить и балагурить можно долго, но это был хороший разговор.
(и французский шансон, и воды Сены, и "горячее сердце",
и "молчание - это провокация" - "то есть?" - "ну, такое молчание, которое тоже... продолжение диалога, понимаешь? вызов на действие").

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Утром первого января Сильтар обратила мое внимание, с чем - с кем! - именно рифмуются "сирень и грозы", и как этот "кто" органично ложится в ритм, и "Ласька, ты палишься" -
о нет, я не палюсь, я особо и не скрываю,

и строчку, которая вот здесь привет Финику, безошибочно распознают и Н.С., и Чеширский.

- Финик прекрасная, прекрасная, - говорю я.
- Это просто... неимоверная чистота помыслов. Звенящая, как тонкая струна, - говорит Чеширский.

... а потом мы неспешно идем по улице Розовых Скворечников.

- Давай лучше назовем ее улицей Артобъектов? Впрочем... нет, в нашем городе больше половины улиц можно так назвать.
И улица Розовых Скворечников остается улицей Розовых Скворечников.
Необитаемых Розовых Скворечников.

У Квадрика он был 3 января (и мертвого профессора), а у нас с Айшей - сегодня (и живого)).



80. ))

Правда, чтобы в жилетке, я фотографию не нашла.

Я сегодня прошла три круга боли. Первый просто так, второй - с двумя баралгинами, третий - еще и с ксефокамом, и с розарием. Не могла найти себе места, тихонько подвывала, трижды сходила в душ, просто для разнообразия, наверное; Н.С. читал мне Крапивина вслух, в качестве утешения. А потом мама принесла нурофен. Кажется, теперь я уважаю нурофен.
В общем, утро началось часа в два, а хоть сколько-то доброе утро - в четыре,
а ночью снилось, что я женщина-конунг, в красной меховой шапке и в условиях крайнего севера, было местами психологично, а местами традиции викингов подменялись понятием дворянской чести,
в ближайшее время больше не буду пытаться засыпать головой на запад, хватит.
Со стороны окна приходит ко мне странное. Недоброе.
Беспокойное.

Уже четвертое января кончается, а я так ничего и не, даже не поработала толком, живу, как медуза на песке, как червячок в пластилине,
и одновременно жалко времени, до слез жалко, и невозможно что-то предпринять,
проснуться,
очнуться,
кругом не январь - янтарь,
апатия, ангедония, блаженность, лень, липкость, сироп вишневый.
Сказка о потерянном.

Мультики про кота Саймона вот.
И про КОАПП еще, из детства Н.С. - Н.С., кстати, болеет, изводит пачку бумажных платочков в день, домой уехал вот только что - с карманами, полными антигриппина и витамина С.
А у меня витамин С в мандаринках.
Мне сейчас заразиться и болеть никак нельзя, обратный отсчет же, осталось 11 дней,
вот еще подумалось: там, где другие говорят "это мысль на одну сигарету", я могу говорить "мысль на одну мандаринку".

Конфеты, которые ВВЧ подарил, оказались бельгийские и очень вкусные, "Cote d'Or" называются. )
Нычку новогоднюю я уже тихонько подъедаю. ))
Их вот открыла, и банку с Ольгиной вишней,
а первой моей жертвой стала, разумеется, шоколадка "Kinder Country", подаренная Гением в числе прочего.
Очень уж я именно такую люблю. ))

И вот сухарики с орегано, домашние. ))

Читаю "Цели и средства".
За бортом минус двадцать. Я три дня там не была, за этим бортом; завтра вот собираюсь. Пора активизироваться. ))

А. Еще пересмотрели "Молчание ягнят" и "Ганнибала". То есть, можно сказать, впервые посмотрели: Н.С. вообще впервые, а я - впервые после прочтения книг.
"Ганнибала", впрочем, помню очень хорошо - а финал так и почти наизусть: в юности меня все это очень трогало,
мне вообще всегда было интересно про отношения, и жадно, и увлекательно, и читать, и смотреть, и пытаться понять, и чем неуловимее, тем лучше, чем небанальнее и нелинейнее, чем менее стандартно,
а это в юности казалось небанальным и потому влекло,
и водянистые внимательные глаза Энтони Хопкинса,
и мутноватые слезинки на щеке Джулианны Мур,
и веснушки,
и аккуратный шрам на груди,
и каждое движение кажется естественным и не пошлым...
"Не бывает односторонних связей" - это я услышала уже потом.
И вот пересмотрела. Историю о долге, о чести, о странных привязанностях,
любопытно,
и там, где в двенадцать лет обливалась слезами, в этот раз только грустно улыбнулась.
А про "Молчание ягнят" даже не могу сказать "well done".
Хопкинс, конечно, великолепен; но этого мало для целого фильма.
Плоскость экрана вовсе не значит, что плоским должно быть и все остальное.
И Н.С. прав про современный образ вампира; не думаю, однако, что Ганнибал Лектер так уж повлиял - просто, когда мы пытаемся соединить опасное с влекущим, выходит приблизительно одно и то же. И вот эта утонченность - так называемая утонченность - изысканность - которую надо обозначить несколькими штрихами и в расчете на массового зрителя...

Забавное, про "у кого что болит": в эпизоде, где лекция доктора Фелла в палаццо Питти, среди слушателей мне померещился Умберто Эко -
на долю секунды -
во втором ряду. ))

А Н.С. сказал, что знает очень мало фильмов, которые были бы более ориентированы на телесное.
(не потому ли, кстати, для меня-в-12-лет это было столь притягательно?).