Жила-была молодая ракета. Это была совсем новая, в этом году поступившая на вооружение ракета класса «воздух-поверхность», и была она прекрасна – стройное изящное тело 3 м ростом, безупречная фигура. И ещё ракета была талантлива, разработчики расщедрились – был у ракеты свой кампьютир и много всяких шняжек, о которых просто так-то и не расскажешь.

Ракета жила на секретной базе в Шотландии и ничем не отличалась от своих сестёр. Время было относительно мирное, пользоваться мозгами не было решительно никакой необходимости, а потому ракета была спокойна и счастлива. И вот однажды…

Парнишку звали лейтенант Дженкинс, и ровным счётом ничего необычного в нём не было. Разве что мелОк в кармане – и зачем только лейтенант его таскал? Однажды рано утром, а может, поздно вечером, лейтенант написал на корпусе ракеты «Лили», поставил сердечко и навсегда ушёл из этой сказки.

А ракета обрела имя. А где имя – там и личность с самосознанием и экзистенциальными вопросами, и прочими излишествами, а вслед за личностью у ракеты, как водится, отросла душа, а вслед за душою однажды пасмурным утром… обнаружились жабры.

Ой.

Лили очень стеснялась. Сами понимаете, у ракет класса «воздух-поверхность», даже самых-самых современных и талантливых, жабры встречаются гораздо реже, чем у молодых лейтенантов НАТО – мелок в кармане. К тому же в корпусе ракеты никак не предусмотрено свободного места для жабр, поэтому на шее Лили прежде всего появилась безобразная выпуклость. При первых признаках чего-то странного Лили поменялась местами с самой дальней своей сестрёнкой в их стойке. Каждое утро она с тревогой спрашивала у соседки: «Ну что, спадает опухоль?» На что получала неизменный ответ: «Нет! Как будто ещё больше стала».

Однажды шею избороздили некрасивые тёмные трещины, похожие на шрамы. На следующее утро они лопнули.

Ночью Лили выкатилась из своей стойки и добралась до зеркала. Изучив себя в фас и профиль, она поняла: что бы это ни было, аэродинамика нарушена бесповоротно, Лили никогда больше не сможет летать. Не то, чтобы она или кто-то из её сестёр хоть раз летал, но они точно знали, что в полёте – их предназначение. А когда у тебя есть разум, и этим разумом ты вдруг осознаёшь, что никогда не сможешь выполнить своё предназначение... Господа и дамы, это невыносимо грустно, даааа.

Но недаром Лили была такой современной и талантливой. Раз предназначение лопнуло, надо найти другое! Жабры… у подводных жителей бывают жабры! А гидродинамика не так уж сильно отличается от аэродинамики… Решено. И Лили связалась па кампьютиру с Самым Главным Кампьютиром и попросила у него карту местности. Ближайшим большим водоёмом оказалось некое Чёрное озеро. И туда-то, помахав сестрёнкам рулями, наша героиня и направилась.

Что за душераздирающее это было зрелище! Рождёный летать – ползать не может. Из органов движения у Лили были только рули, которые приспособлены для движения по земле даже меньше, чем моржовые ласты. Иногда Лили переворачивалась на спинку и некоторое время двигалась, упираясь слабыми крылышками. Но всё равно это было мучительно сложно. Днём Лили пряталась в Высокую Траву. Она лежала там, грелась на солнышке, и головная часть её пьяно кружилась от испарений Травы, и где-то там, в её кампьютирных мозгах, бродили смутные мысли.

Люди её искали. Но найти не могли, радары Базы были бесполезны на земле, а слабенькие радары полицейских её и вовсе не замечали. Ведь одной из Лилиных шняжек была замечательная противорадиолокационная поверхность.

~*~

А в это самое время в Чёрном озере просачивались панические настроения. Ведь жабры жабрами, а между тем в своей умной голове Лили продолжала нести совершенно ебанистический боевой заряд. Русалки мутили воду, писали письма и какие-то коллективные телеграммы, собирались на кухнях и планировали большой митинг на Болотной заводи. Русалочья староста срочно обдумывала пути эвакуации для себя и своей семьи. Самым привлекательным вариантом по-прежнему оставался русалочий город на дне озера Хаукивеси, только вот тролли… О, тролли – это идея! Староста вспомнила о странном человеке, который возродился два года назад, так напугав этих… из Замка. Как будто они не знали, что у каждого камышового тролля восемь душ… А после того, как министерство межвидовых связей в лице девятнадцатой невестки старосты, пронырливой молодой русалки Брллрллр, притащило защищённую чарами газету с колдографией, сомнений уже не оставалось: Тот-Кого-Эти-Боятся-Называть – по меньшей мере наполовину финский камышовый тролль.

~*~

По залам Малфой-мэнора торопился невысокий маг с каким-то крысиным личиком. Выбежав в просторный вестибюль, он метнулся к антикварному тонконогому столику, почти споткнулся об ушастого домового эльфа, ухватил того за шиворот и почти просвистел: «Где почта для Милорда?» Эльф молча указал на серебряный поднос и съёжился в ожидании пинка – и было, отчего: конверты залила какая-то вода, чернила расплылись, а пергаменты норовили скрутиться в трубочку. Человечек всплеснул руками, выпустив эльфа. Эльф, не будь дурак, воспользовался моментом и исчез. Человечек оглянулся и понял, что отвечать за странное состояние почты ему придётся в одиночку. Он снова всплеснул руками, нервно дёрнул локтями, безо всякой причины утверждающе кивнул, затем взял поднос и заторопился обратно, причитая тихо-тихо, почти неслышно. У дверей столовой человечек замер на секунду, снова дёрнул локтями, затем шевельнул палочкой, зажатой в правой руке вместе с краем подноса, и произнёс: «Алохомора!» Двери с готовностью распахнулись.

В столовой, несмотря на солнечное июльское утро, царил полумрак. Тяжёлые портьеры надёжно отсекали солнечные лучи, так что даже пришлось зажечь свечи. Огоньки, словно от страха, дрожали на канделябрах и напротив них, в полированной глубине стола. Лысое чудовище, сидевшее во главе стола, на самом деле выглядело ужасно. Но человечишка с подносом больше не дрожал, не смел. Пройдя мимо короткого ряда подозрительных личностей, сидевших за столом, он с поклоном протянул поднос.

-Ты предлагаешь мне это читать, Хвост? - поинтересовался лысый маг. Хвост молча упал на колени.

- Поставь поднос на стол. Круцио.

Сдержать крик человечек даже не пытался.

Через десяток секунд Волдеморт опустил палочку и коротко произнёс:

- Вон.

Ему никогда не приходилось повторять это дважды.

Волдеморт высушил письма бесшумным прикосновением палочки, поворошил конверты, распечатал один из них и вдруг поднялся, оставив на подносе остальные. Когда дверь за ним закрылась, подозрительные личности дружно вытянули шеи, чтобы, не вставая с места, разглядеть надписи на оставшихся конвертах, хотя, понятно, интересовал их только тот самый, таинственный.

Пройдя в свою спальню, Волдеморт ловко захлопнул дверь за собой ногой с длинными пальцами. После возрождения изменилась не только его внешность. Далеко не всегда манеры самозваного Лорда соответствовали элементарным понятиям о приличиях. К примеру, обуванием к завтраку он себя не утруждал. Да и то сказать, какие туфли можно было напялить на эти ноги с выпуклыми воронёными когтями на расходящихся веером длинных пальцах? Зато тонким когтем на мизинце было очень удобно подцепить край двери,чтобы её захлопнуть. Волдеморт прошёл к кровати, не отрывая взгляда от письма в своей руке. Другой рукой он взял из вазы на маленьком столике несколько кусочков малахита и не глядя забросил их в рот. Прочитал письмо, перекатывая малахитины во рту, потом проглотил их, бросил скомканное письмо в камин и поджёг его движением палочки. Хлопнул в ладоши и бросил появившемуся эльфу: «Одеваться».

~*~

Где-то на краю Шотландии грелся на солнышке пустынный пляж. Море тихо касалось берега, а затем утягивало свои волны обратно, оставляя на песке тёмные разводы. От людей, равно как и большинства магических тварей, пляж скрывал длинный мыс, выступавший далеко в море. Одна за другой возвышались здесь скалы, скользкие, чёрные и неприветливые. В сердце этих скал прятался секретный грот, вход в который открывался ненадолго при самом отливе. Ровные каменные стены уходили в вышину к синему окну неба, там шелестела белёсыми метёлками густая Трава. А пол, сильно поднимающийся от входа к дальней стене, был устлан песком, белым и чуточку волнистым. Сейчас на этом песке по пояс в воде сидела русалка и расчёсывала необычайные, рыжие с прозеленью, волосы.

Небо на секунду заслонила чёрная тень, а затем на песок грота спланировал Волдеморт собственной лысой персоной. Приземлившись чуть поодаль, он медленно, вразвалочку, прошёлся к воде, остановился, когда край длинного шёлкового балахона намок и закрутился вокруг ног, вздёрнул плоский нос и процедил (по-английски):

- Ну, селёдка лохматая, зачем писала?

- Приветствие, достойное истинного потомка троллей, - высокомерно ответствовала русалочья староста (ибо то была она). - И этот маг собирается править всем человеческим миром! Бедный мир.

- Говори, чего надо, и тащи отсюда свою жопу в свою лужу. У меня много важных дел, ты меня отвлекаешь.

- О да, жопа – это ваше любимое слово. Других слов действительно подобрать не можете?

- Я же не виноват, что ты, уродина, так выглядишь! Так что тебе надо?

- Надо прежде всего вам, людям, - соизволила перейти к делу русалка. – Вы изобретаете всякие смертоносные ужасы, которые больше ни одному существу не придут в голову. И один из этих ужасов в настоящее время ползёт к Чёрному озеру. Это бомба, причём не та глупая навозная бомбочка, которыми ваши безмозглые детишки засоряют наше озеро. Это серьёзная взрослая бомба, и если она взорвётся, в Чёрном озере не останется ни одной живой души! Ты же понимаешь, что русалки будут просто вынуждены отомстить за уничтожение одного из красивейших городов пресноводной Европы? Не говоря уже о том, что от вашего Замка тоже останется в лучшем случае половина. Где вы будете растить хулиганьё себе на смену?

- А ума не хватает понять, что навозная бомба – это детские глупости, которые не могут причинить серьёзного ущерба? Или если ваши бледные образины залепили навозом, то это и есть самый серьёзный ущерб, который вы можете оценить своими сардиньими мозгами? Я не собираюсь тратить время на твои глупости, иди к Нептуну, - и Волдеморт вышел на песок, делая вид, что собирается улетать.

- Ах ты, камышовый кот, чтоб тебе в Волге заночевать! - завопила выведенная из себя староста.

О да, на свою беду, старуха знала, чем достать камышового тролля. Волдеморт среагировал на оскорбление, как привык: развернулся и бросил Круциатус. Увы, на неустойчивый организм волшебной твари Круциатус подействовал сильнее, чем Волдеморт ожидал. Русалка попросту лопнула, и Волдеморт оказался наедине с огромным пятном синеватой слизи, испачкавшим белый песок грота. Прошипев себе под нос «сссссссахашшш-цашшш!»,что в парселтанге было короткой энергичной идиомой, непереводимой ни на какие человеческие языки, Волдеморт вылетел из грота и прямо из воздуха аппарировал.

~*~

Через полчаса в том же гроте вынырнула ещё одна рыжая с прозеленью голова. Увидев мокрое место, которое осталось от старосты, молодая русалка негромко взвизгнула, зажала рот ладонью и, захлёбываясь слезами, нырнула.

~*~

В Чёрном озере бушевала натуральная паника. Водоворот панических настроений раскручивался вокруг дома старосты. Рыжие головы так и мелькали взад-вперёд и вверх-вниз тоже, можно было бы подумать, что дом горит – если бы под водой могло существовать пламя. Первая дочь старосты рыдала на груди своей сестры – седьмой дочери. Любимой сестрой на сегодня седьмая была назначена не просто так: её муж был лучшим зельемесом Британии,а возможно, и лучшим зельемесом мира (если бы существовали чёткие градации гениальности). В общем, если кто и мог смешать надёжный яд для полукровки камышового тролля и человека, так это Стрррллллллсп. Он уже заперся в лаборатории, поскольку терпеть не мог женских рыданий.

Белокурый русал с прозрачными светлыми глазами, смуглый, курносый и довольно уродливый, метался по лаборатории. Занятый любимым делом, сейчас он выглядел почти красивым. Он собирал с узкой дощечки какие-то камушки и тщательно сортировал их по размеру, тяжелым кинжалом быстро измельчал звериные косточки, ручной меленкой перетирал тусклую медную руду. Молодой ассистент только жался к стене и не отрывал взгляда от своего гениального патрона. Иногда ассистент робко поглаживал непрактичный гарпун, украшенный сапфирами и океанским розоватым жемчугом.

Наконец зельемес расположил ингредиенты на мраморной доске, нарисовав ими ему одному известные узоры, осторожно засыпал их чистейшим песком и потянулся за гарпуном. Ассистент оживился – наконец он мог принести пользу обожаемому патрону! Русалёнок схватил гарпун и протянул его учителю, немало гордясь чёткостью своих движений – вон, смотрите, ни одна песчинка на доске не шевельнулась! Стрррллллллсп произнёс заклинание, с кончика гарпуна сорвалась хорошо различимая мутная струйка очень солёной воды, окружённая коконом из воды абсолютно пресной. Скручиваясь в колечки, но не растворяясь в окружающей воде, струйка подплыла к мраморной доске и легла поверх кучки песка. Ещё одно заклинание – и секунду на доске бушевала укрощённая лиловая молния! Когда молния погасла, на доске лежал красивый светло-зелёный с тёмными прожилками камешек.

~*~

По залам Малфой-мэнора спешил невысокий маг с каким-то жабьим личиком. Если бы кто-нибудь его увидел, он непременно поразился бы, какой плавной походкой передвигался этот невзрачный коротышка. Но вот чего маг хотел меньше всего – так это быть замеченным. Возле каждой двери маг замирал, долго к чему-то прислушиваясь. К его счастью, было время ужина. Эльфы носились по кухне, иногда аппарируя из конца в конец, чтобы сэкономить пару секунд. В столовой огневиски лилось рекой, пьяные мужчины и женщины сыпали угрозами, а во главе стола восседал совершенно трезвый лысый маг и с презрительным прищуром обводил взглядом своих последователей. В какой-то момент он тихо-тихо произнёс, обращаясь к мужчине слева от себя:

- Взгляни-ка на них. Негодяи… Мои верные, непобедимые негодяи! – вот что прошипел Волдеморт и с ледяной усмешкой пронаблюдал, как его фраза почти неслышно пролетела вдоль стола из уст в уста, и как «негодяи» принялись с удвоенным энтузиазмом пить и болтать. Назавтра был важный для Волдеморта день, и боевой дух «негодяев» нуждался в поддержке.

~*~

Чуть позже той же ночью далеко-далеко от Чёрного озера лохматый подросток нарисовал в пыли торт со свечками и принялся следить за секундной стрелкой. 10 секунд… 5… одна… «С Днём рождения, Гарри!» Подросток загадал желание и сдул пыль со старых досок.

~*~

Волдеморт вошёл в спальню и не глядя сгрёб горсть мелкого малахита из вазы.

~*~

Лили продолжала ползти вперёд. Её замечательные кампьютирные мозги (точность попадания в пределах 2 м!) утверждали, что она движется в правильном направлении. Высокая Трава приобрела какой-то странный вид – она стала толще, жёстче, и метёлки на концах превратились в толстые тёмные шишки, местами растрёпанные в белую вату. Пожалуй, ей нравилась такая Трава! К тому же земля под ней была мягкой, рули глубоко врезались в поверхность. Двигаться стало гораздо удобнее. Кампьютир утверждал, что до Чёрного озера осталось 6 метров… 5… 4… 3… меньше диапазона наведения… вот она, свобода! Лили добилась своего. И набежавшая волна, плеснув, смыла со стройного серого тела последние крошки мелка.