Посмотрела программу Зиланта. Порвусь на три хомячка!

Спонсор - Лента.ру (и там есть еще!).

КВАНТОВАЯ ИЛИ ДРУГАЯ МЕХАНИКА

сын одной старушки
Тамары Петровны
Кирилл
уехал в
в Копенгаген

писал
что нашел там хорошую работу

а на самом деле
у него ничего не получалось

и он пустился во все тяжкие
и через два года умер
от наркотиков

старушка, не зная, что он умер
продолжала писать письма

ответа, естественно, не было
но
та продолжала писать

при этом
у них не было ни друзей ни родственников
которые бы знали, что он умер

собственно, из всех заинтересованных лиц
только он сам и мог знать о своей смерти

и поскольку никто не знал
то нельзя было с уверенностью сказать
что Кирилл действительно умер

и, вообще
нельзя было сказать, что он умер

Тамара же Петровна
писала и писала

и, в конце концов
получила от него письмо

на конверте стоял обратный адрес:
Авда Витактуро,17, Сантьяго, Чили

видимо, Бог пожалел ее
и повернул жизнь в какую-то другую сторону
и это чудо

также
можно сказать, что таково проявление
законов квантовой физики
в повседневной жизни

некоторые могут сказать, что он
вообще
не умирал

в любом случае
факт есть факт:

Кирилл написал письмо

он находится в Чили

живой

(с).

И там есть еще. Короткометражки. Люблю.
А процитировала именно это - потому что оно как ответ на известное стихотворение про Френсиса, про "от никого к никому слова". И бьет его, как валет десятку, как "Стиляги" звягинцевское "Изгнание".

Лева угощает печеньками. Теперь я знаю, как выглядит сторона зла. )
Пью кофе из последней воды. После третьей чашки решила, что растворимый "Якобс Монарх" - не так уж и плохо. )

Вообще, надо какое-то какао себе завесть. Иначе я скоро умру от кофейной передозировки.

В офисе очень странное время. Сильно неравномерное. Оно или оооочень меееедленное, как каток, размазывающий удава, или оченьбыстрое, как обкуренный тушканчик-паникер. Или это у меня с непривычки и период адаптации?

С чего-то начали - и далеко ушли, и так само сложилось, оператор завис, погруженный в свои мысли, и рука с камерой медленно опускается, опускается - и ловит, казалось бы, случайное. Ничего случайного нет в этой картине. Ладно: ловит что-то не по выбору оператора, не по команде режиссера. Скользящий фокус. Оператор погружен в собственные мысли, и видеоряд каким-то волшебным образом рифмуется с ними, их отражает, а с чего начали, к тому уже не вернемся.

У меня от подобных вещей всегда ощущение незавершенности. Недораскрытости темы. Того, что темой сочла я.
Хочется вернуться в первый кадр. Что будет означать выход за кадр.

Вот, например.
(Инна Домрачева).

Вместо "отдел по работе с персоналом" прочитала: "отдел по работе с прекрасным".

Во. Теперь мне есть что ответить про свою основную деятельность. И, получается, это работа по специальности. Так же, как у выпускника философского работа по специальности - производить смысл.

Пойду, отвечу на письмо. ))

Рыба-реквием.

"В беспросветном сюрреализме нейтральных вод
Одинокая Рыба-реквием ищет свет,
Пьёт самбуку, сама танцует, сама поёт…
Самобытна. Самокритична. Её портрет

Не писали ни Микеланджело, ни Матисс…
Не описывали ни Хлебников, ни Толстой…
Одинокая Рыба-реквием смотрит вниз,
Восхищаясь организованной пустотой.

Если кто-нибудь ей, допустим, кричал: «Привет,
Одинокая Рыба-реквием! Как дела?» —
Одинокая Рыба-реквием им в ответ
Говорила: «Никак». И дальше себе плыла,

Ибо всюду сплошная тьма, и за тьмою тьма…
Так и хочется плавником себе вскрыть живот.
Одинокая Рыба-реквием. Всё сама!
Самородок! Сама танцует. Сама поёт.

А могла бы озорничать, и без бороды
Хорохориться повсеместно внутри ночей…
Одинокая Рыба-реквием — друг воды,
Друг пиратов, аквалангистов и сволочей.

Одинокая Рыба-реквием — вещь в себе…
И саму-то её масштабы такой беды
Удручают ежесекундно, и по судьбе
Так уж вышло, что нет стихий окромя воды.

Жаль, никто ей уже давно не кричал: «Привет!» —
В беспросветном сюрреализме нейтральных вод.
Одинокая Рыба-реквием ищет свет…
А в итоге — сама танцует, сама поёт".

(с) Александр Вавилов.

Приятельница Капитана Очевидность из известно какой песни, очевидно.

а вот еще рыбы.

про бумажные самолетики.... бумажный самолетик - это не письмо. Или письмо без адресата. Как "ниоткуда с любовью", только наоборот: никуда с безразличием.

Например, с безразличием к тексту. Отпустить. Так в детских книжках моего детства отпускали трудолюбиво выструганные лодочки. Или подобранных покалеченными и выхоженных птиц. Чтобы никогда их больше не увидеть. Ручьи текут в ливневую канализацию, но ты думаешь про реки и океан, когда приделываешь парус из клочка газеты к скорлупке грецкого ореха. Представляешь, что твой маленький кораблик затеряется в огромном океане. Твоя бутылочка с дурацкой запиской. Никого ниоткуда не надо спасать, это не "Дети капитана Гранта" и тем более не "Каникулы". Но ты чувствуешь странное томление. Много лет спустя сможешь сформулировать: это желание, чтобы сделанное твоими руками стало частью мира. Не метафорически, а буквально. Материально. Вещно. Чтобы оно бытовало где-то за пределами тебя, чтобы стало не-только-твоей-историей. Вообще не твоей историей. Чтобы у него была своя судьба. Такая, о которой ты ничего не будешь знать.

Дело рук твоих станет независимым. Станет само по себе.
Не глобально. Локально и почти бессмысленно - и от этого ритуально. Символически.

Пока ты придумываешь миф, что исписанный твоей рукой листочек - остроклювый, узкокрылый самолетик - теряется в небе, подхваченный ветром, растворяется среди туч, и буквы осыпаются с него, смешиваясь с каплями дождя, этот листочек, не заметив, втопчет в расквашенную осеннюю тропинку торопливый и безразличный прохожий. Слова расплывутся, растекутся, впитаются в землю. Из них не вырастет трава: тропинка хорошо утоптана.

Их никто не прочитает, эти слова.

Но они станут частью мира. Буквально, не метафорически.

... даже страдая фигней, человек утверждает себя. Прибивает себя к своему "вокруг" маленькими обойными гвоздиками. Накрепко.

Я о самолетиках много разного думаю, на самом деле. И противоречивого.
Вот, даже раскопала свой стиш 2оо5 года про историю одного бумажного самолетика. Он нелепый, излишне романтичный, несколько стыдный и красноречиво говорит о том, что былое увлечение Вознесенским из меня на тот момент выветрилось не до конца.

Но самом деле нет никакого"на самом деле" все проще. Бумажные самолетики интересно запускать просто так, без высшего смысла. Немного медитативно и успокаивающе, немного занять руки и глаза. Наблюдать. Самолетики красиво летят. Переводить ненужную бумагу. Целиться в голубей и, разумеется, не попадать. Складывать новые и новые самолетики, писать на крыле их имена. Дурацкие. И сразу же забывать. Или не сразу.
Один мой самолетик назывался "Утконос, который считает себя ежом". Но так случайно получилось. Я сначала рисовала утконоса, потом сложила самолетик, и слова как раз на самом видном месте оказались. ))

Еще я про самолетики что-то Майвэ объясняла, надо найти, что.
А еще про них есть у Крапивина в "Самолете по имени Сережка" и у Дяченко в рассказе "Крыло" (с двумя финалами).

А еще - складывать самолетики меня в детстве научил папа.

Внезапно актуальная тема, да; особенно с субботы. Десколада говорит, что люди-эмпаты окружают нас, медленно сжимая кольцо. Я снова вдумалась в самолетики - и не смогла молчать.

Ну, и аватарочки мои. Обе. Здешняя и в жж. Про самолетики. Тоже. Всегда.

Нынче ветрено. И холодно. И очень. Как-то... пусто и чисто. Подметено. Похоже на подготовку к переезду.

Были на кладбище.
Больше я туда с мамой не поеду.
Только одна или с Н.С.
Мне надо, чтобы (моя) тишина. Чтобы спокойно, не суетливо и не комментировали мои маленькие ритуалы.
А еще - чтобы без экскурсий и обсуждения чужих надгробий.
И чтобы никто ничего не превращал в обязаловку.
Чтобы не было вот этого "ты помнишь?" каждый день в течение недели, чтобы не было истерик и сцен утром икс. "Ну, я так понимаю, что мы никуда не едем?"
Апшшш.
Моя мама - несравненный талант в области "испорти настроение сначала себе, а потом всем окружающим".

... так немного земли надо человеку, шаг, два шага, тут росла земляника, я думала, что Цветаева писала именно про нее. Димка шутит: "На этом кладбище прошло мое детство!" Бабушка ездила на дедушкину могилу два-три раза в неделю. Много лет. Теперь лежит там же, а с другой стороны - их сын. Я ничего не успела сказать. Потому что мама трындела без конца, Димка замерз, я налила ему чаю из термоса, немного почистила памятник, где нападали хвоя и пыль, прошло едва ли пять-семь минут, мама поправила венки и скомандовала уходить.
Я как-то бездумно и автоматически оставила там папины сигареты и зажигалку.
Не знаю, зачем.
Само получилось.

Почти ничего не почувствовала. Не успела. И для этого надо было хоть минуту побыть одной и в тишине.
И в пространстве, которое не заполняет мама. Всей собой.

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Посетили с Н.С. волшебный сервис, поменяли батарейки в часах. Обе. Гарантия год. Про гарантию можно спеть строчку из Тиккиной песни, получается.

Еще мне отдали папины часы. От этого ощущение правильности и какой-то... законченности? удовлетворенности? закономерности? вовремя поставленной точки? странно и хорошо.
Н.С. ловко укоротил браслет, и теперь я их ношу. Буду носить. Чередуя со своими, видимо.

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Начали пересматривать "17 мгновений весны".
Вечное и прекрасное.

И каждый раз улавливается все новое. Видится, понимается.

Сегодня был день солнечных бликов, самолетиков и фотоаппаратов. "Погода ясная и говенная", в смысле, холодно очень. Я бегала в черной ветровке и кожаных митенках, вымерзла, как динозавры. Зато красиво. Особенно в контексте Вознесенки. И если ветровку снять, а под ней жизнерадостно-оранжевая рубашка и прочая яркость.

Если бы Десколада не напоила меня горячим чаем, даже не знаю, что со мной было бы.

Десколада вообще отважная и безумная женщина, с коротким рукавом сегодня.
Документальное подтверждение будет, когда пленку проявим. И если "Зениту" таки удалось подружиться со мной, а мне - с объективом.

Из радостного: хурма и виноград.
И кедровые орешки.
И чрезвычайно удачно воткнула папину фотографию в рамку с паспарту, мама радуется.

Из печального: очередная серия бесконечной зубной эпопеи.
Впереди еще четыре зуба.
И что-то болит. Но я уже не понимаю, что.
Делаю паузу до 10 ноября. Пытаюсь разобраться.

Дочитала первую главу "Белой голубки Кордовы". Это было не то чтобы неимоверное, но усилие.

И кстати о птичках. Уток в Вознесенском пруду - что клецок в супе.
Надо пойти кидаться в них батоном, что ли.