Хочу начать рисовать комикс, но уже которую неделю не могу решиться. Мне всё кажется, что не получится. И я никак не могу выбрать, где его делать - на бумаге или на компьютере. С одной стороны, мне не нравится, что комикс будет в бумажном варианте занимать огромное место где-то у меня на полках, поэтому компьютерная версия удобнее... Но получится ли там? На бумаке рисовать привычнее... оо

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Начав однажды рисовать и обосновавшись впоследствии в этом "экранном" мире, я подумала, что поселить здесь и рисунки, которые я время от времени опускаю карандашными штрихами на бумагу, будет совсем неплохо. В надежде, что кому-то подарят они немного тепла, заставят в чём-то улыбнуться, оставят в душе хорошее настроение и, может, даже какое-то мимолётное воспоминание, в надежде, что они станут для кого-то каплей света, хоть немного подбадривающей в холод и непогоду и поддерживающей тепло в моменты, когда вокруг вдоволь Солнца, я стала пытаться создавать свой сайт, который переменил множество адресов, не раз сбрасывал прежнюю "шкурку", предпочтя более опрятный узор, и пробралась на форумы и в дневники.
Те, кто видел мои скромные картинки, и правда улыбались - их улыбки и тёплые слова стали для меня утешением, уверив, что эта затея моя не безнадёжна, и я правда могу создавать капли света и дарить их другим... Но тогда я не могла и подумать, что свет - это не только благо. Свет может и ослепить, и обжечь, и затмить. И теперь, столкнувшись с этим, я в смятении. Я не знаю, как мне поступить. Закрыть напрочь дверь в мир моих сказок, чтобы предотвратить любые подобные случаи, или оставить, на свой страх и риск, всё так, как есть??.. Но даже если я перекрою все дороги, мой свет уже оказался губителен, и я не смогу излечить "подаренный" ожог.
Более того, этот ожог начинает становиться и моей болью. Холодный и твёрдый, мой берег, будучи полностью удовлетворён тем теплом и уютом, который уже есть на нём, будучи полон ими в самой идеальной пропорции, не приемлет нежданного тепла, начавшего струиться из совершенно неожиданного места...
Это выпало на завершение расколотого года - года, на протяжении которого в моём море, обычно успокоенном льдами, бушевали тяжёлые и болезнетворные бури, в течение которых мой остров то и дело готов был пойти на дно или уцепиться почти за любую "соломинку". Но пора бурь прошла - Новый Цикл начался уже несколько месяцев назад. Волны спали и утихли, покрывшись вновь зимним спокойствием и умиротворением, а на острове, на высоких и изрезанных горных склонах, покрытых красивыми, сверкающими ледяными шапками, проросла сильная зелёная трава. Остров поднялся из воды, чайки острыми крыльями разрезали небо над его фиордами, оглашая криками скалы и долины... И чистый горный воздух наполнил всё кругом - тот воздух, единственно который я могу вдыхать полной грудью.
Год боли и ужаса пришёл к своему завершению и дал мне свои плоди, оказавшиеся, на удивление, не смертоносными. Буря улеглась, позволив мне с высоты моих гор по-новому взглянуть на мир, который я столь долго не видела и который так долго отчуждала и ненавидела. Да, мой мир холоден. Да, он неприступен - остр, колок, соткан из скал и льда. Но это мой мир, такой, каким он вырос: полный непокорства, внутренних буйных ветров, резких очертаний, порой грубых и опасных перевалов, густых и непроходимых лесов с мощными и крепкими деревьями, безгранных, продуваемых северными ветрами равнин, качающих высокими терпко-зелёными травами, полный коварных болот, в которых можно найти блуждающий огонёк, и резких, внезапных криков чаек. Да, я холодная, порой острая, порой излишне гордая, порой грубая и каменная, я упряма и не осторожна в словах, я полна неприступных, похожих на лезвия скал и опасных рифов, на которые можно наткнуться и больно повредить своё сердце. Но это я - и я себя устраиваю и не собираюсь переделывать свой своенравный, омываемый северными морями остров, на котором, несмотря на неблагоприятный климат я всегда найду место для тех, кого я люблю всем своим дыханием. И, увы, он всегда будет лишь необитаемой, унылой скалой для других, кого я не желаю впускать ни в одну гавань, ни в одну бухту, ни на один из берегов.
Но свет, отражаемый от Солнца моими ледяными пиками, на горе и ужас, кажется, сыграл роль маяка для чужого корабля... Корабля, полного лета, желающего растопить мой снег, мой лёд, мою зиму, взбудоражить моё море - всё то, что является неотъемлемой частью меня и с чем я не хочу расставаться. Ни за что. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
И, предчувствуя слишком тёплый для меня воздух, я не таю, я чувствую боль, подобную следу чьего-то шага на промоченном дождём песке, и от каждого удара тёплого ветра становлюсь всё твёрже и холоднее, заполняя снегами и небо, и землю. И, в смятении, в боли я не знаю, какой шаг мне предпринять - овеять ли мой остров непроглядным туманом, отчуждая даже скитальца-странника, заплывшего сюда на несколько дней, чтобы запастись толикой уюта и отправится дальше своим морем, или остро и грозно ощерить горные хребты, чтобы попытаться выстоять неожиданный приход чуждого сезона, не изменяя себе и моим ледяным обитателям, попытаться быть столь же сильной и смелой, как этот непокорный и вольный мир, продолжая холодными пиками впиваться в небо, оставив остров, чьи шхеры омывают зелёные ледяные волны, гордо вонзаться в горизонт и быть кратковременным приютом для плывущих мимо скитальцев?
И, если я оставлю себя на этом судоходном пути, не разрушит ли боль мой остров страшным землетрясением, трещины которого, кажется, уже тревожат земную кору, и не приманит ли на смертоносные рифы обманчивый свет других доверчивых путников, отчего-то решивших, что этот маяк подарит им вечный дом, коего здесь нет?
Кажется, только окрепнув, я готова разрушиться вновь... Но если тогда во мне роились сомнения, и я боялась опереться даже на близкого друга, то теперь эти страхи и сомнения сгинули, и я, как когда-то прежде, верю себе и верю этим пяти парам крепких рук, которые всегда помогут мне встать, если вдруг я споткнусь, и о которые я всегда смогу опереться, если во мне вновь зародятся сомнения. Где-то внутри себя я понимаю, что не смотря на то, что мне больно, больно за другой мир, и мой собственный от этого трещит по швам, я не имею права разрушаться теперь, когда многочисленными усилиями - моими и моих друзей, он оказался вновь построенным. Я обязана твёрдо сделать ещё один шаг, не прогибаясь, как я всегда это делала, я должна, должна себе и одному сердцу, прошедшему со мной почти всю мою жизнь через горе, через тьму и через веру, я обязана идти, не опуская глаза, смотря вперёд, идти, даже если в лицо будет дуть тяжёлый и сильный ветер. На этот раз я должна бороться, что бы ни стало моим противником, бороться и победить, не опускаясь на колени.
Мой мир вырос, мой мир завершён. И я должна сохранить его. Хотя бы потому, что новое разрушение может оказаться губительным.