Дорога на юг — Дайри (бывший Diary.ru)

понедельник, 29 июля 2013

20:17

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Военкор выложила первую порцию фотографий, не могу не потащить несколько.

15 штук.

URL

12:48

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Из _очень_ не порадовавшего на игре: детеныш брата Жана. Он слонялся, ныл, ему было откровенно скучно и незачем; когда он взорвал динамит возле бизнес-центра - нормально, это был игровой эпизод. Но вот когда он ходил и текстолитовым, кажется, мечом срубал ветки с молодых рябинок и елок, это было чудовищно. Ненавижу, когда трогают зеленку! Когда разрушают живое от скуки и для забавы.
Еще не люблю, когда не к месту вмешиваются в разговор взрослых и перебивают, а также не реагируют на замечания, как будто не слышат.
Но это ладно.
А вот деревья!

Наверное, это самое паршивое впечатление от пространства игры. С одной стороны, ребенка жалко и очень сочувствую. С другой стороны, ситуация мерзенькая.

Рада, что удержала себя в руках. Что ограничилась одним спокойным замечанием и одной просьбой прекратить - и смогла покинуть место событий, когда мои слова проигнорировали под предлогом "но мне скууучнааа".

Меня крайне изумляют люди любого сознательного возраста, не умеющие сами себя занять.

URL

10:41

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

умер Кроткий.

URL

10:34

Точка, в которой я Гвидион.

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Always, как говорил один непомытый профессор,
и сама себе Рианнон и Мак Кархи тоже.

"Но как ни изныло сердце Гвидиона от любви, пока он отвечал на вопросы Рианнон, лихорадочно размышляя, где и когда он сможет еще раз увидеть ее и чем он готов ради этого жертвовать, - оказалось, что и это входило в тест. Это объяснил ему, извинившись, дожидавшийся за дверью Мак Кархи, пока они спускались по лестнице. "Способность к любви, - сказал он, вчитываясь в кусок пергамента, врученный ему Рианнон, - феноменальная", - тут он добавил, чтобы Гвидион не расстраивался: "У меня не меньше", - пробежал глазами остальное, пробормотал что-то и сказал: "Короче: везде, где попросят разбиться на группы по складу ума, ты в группе V". Гвидион молчал".
(с) Анна Коростелева.

URL

08:56

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

29.07.2013 в 04:31

Пишет Лемерт:

Знаете, я поняла вот, что на ролевых играх "сделать красиво" - это вообще очень важная штука и очень про что-то вообще главное в игре. Только красота должна быть настоящая.

урл-урл.

29.07.2013 в 01:36

Пишет ArtemisiaAbsinthium:

Я сижу в аэропорту, пытаюсь решить, чего я хочу больше - перечитывать "Возвращение в Брайдсхед" или делать домашнее задание. Ну, то есть понятно, что Ивлин Во одерживает победу над copula sentences, но я сопротивляюсь и смотрю фотографии с кладбища Дедлендов, выложенные Ласькой. Я думаю, что это была великая игра, я всегда так думала и теперь в этом убедилась. Жаль, что я не смогла быть на ней; хорошо, что она способна дойти до меня через текст.

Недавно мы тут разговаривали о том, что всё, что мы пишем, мы пишем всякий раз для конкретного человека, и нам кажется, что каждая буква написанного так и молит его: ну взгляни же на меня, ну вспомни обо мне, ведь все эти слова - они на самом деле тебе.
- А человек, которому предназначен текст, его может даже и не увидеть, - сказала моя собеседница.
- Или не понять, что это ему. Что вообще всё ему, - мрачно ответила я.
А ещё можно понять, что это тебе, и ничего не понять. В мире гораздо больше возможностей не понять, не заметить, не сказать, чем понять, заметить и сказать.
Наверное, никто и никогда не виноват в том, что кто-то напрасно ждёт от кого-то слов или действий; ни ждущий, ни тот, от кого чего-то ждут, а он и не знает об этом.

урл-урл.

URL

08:04

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

и еще один чужой текст про мой Странный Запад.Мистер Смерть и рыжеволосая женщина.

Мистер Смерть прискакал из долины на своем белом жеребце, он стрелял из всех своих пистолетов – бах, бах, бах, - так что мы сначала подумали, что это какой-то ковбой опять упился. Мы, ребята, все ужас как перепугались, да и взрослые тоже струхнули, только они-то его знали лучше.
Но в этот день он за одним Весельчаком Билли Бэнтри пришел, за тем самым Билли, по которому у нас все девушки сохли. И он только чуть дотронулся до Билли, так что Билли не умер сразу, а лежал весь в холодном поту и жутко мучился от пули, которую всадил ему в живот пьяный ковбой, когда они лихо резались в карты.
Многие девушки в нашем городе все глаза себе выплакали, когда узнали, что бедняга Билли лежит и умирает. Билли – он ведь у нас красавец был и не одну девушку с ума свел. Но больше всех плакала и убивалась по нему красотка Мод, веснушчатая и рыжая Мод Эпплгейт.
А ухаживать за Билли взялась старая Мэри-индианка, и лечила она его припарками и всякими лечебными травами. Но там, где любая черноволосая девушка будет сидеть и убиваться, рыжая всегда что-нибудь да придумает. Вот и Мод тоже не растерялась. Поплакала она, поплакала, да и решила, что хватит уж сидеть сложа руки, вытерла глаза нижней юбкой, оседлала отцовскую пегую лошадку и поскакала вслед за мистером Смерть.
И вот едет Мод Эпплгейт по горам и по долам, по коровьей стране в овечью страну, по овечьей стране в индейскую страну, по индейской стране на высокие горы, и тут-то и догнала она наконец мистера Смерть. И было это в миле от старой избушки, где жил он со своей бабушкой на самом краю леса.
Мод отдышалась и громко так закричала:
– Эй, мистер Смерть, подождите меня! Подождите меня, мистер Смерть!
Тут мистер Смерть остановил своего белого жеребца и огляделся по сторонам, ища, кто же это осмелился его позвать.
– Эй, чего ты хочешь, милочка? – спросил он у Мод, когда она подъехала поближе. – Разрази меня гром, красотка, через какие заросли ты продиралась?
– Ох, мистер Смерть! – говорит Мод, тяжело дыша. – Ехала я по горам и по долам, по коровьей стране в овечью страну, по овечьей стране в индейскую страну, по индейской стране на высокие горы, и хочу я у вас спросить, не отпустите ли вы Весельчака Билли Бэнтри, суженого моего?
И тут мистер Смерть как откинет голову, так что его черное сомбреро свалилось назад и повисло на тесемках, да как захохочет.
– Ну и ну! – говорит мистер Смерть. – Сколько лет живу, а такого не видывал.
Но Мод Эпплгейт не зря ехала по горам и по долам, не зря она терпела голод и жажду, не зря чуть до смерти не загнала отцовскую пегую лошадку; да к тому же Мод была рыжей, а рыжая никогда не позволит над собой насмехаться. Подбоченилась она да как начнет ругать мистера Смерть. В моих краях, говорит, ни один джентльмен не станет смеяться над леди, коль она в беду попала, и уж пусть мистер Смерть ведет себя прилично, и кто только его воспитывал? Уж коли на то пошло, любой грязный пьянчужка и то лучше обращается с дамой. Да провалиться ей на этом месте, если это не так.
Ну тут мистер Смерть перестал смеяться, сидит на своем коне как вкопанный, слушает ее, и только глаза у него блестят. И когда Мод совсем выдохлась, достал он не спеша свой кисет, отсыпал табачку и скрутил цигарку.
– А что ты мне дашь за Весельчака Билли Бэнтри? – спросил он.
Но Мод была девушка гордая. Она и вправду разобиделась на мистера Смерть. Тряхнула она своей рыжей гривой и губы этак вот скривила. Я, говорит, о делах до тех пор не буду разговаривать, пока лицо не умою и не поем чего-нибудь. Ехала я по горам и по долам...
– Ну ладно, ладно, – говорит мистер Смерть. – Езжай сейчас за мной, а как приедем ко мне домой, моя бабушка позаботится о тебе.
И поехали они, Мод и мистер Смерть, вверх по горе, и мистер Смерть все придерживал своего белого жеребца, чтобы тот не сильно опережал вконец уставшую пегую лошадку. Ехали они, ехали и подъехали к старой избушке, из трубы которой шел дым. И видят, что в дверях стоит старая бабушка мистера Смерть и рада радешенька, что наконец-то к ним кто-то в гости пожаловал.
– Ну заходи, заходи, душенька! – закричала она, не успели они еще и к дому подъехать.- У меня уж и обед готов, и чайник на огне стоит. Заходи, милая, отдохни с дороги!
И подъехали они к дому поближе, и мистер Смерть соскочил со своего белого жеребца и стал помогать Мод сойти с лошади. И когда обхватил он ее за талию, чтобы спустить на землю, пальцы его сошлись у нее на спине, до того у нее талия тонкая была.
– Ну до чего хороша, моя душенька! – приговаривает старая бабушка, а сама так и ковыляет вокруг со своей клюкой, ну прямо как птица с подбитым крылом. Проводила она Мод внутрь, дала ей воды умыться и костяной гребень, и достала она из своего старого, медью окованного сундука чудесную шелковую шаль и накинула ее на Мод. И когда мистер Смерть, покормив лошадей, пришел со двора, увидал он, что Мод сидит, хороша, как ангел, и попивает себе тихонько чай.
Да, наша Мод была себе на уме, знала, с какого конца за дело взяться, и скоро – и часа не прошло, - как мистер Смерть и его бабушка со смеху покатывались над ее рассказами о наших краях.
Но скоро мистер Смерть стал зевать и носом клевать.
– Наездился я сегодня, – говорит он своей бабушке. – Два раза пришлось вокруг света объехать и обратно, дай-ка я положу тебе голову на колени да сосну часок-другой.
Сказал он так и скоро уж и захрапел. И как он заснул, стала его бабушка у Мод расспрашивать, кто она такая, да откуда к ним приехала, за чем ее так далеко занесло. Ну и рассказала ей Мод все о Весельчаке Билли Бэнтри, суженом своем. Выслушала ее бабушка.
– Да, – говорит, – жалко мне, что сердце-то твое уже занято, очень уж ты на меня молодую похожа. Будь моя воля, посватала бы я тебя за своего внучка. Я-то уж стара стала, и хотелось бы мне женить его перед смертью. Ты девушка молодая, красивая собой, неглупая, и сдается мне, ты и колдовать малость умеешь. Правду я говорю?
– Ну что ж, – честно отвечает ей Мод, – врать не буду.
– А как ты колдуешь, внучка, – спрашивает бабушка, – белым колдовством или черным?
– Да и тем и другим, – отвечает Мод. – Раз заколдовала я своего брата, чтобы он арифметику сдал, а раз проповедникову жену заколдовала, чтоб она на свои шнурки наступила и в конскую бадью свалилась.
И снова вздохнула бабушка мистера Смерть.
– Неплохо для начала, внучка, – сказала она. – И вот послушай меня, старую, негоже такой девушке знаться с шалопаем, которого любой пьяница может пристрелить за карточным столом. Но сердцу не прикажешь, раз уж ты твердо стоишь на своем, помогу я тебе. Слушай же: вскоре после того, как Смерть уляжется вздремнуть, начнет он во сне говорить, и тогда может он ответить на три любых твоих вопроса, а потом проснется. Ну так что мне за тебя спросить?
– Спроси его, – не задумываясь, отвечает Мод, – чего он хочет за жизнь Весельчака Билли Бэнтри?
– Это один вопрос, – говорит бабушка Смерти, – ты можешь спросить три. Какие у тебя еще вопросы?
Тут Мод призадумалась, а потом и говорит:
– Спроси его, зачем он взял мою младшую сестренку прямо из колыбели?
– Хороший вопрос, внучка, – говорит бабушка. – Ну, теперь последний.
Тогда Мод Эпплгейт склонила свою рыжую голову к рыжему огню и долго так сидела молча, а потом тихо-тихо сказала:
– Спроси его, что он делает, когда ему одиноко?
Ничего не сказала ей на это бабушка, и стали они так сидеть в тишине и ждать, пока Смерть не заговорит во сне. И когда он заговорил, бабушка схватила прядь его черных как смоль волос и тихонько так стала его дергать.
– Скажи-ка мне, сынок, – сказала бабушка, наклонившись к его уху, – чего ты хочешь за жизнь Весельчака Билли Бэнтри?
Тут Смерть весь вздрогнул и перевернулся во сне.
– Ох, бабушка, – говорит он, – до чего ж красивая она девушка. Будь кто другой на ее месте, попросил бы я глаз. А не глаз, так десять лет жизни. Но у нее я попрошу прокатиться со мной два раза вокруг света, а потом поцеловать меня в губы.
Услышав это, Мод затаила дыхание и откинулась на спинку стула.
– Ну что ж, сынок, – говорит бабушка, – вот тебе второй ее вопрос. Зачем ты взял ее младшую сестренку прямо из колыбели?
И снова Смерть вздрогнул и перевернулся во сне.
– Больная она была, – ответил он. – Везде у нее болезнь сидела. Ну я и взял ее, чтобы ей не пришлось плакать больше.
Тут Мод наклонила голову и глаза рукой закрыла.
– Ну, сынок, – говорит бабушка, – и последний ее вопрос. Что ты делаешь, когда тебе одиноко?
Вздохнул тут мистер Смерть тяжело, застонал во сне и отвернул голову от огня. Долго он шептал и бормотал невнятно, а потом сказал тихо:
– Я тогда смотрю в людские окна, как люди засыпают рядом и во сне друг друга обнимают.
И с этими словами он проснулся, зевнул и сказал:
– Черт подери, ну и поспал же я!
И надо вам сказать, что хоть у мистера Смерть и его бабушки работа была такая, были они люди веселые. И вот вечером решили они Мод повеселить, и так они разошлись, что Мод чуть и про дом не забыла. Бабушка стала рассказывать, как люди жили в старое доброе время, а потом достала бутыль черносмородиновой наливки, а мистер Смерть так лихо наигрывал на скрипке, что Мод не утерпела, вскочила со стула, подобрала юбки и давай плясать. Долго они так веселились, и было уже далеко за полночь, когда бабушка мистера Смерть проводила Мод до ее кровати, застланной чистым бельем, и уложила спать рядом с собой.
Рано утром бабушка перечинила и перегладила всю одежду Мод и завтрак им приготовила для дальней дороги: каши овсяной, ветчины и по чашке кофе. И когда мистер Смерть привел своего взнузданного и оседланного белого жеребца и стали они со старушкой прощаться, у той аж слезы на глаза навернулись, так ей было жаль с Мод расставаться.
– Ну, прощайте, – говорит Мод. – Спасибо вам за стол и кров, и если бы не Весельчак Билли Бэнтри, вот ей-богу, вовсе бы от вас не уезжала.
Тут подхватил ее мистер Смерть, посадил ее на своего белого жеребца, а сам уселся спереди, и поскакали они со снеговых вершин да прямо в небо, и чудно было Мод Эштлгёйт, что скачет она за спиной у мистера Смерть, обхватив его двумя руками за пояс, и не холодно ей ни чуточки, а совсем даже удобно.
Да, то-то было путешествие! Мистер Смерть своего коня то на грозовые тучи направит, что как горы высятся, то на пастбища небесные, где маленькие тучки со своими толстыми белыми мамашами пасутся, а папаша – большой такой, черный, – их у края стережет. То поскачет по полям, где звезды растут, чтобы Мод сорвала парочку и свои рыжие волосы украсила. А раз прямо к луне подлетели, и когда Мод руку протянула и дотронулась до нее, луна ей такой холодной показалась, словно снег, и скользкой такой. К солнцу-то они не могли близко подобраться, а то оно бы их сожгло, так ей мистер Смерть объяснил.
Но мистеру Смерть надо было еще и делом заняться: вокруг света два раза объехать, и вскоре направил он своего коня через необъятный океан. Обернул он Мод в свой плащ-невидимку, и стал он ее возить по разным городам да по разным странам – туда, где китайский народ живет, и русский, и японский, и африканский, и люди, которые отродясь и слова-то на нормальном английском сказать не могут. Показал он ей и замки, и грязные хибарки, каких даже в огромном штате Техас не сыщешь; показал и королей, и принцесс, и бедный люд, а может, она просто и глаз-то не открывала, кто знает! Но что ей сразу видно стало, так это то, что, стоило только мистеру Смерть где появиться, все, кто был жив-здоров, начинали плакать и стонать, но увидеть самого мистера Смерть они не могли, ну а те, кто умирать собрался, те, наоборот, – вставали и улыбались ему, будто был он им лучший друг. И как ни кинь, всем он угождал, и Мод, видя это, радовалась про себя. И пока они так ездили, мистер Смерть много разных историй про свои странствия рассказал Мод Эпплгейт, и ей стало ясно, что он человек серьезный, а не пьяница или бабник какой, и не только о лошадях потолковать может.
А когда они уж совсем домой собрались и последний круг проезжали, мистер Смерть поскакал прямо над океаном и показал Мод Эпплгейт, как в океане киты играют: плыли они, рассекая чистые зеленые воды, ну просто как стадо бизонов по травянистой равнине. Потом пролетел он над Северным полюсом, чтоб посмотрела Мод на полярных медведей, которые все сплошь были белые, только нос чернел. И крокодилов египетских показал он ей, плывущих вниз по Нилу, и тигров индийских, и все эти дикие твари, все ходили парами. И жалко стало Мод Эпплгейт мистера Смерть, жалко ей стало, что на всем белом свете только он один-одинешенек.
Но вот настало время им возвращаться домой, и поскакали они по равнине прямо к нашему городу, вот уже и дым из труб поднимается в бледно-голубое небо, вот проехали они по главной улице мимо магазина Тарбелла, мимо конторы Уэллса Фарго и остановились перед салуном «Синяя птица».
– Эй, зачем это мы тут остановились? – удивилась Мод Эпплгейт, но мистер Смерть ей говорит:
– Подожди. Сейчас увидишь, – и из седла выскакивает.
Потом поднял он Мод и спустил ее со своего белого жеребца на землю, завернул ее в свой плащ-невидимку и говорит:
– Ну а теперь пришло время для второй половины нашей сделки.
И вот стоит Мод, глаза закрыла, ни жива ни мертва, и ждет, что сейчас он ее поцелует. Ждала она, ждала, а ничего не происходит. Тут она глаза открыла, и мистер Смерть ей говорит:
– Нет, Мод, мы не так договаривались – ты сама должна меня поцеловать.
И вот попросила Мод его наклониться, а когда он наклонился, ей хочешь не хочешь, а пришлось его поцеловать. И может, думала она, что будет его поцелуй холодным, а может, думала, что будет он жуть каким страшным, – этого я вам не скажу, сам не знаю, но то-то она удивилась, когда увидела, что руки-то ее уже его за шею обнимают, и, бог их знает, как это они туда попали, а губы ее уже на его губах, и готов вам поклясться, что это мистер Смерть, а не она, отстранился первым и тихо так и мягко ей говорит:
– Ну, теперь беги, Мод. Твой Весельчак Билли Бэнтри, твой суженый, сидит сейчас в салуне.
Тут снял он с Мод свой плащ-невидимку, и больше она его видеть не могла, только услышала, как его шпоры позвякивали, когда он уходил прочь, и осталась она одна стоять перед салуном, а там в окне сидит ее суженый Весельчак Билли Бэнтри и попивает виски, а рядом с ним целый выводок девиц, из тех, что не стесняются по салунам шляться. И тут сердце Мод так переполнилось, что того и гляди лопнет, и сама она толком не знает, чего ей больше хочется: то ли схватить палку потолще, ворваться в салун и отколотить своего суженого, то ли сгореть со стыда или сквозь землю провалиться. И тут увидала она, что отцовская пегая лошадка, вычищенная и оседланная, стоит привязанная к двери салуна. Она уж было собралась вскочить на нее и убраться домой, пока никто ее не видел, но тут, как назло, Весельчак Билли Бэнтри заметил ее в окошко и выкатился на крыльцо, важный такой, будто и не он лежал недавно при смерти.
– Что я вижу, – говорит он, – уж не Мод ли это Эпплгейт ждет меня перед салуном? Где ты пропадала, детка? Ты, говорят, уезжала?
Чувствует Мод Эпплгейт, что щеки у нее как огнем горят. И отвечает ему тут же:
– А ты, говорят, был нездоров?
– Это точно, – говорит Билли и даже головой трясет. – Нездоров и уж совсем умирать собрался, кабы не старая Мэри-индианка со своими припарками и травами, это она меня вылечила!
Ну уж этого Мод Эпплгейт не могла стерпеть. Скакала она по горам и по долам, из коровьей страны в овечью страну, из овечьей страны в индейскую страну, из индейской страны на высокие горы, чтобы помешать мистеру Смерть забрать Весельчака Билли Бэнтри, ее суженого, она два раза вокруг света объехала и обратно и целовалась с незнакомым мужчиной – и все ради этого лошадника, этого пьянчужки, этого картежника и повесы, вы только поглядите на него: стоит и смотрит на нее, будто она созревший персик, а ему стоит только руку протянуть. Мод так разозлилась, что слезы чуть не брызнули у нее из глаз, но она взяла себя в руки: нет, рыжая женщина по всяким пустякам плакать не будет, она сделает кое-что получше.
Тут она как раз увидела Пэпа Тарбелла, который, свесившись через перила, стоял на крыльце своего магазина, и Мод быстренько произнесла одно из своих заклинаний. И только Пэп сплюнул табачную жвачку, как Мод своими заклинаниями направила ее прямехонько Весельчаку Билли в глаз. И пока тот стоял и ругался на чем свет стоит, так что любая леди убежала бы, зажав уши, Мод отвязала свою пегую лошадку и поскакала прочь. Она пришпорила бедную лошадку так, что та понеслась, как ветер, по городским улицам, только пыль поднялась столбом. И поскакала Мод по горам и по долам, из коровьей страны в овечью страну, из овечьей страны в индейскую страну, из индейской страны на высокие горы, пока не увидала она мистера Смерть на своем белом жеребце.
И тут она закричала:
– Эй, мистер Смерть, подождите меня! Подождите меня, мистер Смерть!
И мистер Смерть услыхал ее, повернул и поскакал назад, хотя до сих пор никто не мог бы похвастаться, что сумел повернуть смерть, – и подхватил он ее с пегой лошадки, пересадил на своего белого жеребца, крепко-прекрепко ее обнял и от души поцеловал, а потом и говорит:
– Вот уж бабушка обрадуется, когда снова тебя увидит.
А Мод Эпплгейт отвечает:
– Терпеть я этого подглядывания в окна не могу, и не бывать больше этому.
Ну вот и зажила с тех пор Мод Эпплгейт весело и счастливо с мистером Смерть, и сдается мне, что и до сих пор живет. Слышал я, что стала она ему в его работе помогать, и когда мы еще малышами были и по вечерам начинали хныкать и в кровать не хотели идти, матери наши, бывало, нам говорят:
– А ну-ка, детка, угомонись, закрой глазки, сейчас придет к тебе Мод Эпплгейт и споет колыбельную.
И так оно и было. Я сам слышал.

(с) Элен Юстис, пер. с англ. Г. Клепицына.

URL

07:59

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Ехала понимать про смерть, взаимодействовать с пространством смерти, которое насквозь везде. Думала, что это мой холод - а это оказалось тоже тепло.
Понимать про смерть невозможно одной; и совсем никак не получится отдельно от любви.

Не ждала, но попутно много поняла про семью и замужество (тоже больные темы).

"Так встают на ступени, ведущие в рай,
Так живут те, кто умрет все равно..."

... Как-то в "Гадком койоте" Джон Слотер рассказывал Пенни, что шериф - самый благородный человек на Диком Западе. Показывал руку, простреленную на дуэли. Да, думала Пенни, да, да; и еще он знает, когда нужно остановиться.

... или вот записки на долларах. Одна была для Джонни Даблшота, про людей, которыми он интересовался. Вторая - для Мика. Там, где мы уже знали о свадьбе, а остальные еще нет; но в итоге получилось нелепо. Я перепутала записки и отдала Мику ту, которая для Джонни.
Вот черт.

... а Джонни Даблшот эффектно прикуривал от пятидесятидолларовых купюр.

... "И теперь это наша земля, Пенни Морган. Может быть, когда-нибудь мы станем ее".

Я думала, моего персонажа будут звать Полли. Но нет. За несколько дней до игры что-то стукнуло: Пенелопа.
И вот - Пенни, серебряная монетка.
"Имена, имена правят нами, как будто они появились прежде нас".
Патрик, мой старший брат, потом Памела, потом я, потом еще Персефона и Пол. Про нашего отца шутили, что он не знает имен на другую букву. Наш отец разорился после большого бостонского пожара.

Какие-то детали, кусочки мозаики. Фонари на улицах города. Ежедневные постановления городского совета, напечатанные на машинке. Сургучные печати на письмах. Телеграммы. Монетки, чтоб вернуться, мелкие суеверия. Не знаю, зачем все это пишу. В очередной раз не выспалась. Обнаружила, что покрыта диким количеством укусов и гематом. Откуда последние, непонятно.

Совершенно не жалею, что финального чуда не случилось. Хотя надеялась и до последнего момента ждала.
Все равно этот Шварц всей моей жизни. Бесконечно повторяющийся Шварц.

Спасибо Торрару, который немного помог перенести шмотки. Когда осталось 100 метров до автобуса, началось самое сложное. Я дохла от жажды и головокружения, шаталась и боялась подскользнуться. И тут у меня перехватили все, кроме рюкзака. Если бы нет, то я, боюсь, все-таки шлепнулась бы в грязь.

И да.

"Смерть - это только равнины.
Жизнь - холмы, холмы".

Везде холмы. Склоны. Равнины - только в сторону водопада. Где было безлюдно, безмолвно, где стрекотали цикады, а я собирала цветы.

URL

воскресенье, 28 июля 2013

23:25

И вот еще в тему.

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Кристина Россетти.

ВОСХОЖДЕНИЕ

- Дороги нет ли поровней?
- Лишь эта, на холмы.
- И целый день идти по ней?
- До тьмы, мой друг, до тьмы!

- А на холмах стоит ли дом?
- Его скрывает мрак.
- Во мраке мимо не пройдем?
- Пройти нельзя никак.

- Кого случится повстречать?
- Тех, кто ушел до нас.
- Мне постучать или позвать?
- Там ждут и в поздний час.

- Что ждет, покой и тишина?
- Там очень тихий край.
- Постель постелена для сна?
- Постелена, ступай.

@темы: чужое и прекрасное

URL

23:23

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Еще один момент любопытный.

Ночью в опиумокурильне Торрар опрокинул кальян, и уголь упал мне на руку. А я уже замедленная, так что секунды две не могла понять, почему так резко больно.
Ну, ладно.
Ничего с ожогом делать не стала, просто терпела, где-то через полчаса боль утихла. Совсем.

А вот ночью, когда Мик тушил сигарету о ствол сосны, руку изнутри вдруг обожгло. Как вспышка. Я аж зашипела от неожиданности.

А сейчас смотрю - следа ожога вообще нет. А утром был. Причем такой, который (по моим прикидкам) дня 2-3 проходит.

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Я вообще же не собиралась играть любовную линию! Специально для того заявилась вдовой. Ну, и потому что очень сложилась вдруг история в голове, и потому что уже надоели общие места типа "сбежала в 17 лет от немилого замужества".

А вот как вышло.

Оно все само.

Или это такой индивидуальный стиль ~~игры~~ меня.

Но, блин, как-то вдруг. Совершенно не ждала!

Эхом: "так поражает молния, так поражает финский нож".

И так важно - чтобы увидели человека. Чтобы увидели именно тебя. Чтобы беспокоились и ждали.
И так важно: увидеть человека. За всем - увидеть человека и не потерять.

~~Плюс пламенный привет моей Лили Эванс, девочке, усыновившей мир.~~

- - - - - - - - - - - - - - - - -

От шерифа постоянно звезда отпадала, так я достала булавку и пришпилила.
Кххх, кххх.
Вспомнила "Титаник" и нервно вздрогнула внутри себя.

Женщины и их хитрости. Женские умения и женское обаяние.
И то, что мой персонаж очень женщина, и ей нравится быть и ощущать себя женщиной, не значит ничего про меня.

(и вот так познакомишься с человеком в персонаже, потом вылезаешь из него, как из куртки, и тебе удивляются;
наверное, "а ты, я вижу, жесткая барышня" - это куда-то сюда же, а ведь я просто рассказала, как училась плавать и как переплыла свою первую реку).

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Единственный раз за игру я стреляла на турнире; в первом туре попала 1 раз из 6. Ну, как-то так, да. Я как раз на том выстреле зажмурилась. ))

URL

20:56

p.s.

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

В моей жизни очень редки моменты, когда мне не кажется, что я что-то упускаю. Пропускаю интересное. Теряю с каждой минутой. Поездка на игру и сама игра "Мертвые земли" - вот такой растянувшийся момент.
Кусочек отдыха от изнуряющей себя.

Еще ощущение, что мое количество в очередной раз перешло в качество.

Я начала потихоньку укладывать внутри себя ответы и понимания.

И очень удивляюсь тому, что не нужен костер и что есть свет. Что можно просто сходить в холодильник и взять там еду.

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Еще одно ааа: грифончики на бланках патентов.
Бегала, показывала Сильтар. Радовались.

- - - - - - - - - - - - - - - - -

Впадина Марианская, водохранилище Мариинское.

- - - - - - - - - - - - - - - - -

И чудесный момент с двумя индианками, которые сворачивали доллары и вплетали в волосы. И бесхитростно говорили: "Если все так их любят, значит, это красиво!"
Меня так пленил этот подход, что я немедленно полезла в сумочку за наличными, раздаривать.

URL

20:36

"От всего настоящего будет больно" (с).

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Вернулась с полигона РИ "Мертвые земли". Не вернулась из Кроссроадса -

"но ты, мое сердце, останешься здесь,
ты, мое сердце, останешься здесь,
и когда я вернусь, то вернусь не я и не весь,
ведь ты, мое сердце, останешься здесь..."

очень много всяких слов.

URL

среда, 24 июля 2013

16:59

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Все. Я пятирукий двухчлен и взлетаю на полигон. Назад буду днем воскресенья. Пожелайте мне удачи.

URL

13:50

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

В детстве совершенно не могла взять в толк, зачем надо копить царя Соломона.

Сразу видно, что в последние дни усиленно питаю свой мозг: он стал много гадить.

URL

10:40

"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©

Ааааа! Майвэ выложила фотографии со стиховечера.
В гараже стало вдвое больше света и во много раз больше ковров.

Я и леденчик:

С удовлетворением отмечаю: тот факт, что я перестала пользоваться феном и расческами и что-то там укладывать, не особо отразился на волоссе. Ей даже лучше стало. И мне тоже. Потому что больше свободы и спокойствия и меньше наноневроза.

@темы: слайды, стиховечер

URL