Опасный квартальчик для разных отбросов. Прокуренный бар, чуть почище помойки. Часы шепчут: "Полночь", а местные косо Посмотрят опять на мужчину у стойки.
Наверное, псих, раз одет во всем белом. В руках - даже кейс идентичного цвета. Следит за часами и выглядит нервным, Весь бледный, как будто пришел с того света. читать дальше Вдруг дверь распахнулась. Вошел кто-то в черном. Его тут же Белый окликнул из тени, И Черный сел рядом, чертовски довольный, И крикнул: "Двойную текилу!" бармену.
- Опять опоздал! - произнес тихо Белый И кейс протянул: - Он нам больше не нужен. Начальство решило закрыть это дело. Они не подходят. Чем дальше, тем хуже!
И Черный взял кейс, приоткрыл - хватит взгляда, Но тут же захлопнул и бросил на стойку. - Начальство сказало: Нам тоже не надо! Ты сам посуди! Ну, куда нам их столько?!
Они замолчали, не веря друг другу. Не знали, как быть, но в итоге решили. С минуту шептались о чем-то на ухо, А после ушли, только кейс свой... забыли.
Но бармен начало беседы подслушал, Схватил этот кейс, прошептав: "Будь, что будет!", Открыл второпях и внутри обнаружил Листок, на котором написано "Люди".
Травить детей - жестоко. Но надо же что-то делать!
Герой идет на смерть во имя мира. Оцените масштаб размаха. читать дальшеГерой кричит: « Пустите! Пускай моя жизнь будет загублена, я должен это остановить”. Предки-великомученики хватают его за руки. Они умоляют одуматься, они обещают найти другой выход, они не простят себе, если Прометей вновь принесет свою прекрасную жизнь в жертву человечеству. Толпа стоит полукругом. Так лучше видно. Здесь можно восхищаться и ахать, но тихо, чтобы не заглушить реплик героя. Зрители смотрят на нового недомученика, уже смирившись с тем, что придется идти на жертвы. Они предвкушают умирание, и от жалости и восторга, шевелятся потаенные пласты их душ. И чтобы не говорили завистники и циники, у героя трудная роль. Ведь если соскользнет c плеча потная рука предка,надо суметь, чтобы избежать смерти, правдоподобно упасть на колени, словно в изнеможении от борьбы. Здесь нужен талант. Еще чуть-чуть и мир был бы спасен, и видит Бог, сделано было все возможное, но обстоятельства сложились неблагоприятно. Хорошо, когда есть уверенность, что остановят в последний момент. И никто из собравшихся не поймет, что, казалось бы, мешающие обстоятельства - самая надежная страховка. И не стоило волноваться. Герой останется жив. Толпа получит героя. Правда, живого, но - не детей с ним крестить - сгодится. А мир переживет, будьте уверены: он переживал и не такое. И для всех история закончится благополучно, если герой в конце своего триумфа не допустит грубой ошибки: не начнет вопрошать в экстазе: “Неужели все напрасно, и я ничем не могу помочь”. Никогда не стоит этого делать. Вдруг отыщется дурак с заднего ряда, который ответит.
Нам необходимо Искусство, чтобы не умереть от Правды. (с)
Всем доброе время суток! Выкладываю на Ваш суд начало своего рассказа и очень хочу услышать критику, мнение и Жуткая тайна всех авторов и восхищение, но это в отличие от двух первых пунктов не обязательно
Если ты будешь какое-то время практиковать вымысел, то поймешь, что вымышленные персонажи иногда более реальны, чем люди имеющие тело и бьющееся сердце (с) Р. Бах
«Лишь жить в себе самом умей – есть целый мир в душе твоей» Ф.А.Тютчев
Текст (от лат. textus «ткань; сплетение, связь, сочетание») (с) Википедия
1 глава Об Афламэне
…В каждом из нас есть безграничный мир собственных желаний и надежд. И если мы верим в них - они сбываются...
читать дальше Когда люди вспоминают или рассказывают о чём-то, то часто говорят о том месте, где всё началось, называют причину, виноватых… Что ж – пусть тогда… начнём отсюда. Я была в сердце моего Мира. Оно выглядит, как небольшая поляна посреди леса, где так и хочется поваляться в траве, наблюдая за бегущими по небу облаками. Земля - тёплая и мягкая, и сидеть бы тут очень долго, если бы тут было это понятие – время. Зачем в Сердце Мира такое как: когда, во сколько, через? Нет времени – хочется поработать или отдохнуть от работы – делай, что хочешь сколько угодно долго. Особенно если ты хочешь дождаться чего-то побыстрей. Или кого-то… Под деревьями царит сумрак, раскрашенный солнечными лучами, проходящими через листву, в зелёный цвет. Я сижу, прислонившись к стволу, жую травинку и жду Лидьива. Он ненадолго поехал в Камаэн – Сердце Афламэна, обиталище Муз и Музов, по делам, но сегодня сообщил, что возвращается, и я собиралась его встретить. Всё время его отъезда я провела в Сердце.
Лидьив – Муз. Думаю, вы слышали о них – может, под другим именем, но уверена - слышали. Живые сказки, Дети Света, Те кто дает Жизнь, а не жалкое её подобие. Демиурги миров. Создающие авторов. Освобождающие. Они удивительны и непостижимы. Они Свет они счастье. Они радость и они печаль. Они созидание и они перемены. Они наше безумие, они наша мудрость. Они наша зависимость и они наша свобода. Музы. Дети Света. Шепчущие ангелы. Лорды Афламэна.
Лидьив - Отец своего Мира – демиург, хранитель, страж… Полный загадок – некоторые вещи я так не узнала о нём, и узнать не стремлюсь. Не потому, что не хочу или мне нет до этого дела, а потому, что он этого не хочет. Есть тайны, в которые не стоит совать свой нос, если ты, конечно, действительно считаешь себя членом стаи того, кого спрашиваешь. Ну, а я - его автор. О нас, думаю, вы слышали не так много, что и правильно. Автор – существо, изменившееся в результате прохождения Света через него. Тайной нашего создания владеют лишь Музы, а они и мы умеем хранить секреты. Секреты о том, кто мы и что мы, и почему такими стали. Нашим путём можно пойти, и если пройти его до самого начала – я не ошиблась, до начала – то эта тайна откроется вам, и мы – теперь вместе - будем хранить её.
- Может, пока Лидьив летит, чайку себе вообразить? – задумалась я. Без Лидьива мои способности были более чем низкими, выкидывая неожиданные сюрпризы. Разных масштабов. Без Вдохновения я впадаю в состояние, похожее на спячку, а сон разума, как известно… А тут целый автор спит, можно ли надеяться на то что не будет катастрофы? К тому же мои умственные способности тоже понижаются, если Лидьив уезжает. Наши разумы слишком плотно сплетены, и при удалённости друг от друга мы оба чувствуем, что часть нашего мозга где-то ходит. Поэтому мы стараемся не расходиться, только в случае если мозги нам, в том, что мы собираемся делать не понадобятся. Но я пока не совсем беспомощна, и на небольшое вписывание меня хватит. Как там меня Лидьив учил? «Ты Мать своего мира, проси его о чём-то ласково. Помни, он любит тебя и доверяет тебе, будь достойной.» Что ж, посмотрим, есть ли во мне хоть что-то. Я прикрыла глаза и, не без усилий, попробовала увидеть Текст. Изнанка Миров мелькнула несколько раз и появилась уже четко. Пока все неплохо. Так, теперь вписываем кружку чая… Строки потянулись ко мне, но робко – мне не хватает сил, чтобы их притянуть. Лидьив… Я по-прежнему связана с тобой, где ты ни был, где бы я ни была… После этих мыслей Строки моего Мира охотно придвигаются ближе. Строки моего Мира охотно придвигаются ближе. Теперь они очень хорошо видны и кружатся рядом со мной. Теперь главное – не повредить не уничтожить что не нужно, и не вписать то, что не хотела вписывать. Интересно, я так всегда буду чаёк заваривать или всё же научусь это делать без угрозы небольшой катастрофы в отдельно взятом Мире? Открыла глаза – ничего не изменилось. Только призывно сиял свиток, и крутилась вокруг самопищущая ручка – можно было бы вписать не напрямую, а косвенно, но мне больше нравится работать с Текстом так. К тому же ручке и свитку надо диктовать, а я не хочу. Чай так и не появился, но зато и не исчез вместе с половиной ландшафта Мира. Тоже результат. А кто-то ещё считает, что каждая ошибка демиурга, особенно неопытного, может привести как минимум к катаклизму местно-мирового масштаба. Не вышло ни катастрофы, ни чая, наверное, я что-то сделала не так. Как всегда. Может, я вообще бездарность? И не могу ничего именно поэтому? Вот Лидьива Мир слушается беспрекословно. А я тут, похоже, на месте инструмента создания Мира или гвоздя, на котором Мир держится. Ну и правильно, раз ни на что больше не способна. Пусть пользу приношу, хотя бы как хранилище Вдохновения. И тут на меня с неба полился чай. Ароматный, вкусный… наверно, я не пробовала… хотя какая разница? У меня получилось! Не то что было нужно и не так, как было нужно, но получилось же! Я не безнадёжна! Я что-то могу, понимаете? Могу! Я подскочила и перекувыркнулась в траве. Я смогла, сделала это всё-таки! Резко остановившись, я подняла морду к небу и ликующе завыла. Я Мать своего Мира! Я бешено выла, извещая Мир о триумфе, и мне было всё равно, что триумф слабоват. Главное, что у меня получилось сейчас! И никто не сможет этого отменить. Я бы могла бы очень долго выть – на то я и оборотень, ну почти – автор-оборотень, - я уже давно отличаюсь от моих сородичей из-за Света, что тёчёт во мне, но тут в траве зазвонил телефон. Нет, это не вы с ума сошли. Это самый обычный телефон – я писала его вместе с Миром. Старый, антикварный, с большой ручкой и крутящимся диском. Во время его создания, мне захотелось чего-то старинного, ну и… К счастью, мы обошлись без «телефонной барышни» и проводов – моя тяга к истории так далеко не пошла. Когда я, наконец, услышала звон, оглушенная собственным воем, то быстро прервалась, подскочила и взяла трубку. Этот номер во всём Афламэне знали только двое, вернее трое, если меня считать – Лидьив, я и Аримэр. И если уж кто-то из них звонил – дело было срочным, тут не до ликования. Хотя, зачем, спрашивается Лидьиву звонить, если он может мысленно вызвать меня из любой точки Афламэна? Делаем логичный вывод… - Харт Аримэр, рада слышать, - поздоровалась я, добавив звание моего бывшего начальства, на случай если наш разговор слышал не только Ари. - Пламя, времени мало, Розентали подкинули нам задачку. Ты похожа на неё, поэтому бери оборот-тело и беги в Книгу, в «больничные листы». Как доберёшься - перекинься, не забудь! – раздался голос Аримэра
Меня зовут Пламя. И – что важней – я зову себя так. Это имя было дано мне с переходом в Афламэн. Новое имя – символ новой жизни, новой души, а также - важная часть заклинания перехода, связи с Музом и Афламэном. Что такое Афламэн? Мир, где хочешь жить, как сказал один мой друг. Мир, который даёт жизнь. Мир, где в небе летают драконы. Сегодня, Лидьив – Муз, чьим автором я имею честь быть - и я расскажем Вам просто интересную историю. Смешную, грустную… Такую, какой она бывает жизнь лишь здесь. Какая она была, и какой её видели мы, какой её видел кто-то другой. Это разные взгляды, но они все верны одинаково. Это история не окончится никогда, но она началась, и гораздо раньше, чем я решила о нёй рассказать. Всё началось. Всё продолжается.
* * * По тропинке среди деревьев пронеслась серая тень. Таинственное существо, тяжело, с хриплым рычанием дышало, преодолевая длинными скачками свой путь. Снег летел из-под его лап. Оборотня провожали редкие равнодушные взгляды – к такому тут привыкли, и в Мире Авторов оборотень - самое обычное явление. Тут даже демоны из преисподней не удивляют – чьи-то Герои вылезли из Мира прогуляться, друзей навестить, в таверне выпить, подраться, сбежать в афграф , короче – гулять. Ну и попутного ветра, своих проблем под потолок. А тем временем оборотень выбежал из леса и помчался к большому замку, стоящему впереди. Огромные башни его наводили на размышления – а как всё это держится? Бойниц поверху замковой стены не наблюдалось, традиционного рва или вала тоже не было заметно, будто замок строили не для битв и защиты, а для… Минутку! Это, это ... вообще не замок! Чем ближе приближался оборотень к необычному сооружению, тем лучше было видно, что это… книга. Огромный замок в виде книги. Или книга в виде замка, кому уж как нравится. Оборотень остановился перед замком, огляделся, принюхался, и довольно оскалившись, запрыгнул на стену. Затем зверь вскарабкался по стене до окна, замер, будто прислушиваясь к звукам внутри, толкнул раму и пробрался в цитадель.
* * *
Познакомимся с ещё одним персонажем этой истории. Моим бывшим начальством, а ныне – почти коллегой хартом Аримэром. Аримэр – Бэт. Кто такие бэты? Тсс, по секрету – когда-то я тоже задала ему такой вопрос. Он ответил – «Я так и знал» и ещё что-то про наказание за грехи. Бэт – важнейшая фигура в мире авторов, незаменимая. Вот Вы читаете чужой рассказ – и сразу замечаете опечатку или ошибку, потому что глядите со стороны. А представьте – если эта ошибка вписана в Текст? Рассыпающееся в прах оружие, герои, попавшие совсем не туда, куда вы хотели и послали, части тела с собственной волей, исчезновение законов физики мира, из-за чего бедного героя понесло куда-то в сторону от недоумённо смотрящего ему вслед злодея, и так далее. Это и есть работа Бэтов – читать Текст, что создают Муз и автор, и находить там ошибки. И указывать на них до того как произойдёт Апокалипсис в отдельно взятом Мире. Аримэр – великолепный воин-мечник, причём не только бэт, но и дезин – «рыцарь Розенталей», а их среди людей почти нет, можно буквально пересчитать по пальцам одной лапы и останется. Причём он не мутант, и всё еще вполне жив, хотя «с его манерой боя это не надолго». Уже томов десять как не надолго .
* * * Книга - одна из последних цитаделей Розенталей – жертвенных хранителей мира Афламэн. На них держится Афламэн - они связаны с ним и поддерживают его жизнь, проводя через себя Свет и принимая раны мира нашего на себя. Поэтому и «жертвенные». Потенциальные трупы, живущие после Принесения, в лучшем случае, – томов десять. А обычно – три. Розенталями делают почти всех – Свету без разницы, кто жертвует собой. Герой или трус, лжец или борец за правду… Главное, чтобы он был хотя бы относительно живым – не телом, его наличие не так важно. Душа, личность – лишь тот, кто может чувствовать, ощущать и испытывать эмоции не обманывая себя – способен жить и жертвовать собой. После Принесения неофиты принимают имя Розенталь Жертвенный, прежнее имя употребляется только ближайшим окружением.
Времена, когда началась эта история, были большей частью «кошачьими» - по прозвищу самого знаменитого в то время Розенталя - Кота. Имя до розентальства - Вася, сейчас больше известный как Кот или «Наш Вася». Железный Розенталь, по признанию многих. Кота сравнивали с основателем династии - Дитмаром. Последний был не сколько политиком, захватившим власть, а скорее наоборот – создателем новой боевой школы, которая принесла ему славу и власть, не оплаченную кровью и войной.
Примечания[1] Харт - обращение к мужчине-дезину. Дезин - особые воины, идеальные для борьбы со сью и йюнами.
А также для просто выполнения невыполнимого.
[2] Мир-копия. Создается на основе Текста мира-оригинала и Текста от автора делающего афграф.
[3] Единца времени. В томе - 15 глав. Обычно
[4] Бэты, как и Розентали, находятся в Афламэне используя тело-аватару, чем отличаются от других авторов, которые обычно живут «душами нематерелизованными» - то есть, видимыми призраками, способными держать что-то в руках. Но трогать лучше осторожно.
Это даже уже не любовь Это глубже. Больнее. Страшнее. Возвращаться назад вновь и вновь, Словно жить без тебя не умею. читать дальшеЧтобы снова услышать отказ И в глазах равнодушие видеть. Чтобы снова о чем- то мечтать И за это себя ненавидеть. Чтобы снова учиться дышать, Продираясь сквозь волны боли, Безнадежно пытаясь понять - Что же это со мной такое. Нового ничего не скажу. И понять уже не сумею. Снова брежу тобой наяву. Это глубже. Больнее. Страшнее. ….
Я думал человечество начало деградировать... а оно, оказывается, не начинало развиваться. (с)
а у меня по тебе - понимаешь? - ломка. Или как ты там это назвал бы? абстинентный синдром. рот зажимаю рукой, чтобы не слишком громко стонать. упираюсь ребром ладонным между коленей. скольжу осторожно и влажно, плотно закрыв глаза, чтобы образ твой не вспугнуть. прикосновения - это не менее важно. не увлекаться! ну разве совсем чуть-чуть. а мне так спокойно знать, что не видишь. не думаешь даже. только на пике - слишком хочется тебя обнять.
а на вскрытии отметят: в лёгких полно сажи, это, должно быть, от внутреннего огня.
Кажется сегодня будет много трупов...у меня таааакое хорошее настроение^^
читать дальшеБезумное небо над вечным, невечным, Разрушатся судьбы существ сих беспечных, Немного ни мало теряет природа Творенье свое, человека - урода. Ослепшие дети, проклятья посланье, И дикие люди-остатки восстанья. Разрушатся судьбы, и жизнь оборвется, Погибшие люди-никто не вернется. И хочется плакать, жалея умерших, Но нам-то сложнее, ведь мы не безгрешны. Пролитые слезы, убитые горем, Безумное вечно, никто и не спорит. Но мы не безумны, мы все еще в силе, И мы умираем в агонии бессилья.
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) хотел сжечь себя в последней церкви Ташкента в день её закрытия, отслужив последнюю литургию. Потому что не мог стерпеть разрушения храмов; надеялся, что остановит это. Власти о его отчаянии не знали. Но его арестовали и вывезли в Архангельск. А церковь уже без него закрыли.
Мне до него не дотянуться. Вот и подумалось не обо всём его житии великом, а только о краткой смуте. О намереньи, не исполненном, слава Богу.
Я не могу стерпеть разрушения заводов. Ворот, постоянно открытых; плакатов "Продаю" с номерами телефонов на стенах бывших административных зданий. Торговых центров в производственных корпусах, где вместо стеклянных окон во всю стену — теперь сплошные стены из газосиликатных блоков, лишь кое-где отдушины. На одном из корпусов было установили мемориальную доску: "Здесь в таком-то году собрали двигатель первой космической ракеты". Не спасло; доску тоже сняли. Вырубили старые вязы, вместо сквера сделали парковку.
Нисколько не надеюсь, что самосожжение могло бы это изменить.
«Что же молчишь ты? Устал или умер? Иль онемел от укоров судьбы? Я говорил тебе: ты обезумел! Планы на жизнь твои слишком скучны.
Вся твоя жизнь, словно жизнь попугая, Есть в ней игрушки, еда и вода, В клетке сидишь ты, и так же, пугая, Громко, сквозь прутья, кричишь иногда.
Ты, как одетая в пух обезьяна, Яркая внешность, пустая внутри. В людях, что рядом, ты ищешь изъяны, Те же, что скрыты в тебе изнутри.
Ты словно эхо, любитель пародий, Можешь ты лишь повторять за творцом, Ты – покровитель бездарных отродий, Хвалишься платьем да модным дворцом.
В жизни твоей для тебя одно ценно, Глупый-преглупый ты, старый король, Тянет тебя лишь к богатству, презренный, Ты согрешил, расплатиться изволь…» ___________________________________
Король предложил драгоценностей пуд, Но в этот раз откупиться не смог, Отправился в ад, и закончился суд, Ведь обвинителем выступил Бог.
...В ее окнах горит свет. Каждый вечер я смотрю, как она приходит домой. Каждый вечер я стою под ее окнами, пытаясь найти силы заговорить с ней. Она всегда улыбается, когда проходит мимо. Она не знает меня... ... Впервые я увидел ее во сне. Она была сказочной принцессой, которую я спасал от дракона. Потом я увидел ее в городе. Один раз, или десять... Уже не важно. Я начал встречать ее постоянно, начал искать встречи, заглядывать ей в глаза... ...Я провожаю ее на работу. Я всегда рядом. Я знаю, где она, с кем и что делает. Я не ревную. Я просто люблю ее... ... У нее много таких, как я, ведь она очень любит кошек. Правда, они красивы и ухоженны. Они породисты. А я обыкновенный дворовый кот...
Я думал человечество начало деградировать... а оно, оказывается, не начинало развиваться. (с)
Техас и Калифорния - два разных мира. Как Марс и Венера, Разница невероятная, как между жителями крайнего юга и крайнего севера. Нас воспитывает разная история. У тебя в крови свобода, ветер и прерии,Нас воспитывает разная история. У тебя в крови свобода, ветер и прерии, а у меня - океан и неприспособленность даже себе верить. У тебя в предках - ковбои, которые умели и стрелять, и любить, и рисковать, и пить, к слову, тоже. А у меня... Ну, не совсем у меня, а у калифорнийцев в принципе - что-то такое, что ни на что не похоже. Будто истории у нас никогда не было. У тебя вот в корнях - немного пустынь и небо, а я, получается, на этой земле без корней. Вот идёшь ты по улице, и у тебя прочитать по спине можно: этот парень из тех, кто твёрдо стоит на ногах, кто уверенно держится в седле. А я куда более аморфный. Неприспособленец, благодарный любым переменам, и реальность меняющий по себе... Вот так как-то и получается. Мы с тобой совершенно разные. Но нас с тобой тянет друг к другу. Меня вот - сразу потянуло, когда впервые рассмотрел тебя. Ты даже начал мне снится. Я почему-то решил: а почему бы в него не влюбиться? Вот как-то так оно и сложилось. Хотя я не надеялся даже... ...не наливай мне больше. Я когда выпью - болтливый страшно.
Меня съедает вязкая усталость, А разум оковы сна пленяют, Запаса жизни лишь на малость, Да и она неумолимо тает. читать дальше На третьем повороте сдуло волю, А я вхожу уже в десятый, Наверно проклят буду я судьбою, За этот бред невнятный.
И вот под звуки джаза я танцую Как будто на своей могиле, И финишную ленточку миную Как будто лошадь в мыле.
На третьем повороте сдуло волю, А я вхожу уже в десятый, Наверно проклят буду я судьбою, За этот бред невнятный.
Но не паду за той чертой, Что обещала быть последнею границей, Она открыла разум мой, Ведь нереально до смерти напиться.
На третьем повороте сдуло волю, А я вхожу уже в десятый, Наверно проклят буду я судьбою, За этот бред невнятный.
Внемли ж совету Нетрезвого поэта:
Коль ты в пустыне, Под солнцем жарким не ленись, Танцуй в своей не вырытой могиле До судорог и в мыле В последнюю минуту улыбнись, И колыбельную тебе споют немые.
Осторожно, не самый эмоционально приятный текстНачинаешь день со слов: "Просыпайся, моя малютка". Растила мамино солнышко, а вырастила ублюдка. Лучше в петлю, как соседка Людка, С которой лежали в одной родильной, Сутками пачкали кровью и потом койки, Ревели до колик, Хотели уйти и, конечно, не уходили, Пеленали свою усталость, День ото дня становились счастливее, Но так и не стали, Ели котлеты из ливера: Свиного, куриного, человечьего, Называли жизнь небольшим недугом, Не грустили, прощаясь, не вспоминали друг друга.
Я не спрашиваю о том, кому становится легче От того, что ты себе врешь, каждый день ерунду долдонишь, От того, как ты по ночам расцарапываешь ладони, Помнишь, как лежала в роддоме, Как до того в поту зачинала бремя, Как любила пьяного юношу с марта и до апреля И не видела никогда после, Как приходила домой поздно, Как училась в школе, ходила в сад, в колыбели сопела чутко, Как слышала по утрам: "Просыпайся, моя малютка".
Лучше в петлю. Я любила, буду любить, люблю Маленького человека, похожего на меня, С такими же носом, такими же оттопыренными ушами, Которого каждый хочет лелеять, растить, менять, Которому мама не разрешает Делать, что хочется, плакать и быть собой. Мамино солнышко, мамина радость, мамина боль.
Говори, о чем хочешь: О том, как вместо сердца бьется в груди набат, Как по ночам сквозняки седые волосы теребят, Как растила мамино солнышко, а вырастила себя. "Засыпай, мой милый, спокойной ночи."
Мать Тереза совершает смертный грех в чистилище(с)
Сторонись того, кто не видит зла В том, чтоб убить пересмешника. читать дальшеТаких ещё двадцать веков назад На мёртвых осинах вешали.
Но главное, сторонись того, Кто не понимает того, Что именно может убить его. Такие, когда убивали, Внезапно прозревая потом, На той же осине, под тем же крестом Традиционно вешались сами.
(Но пересмешник не воскресает, Несмотря на ритуалы)
Моя кровь - не краснее твоей, Твоя - не голубее моей. Твоя муза не загадочна, как раньше, - Она перед тобой, раздета до костей. Что станешь делать дальше?
Мир, разделенный на части, Не спасти. И я спасаю мир У себя внутри. Закусив губу, И сжимая руки, Киваю в ответ - И это пройдет. Но если все дело в каком-то звуке Я сделаю вид, Что примета врет.