Неделя прошла бурно. Очень. Сначала выключили свет. Одновременно выключили телефон. Воспользовавшись временным отсутствием электричества я подсоединила старый винт. Что послужило решающим фактором катакстрофы - фиг его знает. Телефона-то как не было так и нет. Опытным путем было уставновлено, что в результате всех пертурбаций полелети настройки Эксплоплера: пересвтали быть доступными и дайрики и еще куча сайтов. И базы не обновляются. Вот же гадство. Да, и я вышла на работу. Я говорила, что ненавижу свою работу? Так вот,да, я ее ненавижу. Нет, не так,я ее НЕНАВИЖУ!!! Меня просто тошнит. Одна радость, что домой потом возвращаешься, и не тошнит, потому что не на работе. А теперь у меня мама заболела. Вчера как стойкий оловянный солдатик отправилась на работу, вместо больницы, а утром я ей скорую вызывала. Заявили, что пневмония и свалили - ждите машину. Мамик и ждал почти 4 часа. А мне на работу пришлось переться. И весь день звонить то ей, то участковому, то в больницу. В общем, мне бы теперь тоже капельница не помешала. Положили в инфекционную, типа грипп. Суки! Но правда не пневмония, рентген не подтвердил. Поеду завтра. силком отволоку в пульманологию, нехай ложат на мое еще тепленькое местечко и лечат. Скорей бы уже весна.
Черт его знает, тоже спойлер, наверное. Колония "Неистовые земли" Бета: нет.
Уу-у-, хочу флаффу-у-у! читать дальше Отношения блонди к любви и сексу общеизвестно: не существует для них ни того, ни другого. Для элиты вопрос решен настолько кардинально, что сама его постановка кажется абсурдом, чистейшей нелепицей. Увы, люди, видящие собственными глазами двухметровую красоту неписанную, могущие засвидетельствовать отменную физическую форму «красоты» и неизменно подпадающие под обаяние глубокого ума, проницательности и любезности ее же, категорически отказываются верить в отсутствие у «красоты» личной жизни. Более того, некоторые прилагают множество усилий, чтобы вопрос сей поставить, выяснить и уточнить. Ясон с удивлением понимает, что на Амой настоящей преградой для поползновений такого рода служили вовсе не искусственное происхождение блонди, не принципиальная невозможность какой-либо эмоциональной привязанности, а исключительно недоступность последних, обособленность существования элиты в Эос. Здесь в колонии, его высокое положение, очевидная холодность, искусственная природа не служат ему защитой. Он, блонди, вернее, сильвер для всех, за одним исключением, оказывается объектом привязанностей, оценок, надежд и своего рода посягательств. Не на физический контакт, ни Боже мой, но на эксклюзивное внимание. Во всяком случае, именно к такому выводу приходит Ясон, когда Краммер в четвертый раз за неделю, является к своему начальнику за консультацией. Нельзя сказать, что ворох договоров, оставшихся после передачи колонии Амой, не требует внимания как начальства, так и всех его подчиненных - требует, и еще как: наследие концерн «Тайга» оставил разнообразное и крайне запутанное. Но, восстановив события двух прошлых месяцев, Ясон приходит к выводу, что раньше его сотрудник не нуждался в столь частых и подробных консультациях. Инженер-энергетик Второго Купола тоже. И представитель компании «Саркон», тоже должен был бы больше уделять внимание работе со строительным отделом, а не с администрацией. И пожалуй, Эрика Гордон, заместитель директора Третьего Корпуса слишком часто наведывается в Первый… Ясон, всерьез взявшись анализировать поведение своих коллег, сотрудников и знакомых с новой точки зрения, ощущает нечто близкое к досаде и огорчению. Там, на Амой, он довольно часто нарушал принятые в обществе границы между элитой и людьми. Это было вызвано необходимостью: деловыми соображениями, экономической выгодой, высокой секретностью, требующей контактов непосредственных и личных. Но он все равно оставался фигурой неприкосновенной: блонди, элитой. Айсменом, кем-то, кто как древний бог взирал с высоты Олимпа на землю, и если и спускался к смертным, то все равно оставался недостижимым божеством. А здесь, на Скарр, оставаясь элитой, оставаясь высшим должностным лицом, он внезапно превратился… в человека? Значит, божественность, неприкосновенность элиты обеспечивается только изолированностью последних? Но другого объяснения нет. Ясон работает рядом со своими людьми – в одном помещении, живет рядом – в такой же каюте, как и у всех остальных, пользуется теми же транспортными средствами, системами связи и обслуживающей техникой. Он постоянно находится рядом с людьми, на том же бытовом уровне и этого достаточно, чтобы они видели в сыне Юпитер человека и признавали эмоционально-привлекательным объектом. Последней каплей оказывается Астра, референт представителя горнорудного концерна. Сегодня Ясон имеет счастье и радость лицезреть улыбающуюся клыкастую красотку – следствие длительного и вышедшего из-под контроля эксперимента – уже четвертый раз. Кажется, все документы, которые отдел мог переслать в электронном виде приносятся ею лично в распечатанном пластиковом варианте. - Благодарю. Вас Астра. - Не за что, господин Ясон. Что я еще могу сделать для вас? Ясон ошибся. Последней каплей для меры его терпения послужил безмолвный взгляд кого-то из техников комплекса, полный положенного по случаю восторга , обожания и подступающей тоски. Блонди подумал, что скорее всего, это не единственный такой взгляд, и скорее всего, о наличие подобных взглядов не знает только он сам, и что, пожалуй, это самое печальное и даже смешное в его положении. В конце концов, он должен был, обязан был предположить такого рода… осложнения. Кабинет коменданте по обыкновению пуст. Высшее должностное лицо колонии с большей вероятностью можно обнаружить на дне нового вулкана, или на площадке резервуара Купола, или на срочной разгрузке катера, чем в собственном кабинете. Поэтому Ясон занимает его стол и его машину, чтобы гарантировать себе одиночество. Удивительно, но как раз сегодня попытка не удается. Черный расположился на кресле, повернутом спинкой к двери, поэтому когда Ясон заходит в каюту, включает свет и усаживается за столом, он не замечает монгрела. Позднее Ясон ни как не мог точно сформулировать причину такой невнимательности, ведь обычно, он сразу ощущает наличие посторонних : людей, андроидов, элиты. Но присутствие Черного, и тогда и позднее, воспринимается как-то иначе: как что-то неопасное, не тревожащее, не настораживающее, как что-то, позволяющее ощутить спокойствие. Тишину. Те несколько минут, пока Черный с удивлением наблюдает за неподвижно сидящим блонди, Ясон именно это и чувствует. Черный возится в кресле, хмыкает, заявляя о своем присутствии, садится на колени так, что его голова показывается над спинкой кресла - Добрый вечер, господин Ясон. - Добрый вечер. - А что вы делаете у меня? - Пришел поработать, - Черный смотрит на него с любопытством, не спрашивает, но Ясон считает нужным пояснить, - у вас тихо и никто не надоедает глупыми вопросами. - Хм. Звук можно принять за согласие и углубиться в работу, отбросив человеческие факторы, но Ясон испытывает желание продолжить ничего не значащий разговор. - Надеюсь, я вам не помешаю? - Нет. - Вам не нужна машина? - Нет. - Еще раз прошу прощения. - Хм. Неожиданно Ясон понимает, что он задает глупые вопросы.
4-ый сезон, 8 серия. " - А где твоя мама? - Ну-у, она загадала отправиться отдыхать на Бали, так что я думаю, сейчас она на Бали." Одри, куколка! Я просто балдею от этого ребенка!
В детстве стакан молока представлял почти неразрешимую проблему. То есть, ничего против молока я не имела, но пить его приходилось обжигаясь и давясь, потому что стоит замешкаться, подождать, пока остынет - и готово! Молоко покрывалось гыдотною пленкою, стакан с воплями препровождался маме. а она, снимая пенку. говорила: "Не допьешь (вариант: не доешь суп, котлету. кашу) и пенка будет за тобой гоняться" Кошмар же что такое! Детский хоррор! А теперь этот выросший ребенок стоит с ложкой на перевес над кипящим молоком и повторяет процесс кипячения несколько раз, чтобы с диким глазами маньяка и высунутым от счастья языком выловить всю, какую только можно получить, пенку - толстую. вкусную. нежную, сладкую... ням-ням-нямммм ...
Не то чтобы назрело... Но лучше сказать об этом, пока оно еще вызывает только недоумение, а не ярость. Я про то, что мы пишем. И чего не пишем. И это, граждане, будет очень-многа-буква. очень-многа-буква Не так давно мама, подойдя ко мне, когда я сидела у них за компом (ибо мой тогда был еще трупом), между прочим спросила: - Ты стихи совсем забросила писать? - Ага, - сказала я, ибо это чистая правда. - И песни не пишешь? - И песни не пишу, - сказала я, с трудом попытавшись припомнить, когда написала последнюю. По всему выходит - очень давно. - Ну конечно, - сказала мама с некоторым даже пренебрежением. - Ты все свой слэш пишешь... - Ага, - сказала я.
И припомнился мне тогда (или чуть позже, чем тогда) пост любивной Коммы, в котором она печалилась примерно о том же. А именно: негодование близких - почему мы растрачиваем свой талант неизвестно на что, если умеем делать "достойные вещи".
Грустно мне все это слышать, господа, грустно и печально. Ибо беседы похожего содержания происходили у меня не только с мамой, а с довольно широким кругом товарищей. И сводились они примерно к следующему: почему ты страдаешь фигней, когда можешь страдать не фигней? В свете чего у меня сложилось любопытное впечатление: кажется, эти товарищи всерьез уверены, что способны разобрать, где фигня, а где - не фигня, и более того - взять на себя ответственность за это решение. Меня это сначала безмерно веселило, а потом (т.к. я все-таки не только сангвиник, а еще местами очень даже холерик) весьма и весьма разозлило.
Это у нас была преамбула. А сейчас будет амбула.
... В свое время, лет пять-шесть-семь-десять назад я очень-преочень мечтала быть писателем. Быть писателем в моем понимании означало: зарабатывать писательством на жизнь. (И в этой мечте меня изрядно поддержал сэй Кинг со своей философией, мы говорим: спасибо.) Я никогда не мечтала ни о супер-известности, ни о том, чтобы быть Первой и Лучшей (как ни прискорбно, вот именно в этой области самоутверждения мое тщеславие с завидным постоянством пасует), а хотела всего лишь получать деньги именно за то, что приносит кайф (ибо в те времена бездумного кайфа и полета фантазии было значительно больше, чем работы над текстом).
Как бы то ни было, за прошедшие годы эта мечта не то чтобы пропала, но серьезно видоизменилась. Я не стану утверждать, что виной тому именно фанфикшн. Даже, скорее, возьмусь утверждать обратное, ибо по моему скромному мнению тут получилось воздействие «от противного»: я имела возможность понаблюдать за некоторыми известными писателями вблизи, и постепенно мне начало казаться, что меня что-то очень во всем этом смущает - что-то невысказанное и оставшееся за гранью сознательного восприятия.
Если говорить коротко (что у меня всегда получается паршиво, и я буду над собой работать, о да, мы говорим спасибо), меня перестала греть мысль о книжке с моим именем на обложке. Не поймите меня превратно: я буду весьма рада в некотором, пусть отдаленном будущем, такую книжку подержать в руках и главное - ощутить ее запах (меня сейчас многие поняли, правда? ), но проблема заключается в том, что это условие перестало быть достаточным для моего удовлетворения. По правде сказать, оно перестало быть даже необходимым, и перешло в разряд событий, которые «прикольно, если получилось», вместо первоначального «это то, к чему я стремлюсь всем сердцем».
Потому что меня с некоторых пор начало занимать другое, и вот тут с полным правом я могу заявить, что фанфикшн имеет к этому отношение. Люди, которые меня более-менее знают, в курсе моей невменяемой и ненормальной реакции на хороший текст. Заключается она в том, что если текст уж очень хорош, то мне от него становится так хорошо, ну так хорошо, что аж плохо. Иногда даже в физическом смысле: сердце болит, голова, желудок, и т.д. Как с этим бороться - я не знаю, и думаю, что уже, наверное, поздновато, зато такая вот реакция, когда я ее проанализировала, кое-что мне сообщила касательно видоизменения моей мечты.
Наполовину реакция эта вызвана преклонением перед мастером, визгами восторга от того, что такой текст существует на свете и я имею возможность его прочитать. А вторая половина состоит из банальнейшей зависти не вполне белого цвета, которая в нашем случае и становится двигателем прогресса, обеспечивая смену парадигм. Опять же, если коротко: мне становится совершенно пофиг, будут меня печатать, или нет, если я вообще когда-нибудь смогу так писать. Потому что возможность вызвать в ком-то вот такой вот «биг-бада-бум» кажется куда заманчивее, чем поставить в сервант очередной журнал с.
Мне, конечно, могут возразить, что есть смысл совмещать приятное с полезным… однако я вынуждена с таким возражением не согласиться. Ибо, с моей точки зрения, это вещи настолько разной валентности, что ставить их в один ряд не имеет никого смысла. Т.е. конечно можно после спасения мира еще и повесить картину на стену, но все-таки первое и без второго - достаточно веский повод, чтобы гордиться собой.
… А теперь вернемся к нашим баранам, с которых мы начали. Я сейчас пишу фики. Не много, но достаточно для того, чтобы говорить об этом писании в настоящем, а не прошедшем (или будущем) времени. Я пишу их потому, что мне так хочется, и я не считаю, что для моих действий нужно еще какое-то обоснование. С моей точки зрения важно только одно: получилось ли у меня сказать то, что я хотела, так, как я хотела и теми словами, которыми я хотела. Если получилось - кам-кам-каммала, мы говорим спасибо тебе; больше ничего не имеет значения.
Умение писать - это некая техника. Его можно (и следует) тренировать, себя надобно и почаще пороть (если есть за что), и почаще хвалить (если есть за что). Если писать - действительно важно для человека, то есть смысл серьезно относиться ко всему, что пишешь, будь то ориджинал или фик. И я не готова рассматривать фанфикшн как просто игру, потому что для меня это такая же работа, как и оридж; по правде, над фиками я работаю даже старательнее.
В последнее время я вижу, что у меня, кажется, получается сказать. Так, чтоб меня поняли. Для меня не имеет значения, что понять меня, по сути, могут только те, кто знаком с данным каноном; потому что, повторюсь, писательство - это техника, умение, навык, я тренирую его так, как мне удобно, я использую его так, как я хочу. Я не гуру или учитель, я не вижу особой важности в том, чтобы донести себя всему миру. Вполне достаточно, если именно то, что я могу и хочу сказать здесь и сейчас (теми словами, которыми я хочу говорить, и в той вселенной, в которой мне удобно их сказать), услышит кто-то один. Даже если этим одним буду я сама.
Для меня очень важно писать, и писать хорошо. А вот все остальное для меня не важно. И, конечно, можно накопать чего-нибудь, и в чем-нибудь эдаком меня обвинить (например, в эгоизме, снобизме, глупости, недальновидности, упрямстве, еще в чем-нибудь столь же лестном), но ведь, по большому счету, как я пользуюсь своим инструментом - никого не касается, не так ли? Тем более, что находятся люди, которых таковое применение инструмента также вполне устраивает.
Подключила свой старый винт со сдохшего компа. Гоняю на вирусы. Если все будет нормально я его вообще не буду снимать. Там музыки полно, мультиков, очень удобно.
Что всегда кажется наивным в сериалах о героях, так это их неумение справится с отрицательными героями. Вот какого Дин не покалечил Гордона? Ведь чего проще: приличный перелом руки, а лучше ноги -и он ни когда уже не будет охотником. Какого носится с Бэлой, а потом приставлять ей пушку ко лбу, когда уже поздно? Что, слабо было ей тоже руку сломать? Или отрезать на фиг? Она осталась бы живой (если не учитывать собачек, конечно, но зритель-то об этом не знал), но воровкой уже тоже работать не смогла бы. Какого черта? А такого, что инстинкт целостности у нас похоже сильнее инстинкта самосохранения.
"…Неделю назад Ая все же вышла из комы. Медленно, но верно врачи уводили девушку с опасного карниза, на котором та балансировала последние десять дней. Мастера скальпеля и реанимации словно уговаривали ее, прельщали жизнью, отворачивали, отвлекали. Ран не отходил от нее, от своей маленькой сестрички, почти никогда, шепча всяческую бессвязную чушь, которую и не нужно слушать, поскольку воспринимаешь само настроение, саму тональность, звук голоса – речь здесь не важна.… И вот на десятый день бессонного бдения; на десятый день та трепетная, самоотверженная забота, которой посвящал себя Ран, дала плоды. Ночью ресницы, густые длинные ресницы его сестренки затрепетали и веки, дрогнув, слегка приподнялись."
Уся обрыдалась. Просто... слезу текут как у крокодила.
Но я вот упустить момент боюсь, насчет живости. Для меня граница "да-нет" проходит там где "живое существо - робот". Модифицированное как угодно сильно живое существо (фаршированное жылезками ГМО) - это для меня всё еще Ясон, а вот построенное чисто из мертвых деталек, как компутер - это уже практически никто. Блин, да нафига деталькам кровь-то? Пусть даже и голубая? Пусть сколько угодно искусственная? Она ведь и его человеческий мозг, и его "псевдоплоть" омывает. Сердце, легкие - на месте. Жрать может, но не хочет. Дышит, чувствует, от "Черной луны" загибается. В постели - если не начинает безобразничать - никакого впечатления искусственности не оставляет. Да, шкелет армированый, да биохимия другая - маловало, имхо, для того, чтобы считать его роботом. Если бы интеллект был искусственным, то, пожалуй, можно было бы назвать его биороботом.
Так вот - оно всё еще био, да? "Тело, в котором все, кроме мозга, был созданно с помощью передовых биотехнологий". (с) ER/ URL комментария
И что там вроде есть какой-то корень типа хао, или как-то так, который без вопросов означает био (то есть нечто живое). Э? Это про "намами", видимо. Которое в оригинале вместо переводного organic. Нед, "намами" - человеческая плоть, как раз противопоставлялась тушке элиты. В отличие от их же мозгов, которые намами. Тело Рики - намами, тело Ясона - дзинкотай. Но биология, она и на Амой биология, живую материю изучает. Даже искусственно смоделированные белковые соединения по-прежнему остаются белковыми соединениями.
А ваще, наверное я даже и волновалась зря. Кто его знает, где все эти инстинкты у живых запрятаны? Может в одном мозгу всего достаточно, целиком и полностью. То есть, мне кажется, что одного мозга мало - а на самом деле как, оно неизвестно (мне, во всяком случае). Вот из-за измененной нафиг биохимии с инстинктами там пустовато. Во всяком случае, что касается инстинкта основного. Чистый функционал, сродни сексдроидному, оставлен, но само функционирование потребностью не является. Яйца не звенят совсем, безадресное томление мраморные перси на наполняет. Данный физиологический механизьм у дзинкотай полностью контролируются мозгом, посему привести в боевую готовность свой "шыдевр" для Ясона примерно так же просто, как для нас поднять руку. При таком раскладе становится понятно, что это его вдруг настолько поразила собственная похоть, когда он полез на Рики, почему он ее раньше не испытывал, и почему удивлялся впоследствии, откуда эта жажда вообще могла взяться. Именно фрактальный биологический процесс в мозге начался. Представить масштабы его воздействия на блондячью физиологию я затрудняюсь, ибо не ксенобиолог дэс. Как прикажете понимать комментарий Ёсихары к грехопадению: "Так как он дзинкотай, дофамин у него не вырабатывается. Пока. Нооо... (смех)"? . Ахтунг, почти мутация Кстати, Катце, который неким образом в курсе этой особенности элиты, сокрушенно подумал, сколь многие проблемы решились бы сами собой, если Рики, с его вечной уверенностью, что Ясону он только на "вась-вась" и нужен, был бы в курсе этого железного доказательства обратного - не будь Ясон полностью завернут на своем пете в смысле умственно-эмоциональном, он бы просто его Не.Хотел. Баста. URL комментария
О как, оказывается. А то народ все волновался, зачем, мол, ему, да как это он Угу, именно так. Помнишь? "The cold smile had already disappeared from his tight lips, but his eyes burned in their sockets. What were the tingling urges humming like an electric surge through his head—the ones he had never indulged before now? Iason didn't understand it himself. The only thing he knew was that this slum mongrel, who possessed not an endearing fiber in his body, made Iason's frame tremble" Не находил он в теле пацана ничего уж такого соблазнительного. Вовсе не с ладненькой фигурочки все началось. Даже забавно, как улыбочка-то с самодовольной морды спала: "Ой. Ой-ей-ей. Шо это?" Теперь усе понятно URL комментария
Название: Лилии должны умереть. Рейтинг: смерть персонажей, ругань, насилие. Пейринг: в перспективе. Бета: нет.
«Вы – дети стихий, вы – двери, вы – замки на дверях и ключи от них. Не вы управляете своим даром - дар несет вас, не вы порождаете силу – сила ждет за дверью, ждет поворота ключа, ждет мысли, желания или движения, чтобы вырваться, и только вы – двери, замок, ключ, можете остановить ее». Свитки старой Терры.
читать дальше - И сколько на этот раз взяли? - Тридцать тысяч в Глобал и сорок в Интернационал. - Чисто сработали. - Могли взять раз в десять больше. Они явились перед приездом инкассаторской машиной, в хранилище все уже было готово, оружие у этих раздолбаев было. Несколько минут подождать - и вся дневная выручка банка была бы в их кармане. - Ага, и мы бы в аккурат успели, да? Мечтать не вредно. - Мечтать вообще полезно. Эти типы прекрасно знают, чем грозит задержка на эти десять минут. - Чертовы монгрелы. Для них и эта мелочевка – большой куш. Были бы обычные. - Ну и что? - А то, что гражданам эти сорок кусков – так, на пару дней. - Ну не сорок, положим, а семьдесят. Но ты прав. Для профессионалов такого уровня – это ерунда. - Да ладно, Чез, какие там профессионалы? Ты видел этих клоунов? Они потому и успевают смыться, что срубают по мелкому. - Клоуны? Может быть. Но после пяти случаев ограблений все, что мы знаем о них, так это, что они одеваются как клоуны, что у них рыжие волосы, что лица они заклеивают детскими пластырями с покемонами. Чез, старший инспектор Чезлер, заместитель начальника отдела тяжких преступлений, качает головой и снова включает надоевшую до оскомины голограмму. Записи обоих ограблений, как и предыдущих трех, болтаются в отделе с утра. Пересмотрены уже десятки раз и десятки же раз пропущены через все мыслимые фильтры. Единственным полезным результатом бурной деятельности оказалось заключение, твердо указывающее: в базе данных полиции или СБ (доступной ее части) сведений о преступниках не было. Вывод: инопланетяне или монгрелы. - То, что они уходят в Церес не означает, что это монгрелы. С таким же успехом это могут быть «топляки». - Могут, конечно, но хрен редьки не слаще. Все равно мелочевка. Профи такие деньги только в насмешку. - Точно. Вот этого я и не понимаю. Чезлер находит нужные момент записи, отключает звук и уменьшает скорость прокрутки. - Вот смотри. Один из грабителей входит в зал и все внимание сосредоточено на нем: еще бы, такой вид, – в голокубе огненно-рыжий парень в темно-синем смокинге и штанах в желто-зеленую клетку вплывает в зал как пава, сопровождаемый ошарашенными взглядами и отпавшими челюстями, - видишь, как двигается? Как волна, ни одного лишнего жеста, четко соблюдается ритм. Вот он подходит к столу, оглядывается, заметьте: скорость поворота головы и шага одинаковые, тело постоянно в движении. - Эффект воды, - бормочет Стерх, младший инспектор. В общем-то, другого отдела, но с утра тусующийся в их группе. А как же, пятое ограбление и ни одной зацепки. - Точно. Он достает пистолет и, - Чезлер уменьшает скорость до минимума, - смотри, на оружие не обращают внимания еще несколько секунд. - А андроид… - А андроидов уже вырубил их технарь, - Чезлер находит нужный кадр, где такой же огненно-рыжий, но меньшего роста парень что-то делает на наладоннике позади охранников-андроидов и те даже не шевелятся, когда старший вытаскивает оружие. - Никогда не считал роботов приличной охраной, - морщится Гран. - Ну, в данном случае и от людей толку было немного, – замечает Чезлер, находя следующий эпизод, - поэтому они и выбирают филиалы поскромнее, где андроидов больше, чем человеческих охранников. И моменты выбирают, когда часть из них уже покинули зал, чтобы обеспечить работу инкассаторов. Вот это они откуда знают, хотел бы я знать. - Взломали? Это можно в принципе… Стерх дергает себя за ухо: ну да, можно, но это означает высокий уровень работы хакера, что для простого монгрела многовато. - А вот, следующий момент, - рыжий уже скинул смокинг и одет так же как все остальные: безумной расцветки рубашка и сшитый из лоскутков жилет, - смотрите, как он двигается теперь: сутулится, переступает с ноги на ногу, движения рук резкие и беспорядочные. Простой способ, но… в результате свидетели не могут даже рост указать достаточно четко. Более того, постоянно путаются в показаниях, потому что не могут отличить одного бандита от другого. Чезлер останавливает запись и поворачивается к своей группе. - А теперь скажите мне, что это не профессионалы. Его люди переглядываются, переваривая информацию. Кто-то согласился со сделанными выводами, кто-то самостоятельно пришел к аналогичным. Кто-то еще подбирает аргументы против. Но если Чезлер прав, и тем более, если Чезлер прав, то поведение бандитов становится еще более загадочным. - Ну и какого черта? - заключает Стерх, выразив общую растерянность, - если они так хороши, то какого черта вытворяют. Тренируются, что ли? Чезлер удовлетворенно кивает: - Вот это и есть самый важный вопрос.
Самым тяжелым в задуманном плане была транспортировка. Очевидно, что использовать байки – смерти подобно. Это только на подготовленных трассах байки могут выделывать сногсшибательные трюки и летать по воздуху. Увы, в условиях обычных городских дорог, летают как раз аэрокары, в том числе и полицейские, а байки осторожно двигаются с указанной скоростью и по указанным участкам, если не хотят быть остановленными ближайшим кофеавтоматом или автоматом по раздаче презервативов. Все просто: городская транспортная сеть представляет собой единый, цельный организм, контролируемый немаленьким сегментом ресурсов Юпитер и реагирующий на нарушителя не как последовательность: дорога - датчик – вызов - копы, а как одно целое. Система наблюдения Мидас, зафиксировавшая нарушение, проводила идентификацию не посредством передачи сообщения диспетчеру, а обращаясь к компьютерному разуму. Соответственно, исполнителями воли Юпитер становились все близко располагающиеся объекты: машины, люди и роботы. Вывод: исчезнуть из системы столь быстрореагирующей можно только не вступая с ней в контакт. Конечно, среди граждан тоже наличествовали криминальные элементы. Однако в силу действия системы ЛИНК-ов преступления связанные с грабежом, разбоем, убийством без прикрытия были мало распространены. Полиции чаще приходилось иметь дело с экономическими преступлениями, воровством или убийствами под действием психических и эмоциональных расстройств. Ограбление требовало как минимум предварительного взлома собственного чипа или его отсутствия, поэтому первыми подозреваемыми становились монгрелы или инопланетные гости. Последнее Кислоту вполне устраивало. «Косить» под монгрелов возможно было даже удобней, чем под инолпанетян, но тесно общаясь с «Бизонами» он пришел к выводу, что средний уровень монгрела не может обеспечить последнему столько умений и знаний, сколько нужно для успешного ограбления. Поэтому они предпочли изображать пришельцев. Доказывать предметно, так сказать, свою неамойскую природу Кислоте еще не приходилось, но он был уверен, что этот момент не далек. Проблема транспортировки к его удивлению оказалась как раз самой простой. - Чен, на чистку, опять еле скользил. Грин забери «покупку», где Люк? Чен ухмыляется: - На блядках. Эйр почти улыбается, Маар страдальчески морщится. Кислота отмечает мысленно: «Проверить контакты», хлопает четвертого в их сегодняшней команде по плечу. - Хорошо сработано, мелкий. Мелкий, Норрис., немного растерянно улыбается. Реагировать на похвалу Кислоты они еще не научились.