Кошка Ночной Луны. Morgenmuffel
08.06.2009 в 20:45
Пишет Милорд_Фортунат:Скорлупа мира.
Татьяна Луговская
"Из питерских рассказок"
Шла по городу кошка,
Медленно, по проспекту,
Грациозно ступала,
Гордо вокруг смотрела.
Люди шептали: "Кошка!
Вы посмотрите - кошка!
Надо же, ну и чудо!",
Долго ей вслед глядели,
Восхищённо вздыхали,
А пожилой профессор
Снял аккуратно шляпу
И поклонился кошке.
Солнце слепило окна,
Солнце дробилось в лужах,
Шла, прищурившись, кошка,
Королева проспекта -
читать дальше
Выжившая в блокаду. (с) cikad.livejournal.com/105035.html
Иллюстрации выбраны только из послевоенного быта.
Вот здесь еще одна история о выжившем в блокаду животном, всем известна история о выставке собак, которую провели сразу после прорыва Блокады - причем своих еле выживших питомцев выводили не только одинокие люди - но иной раз выживали и семьи - родители, дети, кот или собака - притом, что и люди и животные едва держались на ногах. Это не были "партийные" товарищи с крупными чинами, которые не так трудно переносили тяготы блокады. Обычные честные горожане.
Но зверь по ссылке ниже выжил один:
www.proza.ru/2009/01/17/556
«Расскажу о долгой бескорыстной дружбе с котом — совершенно замечательной личностью, с которым под одной крышей провёл 24 радостных года. Маркиз родился на два года раньше меня, ещё до Великой Отечественной войны. Когда фашисты сомкнули вокруг города кольцо блокады, кот пропал. Это нас не удивило: город голодал, съедали всё, что летало, ползало, лаяло и мяукало.
Вскоре мы уехали в тыл и вернулись только в 1946 году. Именно в этот год в Ленинград со всех концов России стали завозить котов эшелонами, так как крысы одолели своей наглостью и прожорливостью…
Однажды ранним утром некто стал рвать когтями дверь и во всю мочь орать. Родители открыли дверь и ахнули: на пороге стоял огромный чёрно-белый котище и не моргая глядел на отца и мать. Да, это был Маркиз, вернувшийся с войны. Шрамы — следы ранений, укороченный хвост и рваное ухо говорили о пережитых им бомбёжках. Несмотря на это, он был силён, здоров и упитан. Никаких сомнений в том, что это Маркиз, не было: на спине у него с самого рождения катался жировик, а на белоснежной шее красовалась чёрная артистическая «бабочка».
Кот обнюхал хозяев, меня, вещи в комнате, рухнул на диван и проспал трое суток без пищи и воды. Он судорожно перебирал во сне лапками, подмяукивал, иногда даже мурлыкал песенку, затем вдруг оскаливал клыки и грозно шипел на невидимого врага. Маркиз быстро привык к мирной созидательной жизни. Каждое утро он провожал родителей до завода в двух километрах от дома, прибегал обратно, забирался на диван и ещё два часа отдыхал до моего подъёма...."
дальше - по ссылке www.proza.ru/2009/01/17/556
Вот еще кое-какие сведения:
"С большой благодарностью многие блокадники вспоминают братьев наших меньших - кошек. Уже к весне 1942 года в блокадном Ленинграде их почти не осталось: либо умерли с голоду, либо были съедены.
"3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно", - записал в своем дневнике 10-летний мальчик. Тем не менее некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев.
Из воспоминаний блокадников:
# "Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила".
# "В марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька".
# "В апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. Увидев ее, я поняла, что мы выжили".
Вскоре после прорыва блокады в Ленинград был направлен стратегический груз - 4 вагона дымчатых кошек из Ярославской области (дымчатые кошки считались лучшими крысоловами). Очевидцы рассказывали, что кошек расхватывали моментально, за ними выстраивались очереди. В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей, при том что килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей. Как только блокада была снята, прошла еще одна кошачья мобилизация. На этот раз кошек набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев: в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских и иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов. Таким образом почти все петербургские кошки имеют ярославские или сибирские корни. "
взято отсюда: school53spb.narod.ru/proekt2/rat1.htm
Сейчас, увы, как в любом относительно стабильном и сытом обществе принято смаковать неприглядные вещи - то же людоедство, крысячество, рвачество, которое считается удалью и "умением жить", а на деле всего лишь "огламуренное" лагерное выражение "сдохни ты сегодня, а я завтра", на одном диетфоруме видел гневный пост от худеющей студентки: "Какой мерзкий и не нужный в современном мире продукт - хлеб! Калорийная бомба, только жир откладывается, фигуру портит, лучше бы хлеб вообще запретили".
Девочку было жалко. Не дай Бог ей придется с четырех утра занимать очередь на стылой улице с сотней-другой бесполых и безвозрастных людей в наверченных тряпках и стоять, ждать, волноваться - откроют ли магазин, привезут ли хлеб? Выдадут ли норму? Надеюсь, ее минует, как говорил кажется, Бисмарк - "Глупость - это дар Божий, но не надо им злоупотреблять". Я уже давно не играю ни в психологию, ни в чтение морали. Первое - забавная щекотка нервов, второе - бессмысленно по сути своей.
Но наш мир очень хрупок. Достаточно просто обесточить город и последствия не замедлят - вспомнить хотя бы аварию на электростанции в 2005 году, ночь без света, замершее метро, и уже боятся мародеров, и уже... человек лишенный привычной жвачки для глаз - мониторов, телеэкранов, сотовой связи, сидит в темной комнате один на один сам с собой даже если вокруг него сидят члены его семьи.
Наш мир очень хрупок... Скорлупа перепелиного яйца - только сдави - легонько пойдет трещинами и уже никогда не будет целой.
Я все же верю в то, что случись что-то подобное, все будет как всегда - будут те, кто съедят своего ребенка или мать или мужа, будут те, кто вытянет до конца, оставшись человеком - и я не осуждаю и не восхищаюсь, а просто констатирую факт. Первой слетит чешуя и полуда - тусовки, бренды, политические бирюльки, "чайльдфрики" "детомамочки", голубые, зеленые, красные и полосатые, эльфики, готы, антисемиты и сионисты, неонацисты и антифа, патриоты и либерасты, сетевые троллики и гламурные киски, все ярлыки и ярлычишки, которые мы навешиваем друг на друга и на себя.
Останутся люди.
А в это понятие укладывается все - от подвига до подлости.
+ + +
"Умереть не трудно. Умирать очень тяжело..."
из дневника блокадного ленинградца.
Алесь Адамович, Даниил Гранин "Блокадная книга"
Везли на саночках невскую воду, укутанных коконы трупов, теряли хлебные карточки. Стояли в очередях за хлебом. Пили кипяток. Разносили письма. Рожали детей. Тушили зажигательные бомбы. Закапывали статуи. В Эрмитаже пустые гололобые рамы - картины вывезены. Ведут экскурсию - экскурсовод помнит каждую картину наизусть. Люди смотрят в пустые рамы, как в зеркала. Голос Ольги Берггольц. Радио. Наледи. На люди. На люди. Тата, Тата, Юра, Ната, Дима, Анечка, Вадим? Видим? Слышим. Не едим. Подключичная перекличка, азбука Брайля и Морзе, пискаревских крестов отмычки вскрыли небо от стоп до мозга.
Спи. А завтра будет поздно. В час иной Из дворов-колодцев звезды видно даже днем. Гранитной облицовки кромы, дворы и Пятые углы, закат - переливанье крови - из Петропавловского шприца, из той, с корабликом, иглы...
"...Стоило человеку получить чуть больше тепла, света, как чувства его с невероятной остротой начинали воспринимать простые радости: солнце, небо, краски. Ничего не было вкуснее лепешек из картофельной шелухи. Никогда так ярко не светила электрическая лампочка. Человек научился ценить самое простое и самое главное."
"Набрали мешки лебеды, конского щавеля (считался деликатесом этот дикий щавель), набрали всякой травы. И вот у меня было такое чувство, что хотелось лечь на землю и целовать ее только за то, что земля может спасти человека. Даже если бы в тяжелые времена, зимой, была бы эта трава, то может быть такой гибели, такого количества мертвых, такой смертности бы не было. Свет. Солнце. Где-то в небесах жаворонок поет. А здесь мы просто этой травы наелись досыта. Конечно, это не пища. Но помню это чувство очень хорошо. Хотелось лечь, распластаться и целовать землю. Понимаете? Землю, которая дает нам все и хлеб и все абсолютно, чем может существовать человек."
Александра Михайловна Амосова, сотрудник Эрмитажа.
...Малейшего облегчения было достаточно, лишней пайки хлеба, тарелки крапивных щей, чтобы очнулась стиснутая до предела, замерзшая душа. И тогда, с небывалым прежде восторгом, благоговением, ценились простые радости: сухой чистый асфальт, оконная рама с целым стеклом, нагретая солнцем стена, зелень деревьев, ни в одну весну они не были такими зелеными, как в ту весну. Чудом была и кровать с чистыми простынями и цветок, который можно было не рвать, не жевать, не готовить из него салат, а оставить просто цветком, который вырос на газоне."
Дождь прошел. Июньский. Полевой, тополиный ливень. С горчинкой. Окна отворены, комната чиста. Я сижу, сгорбившись на подоконнике и пускаю мыльные пузыри - они уходят в темноту, и гаснут. гаснут. Гаснут.
Некоторые живут дольше - в них как огни святого Эльма - кораблики фонарей. Сумасбродные опьяняющие запахи - мокрой земли, цветов, винного камня, целебных мхов, московская луковая поджарочка, размочаленный,слом ивовой ветки, прудовые тинистые тягучие запахи воды и камны из городского сада.
В детстве я мечтал о блокадной дверке. Где-то есть блокадная дверка.
Можно выгрести все, что лежит в хлебнице, живое, дрожжевое, припудренное кориандром и мучицей, укутать в куртку и вынести через эту дверку. Туда, в Ленинград. И носить каждый день - эти даровые бесполезные московские горбушки.
Раздавать первым попавшимся прохожим, быстро, из руки в руку, не различая лиц, не говоря ни слова, и бежать за новым хлебом. Его у нас полно, он дешевый, хлеб, ну откройте вы для меня эту зеленую блокадную дверку, нарисуйте ее что ли на кирпичной стене возле Шестнадцатого хлебозавода, с вас не убудет, а времени так мало - они же там каждый день умирают.
Они и сейчас, через шестьдесят лет там умирают. А дверки нету. Только оконные рамы - распашонки разводят крестовинами, как руками. Мы все понимаем. Это близко. Но нельзя. Плотная пробка шестидесятилетней выдержки воздуха - между Пресней и блокадным городом. Вон у тебя есть и ситный и ароматный и столовый и бородинский и мариинский и булка городская, французская, с изюмом, пресловутый кулич майский, ромовые бабы, слойки, паляницы, лаваш такой лаваш сякой, печенье "Юбилейное", курабье, "ленинградское"... не надо.
В стене старого хлебозавода, в кирпичной кладке еще различимы очертания заложенной двери между контрфорсами. Может быть раз в год она открывается. Хотя бы на четверть часа.
За 900 дней и ночей, которые город Петра провел в осаде, нередко сталкивались апатия и патриотизм. "В блокадном Ленинграде существовало много параллельных жизней - идеалисты умирали от голода на рабочих местах, а циники собирали коллекции старинной живописи", - напомнил куратор выставки. О том, что ленинградцы были готовы не только к героизму, но и к самопожертвованию говорит фото "Погрузка подарков для солдат на фронте".
Среди экспонатов есть и снимки людей улыбающихся, работающих, спешащих по делам, не замечая трупов на обочине. "И дело не в жестокости тех, кто проходит мимо, - они попали в то внутреннее пространство войны, где уже нет привычных координат человеческого бытия, и время исчисляется по-другому"
www.utro.ru/news/2004/01/27/272071.shtml
www.ng.ru/ideas/2002-03-28/11_blockade.html
в особенности умиляет название портала "прикольные фотки", кажется. Фотографии сделаны мастерски:
funfotki.ru/heap/904-blokadnyjj-leningrad-15-fo...
На одно надеюсь - пусть нас всех и тех кто придет после - минует столь страшная и единственно верная проверка.
URL записи
Татьяна Луговская
"Из питерских рассказок"
Шла по городу кошка,
Медленно, по проспекту,
Грациозно ступала,
Гордо вокруг смотрела.
Люди шептали: "Кошка!
Вы посмотрите - кошка!
Надо же, ну и чудо!",
Долго ей вслед глядели,
Восхищённо вздыхали,
А пожилой профессор
Снял аккуратно шляпу
И поклонился кошке.
Солнце слепило окна,
Солнце дробилось в лужах,
Шла, прищурившись, кошка,
Королева проспекта -
читать дальше
Выжившая в блокаду. (с) cikad.livejournal.com/105035.html
Иллюстрации выбраны только из послевоенного быта.
Вот здесь еще одна история о выжившем в блокаду животном, всем известна история о выставке собак, которую провели сразу после прорыва Блокады - причем своих еле выживших питомцев выводили не только одинокие люди - но иной раз выживали и семьи - родители, дети, кот или собака - притом, что и люди и животные едва держались на ногах. Это не были "партийные" товарищи с крупными чинами, которые не так трудно переносили тяготы блокады. Обычные честные горожане.
Но зверь по ссылке ниже выжил один:
www.proza.ru/2009/01/17/556
«Расскажу о долгой бескорыстной дружбе с котом — совершенно замечательной личностью, с которым под одной крышей провёл 24 радостных года. Маркиз родился на два года раньше меня, ещё до Великой Отечественной войны. Когда фашисты сомкнули вокруг города кольцо блокады, кот пропал. Это нас не удивило: город голодал, съедали всё, что летало, ползало, лаяло и мяукало.
Вскоре мы уехали в тыл и вернулись только в 1946 году. Именно в этот год в Ленинград со всех концов России стали завозить котов эшелонами, так как крысы одолели своей наглостью и прожорливостью…
Однажды ранним утром некто стал рвать когтями дверь и во всю мочь орать. Родители открыли дверь и ахнули: на пороге стоял огромный чёрно-белый котище и не моргая глядел на отца и мать. Да, это был Маркиз, вернувшийся с войны. Шрамы — следы ранений, укороченный хвост и рваное ухо говорили о пережитых им бомбёжках. Несмотря на это, он был силён, здоров и упитан. Никаких сомнений в том, что это Маркиз, не было: на спине у него с самого рождения катался жировик, а на белоснежной шее красовалась чёрная артистическая «бабочка».
Кот обнюхал хозяев, меня, вещи в комнате, рухнул на диван и проспал трое суток без пищи и воды. Он судорожно перебирал во сне лапками, подмяукивал, иногда даже мурлыкал песенку, затем вдруг оскаливал клыки и грозно шипел на невидимого врага. Маркиз быстро привык к мирной созидательной жизни. Каждое утро он провожал родителей до завода в двух километрах от дома, прибегал обратно, забирался на диван и ещё два часа отдыхал до моего подъёма...."
дальше - по ссылке www.proza.ru/2009/01/17/556
Вот еще кое-какие сведения:
"С большой благодарностью многие блокадники вспоминают братьев наших меньших - кошек. Уже к весне 1942 года в блокадном Ленинграде их почти не осталось: либо умерли с голоду, либо были съедены.
"3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно", - записал в своем дневнике 10-летний мальчик. Тем не менее некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев.
Из воспоминаний блокадников:
# "Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила".
# "В марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька".
# "В апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. Увидев ее, я поняла, что мы выжили".
Вскоре после прорыва блокады в Ленинград был направлен стратегический груз - 4 вагона дымчатых кошек из Ярославской области (дымчатые кошки считались лучшими крысоловами). Очевидцы рассказывали, что кошек расхватывали моментально, за ними выстраивались очереди. В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей, при том что килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей. Как только блокада была снята, прошла еще одна кошачья мобилизация. На этот раз кошек набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев: в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских и иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов. Таким образом почти все петербургские кошки имеют ярославские или сибирские корни. "
взято отсюда: school53spb.narod.ru/proekt2/rat1.htm
Сейчас, увы, как в любом относительно стабильном и сытом обществе принято смаковать неприглядные вещи - то же людоедство, крысячество, рвачество, которое считается удалью и "умением жить", а на деле всего лишь "огламуренное" лагерное выражение "сдохни ты сегодня, а я завтра", на одном диетфоруме видел гневный пост от худеющей студентки: "Какой мерзкий и не нужный в современном мире продукт - хлеб! Калорийная бомба, только жир откладывается, фигуру портит, лучше бы хлеб вообще запретили".
Девочку было жалко. Не дай Бог ей придется с четырех утра занимать очередь на стылой улице с сотней-другой бесполых и безвозрастных людей в наверченных тряпках и стоять, ждать, волноваться - откроют ли магазин, привезут ли хлеб? Выдадут ли норму? Надеюсь, ее минует, как говорил кажется, Бисмарк - "Глупость - это дар Божий, но не надо им злоупотреблять". Я уже давно не играю ни в психологию, ни в чтение морали. Первое - забавная щекотка нервов, второе - бессмысленно по сути своей.
Но наш мир очень хрупок. Достаточно просто обесточить город и последствия не замедлят - вспомнить хотя бы аварию на электростанции в 2005 году, ночь без света, замершее метро, и уже боятся мародеров, и уже... человек лишенный привычной жвачки для глаз - мониторов, телеэкранов, сотовой связи, сидит в темной комнате один на один сам с собой даже если вокруг него сидят члены его семьи.
Наш мир очень хрупок... Скорлупа перепелиного яйца - только сдави - легонько пойдет трещинами и уже никогда не будет целой.
Я все же верю в то, что случись что-то подобное, все будет как всегда - будут те, кто съедят своего ребенка или мать или мужа, будут те, кто вытянет до конца, оставшись человеком - и я не осуждаю и не восхищаюсь, а просто констатирую факт. Первой слетит чешуя и полуда - тусовки, бренды, политические бирюльки, "чайльдфрики" "детомамочки", голубые, зеленые, красные и полосатые, эльфики, готы, антисемиты и сионисты, неонацисты и антифа, патриоты и либерасты, сетевые троллики и гламурные киски, все ярлыки и ярлычишки, которые мы навешиваем друг на друга и на себя.
Останутся люди.
А в это понятие укладывается все - от подвига до подлости.
+ + +
"Умереть не трудно. Умирать очень тяжело..."
из дневника блокадного ленинградца.
Алесь Адамович, Даниил Гранин "Блокадная книга"
Везли на саночках невскую воду, укутанных коконы трупов, теряли хлебные карточки. Стояли в очередях за хлебом. Пили кипяток. Разносили письма. Рожали детей. Тушили зажигательные бомбы. Закапывали статуи. В Эрмитаже пустые гололобые рамы - картины вывезены. Ведут экскурсию - экскурсовод помнит каждую картину наизусть. Люди смотрят в пустые рамы, как в зеркала. Голос Ольги Берггольц. Радио. Наледи. На люди. На люди. Тата, Тата, Юра, Ната, Дима, Анечка, Вадим? Видим? Слышим. Не едим. Подключичная перекличка, азбука Брайля и Морзе, пискаревских крестов отмычки вскрыли небо от стоп до мозга.
Спи. А завтра будет поздно. В час иной Из дворов-колодцев звезды видно даже днем. Гранитной облицовки кромы, дворы и Пятые углы, закат - переливанье крови - из Петропавловского шприца, из той, с корабликом, иглы...
"...Стоило человеку получить чуть больше тепла, света, как чувства его с невероятной остротой начинали воспринимать простые радости: солнце, небо, краски. Ничего не было вкуснее лепешек из картофельной шелухи. Никогда так ярко не светила электрическая лампочка. Человек научился ценить самое простое и самое главное."
"Набрали мешки лебеды, конского щавеля (считался деликатесом этот дикий щавель), набрали всякой травы. И вот у меня было такое чувство, что хотелось лечь на землю и целовать ее только за то, что земля может спасти человека. Даже если бы в тяжелые времена, зимой, была бы эта трава, то может быть такой гибели, такого количества мертвых, такой смертности бы не было. Свет. Солнце. Где-то в небесах жаворонок поет. А здесь мы просто этой травы наелись досыта. Конечно, это не пища. Но помню это чувство очень хорошо. Хотелось лечь, распластаться и целовать землю. Понимаете? Землю, которая дает нам все и хлеб и все абсолютно, чем может существовать человек."
Александра Михайловна Амосова, сотрудник Эрмитажа.
...Малейшего облегчения было достаточно, лишней пайки хлеба, тарелки крапивных щей, чтобы очнулась стиснутая до предела, замерзшая душа. И тогда, с небывалым прежде восторгом, благоговением, ценились простые радости: сухой чистый асфальт, оконная рама с целым стеклом, нагретая солнцем стена, зелень деревьев, ни в одну весну они не были такими зелеными, как в ту весну. Чудом была и кровать с чистыми простынями и цветок, который можно было не рвать, не жевать, не готовить из него салат, а оставить просто цветком, который вырос на газоне."
Дождь прошел. Июньский. Полевой, тополиный ливень. С горчинкой. Окна отворены, комната чиста. Я сижу, сгорбившись на подоконнике и пускаю мыльные пузыри - они уходят в темноту, и гаснут. гаснут. Гаснут.
Некоторые живут дольше - в них как огни святого Эльма - кораблики фонарей. Сумасбродные опьяняющие запахи - мокрой земли, цветов, винного камня, целебных мхов, московская луковая поджарочка, размочаленный,слом ивовой ветки, прудовые тинистые тягучие запахи воды и камны из городского сада.
В детстве я мечтал о блокадной дверке. Где-то есть блокадная дверка.
Можно выгрести все, что лежит в хлебнице, живое, дрожжевое, припудренное кориандром и мучицей, укутать в куртку и вынести через эту дверку. Туда, в Ленинград. И носить каждый день - эти даровые бесполезные московские горбушки.
Раздавать первым попавшимся прохожим, быстро, из руки в руку, не различая лиц, не говоря ни слова, и бежать за новым хлебом. Его у нас полно, он дешевый, хлеб, ну откройте вы для меня эту зеленую блокадную дверку, нарисуйте ее что ли на кирпичной стене возле Шестнадцатого хлебозавода, с вас не убудет, а времени так мало - они же там каждый день умирают.
Они и сейчас, через шестьдесят лет там умирают. А дверки нету. Только оконные рамы - распашонки разводят крестовинами, как руками. Мы все понимаем. Это близко. Но нельзя. Плотная пробка шестидесятилетней выдержки воздуха - между Пресней и блокадным городом. Вон у тебя есть и ситный и ароматный и столовый и бородинский и мариинский и булка городская, французская, с изюмом, пресловутый кулич майский, ромовые бабы, слойки, паляницы, лаваш такой лаваш сякой, печенье "Юбилейное", курабье, "ленинградское"... не надо.
В стене старого хлебозавода, в кирпичной кладке еще различимы очертания заложенной двери между контрфорсами. Может быть раз в год она открывается. Хотя бы на четверть часа.
За 900 дней и ночей, которые город Петра провел в осаде, нередко сталкивались апатия и патриотизм. "В блокадном Ленинграде существовало много параллельных жизней - идеалисты умирали от голода на рабочих местах, а циники собирали коллекции старинной живописи", - напомнил куратор выставки. О том, что ленинградцы были готовы не только к героизму, но и к самопожертвованию говорит фото "Погрузка подарков для солдат на фронте".
Среди экспонатов есть и снимки людей улыбающихся, работающих, спешащих по делам, не замечая трупов на обочине. "И дело не в жестокости тех, кто проходит мимо, - они попали в то внутреннее пространство войны, где уже нет привычных координат человеческого бытия, и время исчисляется по-другому"
www.utro.ru/news/2004/01/27/272071.shtml
www.ng.ru/ideas/2002-03-28/11_blockade.html
в особенности умиляет название портала "прикольные фотки", кажется. Фотографии сделаны мастерски:
funfotki.ru/heap/904-blokadnyjj-leningrad-15-fo...
На одно надеюсь - пусть нас всех и тех кто придет после - минует столь страшная и единственно верная проверка.
@темы: Divine..., внутри внутреннего льда, личное, кросспост
