Теперь могу точно сказать: он выбрал себе очень сложную профессию. Вскармливать детенышей из пипетки - это вам не дрова рубить. Даже если этот детеныш не какой-нибудь экзотический зверь, а обыкновенный котенок. Рыжий такой, с белыми полосками на приплюснутой мордочке. Котенку - всего две недели жизни, а сопротивляется, как бойцовый петух. Умудрился оплевать молоком мои руки, коленки, пол, диван, пеленку, на которой лежал, и собственное пузо. Сопровождалось это все дикими воплями, порой переходящими в ультразвук. Причем, орал он не переставая: сначала - потому что голодный, под конец - потому что пипетки боялся...

А его маманька-паразитка, кото-клизма ходячая, ушла в загул и бросила ребенка у меня на руках. Вот и сидела Snowball два часа с пипеткой, котенком и кружкой молока. В результате, в желудок коту попало не больше чайной ложки жидкости, зато мой зверь обзавелся шикарными усами из белой молочной пены. Ни дать, ни взять - бешеный пес.

Snowball сидит и старательно учится. С самого утра, периодически вылезая в и-нет за материалами (и на дайри, пока эти материалы в закачке висят). Мы таки дочитали Хоббита в английской версии и теперь придется писать по нему итоговую работу. Эссе. По Хоббиту. Писец, как я люблю этот предмет... Ну скажите, какое эссе можно написать по милой, доброй приключенческой сказке?!



Меня уже тошнит от разных временных форм английских глаголов. На список билетов по стилистике вообще лучше не смотреть. Латынь - грых, что тут сказать? - это латынь. А с зачетом по психологии у меня вообще скоро ум за разум зайдет... Короче, я временно (до конца сессии) потеряна для общества.



Брат, гад такой, уже все сдал и дразнится теперь: вот, мол, тебе еще целый месяц пыхтеть, а я - как ветер в поле. Дать бы ему по шее, чтоб под руку не лез, да только у нас весовые категории шибко разные: он при любой попытке к сопротивлению, с легкостью удерживает обе мои лапы одной рукой.



Хочу плюнуть на все это и пошляться по городу с фотоаппаратом в кармане. Идти, закутавшись в ветровку, шлепать по непросохшим лужам, улыбаться всем встречным-поперечным. А если снова начнется дождь - раскрыть зонтик, на котором изображено дикое количество кошек. Когда я стою под этим зонтом на остановке, я все время пытаюсь кошек посчитать, но постоянно сбиваюсь...

А еще лучше - схватить том Брэдбери, пойти к озеру, забраться с ногами на скамейку (все равно на ней никто, кроме меня не сидит) и тихо-мирно получать кайф от общения с природой и литературой. Природа вокруг зеленая-зеленая, а литература в руках - в кислотно-розовой обложке.



Всё. Надоело учиться. Вечером позвоню к Катьке и напрошусь на чай. Она настоящий друг, и у нее дома целых три кота.

Не читайте дальше – семейные заморочки



Самый быстрый и наиболее болезненный способ оборвать высказывание какого-либо человека, это просто сказать ему «молчи». Не «shut up» и прочие русские эквиваленты, а короткое и, в общем-то, нейтральное «молчи». Только произносить это надо с правильной интонацией: резко, коротко, со спокойным превосходством и насмешливым презрением. И главное – не повышая голоса, чтобы тот, к кому Вы обращаетесь, сразу понял, что он не дорос еще – в Вашем присутствии высказывать свое жалкое, никому ненужное мнение. Как только Вы произнесете это заветное слово, Ваш оппонент (для простоты назовем его «яйцом», а Вас – «курицей», которую это яйцо взялось поучать) растерянно споткнется на середине фразы и долго будет стоять и по-идиотски хлопать ресницами. Еще бы – он не ожидал такого презрения от близкого человека. Зато теперь-то уж Вы сможете высказать свою волю абсолютно беспрепятственно, не опасаясь назойливого вяканья яйца. И совсем неважно, что у этого глупого яйца на глазах выступают слезы обиды, такие же глупые, как оно само.



А под занавес «разговора», на протяжении которого яйцо будет насуплено молчать и давиться комком в горле, Вы можете величественно удалиться, сказав напоследок (для пущего воспитательного эффекта) какую-нибудь нравоучительную фразу. И пусть яйцо останется в пустой кухне и мотает сопли на ус. Может, оно потом умнее станет.

Чуточку наивные, светлые, чистые стихи. Очень похожие на Крапивинские истории: если дружба - то верная, если любовь - то до гроба, если враги - то драться так, что искры из глаз. Все четко и ясно, никаких красивых метафор и сложных образов. Каждый стих - отдельная история, звенящая, цепляющая и искренняя, при этом простая до безобразия, но не теряющая из-за простоты своего очарования. Стихи Асадова с озорной улыбкой на строчках-губах утверждают, что даже в бытовой рутине есть место подвигу и сказке. Повседневному подвигу и повседневной сказке.



Ссылка:

http://www.litera.ru/stixiya/authors/asadov/all.html



Один из моих любимых стихов (под катом – потому что длинный).



Стихи о рыжей дворнягеСтихи о рыжей дворняге



Хозяин погладил рукою

Лохматую рыжую спину:

- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,

Но все же тебя я покину.



Швырнул под скамейку ошейник

И скрылся под гулким навесом,

Где пестрый людской муравейник

Вливался в вагоны экспресса.



Собака не взвыла ни разу.

И лишь за знакомой спиною

Следили два карие глаза

С почти человечьей тоскою.



Старик у вокзального входа

Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?

Эх, будь ты хорошей породы...

А то ведь простая дворняга!



Огонь над трубой заметался,

Взревел паровоз что есть мочи,

На месте, как бык, потоптался

И ринулся в непогодь ночи.



В вагонах, забыв передряги,

Курили, смеялись, дремали...

Тут, видно, о рыжей дворняге

Не думали, не вспоминали.



Не ведал хозяин, что где-то

По шпалам, из сил выбиваясь,

За красным мелькающим светом

Собака бежит задыхаясь!



Споткнувшись, кидается снова,

В кровь лапы о камни разбиты,

Что выпрыгнуть сердце готово

Наружу из пасти раскрытой!



Не ведал хозяин, что силы

Вдруг разом оставили тело,

И, стукнувшись лбом о перила,

Собака под мост полетела...



Труп волны снесли под коряги...

Старик! Ты не знаешь природы:

Ведь может быть тело дворняги,

А сердце - чистейшей породы!

Эдуард Асадов. Остров Романтики.

Москва: Молодая гвардия, 1969.

От кривых лап бумагомарателя под кодовой кличкой Snowball пострадали г-жа Геометрия и г-жа Анатомия. Не перенеся издевательств, обе скончались. А всё началось с того, что Snowball решила нарисовать юнгу...



читать дальше

Холодный ветреный день. Пыль столбом: тротуары, дорога, деревья у обочины – всё в противной серой пыли, которая, кажется, умудряется забраться в рот прохожим и скрипит на зубах как меловая крошка. Я трясусь в стареньком разваливающемся микроавтобусе, который носит гордое название маршрутного такси. Холодно. Муторно. Полупустой рюкзак прыгает у меня на коленках. Смотрю в окно и щурюсь – зрение стремительно уходит в минус, а носить постоянно очки не разрешает лечащий врач. Маршрутка прыгает то по асфальту, то по булыжной мостовой. Разница не сильно велика: на асфальте – ухабины, на мостовой – булыжники, трясет и там, и там одинаково. Мне хочется тихо выть, да только ни луны, ни солнца за серыми тучами не видать. Перед очередной остановкой маршрутка подскакивает особенно сильно, и я с размаху трескаюсь головой о стекло. Из глаз сыплется бесплатный фейерверк, но я успеваю заметить там, за стеклом, на остановке, знакомую синюшно-фиолетовую куртку. Знакомую настолько хорошо, что я забываю про фейерверк, срываюсь с места и, сунув водителю мятую десятку, выскакиваю из «микроба». Маршрутка отъезжает, подпрыгивая на очередном ухабе, а я, путаясь в собственных ногах и искрах, по-прежнему сыплющихся у меня из глаз, расталкиваю народ и бегу к знакомой куртке.

Куртка стоит ко мне спиной. Когда до нее остается метра полтора, я останавливаюсь и громко выдыхаю: «Катька!..» Куртка не двигается, а у меня сердце колотится где-то между лопатками: «Господи, ну пожалуйста, пусть это будет она!» Порыв ветра приносит с собой облако пыли, и я жмурюсь, успев заметить, что куртка все-таки пришла в движение. А через секунду на меня налетает визжащее нечто и утыкается лицом мне в плечо. Я стою, отплевываюсь от пыли и Катькиных волос и смеюсь. В горле свербит, в носу свербит, еще кое-где свербит и хочется заорать на весь город, что вот она, моя Катька, никуда не уехала, просто свой номер телефонный сменила, а мой посеяла...

Мы стоим, ежимся на ветру как два потрепанных воробья и говорим, говорим, говорим... Катька периодически снова утыкается мне в плечо, будто проверяя, что я настоящая, не разлечусь со следующим облаком пыли.

Холодно. Ветрено. Пасмурно. А рядом Катька. И на все выше перечисленные погодные явления мне глубоко наплевать.

Совместная возня с домашними заготовками – идеальное средство для преодоления конфликтов в семье. Пока руки режут, крутят, варят, парят, язык остается абсолютно свободным. И начинаются разговоры «за жизнь»...

Я не могу находиться со своей грэнни в одной комнате больше пяти минут. А сегодня вот, в процессе готовки варенья, мы вдвоем проторчали на кухне больше двух часов. Не вылезая. И при этом ни разу – честно, ни разу! – не поцапались. Грэнни объясняла непутевой внучке, как правильно пастеризовать банки для варенья, и при этом ни разу не повысила голоса. Непутевая внучка (я, то бишь =)) старательно внимала поучениям и пыталась тут же осуществить их на практике. В результате – одна разбитая банка и пять полных (пол-литровых). Стоят ровным рядком на подоконнике и переливаются на свету. По цвету варенье похоже на прозрачный янтарь. Я счастлива. Грэнни тоже. Мы совместно налепили на эти банки надписи «Здесь закрыт май 2006 года».

За сегодняшний вечер я узнала много нового не только о процессе пастеризации, но и о своей бабуле. Может, стоит почаще устраивать на кухне «закруточный» шурум-бурум?..

Snowball сидит, потирает плечи, обгоревшие за проведенный на пляже день, и задумчиво смотрит в монитор. Кто-нибудь, пните меня, а то реал затягивает. Есть угроза, что я сгину из сети до самой осени. Правда, не окончательно сгину: иногда буду появляться и вешать фотографии... Вот как сегодня, например (13 штук):



1. А он опять уплыл... 1. А он опять уплыл...







2. Нежность. 2. Нежность.







3. Не, я не понял, ты на кого наехал?! 3. Не, я не понял, ты на кого наехал?!







4. Покормите... 4. Покормите...







5. Смаааайл! (Папарацци). 5. Смаааайл! (Папарацци).







6. Цветущий персик. 6. Цветущий персик.







7. Трудяга за работой. 7. Трудяга за работой.







8. Трудяга-2. 8. Трудяга-2.







9. Паук со «спецэффектами». 9. Паук со «спецэффектами».







10. Тот же паук, но уже без «спецэффектов». 10. Тот же паук, но уже без «спецэффектов».







11. Когда деревья были высокими... 11. Когда деревья были высокими...







12. Красное на золотом-2 (продолжение серии). 12. Красное на золотом-2 (продолжение серии).







13. Попробуйте угадать, что в этой миске 13. Попробуйте угадать, что в этой миске









А еще сегодня в процессе чтения гомеровской «Илиады» было обнаружено потрясающе красивое прилагательное «выпуклобляшные». Произнесите вслух и оцените всю глубину звучания этого слова...

Оказывается, за эту до безобразя долгую зиму ты успела забыть, как одуряюще пахнут цветущие вишни и сливы. Идешь по окраине города, вдыхаешь сладкий воздух глубоко-глубоко, до боли в грудной клетке – и кажется, что вот он – рай на земле, что еще надо?.. Под ногами вьется поземка из опавших лепестков, голова немножко кружится – от радости, которая цветет вокруг буйным цветом. Прохожие, зимой бегущие на работу, уткнувшись носом в землю и сгорбившись, расправляют плечи, будто становясь моложе, и улыбаются. Эти улыбки – они не предназначены никому, и одновременно они – для всех. И ты тоже улыбаешься, как полная дура. Просто потому что тебе восемнадцать, потому что ты не знаешь, что тебя ждет впереди, потому что у тебя под окном распустилось алое пламя тюльпанов, потому что сегодня твоя кошка притащила котят, а ты сама совершила целый подвиг – сварила-таки варенье из одуванчиков и с чувством выполненного долга нашлепнула на банку этикетку с надписью «Здесь закрыт май 2006 года». Бешеные шмели, ошалевшие от количества свалившейся на них работы, носятся от одного цветущего дерева к другому, а ты бегаешь за ними с фотоаппаратом в руках и вопишь вдогонку: «Стой, мохнатый, такой кадр был!..» Мимо идут два парня и оба слышат этот вопль. Один громко интересуется, где поблизости психушка, на что ты возмущенно оборачиваешься и уже хочешь разразиться гневной тирадой, как второй весело отвечает: «Придурок, это она шмелю...» Через десять минут вы втроем начинаете бегать от дерева к дереву и орать «постой!» бедным перепуганным насекомым. У тебя пальцы в цветочной пыльце, нос, кажется, тоже, и ты хохочешь сама над собой. Парни тоже смеются, но необидно, по-доброму. А через полчаса вы расходитесь, даже не узнав друг у друга имён. Зачем давать человеческие имена солнцу, теплому ветру и цветочному запаху? Пусть они останутся в памяти безымянными и оттого еще более яркими. Ты торопишься домой и старательно прокручиваешь в голове этот день и думаешь, что уж его-то ты ни за что никогда не забудешь, хотя кто-то вредный в твоей голове утверждает обратное. Дома ты сидишь, положив подбородок на подоконник, и смотришь, как переливается свет заходящего солнца на банке с «маем 2006 года». Варенье получилось как этот день – цвета меда, сладкое, с чуть заметной одуванчиковой горчинкой. Ты слушаешь мяуканье новорожденного котенка в коробке под столом и улыбаешься. Кошка Ксюша бегает по комнате, категорически не желая проявлять материнский инстинкт, а твоя мама ее увещевает: «Ну как тебе нестыдно, кото-вася... кото-ксюша... кото-клизма!» Кото-клизма отвечает протяжным мявом. Ты оборачиваешься, несколько секунд смотришь на эту картинку и начинаешь хохотать так, что котенок под столом заходится истерическим писком, и Ксюша, наконец, обращает на него внимание. Вы четверо безмерно счастливы этим вечером: ты, твоя мама, кото-клизма и ее сын...

Snowball сегодня изо всех сил выполняла предписание врача – побольше ходить пешком (хотя куда уж больше?). Протопала километров шесть. Подышала свежими выхлопными газами, полюбовалась на город. Он уже совсем весенний, деревья цветут, жара, пыль столбом. Итог моего пешкохождения: ноги гудят, зато голова уже не болит и таблетки кушать не надо. Правда, она (голова) после такой длительной прогулки теперь не соображает ни черта, но это, как говорится, издержки производства. В мозгах ни одной мысли, пусто и чисто, как в квартире после весенней уборки... кааааайф!