Go to the Dark Side, they have cookies. We, lightsiders, prefer booze.
Была в библиотеке, оставила там за потерянные неведомыми сволочами методички последние деньги. Нет, не обломится сегодня Вэл Кока-Кола.
По пути обратно зашла в книжную лавку. Уууу. У Курца наконец-то появились последние два тома его труда по органической химии (посмертно). Мы учились по драным методичкам, а по металлоорганике приходилось ходить на лекции, поскольку ничего печатного не было. Карапетьянца переиздали. В очередной раз. И Лидину с Молочком (а как зверели преподы, увидев у нас, бедных студиозусов, которым было лень выводить окислительно - восстановительные уравнения, эту книжку тогда еще в ярко - красной обложке) Теперь это очередное издание, строгих черно - белых цветов. С пофиксенными багами, я надеюсь.
И старые, рассыпающиеся по страницам книги, и фамилии, которые звучали грозным кличем в наших ушах. Аллемарин. Ковба. Полторак. И опус Минкина-Симкина (да, это не муж и жена, а два разных человека), который никто кроме самих строймольщиков читать не мог, но и у тех аж зубы сводило от полной нечитабельности.
А еще книжечки добрейшего господина Козлова, которым пугают на втором курсе, и каковые книжечки всеми тщательно подписываются на пятой что ли странице, возле той самой знаменитой строчки: водородная связь между атомами водорода будет обозначаться пружинкой.
Физики, гласила эта надпись, не лезьте в химию, умнее казаться будете.
А общая химия. А немеряные тома по спектроскопии. А брошюра по нанотехнологиям.
И резко захотелось в практикум по неорганике, где мы собирались маленькими группками и судачили, судачили, судачили... И Ф.М.С. подходил к нам и изрекал очередной свой перл, и мы разбегились по тягам, разбиваясь на пары, поскольку на всех тяг не хватало. И мой лабораторный журнал был весь изляпан метиловым оранжевым? бихроматом аммония? еще чем-то?, он весь был в цветных пятнах, и мне из-за этого ставили на вид.
А мы развлекались, как могли, мы кидали алюминий в банку с бромом, мы получали дымящую азотную кислоту, и у меня были желтые руки и прожженные, продранные джинсы. Халат, под стать журналу, разрисовывался шариковой ручкой, дырки штопались разноцветными лоскутами, и чем больше ты походил на цирк - шапито к концу года, тем было интереснее.
А потом мы собирались в каморе у Ф.М.С. и слушали его голос, и писали реакции, и спорили, и радовались первым победам. Приходили в бешенство от его ах-каких-заковыристых вопросов, и смущались своей глупости, когда он открывал нам ответ, лежащий на поверхности. Мы смотрели на ДРОН не помню модели, и он нам в качестве факультатива рассказывал об идеальных кристаллах и рентгенофазовом анализе, об альфа и бета излучениях, и мы смотрели, как самописец тонкой линией рисует положение плоскостей. А затем он невзначай задавал вопросы, и мы вновь возвращались к тому, чего пока еще не понимали. Он хвастался нами перед своими посетителями, а мы были горды, когда верно отвечали на их предположения.
А еще я научилась отличать натуральные рубины от искуственных. И ехидно улыбаться. И запоминать его словечки. И думать, прежде чем что-то ляпнуть на коллоквиуме. И получать 20 из 25 на контрольной.
Еще через пару лет я наверное даже мерзкую дуру иванову буду вспоминать точно так же, как я сейчас вспоминаю Ф.М.С. И, если бы... если бы... Но не судьба.
По пути обратно зашла в книжную лавку. Уууу. У Курца наконец-то появились последние два тома его труда по органической химии (посмертно). Мы учились по драным методичкам, а по металлоорганике приходилось ходить на лекции, поскольку ничего печатного не было. Карапетьянца переиздали. В очередной раз. И Лидину с Молочком (а как зверели преподы, увидев у нас, бедных студиозусов, которым было лень выводить окислительно - восстановительные уравнения, эту книжку тогда еще в ярко - красной обложке) Теперь это очередное издание, строгих черно - белых цветов. С пофиксенными багами, я надеюсь.
И старые, рассыпающиеся по страницам книги, и фамилии, которые звучали грозным кличем в наших ушах. Аллемарин. Ковба. Полторак. И опус Минкина-Симкина (да, это не муж и жена, а два разных человека), который никто кроме самих строймольщиков читать не мог, но и у тех аж зубы сводило от полной нечитабельности.
А еще книжечки добрейшего господина Козлова, которым пугают на втором курсе, и каковые книжечки всеми тщательно подписываются на пятой что ли странице, возле той самой знаменитой строчки: водородная связь между атомами водорода будет обозначаться пружинкой.
Физики, гласила эта надпись, не лезьте в химию, умнее казаться будете.
А общая химия. А немеряные тома по спектроскопии. А брошюра по нанотехнологиям.
И резко захотелось в практикум по неорганике, где мы собирались маленькими группками и судачили, судачили, судачили... И Ф.М.С. подходил к нам и изрекал очередной свой перл, и мы разбегились по тягам, разбиваясь на пары, поскольку на всех тяг не хватало. И мой лабораторный журнал был весь изляпан метиловым оранжевым? бихроматом аммония? еще чем-то?, он весь был в цветных пятнах, и мне из-за этого ставили на вид.
А мы развлекались, как могли, мы кидали алюминий в банку с бромом, мы получали дымящую азотную кислоту, и у меня были желтые руки и прожженные, продранные джинсы. Халат, под стать журналу, разрисовывался шариковой ручкой, дырки штопались разноцветными лоскутами, и чем больше ты походил на цирк - шапито к концу года, тем было интереснее.
А потом мы собирались в каморе у Ф.М.С. и слушали его голос, и писали реакции, и спорили, и радовались первым победам. Приходили в бешенство от его ах-каких-заковыристых вопросов, и смущались своей глупости, когда он открывал нам ответ, лежащий на поверхности. Мы смотрели на ДРОН не помню модели, и он нам в качестве факультатива рассказывал об идеальных кристаллах и рентгенофазовом анализе, об альфа и бета излучениях, и мы смотрели, как самописец тонкой линией рисует положение плоскостей. А затем он невзначай задавал вопросы, и мы вновь возвращались к тому, чего пока еще не понимали. Он хвастался нами перед своими посетителями, а мы были горды, когда верно отвечали на их предположения.
А еще я научилась отличать натуральные рубины от искуственных. И ехидно улыбаться. И запоминать его словечки. И думать, прежде чем что-то ляпнуть на коллоквиуме. И получать 20 из 25 на контрольной.
Еще через пару лет я наверное даже мерзкую дуру иванову буду вспоминать точно так же, как я сейчас вспоминаю Ф.М.С. И, если бы... если бы... Но не судьба.
