Александр Анашевич

Собака Павлова

Она не падала, не лаяла, не выла
выбежала из последнего вагона
ушла от деда, от бабки, от закона
сладкая сладкая жизнь: смерть, вилы
"не шерсть на мне, длинные длинные волосы
черные человеческие волосы
не замерзну даже на полюсе, –
говорила она павлову женским голосом, –
не замерзну даже в сердце твоем
даже без сердца, под скальпелем не замерзну
мои волосы станут огнем
пылающая уйду от тебя на мороз, на свежий воздух
павлов, ты злой, я не знала об этом, любила тебя
я не любила в начале, потом полюбила, потом разлюбила
все от отчаянья, под капельницей, день ото дня
думала и смотрела в глаза твои голубые
к скотоложству тебя, павлов, я знаю, не принудить
ни к скотоложству, ни к замужеству, и даже рюмочки не выпить на брудершафт
тебе бы только тельце моё на лоскуты кроить
как потрошитель делаешь это с нежностью, по-маньячески, не дыша
а у меня нет уже ни яичников, ни мозжечка, ни селезенки
нету глаза, берцовой кости, ушной перепонки
полумертвая стою, вся в зеленке
кто меня, павлов, спасет из этой воронки
я собака, павлов, собака, собака павлова
не анна павлова, не вера павлова, не павлик морозов
даже не лена из москвы, которая обо мне плакала и
в сердцах называла осколочной розой
освободи меня, выпусти, пусть я стала калекой
калекой не страшно, главное не кошкой
выпусти, дай мне под зад коленом
только очень нежно, любя, понарошку
чтобы я бежала бежала, летела словно на крыльях
между машин, на свободу, на свалку, в иное пространство
ты научил меня, павлов, любоваться всем этим миром
таким волшебным, бескрайним, прекрасным

Танатофобия

Страх Смерти приходит к Ла
по пятницам и субботам,
за пятнадцать минут до сна,
каждый нечетный месяц.
Обнимает за плечи:
«Привет, ты меня ждала?
Я спешил как мог.
На Арбате пробки .
Рассказывай, как дела?!»
Ла здорова и хороша,
если спит не меньше семи часов.
Занимается тхэквондо.
На работе всегда мила.
Но когда Страх Смерти
приходит к ней не стучась
и сидит в гостях до восьми утра,
силы в миг покидают Ла:
желудок будто пробит гвоздем;
в мыслях — разброд и хаос;
в руках — слабость,
словно всегда была.
«Оставь меня. Я жива.
Никто из родных не при смерти,
и никто не болен,
не разведен,
не прикован к койке,
не утешается алкоголем.»
Все это правда, но
Ла слишком близко видела,
Что не волен
выбирать финал даже тот, кто верен
идеалам Библии до конца.
«Кто сказал, что тебе назначена
глубокая старость?
Линии, карты, руны...
В жизни иначе, ведь.
Все уходят.
Быстро движущаяся очередь.»
Ла закрывает уши,
качается в положении «полулежа».
Ее задача — выстроить новый мир.
Задача Страха — его разрушить.
Несколько долгих вздохов.
Ла неслышно идет к окну.
Город к ночи сменил наряд,
щеголяет пафосом и свободой.
Город — лучший друг —
не оставит ее одну
в доме с фобией, мраком и непогодой.
За стеклом огни.
И поток машин,
если ставить длинную выдержку
на снимке превращается в просто нить.
«Дорогой страх, я еще живу.
Все еще живу.
И тебе не стоило приходить.»

© Ardent Rain