увеличить Я расскажу тебе, как разрастался лес, Яблоки зрели и мёдом стелился луг. Я расскажу тебе, как в синеве небес Яркий и яростный солнечный мчался круг. читать дальше Я подарю тебе нервную дрожь листвы, Тёплые соты и звон бубенцов вдали. Я подарю тебе шорох ночной травы Утренний свет и следы в золотой пыли.
Я сочиню тебе наш сумасшедший мир На перекрёстке десятков других миров. Я сочиню тебе радужный ориентир, Путь указующий между чужих дворов.
Я проведу тебя между любых огней, Чтоб ни один не коснулся твоих волос. Я проведу тебя тропами средь полей, Залитых стрёкотом рыжих больших стрекоз.
Я принесу тебе кольца и голоса, Ленты и песни, конечно, ещё стихи. Я принесу тебе алые паруса, Выйдя из шторма назло всем морям сухим.
Я проберусь к тебе через туман и муть, Чтоб на пороге покрепче к себе прижать. Я проберусь к тебе - душу не обмануть, Чтобы сквозь вечность ладони твои держать.
Совершенства не существует. Но это не значит, что к нему нельзя стремиться.
Всем добрый день (или любое другое время суток). Я впервые здесь выкладываю свое произведение. Надеюсь, вам понравится. У меня немного своеобразное оформление "шапки" рассказов, может кому-то это покажется лишним, но эта уже привычка, и я считаю ее хорошей, и потому не хочу от нее отказываться. Приятного чтения.
Голос среди пуль
Бета: Hilena Жанр: Романтика, Юмор, Фантастика. Рейтинг: R (16+)
Аннотация: 2043 год. Известная на весь мир игра "BattleAction" насчитывает больше 2 миллиардов пользователей. Ведь тот, кто станет победителем получит приз, за который продаст душу не только обычный человек, но и богатейшие из миллиардеров и магнатов. И лишь два виртуоза делят между собой лидирующее место. Он и она. Непримиримые враги, между которыми кроме убийств только Чат. Даже свит пуль над головой не помешает ему ответить ей. Даже сидя в засаде и паля по врагам, она улыбнется и скажет ему "Привет".
Предупреждения: Будут сцены насилия (отсюда и рейтинг), игра на основе войны все-таки, и нецензурная лексика. Так как временами сложно выражаться вежливо, когда получил пулю в плечо.
В этом разделе написана краткая информация о мире для тех, кто может быть немного "не в теме" онлайн игр, а также для тех, кто любит нюансы. В основном, здесь структурированные правила Игры, досье на главных (и второстепенных) героев и "объяснялки" для некоторых геймерских и жаргонных понятий, список которых будет пополняться. Почти вся эта информация есть в сюжете рассказа, потому читать все это не обязательно.
Герои: Джейн Алессион. 25 лет. Ник в BattleAction: Фурия ЭйSiтри Less Очков в игре (к 1 главе): 380 000 (макс) Номер в топе: 1-2 Команда: Solyushin (Солюшин или солы) Любимое оружие: Снайперская винтовка "Мантикора G3" Смертей: 0
Эрик Кросин. 28 лет. Ник в BattleAction: Ric Райдер Очков в игре (к 1 главе): 380 000 (макс) Номер в топе: 1-2 Команда: Дрим Лайф (Дримы) Любимое оружие: Боевой нож "Каратель". Смертей: 0
Дэнис Крилов. 45 лет. Ник в BattleAction: arduous Очков в игре (к 1 главе): 340 460 Номер в топе: 3 Команда: ТриксЛайт (Трики или фрики) Любимое оружие: Автомат "LCR 3.0", граната "Миг". Смертей: 2
Антоний Верескин. 32 года. Ник в BattleAction: AluCHid 00 Очков в игре (к 1 главе): 310 820 Номер в топе: 5 Команда: Конгратс (гратсы) Любимое оружие: Пистолет "Биретта 98". Смертей: 6
Энжей Стек. 16 лет Ник в BattleAction: LaKortis the best. Очков в игре (к 1 главе): 180 225 Номер в топе: 2952 Команда: Дрим Лайф (Дримы) Любимое оружие: Пистолет-пулемёт "9А-91". Смертей: 76
Основные правила игры "Боевое действие" ("БаттлЭкшн" или "БА") 1-3 уровень. Игроки играют каждый за себя и сражаются против НПС-солдат, увеличивая уровни опыта и накапливая обмундирование и оружие.
4-5 уровень Игроки начинают соревноваться и убивать друг друга за обладание территорией и лучшим инвентарем. На данном этапе формируются группы.
6 уровень. Появляются Взводы — официально зарегистрированные команды игроков, которые также можно прокачать, набирая им очки. Опять вводятся НПС-солдаты и арена, где бойцы могут соревноваться, принося очки своей Команде. Организовывается Топ лучших команд.
7 уровень. Бой между Взводами происходит 4 раза в сутки. Один раз вечером, два раза ночью и один — утром. Команды собираются в точке старта, где им назначается соперник, и обе команды переносятся на случайную территорию. Победят те, кто полностью уничтожит соперника или убьет большее количество врагов за отведенное время. Неважно, победил Взвод или проиграл, по окончании битвы каждому игроку определяется ранг, который зависит от того, сколько бойцов он лично убил. В зависимости от ранга начисляются очки: 1 ранг — 500 оч. 2 ранг — 410 оч. 3 ранг — 350 оч. 4 ранг — 240 оч. 5 ранг — 150 оч. 6 ранг — 80 оч. 7 ранг — 20 оч. 8 и далее — 5 оч. Взвод получает за победу 1000 очков, за поражение — минус 100 очков. В локальных войнах могут участвовать только те команды, которые входят в Топ 500. Взвод, в отличие от игроков, можно прокачивать и вне локальных сражений.
8 уровень. Игроки переносятся на отдельную территорию, где бой идет 22 часа в сутки. Здесь начисляются очки за каждое убийство и зависят от рейтинга уничтоженного солдата. 1001 место и дальше — 5 очков 1000-501 место — 15 очков 500-101 место — 35 очков 100-51 место — 50 очков 50-11 место — 70 очков Топ 10 — 100 очков Очки, накопленные на 7 уровне, не суммируются, а временно замораживаются до следующих уровней. На следующий уровень игрок выходит автоматически после того, как наберет 100 000 очков.
9 уровень. ???
10 уровень. Финал. ???
Общение в игре: Когда игроки находятся рядом и общаются, я все оформляю как обычную речь, тут нет никаких нюансов. И их беседу, так же, как и в жизни, могут слышать все, кто находится поблизости. Когда игрок хочет поговорить с кем-то так, чтобы его слышал только собеседник, или если между ними большое расстояние, то для общения используется чат. Сообщение передается как в звуковой форме, так и в текстовой. Программа Авто-текст всегда преобразует речь в буквы. Тем не менее, звук по желанию можно отключить, впрочем, как и текст, чтобы окно с ним не маячило рядом. (Например, Джейн вначале отказывалась включить звук, и Эрик читал только сообщения, но это не значит, что она их печатала вручную.) В рассказе эти нюансы обыгрывается курсивом. То есть, если текст обычный, значит, это сообщение без звука, а если он выделен курсивом, то помимо текста есть еще и звук. При этом, когда игрок говорит в чат, рядом стоящие люди его не слышат. Тем не менее, можно сделать так, чтобы игрока слышали и рядом стоящие, и тот, с кем он общается через чат. (К примеру, сцена из 3 главы, где Эрик кричал солдату, но Джейн его все равно слышала.)
Жаргоннные слова и некоторые понятия: Ник — виртуальное имя. Макс – от слова "максимальный". Вакуум — генератор неиссякаемой энергии на основе редкого минерала. Имеет вакуумную сердцевину, за что и получил свое название. Всего в мире существует пять штук, и один из них является главным призом в игре BattleAction. НПС — не игровой персонаж. Другими словами, компьютерная программа. Реал — реальная жизнь. ВиртиТекс — устройство для погружения в виртуальную реальность. Состоит из системного блока и очков, которые пользователь одевает, чтобы осуществить погружение. Хедшоты — выстрелы в голову. БА-охотники — люди, которые занимаются тем, что охотятся и разыскивают лучших игроков в БатлЭкшн. Продавая информацию о них корпорациям, которые в свою очередь перекупают или вербуют тех, в ком заинтересуются. Но мексиканцы сильно усложняют жизнь охотникам, так как уровень защищенности их серверов на несколько порядков выше мирового. И найти кого-либо через них не возможно. Некоторые ловцы сами вступают в игру и пытаются втереться в доверие к самым перспективным и вычислить их сторонними способами. Апгрейды — обновления. Локалка — локальная битва, в которой учувствуют те Взводы, которые входят в Топ 500. Происходит четыре раза в сутки.
Эрик бежал по ночной улице так, словно за ним гналась стая демонов. За ним и правда бежала небольшая толпа вооруженных людей, но они не преследовали его, а всего лишь старались не отстать. Как только стало ясно, что пробка, которая застопорила половину города, и не думает рассасываться, Эрик рванул дверцу машины, моментально уносясь к месту их назначения, не обращая внимания на громогласную толпу. Хотя это, мягко говоря, было непривычно в четвертый-то час ночи. А люди ликовали, в одну минуту одни спустили огромное состояние, а другие его приобрели. Каждый в свое время ставил ту или иную сумму на предполагаемого победителя. И теперь, когда BattleAction наконец окончена, одни заливали алкоголем горе поражения, другие праздновали выигрыш. Остальные болельщики просто пили, обсуждая конец, самые интересные бои и самых крутых игроков. Они и понятия не имели, что один из них несся сейчас по улице сломя голову, с легко читаемой паникой на лице. Резко повернув за очередной поворот, Эрик налетел на толпу веселых, полупьяных людей. Он сшиб одного из них и, машинально пролепетав какие-то извинения, побежал дальше, не в силах выдержать ни одного мига задержки. Мужчина, готовый разрядиться многоэтажным матом, замер, увидев, кто его сбил с ног. Его рот беззвучно открывался и закрывался, а дрожащая рука указывала на убегающего мужчину. Его друзья точно так же удивленно смотрели в след звезде БатлЭкшна и группе вооруженных людей, которая побежала вслед за ним. Эрик молился. Наверно, впервые в жизни. Перед его глазами все еще стояло лицо Фурии, когда она исчезла буквально через несколько секунд после того, как прозвучал сигнал о победе и завершении игры. Он знал, что ее выдернули из виртуальности, он также знал, что она находится в смертельной опасности. Теперь, когда игра окончена, их ничто не остановит. То, что девушка может быть уже мертва, Эрик категорически отказывался думать. — Фурия, бестолочь ты техноглазая, ну что стоило тебе сразу все мне рассказать, — выпалил он на бегу, ни к кому конкретно не обращаясь, сердясь на нее, на себя и на весь мир. Остановившись перед зданием, к которому бежал, Эрик глубоко вздохнул. — Держись, грымза. Не смей умирать. Он дернул ручку. Закрыто. — Только попробуй, мать твою, умереть!!! — уже выкрикивал он, вышибая дверь и слыша, как подкрепление наконец догнало его...
Джейн шла по улице, зябко кутаясь в старую куртку. Энерго-обогреватели в ней уже давно выдохлись, так как стареньких аккумуляторов хватало едва на час. От работы до дому девушка добиралась где-то полтора часа, а туда и обратно все три. И ради чего? Ради грошовой работы телефонисткой в сервисном центре? Когда начал моросить мелкий дождик, Джейн тихо выругалась и ускорила шаг, лавируя между навесами ближайших зданий. На улице стояла поздняя осень, и темнеть начинало все раньше и раньше. Тусклый свет фонарей едва освещал улицу, и единственное, на что ты мог рассчитывать, это на то, что не врежешься в стену или в другого прохожего. Как только садилось солнце, жизнь как будто останавливалась, переставал ходить транспорт, большинство заведений закрывалось. А все потому, что электричество стоило очень дорого. Днем город жил за счет солнечной энергии, благодаря которой двигался транспорт, освещались и работали здания, даже уличный фонари заряжались, чтобы, когда солнце сядет, хоть какой-то свет все же освещал темные улицы. Некоторые особо богатые люди могли позволить себе энергию и ночью. Остальным же приходилось вставать с рассветом и спешить попасть домой к закату. Джейн вдруг опять вспомнила двухмерные ретро-фильмы, где показывались города ночью, и то, как они сверкали множеством огней, еще до того, как появился кризис. На Земле осталось только три таких города. И все три питает "Вакуум". Изобретение последних лет — неиссякаемый источник энергии. Его создание стало поистине мировой сенсацией. Ученые и лучшие умы человечества всегда мечтали изобрести что-либо подобное, и вот два года назад им наконец это удалось. И все благодаря знаменитому Мексиканскому метеориту, который упал на Землю в 2029 году. Джейн прекрасно помнила то событие, несмотря на то, что ей было всего одиннадцать. В этом метеорите находился неизвестный ученым минерал, который исследовали 12 лет. И в результате сконструировали тот самый генератор неиссякаемой энергии. Назвали его "Вакуум" из-за герметичной конструкции и еще каких-то нюансов, о которых Джейн понятия не имела. Поначалу казалось, все их беды закончены и энергетический кризис, который с каждым годом все сильнее и сильнее хватал за горло, отступит. Однако радость по случаю этого величайшего открытия не длилась долго. В процессе исследований всплыл неприятный момент. Генератор, конечно, вырабатывал энергию, и она не имела конца, но была ограничена по мощности. Его вполне хватило бы, чтобы освещать целый город, но на Земле были сотни, даже тысячи городов, а минерала, который нашли в Мексиканском метеорите, хватило всего на пять устройств. Мексика в мгновение ока стала самой богатой страной мира. Один из "Вакуумов" был установлен в Мехико, два других проданы в США и Китай, еще один приобрел неизвестный миллиардер. Хотя, конечно, несложно было догадаться, кто он, не так уж много миллиардеров в мире... Проходя мимо одного из освященных зданий, Джейн остановилась, нахмурив брови. Шикарный ресторан сиял, как новогодняя елка, какой она ее помнила в детстве. Здесь простые макароны будут стоить ей месячной зарплаты. Только подобные здания могли позволить себе свет после захода солнца. Но, несмотря на бешеные цены, посетителей здесь было, как всегда, много. Поздний ужин в "Куполе Света" считался модным и престижным. Девушка отвернулась и побрела дальше. Ресторан интересовал ее только как источник света, которым можно было насладиться, прежде чем свернуть за угол и опять "нырнуть" в темный переулок. Ей хотелось поскорее добраться домой, пока дождь не усилился. Какая жалость, что этот метеорит оказался таким маленьким. Вот было бы здорово установить такой в каждом городе. Тогда ей бы не пришлось каждый вечер бегать по потемкам, рискуя каждый раз нарваться на что-нибудь и переломать все ноги. Но всего пять устройств... Мексиканцы оказались не так уж и глупы. Продав три из них, они стали сверхдержавой и стали владельцами 37% мирового капитала. Простое падение метеорита сделало мировой переворот в экономике. Кто бы мог подумать, что теперь многие американцы мечтают стать гражданами Мексики, да, если честно, не только они. Но страну быстренько закрыли, чтобы не было никаких массовых переселений. Визовая система была настолько дотошная, что даже просто посетить знаменитый Мехико без тщательного расследования прошлого не было никакой возможности. Тем не менее, правительство страны понимало, что средства, вырученные за Вакуумы, когда-нибудь закончатся и последнее из устройств надо было пристроить как можно более выгодно. Сначала было решено устроить мировой аукцион и продать его как можно дороже, но мероприятие несколько раз срывалось по причинам, которые не афишировались широкой публике. И после очередного мозгового штурма и было решено создать "BattleAction". Виртуальная игра с мировыми стандартами. Ее разработали в скоростном режиме и запустили чуть больше года назад. И, надо сказать, это оказалось весьма хорошим ходом, так как доходы от игры уже превысили стоимость устройства в полтора раза. И уже сейчас число игроков перевалило за два миллиарда и продолжало расти с каждым днем. Игра имела ошеломительный успех, ведь каждый, абсолютно каждый мог выиграть главный приз. Достаточно было купить соответвующий софт и иметь доступ в Интернет. Надо сказать, что развитие кибер-реальности тоже не стояло на месте, а в последнее время благодаря мексиканским ученым вообще сделало огромный скачок, когда был изобретен ВиртиТекс. Устройство, благодаря которому можно было не только выйти в Интернет, но и погрузиться в него, попадая в совершенно другую реальность, где могло происходить что угодно. Сам ВиртиТекс состоял из системного блока и очков, которые пользователь надевал на глаза. Очками они, конечно, назывались чисто по привычке. Устройство это закрывало глаза, височную область и уходило на затылок. По всей внутренней поверхности находились магнитные излучатели, которые, как любят говорить программисты, подключаются напрямую к мозгу. В результате этого сознание переносится в виртуальность, где можно смотреть фильмы, слушать музыку, погружаться в различные симуляторы. Подобное состояние человеческое тело воспринимало как сон, поэтому 98% людей на Земле перестали спать в истинном смысле этого слова. Они приходили вечером после работы, одевали ВиртиТекс и погружались. Снимали прибор они уже утром, чувствуя себя почти полностью "выспавшимися" и отдохнувшими. Так что разницы практически не было. Ну, не считая некоторых психических расстройств и прочих проблем, которые хорошо кормили современных психологов. В нынешнем мире ни одни человек уже не мог обойтись без Интернета, в котором многие уже жили, в буквальном смысле этого слова. А доступ в мировую паутину был везде. Раньше когда-то за него платили, сейчас же он был широкодоступен и бесплатен, это один из немногих плюсов современного общества. Хотя сложно сказать, плюс это или нет, так как люди все больше и больше уходили от реальности, погружаясь в симуляторы жизни. Тем не менее, такова нынешняя жизнь. Проверить почту, обновить статус в социальной сети, оплатить счета или узнать последние новости — все это можно было сделать за считанные секунды, на перемене, за чашкой кофе или отойдя "покурить". Компьютерным устройствам, конечно, было далеко до ВиртиТекса и виртуальности, но они уже широко использовали визуальные образы. Другими словами, специальный прибор цеплялся на ухо и создавал голографические экраны перед человеком, так что так называемые мониторы почти исчезли из оборотов, они существовали только как рекламные афиши или в залах презентаций и так далее, в общем, там, где требовалось внимание некоторого количество народа. Таков был современный мир. Если бы, одевая ВиртиТекс, человек не "засыпал", наверняка люди бы торчали там не только в свободное время или по ночам, а даже днем, вновь и вновь погружаясь в миры виртуальной жизни. И большей посещаемостью, конечно же, пользовалась игровая индустрия. И самой популярной из них была "BattleAction", после выхода которой виртуально зависимых стало еще больше. Каждый рвался к главному призу, которым являлся легендарный пятый Вакуум. Мир игры был разработан таким образом, что его было сложно отличить от настоящей жизни. Реалистичность картин колебалась от 90 до 99%. Ветер, природа, даже запахи ощущались так же, как и в жизни, а вот боль от ранений была значительно снижена, чтобы не портить эффект от игры, да и вообще, чтобы в реальной жизни случайно человек не умер от шока. Были так же введены разные дополнительные функции, такие как возрождение после смерти, телепорты и так далее, исключительно ради удобства. Все остальное воспринималось как чистейшая реальность. Многие так называемые "исследователи" занимались только тем, что тестировали все эти функции. Эти психи вполне могли сигануть с утеса без всякой страховки, только чтобы узнать, каково ощущение свободного падения. В мире BattleAction учитывались и физиологические особенности человека. Даже там приходилось питаться, справлять нужду, говорят, можно даже сексом заниматься. Но любители подобного времяпрепровождения обитали на начальных уровнях, поэтому, слава богу, они не мешали основной массе игроков, тем, кто пытался добраться до главного приза. Вся игра состояла из постоянных боевых сражений. С технологиями времен начала века, плюс некоторые современные новации, такие как имплантаты, увеличивающие физическую силу, выносливость и другие характеристики. Тем не менее, решающим фактором был прежде всего сам человек. Обыкновенный новичок с единственным пистолетом вполне мог одержать победу над солдатом, целиком обвешенного лучшим оружием и набитого под завязку различного типа имплантатами. Именно это и привлекало большинство игроков. "Победить может любой", — это был не просто рекламный лозунг. Поэтому корпорации с мировыми именами создавали большие отделы, в которых стали собирать лучших игроков, чтобы выиграть Вакуум. Но шансы все равно имел любой. Даже простая телефонистка... Выйдя наконец из темных переулков на большую площадь, Джейн на миг остановилась отдышаться. Она не очень любила эти переулки, но это был короткий путь, не очень-то хотелось делать огромный круг, только чтобы пройтись по едва освященным тропинкам главной улицы. Глянув в сторону, она увидела огромное здание, которое возвышалось над прочими домами. В нем находились многочисленные офисы, в том числе и сервисный центр BattleAction. Конечно, сами сервера игры находились не здесь. Поговаривали, что ее обслуживал целый город ученых и программистов. А его местонахождение держалось в тайне. Известно было только то, что он находился, естественно, где-то в Мексике. На самом верху здания висел огромный экран, мало того, подобные экраны висели на каждой из четырех сторон. И даже находясь на значительном расстоянии, его все равно можно было отлично видеть. На экране круглосуточно, даже в темное время, крутили разные ролики о BattleAction: рекламу, новости, записанные в виртуальности события, рейтинги игроков. Кстати, говоря о рейтингах... Глянув на крутившийся ролик, Джейн улыбнулась. Там показали девушку с черными волосами, заплетенными в две косы до середины спины. Круглое лицо, орлиный нос и засыпанное веснушками лицо не делали ей привлекательности, но и совсем уж уродиной ее тоже нельзя было назвать. Она держала в руках снайперскую винтовку, целясь куда-то. А через мгновение показалась ее цель. Солдат, не подозревавший об опасности, через мгновение упал замертво с дыркой между глаз. Камера вновь вернулась к девушке, которая, самодовольно улыбнувшись, перекинула винтовку через плечо и тихо скрылась в зарослях. На экране появилась статистика:
1-2 место: Фурия ЭйSiтри Less: из команды Solyushin Очков: 380 000 (макс) Смертей: 0
И тут же экран потемнел, и показали грязного и потрепанного человека, который осторожно крался по каким-то развалинам. Он держал в руках автомат и постоянно нервно оглядывался, размахивая оружием из стороны в сторону. Этот мужчина выглядел испуганным и усталым. И вскоре все стало ясно, когда еще один солдат возник будто бы из ниоткуда и быстрым четким движением свернул ему шею. Увидев его, Джейн поморщилась. Появился как всегда обвешенный ножами и с наглой физиономией на лице. У него был пристальный взгляд небольших, но зорких глаз, прямой нос и вечная ухмылка. Свои темные волосы этот вояка носил коротко остриженными, а на лбу была неизменная повязка а ля "Рембо атакует". А что уж говорить о любимом приеме — ломать всем шею? Кто ж его не узнает? И точно! На экране появилась еще одна статистика:
1-2 место: Ric Райдер: из команды Дрим Лайф Очков в игре: 380 000 (макс) Смертей: 0
— Чтоб тебя разорвало, Рик Райдер... — пробубнила, скривившись, Джейн, когда на экране показали еще одного игрока с винтовкой через плечо, но ей это было уже не интересно. Бросив еще раз раздосадованный взгляд на экран, девушка ускорила шаг, спеша быстрее попасть домой. Наконец свернув на свою улочку, она подошла к своему дому. Ничем не приметное здание, такое, каких везде полно. Обшарпанное и местами обветшалое. Самый экономичный вариант для тех, кто не располагал большими средствами. В подобных домах либо каждый друг друга знает, либо абсолютно не обращает на соседей внимания. В случае Джейн это был второй вариант, и это одна из немногих причин, почему она выбрала себе именно это место. Здесь, во-первых, ее никто не станет искать, а во-вторых, никто и не позарится на скромные пожитки бедной телефонистки, которая ходит на работу и с работы как бледная тень, а дома появляется, только чтобы переночевать. Ну, или по крайне мере именно такого образа старалась придерживаться сама Джейн. Хотя ее семья всегда имела достаток и в детстве она никогда ни в чем не нуждалась, она вовсе не тяготилась подобным местом. А вот если бы ее мать узнала, в каких условиях живет любимая дочь, ее бы хватил удар. Но Джейн ничего не собиралась ей говорить, так как все еще обижалась на мать из-за того, что она так быстро вышла повторно замуж после того, как погиб отец. Лорна пыталась объяснить дочери то, как ей одиноко и то, что не хочет хоронить себя заживо, но Джейн не воспринимала ничего, кроме мысли о том, что мать предала отца. Она ушла из дома, хлопнув дверью, и с тех пор прошло полтора года, как они не разговаривали. Но Лорна, несмотря ни на что, была мудрой женщиной и не стала настаивать и давить на дочь, она понимала, что девушке нужно время... и она ей это время дала. И Джейн в какой-то степени была ей за это благодарна, ведь мать могла запросто вычислить, где та находится, просто проследив ее личный счет. Да, деньги у нее имелись, и неплохие деньги, но девушка не сорила ими и старалась прикасаться только в случае крайней необходимости. Потому работа телефонисткой ее устраивала только своим наличием. Чтобы посторонние люди, которые, к слову, любят посплетничать, не задавались вопросами, на какие средства она живет. Подойдя к своей двери, на которой часть краски облезла, а часть выцвела, она украдкой осмотрелась. Удостоверившись, что никого поблизости нет, она открыла сумочку и достала небольшой прибор, очень похожий на тюбик губной помады. Внешность обманчива. Несмотря на вид, ее дверь была защищена лучшими технологиями. И под "оправой" облезлой краски скрывались дверь из стали, три механизма защиты и два потайных замка. Наверно, если ее кто-то решится все-таки ограбить, им легче будет проломить стену, чем открыть эту дверь. Стены, кстати, тоже укреплены изнутри, уж не говоря об окнах. Все работы проводились по ночам, скрытно и, по возможности, очень тихо. За что рабочим было щедро заплачено. Несмотря на бунтарский характер, она все же привыкла чувствовать себя в безопасности. Что сыграло ей на руку, потому что все эти "укрепления" она возвела до того, как появился BattleAction. Иначе у рабочих возникли бы лишние вопросы. Что-то вроде: К чему все это? Что ты скрываешь? Уж не игрок ли ты? И так далее. А особо расторопные и вовсе могли продать информацию БА-охотникам*. А так все выглядело как каприз избалованной богачки. Поднеся тюбик к одному из замков на двери, Джейн дождалась, когда три раза тихо пикнуло. Только после этого она достала ключи и открыла два замка сверху и еще два потайных снизу. Зайдя внутрь, девушка быстро закрыла дверь и вновь включила систему безопасности. Сигнализации, конечно, не было, но любого "лишнего" система ударит током так, что мало не покажется. Заряд будет не смертельным, но отключит грабителя на приличное время. А ей тут же придет соответвующее сообщение. Потом, чтобы не раскрыть себя, она просто скажет, что у нее плохая проводка, да еще и потребует для виду, чтобы этот счастливчик заплатил за энергию, которую он "израсходовал". Она улыбнулась этой мысли. Раздевшись, Джейн поставила аккумуляторы из куртки на зарядку и пошла к маленькой кухоньке разогревать себе ужин. У нее была небольшая однокомнатная квартирка, в которой единственной роскошью было удобное мягкое кресло и последняя модель ВиртиТекса. Это вторая вещь после сигнализации и "ремонта", на которую она потратила деньги со своего счета. Но даже в этой модели она сама успела покопаться и местами модернизировать. Благо в технике она хорошо разбиралась. Джейн регулярно докупала все новые дополнительные опции и устройства, в которых тоже не стеснялась повозиться. Почти всю свою зарплату девушка тратила на улучшение и переоборудование своей виртуальной системы и на оплату счетов за электричество. Иногда, правда, удавалось кое-что и откладывать. Нет, она не была виртуально зависимой, хоть и проводила в сети все свободное время. Просто Джейн была целеустремленной и упертой. От матери получила технический склад ума, а вот упрямство от отца, от него же приобретя и навыки в стрельбе. Мало кто знал, что простая телефонистка, с почасовой грошовой зарплатой, имела высшее техническое образование, два года отслужила в армии и являлась дочерью олимпийского чемпиона по стрельбе из оптического оружия. И это хорошо, иначе БA-охотники давно бы нашли ее и принудительно рекрутировали биться за одну из корпораций. А так она сама по себе, и в случае победы приз не придется никому отдавать или с кем-то делить. Быстро перекусив "Готовым Обедом", она легла в кресло и надела очки ВиртиТекса. Погрузившись в БатлЭкшн, Джейн очутилась в здании Библиотеки. Именно здесь обосновал лагерь Взвод, в котором она состояла. Немного странное здание для обустройства лагеря, но, как говорится, что есть, то есть. Здесь было множество книг, в перерывах между боями она иногда листала некоторые из них, очередной раз поражаясь проработанности виртуального мира. И ее очень печалило то, что вокруг такая разруха и бардак. Полки сдвинуты в сторону, чтобы не мешались, некоторые и вовсе повалены в кучу. Книги валялись под ногами, словно мусор. Печально, конечно, но зато удобно. Она уже была в этом Взводе, когда они устраивали здесь лагерь. И первым делом после освобождения пространства они притащили сюда больше мебели. И теперь здесь стояли несколько кресел и парочка диванчиков. А также холодильник с едой и даже старенькая микроволновка времен 20-х годов. И что самое приятное — это было единственное здание, где ее нельзя было убить. И где в случае смерти окажется любой из их команды. Безопасная локация для того, чтобы сориентироваться в игре, передохнуть, обновить арсенал и просмотреть разные новости, апгрейды* и почту. Но она первым делом пошла в ванную, чтобы переплести волосы. Чертова стопроцентная достоверность. Прошлой ночью во время последней локалки* ей пришлось побегать, потому выглядела она не лучшим образом, еще бы душ принять, но на это мало времени. Вчера, впрочем, как и всегда, она не успела привести себя в порядок. Ей едва хватало оставшихся минут на то, чтобы позавтракать и бежать на работу. И сейчас до первой битвы осталось совсем чуть-чуть. Взглянув в зеркало, Джейн улыбнулась своему отражению. Моделируя себя, девушка немного изменила внешность и, вопреки большинству, она делала себя не красивее, а наоборот: округлила форму лица, добавила веснушек, горбинку на носу и широкий лоб. Женская гордость не позволила уродовать себя полностью, но лучше быть такой, чем красоткой. Эти мужики, увидев привлекательную внешность, либо начинают клинья подбивать, либо расточать пошлые комплименты. Другими словами, в подобных случаях ожидать от них какого-либо профессионализма было бесполезно. Поэтому она выбрала обыденное, простоватое лицо, чтобы не повторялось то, что было в армии, когда ей проходу не давали из-за симпатичной мордашки. Мужчины там кидались на все живое женского пола. Не то чтобы она была такой уж красоткой. У нее было слишком высокое тренированное тело, подстриженные почти под ноль волосы. О, она ненавидела то время. Из-за отсутвия волос ее несимметричное лицо, из-за которого она комплектовала всю жизнь, особенно сильно выделялось. Сейчас же, когда волосы немного отросли, это было не так сильно заметно, и ее вполне можно было назвать симпатичной, если бы она хоть иногда причесывалась и вообще следила за собой. Но ей, как всегда, на это не хватало времени. Вот почему Джейн хотя бы в игре решила выглядеть опрятной и потому расчесывала свои спутанные волосы — единственную роскошь, которую позволила себе. Она все мечтала, что ее собственные лохмы в реальности тоже отрастут и будут длинными до пояса, как в детстве. Расчесав длинные пряди, она начала вновь заплетать их в косы, как вдруг раздался короткий сигнал и послышался знакомый голос, а внизу появился только ей видимый экрана, на котором виднелось сообщение:
Ric Райдер: Привет, грымза, ты сегодня припозднилась, я уже всех убил.
Девушка ухмыльнулась и, машинально отключив исходящий звук, ответила:
Фурия ЭйSiтри Less: Пусти пулю в висок, засранец, тогда точно будут все. Ric Райдер: Ха-ха, я тоже по тебе скучал, дорогая.
Она закрыла окно чата и была не в силах сдерживать улыбку. Игра сегодня обещает быть веселой.
__________
БА-охотники — люди, которые занимаются тем, что охотятся и разыскивают лучших игроков в БатлЭкшн. Продавая информацию о них корпорациям, которые в свою очередь перекупают или вербуют тех, в ком заинтересуются. Но мексиканцы сильно усложняют жизнь охотникам, так как уровень защищенности их серверов на несколько порядков выше мирового. И найти кого-либо через них не возможно. Некоторые ловцы сами вступают в игру и пытаются втереться в доверие к самым перспективным и вычислить их сторонними способами.
Апгрейды — обновления.
Локалка — локальная битва, в которой учувствуют те Взводы, которые входят в Топ 500. Происходит четыре раза в сутки.
Как много тех, с кем можно лечь в постель, Как мало тех, с кем хочется проснуться... Перемигнувшись, счастьем захлебнуться, Налить друг другу чай, варенье в блюдца И радоваться этому весь день.
Как много нерешенного всего, Каких-то дрязг, интриг и пересудов. Так хочется всего-то ничего, Сказать: «Я…я люблю Вас! Вот» И целовать потом в глаза и шею…всюду!
Как много мне хотелось рассказать, О том, что нужно жизнью любоваться, Любить ее, как любит ваша мать, Глядеть на ваше фото, вспоминать Все ваши три, и семь, и двадцать.
Фото и на фото: Michael Tarasov Но буду нем я, ведь и вы полны Предчувствия хорошей перемены!? Когда поймут бессмысленность войны, Когда совсем немного до Луны, Когда подобран правильный оттенок. Когда за домом сад, а в нем качель, Нет тех в ней, кто ушел – и не вернуться…
Те, кто нужнее всех - те остаются.
Как много тех, с кем можно лечь в постель, Как мало тех, с кем хочется проснуться...
Фото и на фото: Michael Tarasov Две первые и последние строки: говорят, что Асадов Стихи: Al Hakim
Зимы объятья глубоки Но лед дыханьем марта взломан; Ручей от матери-реки Бежит, захлебываясь звоном, И небеса почти ясны... Весна уж плачет на груди Зимы. Не подавая знака Пришла... И где-то позади Как серебристая собака Бежит метель сквозь чьи-то сны, Язык шершавый опустив К нагой земле, чтоб лучше чуять Ваниль апреля. Загрустив Всё воет: « отыскать хочу я Незримые следы весны».
Улыбаясь чуть честнее, чем разбитое стекло, Говоришь, что всё в порядке. Эти роли... не для нас. Нет ни жертв, ни виноватых. Просто нам не повезло. Я киваю. Да, в порядке. Жизнь - лишь чертов преферанс.
Поезд тянется улиткой в получасе от Москвы. На перроне, в серых тучах ищем новые слова. Все дурацкие "спасибо" не убрать из головы, А столь нужные обиды вспоминаются едва.
читать дальшеПродолжая глупо мокнуть под сентябрьским дождем, Да еще в руках сжимая нераскрытых два зонта, Под кофейным оправданьем я шепну тебе "Пойдем", А билет до Петербурга встретит наши поезда.
Дождь касается ладоней. Что ж, прочел мою судьбу? Впрочем, всё и так понятно. Можно прятаться под зонт. В списке "Как не застрелиться?" будет новое табу: Слишком долго не прощаться, уходя за горизонт. =))
Ты под софитами корчишь изгибы роли, Ты благороден, честен, прекрасен, свят. Этот спектакль - твоей изъявленье воли, Ежевечерне билеты идут нарасхват.
читать дальшеТы здесь герой до антракта. И после тоже. Зрители восхваляют любой твой шаг. Чувствуешь зло каждым участком кожи, И, без сомненья, будет повержен враг.
Будете вместе с самой прекрасной дамой, На голове возложен победный лавр. Каждый финал, как сгущёнкой, облит ты славой, Уходишь со сцены под громкие вопли фанфар.
Я же, как тень, что скрывает свой лик во мраке, Вечно я тот, кто обязан упасть в крови. Должность моя - быть побеждённым в драке, Хочешь злодеем, хочешь врагом зови.
Я, мне подобные - мы не имеем судеб, Всего лишь кусочки вашей большой судьбы. Второстепенных героев жестоко судят, Второстепенные люди не ждут любви.
Ночь еще красит ресницы, готовится к встрече. Месяц глядит на часы, раздражаясь немножко. Шторы заката задернуты. Слишком беспечна - То опоздает, затем подкрадется, как кошка.
Стрелки часов завершают еще одно сальто. Месяц опять поправляет серебрянный галстук. Ночь любит платья чернее сырого асфальта - Тихо смеется над стилем влюбленного франта. читать дальше Встреча проходит в кафе, в атмосфере покоя. Ночь постоянно молчит и следит за часами. Месяц, не выдержав, спросит: "Зачем ты со мною?" Спутница вздрогнет, но вряд ли зальется слезами.
Ночь поднимает глаза и царапает взглядом: "Любит другую и точно ко мне не вернётся. Я выбирала из тех, кто таскается рядом, Плюс, ты немного похож на него... На солнце".
Ты знаешь, что такое дерево? Это граф, в котором отсутствуют циклы… читать дальшеЯ всегда представлял себе это как ломаную линию, которая всеми силами старается сложиться в треугольник, но… не может. Не судьба. Видимо, во всех этих математико-геометрических штуках тоже есть место хаосу или чему-то такому. Или это я излишне романтичен. Теперь, когда я все понимаю, мне грустно. Ведь очень это, на самом деле, печально, жить в постоянном отвращении и скуке. Я не вижу смысла в том, что делаю, потому что не хочу никого заставлять что-то делать, не хочу изменять что-то, потому что мое время, драгоценное время, которое я мог бы потратить на то, чтобы вылечить себя, ушло. Есть люди, которые готовы кинуться в пропасть, чтобы спасти меня, но я не хочу, чтобы они и пальцем ради меня шевелили. Ибо я ничего такого не заслуживаю. Под ребром снова заныло. Я сел в кресло и закрыл глаза. Всего лишь два часа до рассвета. Никаких призраков. И не увидишь. Потому что ты, черт возьми, никого никогда в своей жизни не любил. Я вспомнил ту девушку, блондинку. Ее слова… «Вроде бы это был он, - говорила она, - а вроде бы и нет. Но я говорила с ним, по разговору я поняла, что это он. Это действительно был он! Я видела его… я была с ним». Боль усиливалась. «Почему ты убил себя? Время могло бы изменить все…». Изменить? Что вообще можно изменить? Единственным, что мне было интересно в этой бестолковой и бесполезной жизни, так это бутылки и банки. Не пустые, само собой. «Если ты что-то знаешь, - спросил я в свое время у Генезиса. – Скажи об этом мне». Но Генезис лишь хитро улыбнулся в ответ… «Ты видел их? Да, я знаю, ты любишь поглядывать тот сетевой ресурс… страшные, правда? А теперь представь, что все это внутри тебя, под твоими ребрами, распускается и расцветает, как дивный экзотический цветок в кромешной тьме…». Я открыл глаза. Луч света, пробиваясь сквозь неплотно задернутые шторы, падал на пол. Я ошибся со временем. Рассвело. Так быстро… Но я в сознании, а значит, мне еще достаточно ходить по земле. Возможно, я встречу еще не один рассвет. Генезис… апатичный осел. Я не хочу жить здесь, а жить где-то еще бессмысленно и неинтересно. Мне ничего не интересно, как, наверное, и Генезису, как, наверное, Лансу, этому чертову сукиному сыну… «Знаешь, в чем плюс твоего положения? Ты умрешь во сне. Правда, до этого будешь сильно мучиться от болей, но последние два дня твоей жизни пройдут в беспробудной коме». Большинство людей умирают во сне… Умирать очень страшно. Потому что смерть – это, с точки зрения нашего тела, против нормы. Это неестественно для разума и чувств. Это странно и дико. Если вы ожидаете от меня признаний в смирении и спокойствии, то вы их не дождетесь. Я не герой и не очень верю в героев, абсолютно не страшащихся смерти. Я боюсь умирать, черт возьми, больше всего на свете я боюсь именно умереть! Но боль под ребрами недвусмысленно намекала, что очень скоро этот страх уйдет. Уйдет вместе со всеми другими страхами (например, нелепой боязнью насекомых, оставшейся с детства, хех), вместе с ненавистью, продолжающей сушить меня и по сей день, вместе с нелепой страстью к человеку, для которого я ничего не значил, и диким чувством вины перед человеком, для которого я был всем. Я встал и раздвинул шторы. Оранжевый диск солнца полностью выполз из-за горизонта, и улицы города, пока еще пустые, наполнило умиротворяющим розовым свечением. Я задрал майку и стал рассматривать огромное коричневое пятно на животе. Очаг гиперпигментации. Это нормально. Я уже знаю, как буду выглядеть там, в морге. Скелетообразное желтое создание в коричневых пятнах. Может быть, это и хорошо, что я почти никого не любил и не уважал – меньше людей будут плакать на похоронах. Очень мало людей будут плакать на моих похоронах. А некоторые, я надеюсь, и вовсе не придут. Впрочем, этого уже не узнаешь – вот досада! Как же я хочу иметь 100%-ю гарантию того, что отдельные личности туда не явятся. А то так я мог бы быть вполне уверенным, что меня хоть похоронят удачно. Я оглядел свой впалый коричневый живот и выпирающие острые ребра. Ну что ж, друг… зато ты похудел. Разве плохо? А граф… да, таки нет в нем циклов. Все останавливается… Как скоро остановлюсь я, человек, не успевший стать полезным.
Переполненное метро – самое отвратительное место для меня. Слишком много людей, которые близко стоят, которые касаются тебя и которых можешь коснуться ты. В этой вынужденной близости есть частичка дерзости и пошлости. И это ещё не полный перечень того, почему я не люблю метро. В ушах звучит музыка на полной громкости. Песня «Lullaby» и её иллюзия многоголосья, смутное разделение голосов въедаются в мозг, и ты почти не думаешь об окружающих тебя и близко стоящих людях. Я хватаюсь за поручень левой рукой и пытаюсь поймать равновесие. На одной из остановок я таки не удерживаюсь на ногах и цепляюсь второй рукой о ближайшую стену. И это тоже отнюдь не последняя причина, почему я не люблю метро. - Эй, - доносится до меня откуда-то сбоку. Доносится настолько громко, что я даже в наушниках слышу это и резко поворачиваюсь вместе с превозмогающей половиной вагона. – Не стоит распускать руки. Передо мной женщина лет двадцати пяти, симпатичная, но слишком помешанная на собственной неотразимости, чтобы не привлечь внимание всего вагона: моя рука находилась на ее груди. - Я случайно. Я надеюсь, что никто не обратил внимания на сомнительный жест, когда я правой рукой с силой оттащил левую от бюста незнакомки. - Извините, - говорю я под её упрекающим взглядом. У меня нет сил объяснять, что такое синдром чужой руки. Или болезнь доктора Стренджлава. Называйте, как вам больше нравится. Я упустил то мгновение, когда оставил левую руку без дела. Весь вагон всполошился, на меня бросают испытывающие и осуждающие взгляды. Мне почти наплевать, ибо из-за музыки я не услышу их язвительных комментариев, которые надолго эхом остаются в голове. Я выхожу на следующей остановке и понимаю, что одинокая прогулка в тысячу раз лучше этой вынужденной близости. Когда человек находится на расстоянии вытянутой руки от меня, может произойти что угодно. Моей руке всё интересно: от мягкости ткани вашей одежды до желания найти эрогенную зону. Это психоневрологическое заболевание, следствия которого достаточно банальны – рука есть неостановленное разумом сознание. Всё элементарно… Несколько лет назад, когда мои отношения с девушками начали переходить на ступень физической близости, я не у одной особы нашёл эрогенную зону одну интересней другой. И, видимо, это знание, как одно из самых забавных и увлекательных, осталось на задворках моего сознания и произвело слишком большое впечатление, а рука всего лишь решила им воспользоваться. Пару девушек я доводил до оргазма левой рукой, из-за чего они немало удивлялись, хотя под волной экстаза мало об этом беспокоились. У вас есть альтер эго? В вас ведь наверняка есть часть, которая испытывает самые изощрённые и извращённые удовольствия? Моим альтер эго была левая рука, воплощающая в жизнь самые потайные желания. Прохладный предзимний воздух ударил в лицо, грязные листья ссохлись, и ветер швырял их по краям улицы. Сухой асфальт промёрз, и со всех сторон чувствовалась промозглость и морозность. Музыка слишком внезапно прекратилась, из-за чего я невольно вздрогнул и замер. Вибрация в кармане брюк была мне ответом. - Алан? - Да. Только что вышел из метро. - Без приключений в этот раз? – знакомая усмешка и неизменная музыка на заднем плане. Джейн была дома, а значит, музыкальный центр работал на полную мощность. - Нет. Я облапал какую-то женщину. - Нет, не ты облапал. Это сделала твоя неконтролируемая часть. А точнее, твои скрытые желания. Твоя рука. Почему ты не дашь имя этому существу? – Джейн рассмеялась. Рука явно была небезразлична к этой девушке, ибо её активность зашкаливала, стоило Джейн переступить порог моей квартиры. Так я случайно узнал о каждой её эрогенной зоне. О небывалой чувствительности шеи и неконтролируемом возбуждении от еле ощутимого прикосновения к внутренней стороне бедра. - Психиатр сказал мне избавляться от этой чуши и побыстрее. Становиться с собой в резонанс и наводить порядок в голове. А ты мне говоришь «дать этому существу имя». Дже-е-ейн… Из-за этой штуковины я сегодня снова промёрзну до костей! Нет никакого желания возвращаться в метро. Да, мы с Джейн переспали сразу же после её знакомства с Рукой. Джейн была моей старой знакомой, но в институте перешла на уровень близкой подруги. Узнав о заболевании, она лишь раззадоривала руку, отвечая на каждое прикосновение. Джейн говорила, что «переспали не мы с тобой, а я с твоим альтер эго». Но разница была небольшая. Альтер эго то было или всего лишь моё скрытое желание, но трахался с Джейн я и не желал углубляться в психологию происходящего. - Сколько лет ты уже «разбираешься в себе», Алан? Невролог так и не сказал тебе ничего стоящего, а психиатры на то и психиатры, чтобы вешать тебе на уши всякое дерьмо. С именем всё было бы гораздо проще. - Забудь, Джейн. Лучше приходи завтра ко мне. Мы будем рады. Она снова засмеялась и, пообещав заскочить после обеда, сбросила. Несмотря на всю абсурдность мыслей Руки, единственное, в чём мы были похожи – это в симпатии к Джейн. Нет… В желании к Джейн. Огромном, животном и несдерживаемом желании.
*
Я скинул с себя верхнюю одежду и ещё раз проклял всю чертову отопительную централизацию за то, что этого самого отопления всё ещё не было. Квартира не многим отличалась от улицы, особенно с учётом того, что я не закрыл с утра окно. В этом пробирающем насквозь холоде я решил, что лучше всего быстрее лечь спать, а через несколько часов встать, чтобы всю ночь просидеть в интернете или сделать любое другое убивающее время занятие до завтрашнего дня, когда придёт Джейн. Психиатр советовал мне говорить с Рукой, как с самим собой и пытаться разрешить «конфликт, который стоит между вами и мешает выздоровлению». Всё это было чушью. Обыкновенное сдерживание плотских желаний и совсем изощрённых фетишей никого не доводило до болезни доктора Стренджлава. Рука просто желала каждого человека. Ощупать, ощутить, сделать своим и не отпускать. Вот и всё. Я не понимал, в чём кроется причина, но ясно видел следствие: мысли Руки явно отличались от моих собственных. И наше отношение к Джейн было тому примером. Мои привязанность и дружелюбие в Руке оборачивались в страсть и собственичество. Порой мне казалось, что Рука ревнует меня к Джейн, но это было верхом идиотизма. Всё это вообще было явным сумасшествием, но, конечно,современная медицина мало что могла сделать. Мне оставалось сказать спасибо, что это была всего лишь левая рука, а не, скажем, член. Тогда бы я однозначно проклинал Небо за подобную выходку. А так я всего лишь замерзал по пути домой и слишком много времени тратил на объяснения новому знакомому, «на что он не должен обращать внимания». Я не успел заметить, я успел только почувствовать, как левая рука подбиралась к члену. Да, такое бывало пару раз. Никто не знает тебя и твоё тело лучше, чем ты сам. Или твоё альтер эго. Сложно отрицать, что подобное ужасно возбуждает. Когда твоя же рука, но не подвластная тебе, начинает медленно двигаться по члену и массировать головку. Потом неожиданно отпускать его и проводить пальцами по торсу, шее, трогать губы и скулы. Все: каждое из этих прикосновений вызывает небывалое возбуждение. Нет, ты не онанируешь. Тебя, чёрт возьми, трахает твоя же рука! Она скользит по телу ловко и медленно, протяжно и умело. Чуть осторожно. А потом снова вызывающе и дерзко. Это не твои прикосновения. Нет… Чужие. Но вторящие твоим малейшим пожеланиям. Свободной рукой я сдёргиваю одеяло и прочую одежду. Это сложное признание. Это будет сказано всего один раз… Я жду этих моментов. Этих моментов, когда моя рука захочет мной овладеть. Не Джейн, не незнакомой женщиной из метро, а именно мной. Я торопливо раздеваюсь, расставляю ноги и закидываю правую руку за голову. Левая рука наверняка рассмеялась бы в лицо этой спешке и нетерпеливости, если бы могла. Этому извращённому желанию. Рука пробирается по груди, останавливается на сосках, которые становятся невероятно чувствительными. Проникает в рот и это ощущение сравнимо только с внезапным минетом, когда к тебе в рот пробивается что-то инородное. Касается языка и нёба, делает пару резких движений-толчков, окончательно возбуждая меня. Будоража сознание и помутившуюся память. Я отвлекаюсь, и мне остаётся лишь вскрикнуть, когда рука вновь возвращается к члену и, добиваясь болезненного, еле сдерживаемого возбуждения, переходит к кольцу мышц. Неприятные ощущения тут же проходят из-за наличия слюны. Правой рукой я хватаю член, чтобы не потерять ещё один источник удовольствия. Я слишком сильно выгибаю спину, чтобы доставать и там, и там. Смотрюсь наверняка не менее возбуждающе для любителей. Для таких же чёртовых фетишистов. В конце концов, вслед за рукой поднимаюсь и сам начинаю садиться задницей на пальцы, и не упускаю члена из рук. Я быстро кончаю, но это не останавливает руку. Она всегда доводит меня до анального оргазма. Я правой рукой опираюсь на кровать, а левая пытается проникнуть всё глубже и глубже. На четвёртом пальце я кончаю ещё раз, из члена вытекает тонкая струйка спермы, а голова идёт кругом от нахлынувшей эйфории. Рука не успокаивается и снова хватается за член, желая выжать из меня всё до последней капли. До последнего стона удовольствия. Интересно, а рука получает то же удовольствие, что и я? Секундная мысль, вытесненная из головы очередной волной наслаждения. Я буду трахать себя до тех пор, пока другому мне это не надоест. Завтра после обеда придёт Джейн... Но время ещё есть.
Часть 2. Вдохи не приносят воздуха.
- Спокойной ночи, Бэл. Да приснится нам утопия, - Метт обнял меня за плечи и уткнулся лицом в волосы. - Спокойной ночи. Я обожала, когда он так обнимал меня. В этих объятиях приходило спокойствие, столь редкое и по своему обыкновению уходящее с наступлением темноты. - Синдром чужой руки, - услышала я от мужчины в очках несколько лет назад. После того, как меня продержали сутки в камере с мягкими стенами и только потом поверили, что я не хотела убивать себя. - Синдром чужой руки, когда вы в разладе с собой. Ваше альтер эго ненавидит вас, именно поэтому произошло то, что произошло. Нужно длительное лечение…. Да-да, именно так. Неприятно и шокирующе узнавать, что какая-то неотъемлемая часть ненавидит тебя же. Я бы не поверила, если бы не холодные руки, сжимающие мою шею мёртвой хваткой посреди ночи. Сеансы у психотерапевта мало к чему привели, я только понимала, что виновата в чём-то. Что я постоянно на уровне подсознания обвиняю себя в чём-то очень страшном. Из-за этой вины другой моей части захотелось меня задушить. Приступы повторяются случайно, но чаще всего ночью. Когда я сплю, а подсознание, напротив, предоставлено самому себе. Метт живёт со мной три месяца и с первой ночи, проведенной вместе, знает об этом заболевании. Я чувствую, как он каждый раз напрягается и настораживается, когда ложится спать: чем больше времени проходит с начала нашего совместного проживания, тем больше шансов, что я начну душить себя посреди ночи. После каждого приступа я начинаю принимать снотворное, ненадолго, лишь из-за чудовищного страха, что всё повторится. В обычное время я не чувствую никакой неконтролируемости рук. А вот во время приступа обе руки перестают меня слушаться. Перестают настолько, что без труда могут задушить меня. Я сжимаю руку Метта, пытаюсь уснуть, но не ощущаю положенной усталости. Это будет долгая ночь. Я стараюсь не ворочаться, это то неудобство, которое испытываешь, засыпая рядом с кем-то. Я стараюсь уснуть как можно быстрее, но ничего не получается. Я монотонно считаю до ста, представляю абсолютную темноту или какой-то скучный фильм. В конце концов, в темноте мне перестает хватать воздуха. Я начинаю беспомощно кататься по кровати и истошно кричать. Паника. Абсолютное сумасшествие. Тот момент, когда я не могу себя контролировать. - Бэл! Успокойся, Бэл! Метт до боли сжимает мои руки, оттаскивает их от моего горла и пытается меня успокоить, при этом силясь подавить еще и собственный страх. Я ощущаю, как всё замедляется и переворачивается. Как мир тускнеет и обеззвучивается. Судорожные вдохи не приносят воздуха. Мне кажется, я рехнусь от этого ощущения потери пространства. - Метт… Метт… Я не виновата! Не виновата… Голос срывается, а голова раскалывается от недостатка кислорода. Я вдыхаю. Болезненно и не без львиной доли паники, как человек, которого только что вытащили из воды. Как утопающий. Метт до боли сжимает мои руки, и я краем глаза как-то заторможено вижу, что они не перестают сопротивляться. - Ты ведь знаешь, что я не виновата! Я начинаю плакать. В голос и навзрыд. Руки беспомощно опускаются, а Метт аккуратно прикасается к моему лицу. - Бэл… Всё хорошо, Бэл. Всё закончилось. - Это страшно… Метт, чёрт побери, как же мне страшно! Он понимающе кивает. Я встаю с кровати и на дрожащих ногах выхожу на кухню. Пара таблеток снотворного и я беспомощно опускаюсь на стул. Мои притуплённые таблетками эмоции не могут излиться полностью. Я дрожу и чувствую постепенно проходящий страх. Медленно холодные руки смерти отпускают меня, и тут я понимаю, что мои собственные руки снова в моей власти. Так всегда. Всего на пару минут, но я полностью теряю над ними контроль. А потом, как не бывало… Но эти несколько минут… До чего же они страшные. Ужасные. Доводящие меня до абсолютного сумасшествия. В эти моменты я теряю контроль не только над руками. Будто само сознание выворачивается наизнанку, и мне иногда кажется, что до меня доходят мысли альтер эго. Убить. Умереть. Расплатиться за эту вину. Я не могу вспомнить. Не могу понять, что же могло вызвать такую леденящую, нечеловечески жестокую ненависть. Не могу вспомнить, чёрт возьми! Я начинаю беззвучно плакать. - Бэл, всё хорошо? Мы можем прямо сейчас поехать в больницу, - обеспокоенно доносится из спальни. - Нет, Метт… Всё хорошо, я сейчас вернусь. Не дай Бог когда-нибудь умереть с ним в одной постели. Умереть не из-за того, что он не проснулся, а исключительно из-за своего подсознания. Но Метт не сможет понять это. Метт начнёт винить себя в моей смерти… Метт тоже рискует сойти с ума. Каждый раз, когда засыпает рядом со мной, он рискует. Поэтому нет, ни в коем случае. Я не должна умереть. Я возвратилась в спальню с вымученной улыбкой и слабой попыткой успокоиться. Метт был нездорово бледным и испуганным. Он только что видел невообразимое: девушка душит сама себя. Истошно кричит и сопротивляется, корчится в кровати рядом с ним. - Метт… Прости. Всё хорошо. Только… Не бойся. Это единственное, что нам остаётся повторять. Единственное, во что остаётся верить. Спрятанная памятью вина, очевидно, настолько огромна, что оказалась подвергнута самоуничтожению. Никакие врачи не помогут. Метт… Попытайся не свихнуться вместе со мной.
Часть 3. Никогда не сводите свою жизнь к одному человеку.
Синдром чужой руки – психоневрологическое заболевание из-за конфликта с самим собой. Наверняка то же самое говорят и людям с шизофренией и ещё какой-нибудь психической чертовщиной. Вердикт врачей – лишь обобщение. На деле всё, что связано с нашей психикой и с её повреждениями, чаще всего имеет истоки более древние, чем ваш последний поход к врачу. Главное найти причину. Чем вы так взбесили своё подсознание, что оно отняло у вас руку? Разобраться – значит, признаться самому себе, что у тебя есть невыносимая и болезненная слабость. Моя проблема в том, что мне не пришлось долго разбираться. Ответ был ясен ещё с первого раза, когда я почувствовал чуждость своей руки. По заключению психолога, осознание приводит к медленному, но верному выздоровлению. Не в моём случае. Я помню тот день, два года назад, кажется, это тоже было осенью. Правда ранней и более красочной. До боли режущей глаза из-за своего нежелания стать обычным временем года, а остаться сюрреалистично ярким пейзажем, смотря на который хотелось выть ещё громче. Осенью я расставался со своим первым парнем, первой огромной любовью, первым близким человеком и первым любовником. Наверняка все было бы проще, если бы не это постоянное «первый». Моя первая любовь длилась пять лет и включила в себя слишком много воспоминаний, чтобы не ослеплять ими наравне с прожигающей листвой. Мне не с кем было его сравнить, того самого парня, который с первой минуты нашего общения покорил меня. Мне не с кем было его сравнить, некому сопоставить и некем заменить. Когда ты сводишь мир к одному человеку, удаляющаяся фигура этого самого существа в дальнейшем приведёт к красочному взрыву твоего теперь жалкого мирка. Никогда не сводите свою жизнь к одному человеку. Это надо было писать на пачке сигарет вместо пресловутого «Минздрав предупреждает». Толку было бы больше. С уходом этого самого человека, Рейна, всё потеряло смысл. Поэтому крыша поехала, рука отнялась, а сознание разделилось. Был я, любящий Рейна, и был Рейн, воплощённый во мне. Я пытался объяснить это врачам, но они не понимали. «Это психоневрологическое заболевание. Зачем ты начинаешь рассказывать историю своей неудачной любви?..» Рейн очень любил меня обнимать, целовать и ерошить волосы. Рейн просто любил меня, и на моём теле за эти пять лет не осталось ни одного места, к которому он не прикасался бы. В тот осенний день, когда я очередной раз проснулся в пустой квартире и понял, что эти мысли о нём уже можно приравнять к сумасшествию, я почувствовал, что кто-то касается моего плеча. Будто он зовёт меня, будто он в эту секунду с улыбкой ждёт, что я повернусь. На задворках сознания витала мысль, что нет, это не мог быть Рейн. Ты один в квартире, чёрт возьми! Я обернулся, преисполненный радостью и огромной любовью к Рейну. Но за спиной никого не было. Плеча касалась моя правая рука, абсолютно неосознанно и в точности повторяя его прикосновения. Я испугался, подумал, что совсем выжил из ума и был, чёрт возьми, прав. Потом бесконечные осмотры и анализы, психологические тесты и работа с неврологом, психиатром и группой «У всех нас есть завтра!». С того осеннего и очень яркого не только от листвы дня, два года назад во мне начала жить часть ушедшего Рейна. Я не разговаривал с ним с момента того громкого, переполненного истериками и срывами, разрыва. Мы вычеркнули друг друга из своих жизней и, казалось, были жутко счастливы. Рейн так и не узнал о моей болезни. И я надеюсь, что не узнает никогда. Я был с ним всегда, потому что он был частью меня. Моей рукой. Правой, которая теперь мне практически не принадлежала. Мне пришлось учиться делать всё левой рукой. Правая словно была памятником о моей любви к Рейну. Или Рейна ко мне? Я лечился год, а после перешёл к домашней программе, из которой выполнял лишь редкие принятия снотворного и успокоительного, когда сдавали нервы. Никто не знал о его существовании. Его внутри меня, разумеется. Рука была достаточно спокойна на людях, и я просто говорил, что у меня частичное атрофирование. Онемение. Недоразвитость. Им, в сущности, было не слишком интересно. Дома меня всегда ждал он. С нежными прикосновениями и бесконечными напоминаниями о прошлом. Я бы с радостью попрощался с Рейном навсегда, если бы моя правая рука смогла подняться в необходимом жесте. Сегодня тоже была осень, но я готов был сказать спасибо Небу за то, что она выдалась хмурой, бесцветной и морозной. Я сидел в полумраке комнаты уже с минут пятнадцать и ждал его. В конце концов, я почувствовал прикосновение к плечу, неловкое и чуть стеснительное. Первое прикосновение. После Рука дотронулась до моей щеки и позже пальцами зарылась в волосы. Я не понимал, насколько надо было помешаться на нем, чтобы запомнить каждое прикосновение, но так или иначе… Рука трогала меня его манерой. С его чувственностью. С его размеренностью и нежностью. Мне иногда жутко не хватает голоса Рейна. Это такая странная тоска, иссушающая и приводящая к новым срывам. Я плачу в голос, а Рука успокаивающе гладит меня по голове. В такие моменты я жутко жалею, что не записал голос Рейна. Ставил бы его на повтор на самую громкость и тогда моя иллюзия была бы совершенной. Через год я впервые начал встречаться с девушкой, но в этот раз я боялся повторять «первая», как бы вторая рука не отнялась. За ней была вторая и ещё парочка романов. Я никогда ни с кем не жил, потому что квартира была для нас. Для меня и Рейна. Я жил вполне нормальной жизнью с отнятой рукой и корявым почерком, который так и не восстановился с непривычки, а по вечерам у меня было несколько часов, чтобы побыть вместе с Рейном. Или его странной иллюзией... Только осенью будет немного щипать глаза от яркости красок. Ранней осенью.
Нам уже и солнца не надо... Во всех своих бедах сами виноваты.. Спускаться все ниже читать дальшев грусти бездну стало в нашем стиле. В этом стихе я нас соединила, но не от того,что сильно любила. Просто,как два дурака,в мониторы влипаем, ждем ответного шага. А всё напрасно. А я даже не любила тебя когда-то, а потом ты сам появился зачем-то. Я говорила"слов не надо", А ты отвечал"конечно". Ты для меня одинокий, как у Лермонтова Парус. Грустишь,когда её нет рядом, а я бы осталась. Смотрела бы просто и ничего не нужно. Выключи свет, пусть тела сольются... _______
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я ненавижу проклятые километры чертов асфальт и удушливый яркий свет. В бешеной песне тягучего сонного ветра два часа - десять тысяч бесстрастных мучительных лет.
читать дальшеУходить не всегда так безумно, безбожно сложно, как не сложно идти по горам сквозь снега и метель. Только трудно забыть твою нежность и осторожность и пропахшую потом, измятую вдрызг постель.
Только трудно оставить твои незабвенные руки, что скользили по линии бедер, как волны меж скал. Среди боли и страха, тоски, неизбежной разлуки... Я искал тебя. Правда, искал.
Я нашел тебя в недрах горячей соленой пустыни, у границы горящей, глотаюшей пыль зари. Но твое ледяное тело, поверь, никогда никогда не остынет, пока я у тебя внутри.
Нужно жить всегда влюбленными во что-нибудь недоступное тебе. Человек становится выше ростом от того, что тянется вверх.
Пролог. как будто ничего не было и не было горячо поедем с тобой по небу посмотрим через плечо а там красота и морось и что я тебе отдам? лишь дождь, потерявший голос, идя по твоим следам
и что ты отыщешь, кроме беспамятства и беды? и запах цветов и крови ворвется в твои сады, ударит тебя наотмашь за правду, за свет, за дрожь. вздохнешь, никого не вспомнишь, лишь воду с лица сотрешь.
читать дальше1. пахнет розами, что рано расцвели в моем саду. птичье звонкое сопрано не услышу, не найду. нежно звякнет колокольчик — станет тишина стеной. позовет земля: «сыночек?» — не услышу все равно, не пойму, не разграничу тишину, любовь и смерть. чистое сопрано птичье будет в облаке звенеть над бедовой головою.
розу в тишине сорву, видя — дождь водой живою опускается в траву.
2. Ложиться на землю, как на кровать, Воровать время у смерти, смотреть в нее, целовать, Горевать о жизни, гореть в любви, Слова придумывать, розы во сне срывать. И зови меня на небо, и не зови – Не услышу. Голова оловянна и тяжела. Ты отвоевала меня у жизни и зажила, Словно рана в груди, словно ласковая жена Рядом, сонная оглушенная тишина. И прекраснее нет: вечный полдень, дождливый смог, Птичьи трели, уходящие в небеса. Я писал о смерти, но представить себе не мог, Что моя – это нежные розы и райский сад. И слова лежат, мне не нужно кричать, сипя, Декламировать доказательства о душе. На земле сотни женщин ищут в стихах себя И не могут найти. Никого не найти уже.
Эпилог. А твои слова, мол, поедем с тобою по небу мы, прочитанные мной по губам, ни к чему глухим. И не отпускает чувство: меня ведь и вовсе не было. А были – стихи.
Дьявол коварен - он может явиться к нам просто в образе дьявола(с)
Писать стихи у меня выходит туго, но проза более-менее идет, поэтому, зная, что критику дождусь, я представляю вам на обозрение мой драббл. Кто-то разглядел в нем черный юмор, а кто-то жуткую историю, что будет у вас - загадка для меня.читать
- Эй, ты когда-нибудь видел, как алая кровь, стекая с пистолета убийцы, обращается в лепестки розы?.. Как они, разливаясь океаном у его ботинок, обращают ненависть в любовь?.. Ты когда-нибудь видел... - слова застряли комом в горле, вынуждая Игоря сделать хрипящий вздох и обмякнуть в кресле.
- Блин, когда им уже надоест нести всякую чушь на последнем издыхании? – задумчиво протянул я, мусоля губами зубочистку.
Вот уже четвертый день я пытаюсь бросить курить. Новый директор нашего агентства, «Последний вздох», неожиданно решил бороться с вредными привычками своих сотрудников. Хотя сказать «неожиданно» - это не совсем верно. Он просто просчитал, что у здоровых работников период действия дольше, а следовательно дольше они будут приносить денег в контору.
- Жлоб несчастный, - подавив дикое желание выплюнуть деревяшку и взять сигарету в зубы, я подошел к остывающему клиенту.
Белая рубашка с тремя большими пятнами крови и, соответственно, в них дырами от пуль. Блестящие кожаные брюки идеально обтягивают сильные ноги. Лакированные туфли, жутко смазливое лицо и прилизанные волосы. Лик сей такой безмятежно-уснувший, что желание его подправить медленно, но верно отравляет кровь.
Могли бы жертвы хоть иногда иметь совесть и изображать дикий страх или, на худой конец, искреннее раскаяние… Хотя дождешься от них этого. Личности, не дружащие с головой, находясь на грани смерти, часто впадают в некое состояние эйфории. В такие дни их еще приходится и утихомиривать. Совсем оборзели.
Помню, был случай, когда я за одним идиотом, у которого в теле уже шесть пуль было, бежал добрые пару кварталов. Как он не сдох по пути – загадка. Но остро вставало одно: если бы я только мог, то убил бы эту падлу еще раз, а затем еще раз и еще раз, ибо тащить на своих хрупких плечах двухсотфунтовую тушу - дело не из легких. Я так под ним скорячился, что и не надеялся выпрямиться. А после еще три дня спина болела, и именно в это время наш директор вдруг решил устроить соревнования за повышенную зарплату.
Ублюдок, хоть я и выиграл. Моя политика проста. Всякое начальство зло, однако есть в нем и хорошее. Они платят. И чем больше платят, тем меньше можно работать. Оплата происходит по количеству сделанного.
- Ну как ты там? Жив? – неожиданно раздалось в ухе. Еще одно нововведение.
Со дня восшествия на престол директорского места наш босс многое изменил. Одной из его прихотей стало то, чтобы мы работали в командах. Два человека, но пашет только один. В это время второй висит на телефоне и в случае непредвиденных обстоятельств морально поддерживает и оказывает всяческую помощь. Например, в случае преследования куда ехать, где остановиться, где ближайший бар и так далее.
- Живой, в отличие от клиента. Кстати, а что с ним теперь делать? – спросил, продолжая разглядывать жертву. Согласно информации, которую нам предоставили, Игорь имел все, что двигалось, и при этом жестоко обращался с сердцами людей. Правильно говорят: если тянет к чужим сердцам, то выдирай физически, а не насилуй морально. Послушался бы расхожей фразы, и не встретились бы мы. Не знаю, как клиент, но я был бы счастлив. Сидел бы в этот прекрасный вечер дома и потягивал тыквенный сок под Кипелова.
- Значит так, - противно начала Мария. Девушка она хорошая, но характер скверный. – Тащи его в спальню.
- Легко сказать «тащи», - недовольно хмыкнул я и, размяв плечи, взял тушу. – Твою ж…
С виду не махина, но на деле Игорь оказался не легче того бегуна. Чтобы как-то смочь доставить его в комнату, пришлось полностью уложить себе на спину, согнуться и, кряхтя, тащиться вперед. Ощущение не из приятных. Тяжесть, и от нее его пах упирался ко мне в задницу. Бля! Бля! Бля!
- Почему ты выбрала педика! – не выдержал я морального давления со стороны остывающего хозяина квартиры.
- Потому что они такие милые... и потому что ты ленивая задница, которая не любит спорт. А спорт в нашем деле - все, – равнодушно ответила девушка, хотя я жопой чуял, что она злорадно усмехается.
- И где логика? - ничего не понял я, в очередной раз поправляя тушу, которая, казалось, налилась свинцом, а то, гляди, и чем потяжелее.
- Ну, тебе сложно, что ли? – все так же проговорила собеседница, и я почувствовал, как она надувает губки. Идиотская привычка Марии делать это всякий раз, когда она не может придумать умного оправдания.
- Ты еще спрашиваешь? – просипел от перенапряжения я, наконец-то открывая дверь в спальню и через пару шагов спихивая тело на постель. – Фух... Почему не Барда послали? Он же как раз не любит педиков.
- Во-первых, Игорь не педик, а би. Как говорится, любовь не знает границ. А во-вторых, он занят делом трех поросят.
- Не важно, все равно спит с парнями... Поросят? Каких еще поросят? – удивленно спросил я и сел на кровать. Моя нежная тушка изнывала от переусерства. Такое ощущение, что я не высокооплачиваемый киллер, а грузчик.
- Так он назвал трех братьев-выродков, которые в трехстах километрах на север от нас изнасиловали девушку. Ее семья заказала их. Страшную участь пожелали, и в отличие от тебя Бард любит спорт. Так что он долго за ними бегать будет, мучая морально и физически.
- Участь воистину жуткая, - согласился я, помня, как Бард работает. Этот человек на заданиях терял человеческое обличье и становился настоящим психопатом-маньяком. Полная свобода действий и абсолютная безнаказанность творят страшное. Хотя в остальное время он довольно веселый мужик. Вечно таскает с собой свою балалайку или как она там зовется, чтобы при всяком удобном случае спеть, а то и просто поиграть. Во время посиделок это здорово, но когда он на задании устроил концерт для трупов – это было жутко. В тот раз я сидел у него на телефоне. Мне хватило первых десяти минут заунывного горлодерства. После я отключился, но на протяжении еще трех последующих ночей я слышал эту музыку, и под нее танцевали мертвяки. Жесть просто. – А почему семья не обратилась в полицию?
- Будто ты не знаешь, чем бы это кончилось, а так… Все! Не отвлекайся, тебе его украшать еще, ленивая задница.
- Да что ты заладила, женщина! – возмущенно фыркнул я, лениво приподнимаясь с постели. Что-то делать не хотелось, хоть убей.
- А то, что нормальный человек сначала сделает дело, а потом убьет, а не как ты. На каждом задании сначала пулю в лоб и после необходимое количество разрезов синяков и прочего. Ты там вообще красками часом синяки не рисуешь?
- Ага, акрилом раскрашиваю остывающие туши. Бодиарт наше все! И не важно на ком... Вот мне делать больше нефиг, да?.. Ладно, шутки шутками, а с трупом-то что делать?
- Ну, мало ли какие у тебя хобби... Его надо раздеть, желательно рубашку и брюки немного. Оставить следы губной помады везде, а так же засосы, несколько царапин от ногтей и вОлос заказчицы.
- Что?! И как, по-твоему, я должен был это сделать до того, как он умер?! – я фигел с логики Марии.
- Игорь Вольфович не брезговал и мальчиками, посему думаю, что ты бы легко справился, – после этих слов на другом конце телефона я услышал сдержанное хихиканье. Надо будет у директора спросить разрешение на личное убийство.
– В твоем чемоданчике все для этого есть, так что дерзай, а я пока пойду сделаю чай.
- Не смей жрать! Задание... – рявкнул я, но в ответ раздались лишь гудки ожидания, не давшие мне договорить.
Курица, блин! Я ей еще припомню, а сейчас вернемся к работе.
Забудь брезгливость, забудь отвращение, С улыбкой начни преображенье...
В принципе в процессе еще один драббл их этой серии
Я не скучаю, нет...Но мне удобней Носить твою футболку. И с утра Твои духи, конечно, бесподобней Моих... И мне давно пора... А я стою у двери и любуюсь: За тонкой гранью мутного стекла Капризным и родным изгибом рта На старом фото... Мы тогда, целуясь...
Я не скучаю, нет, но, просто, знаешь... Тут все напоминает о тебе - И пожелтевшие костяшки бледных клавиш Фортепиано... спички на столе... И пачка сигарет у телефона, Забытая как будто впопыхах...
И память, запертая в четырех стенах, Не вырвется из своего загона.
Лист роняя, вздыхает деревце – Не ходи к реке, не ходи! Что ж ты смотришь печально, дЕвица, Словно камень застрял в груди?
Стонут черти над темной запрудой - Страшно там по ночам одной! Злые ведьмы гремят посудой, Схватит за косу водяной. читать дальше Пляшут демоны в полнолуние, Воют бесы, и хлещет дождь... Нагадала тебе колдунья, Что в глубокой воде умрешь,
Сгинешь криком разбитой стаи, Черной нитью на белом небе, Родниковою кровью станет Темный омут, ушедший в небыль.
Пальцы-крылья по ветру веют, Ловят души небесную манну… ...Журавлиное сердце вензелем В предрассветном горит тумане.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я никогда не думал, что это окажется таким сложным. Казалось, я всегда буду ребенком, маленьким, беззащитным, готовым познавать каждую новую травинку в бесконечно огромном поле, и бесконечно влюбленным в твои зеленые глаза... читать дальшеА сейчас года летят мимо, как те большие черные птицы, приносящие за собой первые теплые месяцы, рождающие в душе надежду. Я всегда считал, что трудно бывает только впервые, но с каждым годом я убеждаюсь, что к расстоянию нельзя привыкнуть. Никогда не забуду свежесть леса, пропахший пылью асфальт, первую летнюю грозу, заставлявшую дрожать и поднимать глаза к темнеющему небу, и тебя, такую юную и до умопомрачения красивую... Тонкие черты, плавные линии и аккуратные небольшие следы на мокрой земле. Я написал бы тебе письмо, потому что у людей принято писать письма. В письме можно выразить любовь и нежность, улыбаться или плакать, оставляя лишь темный след на бумаге. Всегда приятно получить листок, хранящий след и даже запах кого-то, кто пусть и далек, но кажется таким близким. К сожалению, я не умею писать, поэтому остается только надеяться, что ты ощутишь в моем немом взгляде все тепло, которым я хотел бы поделиться с тобой. Я бы отдал тебе всю теплоту этого мира, начиная от стен первого мрачного амбара, по крыше которого неистово барабанили дождевые капли, и заканчивая безграничным небом, уходящим дальше, чем можно представить. И я просто отказываюсь верить в то расстояние, которое мне вскоре придется преодолеть, чтобы снова забыть тебя, не переставая думать о тебе ни на секунду. О, сколько раз я пытался покончить с этим. Еда. Сон. Еда. Снова сон. Больше всего на свете я хотел разучиться ходить, думать, помнить, любить тебя. Я правда пытался забыть обо всем - о последней траве, о солнце, что щипало четыре суженных зрачка, неспособных оторваться друг от друга, о небе, о сырой, пропахшей озоном земле, о деревьях, отбрасывающих тень на твое прекрасное лицо, о тебе, обо всей тебе, до последнего вздоха. Но с каждым днем я убеждался, что этому не суждено случиться. Оконное стекло будто под гипнозом манило к себе, и я, покорный, поддавался, в надежде, что так я смогу быть хоть на секунду ближе тебе. И каждая снежинка, что вот уже в тысячный раз выпадает впервые, говорила, что это только начало. Порой казалось - не дождусь. Я просто не знал, где найти в себе силы, и мне становилось только сложнее оттого, что где-то там ты, живая и теплая, страдающая еще сильнее, еще более живо и искренне. О, как бы я хотел просто прийти и утереть твои слезы. Бросить все на свете... На деревьях появляются первые желтые листья. А мы снова лежим посреди огромного мира, сознательно не замечая их. Ты смотришь на небо, такая взрослая и все такая же бесконечно красивая. Эти листья не означают ничего, кроме того, что вскоре за поворотом послышится шорох колес, и ты снова унесешься за тысячу километров. И снова минуты превратятся в дни, и мне не останется ничего, кроме твоего бесценного нерушимого образа. Слышишь ли ты меня? Понимаешь ли? Мы столько пережили, через столькое прошли... Я не знаю, к лучшему ли это, но ты научила меня переживать миллионы часов ради буквально одной минуты. Три месяца пролетают едва ли быстрее, чем жалкие шестьдесят секунд. И я схожу с ума от собственного бессилия, от того, что я уже никогда и ничего не смогу с этим сделать. Голубое полотно неба разрывает черный крылатый клин, уносящийся в сторону ветреного юга. Они поют нашу очередную последнюю песню. Из года в год я ждал тебя так, как ты ждала меня. Как смотрела в то же голубое небо, но не видела ничего кроме пустых никчемных облаков. Мне так хочется стать ближе, прикоснуться к тебе так, как никогда прежде не прикасался, и раствориться вместе с тобой в пылающем закате. О, глупые птицы! Что они знают о расстоянии? Им никогда не понять, каково возвращаться туда, откуда никогда не хотел уходить. А ты такая безгранично красивая... Тишину увядающего полудня нарушит тихий скребущий шаг, колыхающий свежескошенные стога сена и высыхающую траву. Хозяйка, вот уже в тысячный раз, подойдет и аккуратно приподнимет тебя, подхватив рукой под живот. Я тысячу раз наблюдал эту картину, но никогда не научусь отпускать твой все такой же тонкий стан, твои острые, будто у рыси, уши, твои роскошные усы и изящный хвост, струящийся змеей по холодным человеческим рукам. Ты все такая же, лишь твои прекрасные весенние глаза изменились. Они потускнели и потеряли свой жизненный блеск. Ты уже не тот котенок, царапающий упругую кожу, рвущийся к своей мечте и разрывающий истошными криками тишину, поднимая окрестных птиц... Ты не издашь ни звука. Только посмотришь на меня в последний раз. Но на этот раз он не будет таким последним, как раньше. Я знаю, что никогда больше не увижу тебя. И я ненавижу себя за свою беспомощность. А в небе наливается огромная серая грозовая туча, и разреженный воздух заставляет вдыхать глубже. И от этого так трудно сдерживать слезы, настоящие кошачьи слезы, которые появляются на глазах так редко, что вряд ли им нашелся бы хотя бы десяток свидетелей на этой планете...
*** Новая весна больше не пахнет надеждой. Она пахнет сыростью и отчаяньем. Черные птицы вернулись в свои оставленные гнезда, чтобы через некоторое время снова покинуть их. Никогда не любил птиц. И первым делом, ступив на сырую землю, я не побегу на знакомый запах. Не ощущу привычного тепла, ради которого стоило пережить эту зиму. Я пройду к небольшому отверстию в заборе, за которым, покосившись на глинистой земле, возвышаются две маленькие палочки, связанные крест-накрест. Холодный пригорок на земле заставит пронестись перед глазами людей, одетых в теплые шубы и шапки, слегка подпрыгивающих на месте и немного содрогающихся от соленых капель, стекающих по щекам на кристально-чистый снег. Люди... Что они знают о расстоянии? Что они вообще знают? Они вернулись сюда, вернулись туда, где их никто не ждет. Я никогда не понимал, как такое возможно, но только тогда почему, скажи мне, почему я сижу один на леденящем клочке земли, на котором не осталось ни крупицы тебя, живой и теплой?! Почему время сыграло с нами настолько злую шутку? И чего я ждал все эти месяцы, если я знал, просто знал, что никогда больше не увижу твои самые зеленые на свете глаза... Я поведу носом вдоль пока еще прохладного весеннего ветра и прикрою глаза. Поежившись от холода, лягу на сырую землю и прижмусь к ней всем телом. Меня с детства приучали засыпать в тепле и уюте, но на пронизывающем майском ветру, сейчас, я понимаю, что мне никогда уже не будет тепло и уютно там, где не будет тебя. Я закрою глаза и почувствую тепло, которое постепенно начинает давать мне рыхлая почва. Я засыпаю, и чувствую небывалую легкость, о которой всегда мечтал.
Я почти рядом. Дождись меня. Это в последний раз. Я обещаю.
Дьявол коварен - он может явиться к нам просто в образе дьявола(с)
Маленькая авторская шалость. (сортирный юмор)
читать дальшеДурная привычка Стенать, когда хорошо. Дурная привычка - Все слышно в окно. И даже за стенкой, Услышав меня, Знакомый с соседкой Смутится, виня. Дурную привычку, Дурного меня Достанет затычку Придет до меня.
А я весь такой, струной изогнусь. А я весь такой, от ласки тащусь! Нежно веду рукой в голове Чесать хорошо. Хорошо волосне!