суббота, 19 декабря 2015
13:14

Анна Коростелева "Цветы корицы, аромат сливы"

Шпенглер & Инститорис
Наконец-то добралась и до этой вещи - какое же все-таки удовольствие слушать в машине интересную и смешную книгу. Озвучка мне попалась тоже прекрасная, кстати говоря.
Не спорю, роман не вызывает такого дикого писка и полностью неадекватного фанатизма, как "Школа в Кармартене", но он все равно прекрасен. Вначале кажется, что это будет очень смешная, но в общем-то простая история в духе "приключения иностранца в России": в МГУ приезжает по неведомой причуде китайской бюрократии учиться студент из Гуаньчжоу. Чувствуется, что в этом вопросе Коростелева много опиралась на личную практику: все комические проблемы и ситуации, связанные с погружением постороннего человека в чужую ему русскую культуру и русский язык, выписаны ну очень натурально и изумительно смешно. Собственно, уже на одном этом материале можно было бы сделать уморительную книгу и дальше никуда не ходить, тем более, ни про что так не весело и хорошо читать, как про обучение в любой форме. Возможно, только меня эта тема задевает за живое, но темы образования, школы, ученичества, отношений учитель-ученик и школьного братства - самые привлекательные для меня в литературе. Крайне позитивный личный опыт, что ли, и ностальгия. Хотя автору явно тоже это близко и важно, учитывая и этот роман, и "Школу".
Но сюжет отнюдь не останавливается на университетских приключениях китайских студентов, а закручивается очень внезапно и очень занимательно. Герой через некоторое время практически случайно выясняет, что его родной дед давным-давно, еще во Вторую мировую, бежал в Россию, а дальше след его пропал. Более того, унес с собой некую чрезвычайно ценную и магическую вещь, принадлежащую к древней китайской культуре. Дальше герой отправляется на поиски - к счастью, не в формате квеста, а в формате поиска информации по архивам и специалистам. И в итоге, конечно, находит, причем весьма неожиданно: там, где никто и не думал.
Параллельно поиску продолжается дивная университетская линия, особенно прекрасная часть с подготовкой китайскими студентами капустника и постановкой пьесы, в которой герою, Сюэли, играть главного положительного героя.
Конечно, как и в других вещах Коростелевой, дело совсем не в том, что написано, а в том, как. Она изумительно точная и изумительно смешная, причем смешная очень по-умному, без слащавости, без этих традиционных натужных шуток "юмористических" авторов, просто за счет очень правильного сочетания слов и ситуаций. Что совершенно не понижает общий интеллектуальный уровень текста: он остается и точным, и содержательным, и чувствуется, что в этом плане автор говорит гораздо меньше того, что *может* сказать - просто потому, что излишняя академичность была бы неуместна. Остается надеяться, что Коростелева напишет еще что-нибудь, все равно что)

@темы: коростелева

URL
воскресенье, 06 декабря 2015
22:20

Рюноскэ Акутагава "Новеллы"

Шпенглер & Инститорис
Во всех до единого японских писателях 20 века мне видится что-то похожее, что-то единообразно-странное. Какой-то извращенный надлом, ощущение несчастья, тревоги и неустроенности. Впрочем, возможно, во всех русских писателях иностранцы тоже видят нечто подобное, наше посконно-домотканное, достоевщину какую-нибудь. Но наша достоевщина и японская все-таки сильно различаются. У японских писателей поражает мелочность трагедии, что ли. Ты можешь сходить с ума, умирать, кончать жизнь самоубийством - а окружающий мир при этом идет своим чередом. И вообще *всегда* идет своим чередом, как в хороших, так и в плохих для тебя обстоятельствах. В этом плане ничто не порадовало меня в сборнике так, как рассказ "Лук" - по-моему, он глубоко комичный. Юность, любовь и розовые облака в голове - это, конечно, никто не отменял, но купить выгодно лука тоже можно заодно :lol: Пожалуй, это единственный рассказ, который полностью комический, без примеси трагизма - все-таки Акутагава именно трагический автор, таким бытовым трагизмом князя Мышкина. Несмотря на полностью другое устройство общества да и вообще ушедшую эпоху (все-таки почти сто лет прошло) по рассказам Акутагавы очень ясен весь ужас того положения, в котором оказываются герои, и безнадежность, и невозможность объективно найти какой-то приемлемый выход. Невольно проникаешься их ситуацией, а потом, возвращаясь в свой реальный мир, думаешь, как же в нем хорошо. У него много ситуаций не столько страшных сами по себе, сколько трагических своей безвыходностью: несчастливые браки, невозможность разойтись с опостылевшими членами семьи, множество других подобных же обстоятельств.
При этом Акутагава ни в коем случае не "социальный" писатель, и все его истории - это истории человека, а не представителя общества, и печальны они в том числе потому, что никакого этого "общества" за ними не видно, а видно только одиночество и отчужденность героев, в том числе от самых близких им людей.
Есть несколько очень тревожащих рассказов, изумительно написанных, от которых потом еще долго остается неприятное ощущение, как от кошмара, который ты весь день хорошо помнишь. И, наконец, "Зубчатые колеса" - гениальный и совершенно ужасный, не видела настолько прекрасного изображения сумасшествия, чтобы спастись от которого, действительно, покончить с собой кажется меньшим злом.
Не впечатлила только афористика, все эти попытки подражать Ницше - но у него-то форма была продиктована объективными причинами, а не тем, что автору больше совсем нечего сказать на заданную тему, да и сказанное звучит вымученно и пафосно.
Но все же, пожалуй, из всех японских авторов 20 века, что я читала, Акутагава - самый интересный. У него отличное воображение, и он очень ловко находит "точки страха".

@темы: акутагава

URL
суббота, 05 декабря 2015
23:01

Дарет Фригийский "История о разрушении Трои"

Шпенглер & Инститорис
Вещь скорее познавательная, чем интересная, и, само собой, не то что не чета Гомеру, а даже самому жалкому его подражателю не чета. Зато с интересной исторической судьбой: мало того, что написал ее непонятно кто, она еще и пользовалась бешеной популярностью в Средневековье (Гомера тогда не знали) и стояла у истоков многих удивительно далеких произведений, вплоть до рыцарских романов. Впрочем, постепенно Дарета начали наконец оценивать по заслугам, особенно с тех пор, как обнаружили Гомера, и теперь его читают разве что специалисты, для работы, а не для удовольствия. Хотя в свое время именно в скудости стиля Дарета многие находили прелесть, называя его чуть ли не первым историком, а также ассоциируя краткость, неизобретательность и скупость средств с правдивостью (так молчание упорно ассоциируют с умом). Насчет правдивости - вопрос, конечно, сомнительный, учитывая, что больно много у него нестыковок и нелогичных ходов.
Собственно, Дарет рассказывает свой вариант "Илиады", очень короткий, простенький и скучный. Очевидно не зная, чем заполнить десять лет, автор заставляет героев постоянно заключать перемирия "чтобы похоронить мертвых" года по два каждое. Еще комичнее то, что война у него начинается значительно раньше, чем, собственно, греки собрались плыть в Трою - в связи с этим неясно, почему им не засчитали техническое поражение. Если у Гомера история составляется из множества деталей, диалогов, описаний, характеров, то Дарет ограничивается скупым описанием основных фактов. Не счесть, сколько раз повторяются одни и те же выражения типа "происходит кровопролитное сражение" и "погибают многие тысячи" (формула, сильно напоминающая пресловутые "сотни нефти"). В целом Дарет занимателен для непрофессионального читателя ровно постольку, поскольку смешон своим печальным качеством в сравнении с Гомером.

@темы: античность

URL
воскресенье, 29 ноября 2015
16:14

Терри Пратчетт "Народ, или Когда-то мы были дельфинами"

Шпенглер & Инститорис
ПТерри, похоже, попытался написать полностью серьезный роман для старшего школьного возраста, и так увлекся своим гейсом ни разу не пошутить, что в результате получилось слегка морализаторски. Каждая ситуация и разговор исподволь учат детишек тому, как поступать правильно, как думать о других и прочим полезным в жизни вещам. Это все очень правильно, между прочим, но утомляет. И отсутствие классического юмора ПТерри книгу не красит, потому что юмористические ситуации создают именно персонажи скорее своеобразные, чем хорошие (например, Витинари), а тут герои - трое на подбор хороших и правильных людей (в смысле, мальчик, девочка и отец девочки). В их компании чувствуешь себя даже как-то неловко.
Впрочем, это не значит, что книжка мне не понравилась, это скорее необходимое предупреждение для людей, которые привыкли к Плоскому миру. И если Плоский мир - это хиханьки для взрослых, то "Народ" - замечательная поучительная история именно для детей. Формата "Нарнии", знаете, с точки зрения полускрытого морализма.
Идея истории, впрочем, отлично. На далекие южные острова приходит цунами и сносит всем все живое, кроме одного мальчика, который чудом оказался в море. Туда же цунами приносит корабль с девочкой - не какой-нибудь, а английской аристократкой, почти принцессой, которая оказывается единственной выжившей. Но история, как ни странно, не про то, как люди находят общий язык - это у них получается легко и само собой. А про борьбу с внутренними демонами. Девочка борется с голосом бабушки-мегеры, мальчик - с "ожиданиями" мертвых предков. Катарсис наступает, только когда каждый из героев по отдельности справляется со своей задачей. И все это в сочетании с робизнонадой, двое детей выживают на (теперь) необитаемом острове, принимают беженцев с других островов и защищают его от каннибалов и бандитов.
Характеры и поведение героев, конечно, вызывают большое сомнение. 13-летние подростки с совершенно разной культурой внезапно начинают вести себя как очень образованные и очень умудренные жизнью взрослые с широким кругозором. И достают ниоткуда такие бездны терпения и понимания, что мать Тереза устыдилась бы. Повторюсь, как детская морализаторская история, которая показывает *правильное* поведение, а не естественное, это вполне неплохо. Правда, это убивает весь интерес в конкретных персонажах - они не кажутся живыми уже, а только ходячими функциями. То ли автор сделал это, чтобы придать книге детскость, то ли "серьезность" - просто не его конек. Не судите по этому роману "Плоский мир", он совсем другой, и там, слава богу, практически никто не произносит морализаторских монологов (а тем более дети из полудикого племени). Итог: детям в воспитательных целях читать можно, взрослым, вероятно, будет скучновато - если вы только не любитель подобной литературы из серии "как правильно".

@темы: пратчетт

URL
пятница, 27 ноября 2015
23:19

Сергей Иванов "В поисках Константинополя. Путеводитель по византийскому Стамбулу"

Шпенглер & Инститорис
Для путеводителя книга слишком тяжеловесная и слишком хорошо написана. Теоретически ходить по ней, конечно, потому что к каждой главе прилагаются, как положено, карты с указанием достопримечательности, но сориентироваться по ним сможет только знаток, и так знающий город вдоль и поперек и нормально читающий по-турецки. Для человека же, который в Стамбуле не был (и не факт, что попадет, учитывая текущую ситуацию), это все бесполезная китайская грамота. Я первое время смотрела на эти карты и планы, а потом перестала и просто получала удовольствие.
Можно сказать, что книга Иванова - такой же путеводитель, как самый известный роман Павича - словарь. То есть формально, конечно, да, город разбит на районы, текст - на главы, повествование переходит от одной точки к другой. Но по сути сами эти точки и конкретные руины важны разве что специалистам, а вот то, что про них рассказывается - будут интересны абсолютно всем, в том числе тем, кто отродясь в Стамбул не собирается.
В этом-то и заключается главная прелесть текста: подходя к каждой достопримечательности (или по крайней мере тому месту, где она была в византийское время), Иванов рассказывает о происходивших здесь исторических событиях, приводит отрывки из исторических хроник и частных писем и заметок, в том числе многочисленных текстов, оставленных русскими паломниками. Причем выбирает наиболее интересные или смешные из них. Подозреваю, что вокруг каждой "точки" происходило достаточное количество и скучных вещей, но про них мы ничего не узнаем - зато можно изрядно обогатить свои знания по истории и культуре Византии. Я порадовалась, что уже успела побывать в Равенне (см. тамошние мозаики с Юстинианом и Феодорой) и прочитать "Тайную историю" (Прокопия Кейсарийского, разумеется, а не Донный Тартт). Впрочем, жаль, что я не читала Пселла, но теперь уж точно доберусь.
Таким образом построена вся книга, краткие описания наиболее живых исторических событий (типа, а вот здесь, на заднем дворе теперешней автослесарной мастерской, императору такому-то вырвали глаза) перемежаются краткими указаниями относительно того, что можно увидеть сейчас и как это проделать. Автор не ищет легких путей и честно предупреждает читателей, что если они сверзятся с древней постройки или их покусают собаки в частном дворе, из которого можно увидеть остатки каких-нибудь капителей, то сами виноваты, а он не при делах. В общем, текст очень живой и совершенно очаровательный. Хотя путеводитель по сути - это всегда книга даже не на один раз, а на полраза, книга Иванова - все-таки не путеводитель, а отличная публицистика. И ее можно перечитывать в любом объеме и с любого места. По сути, путеводитель - это скорее такая оригинальная форма подачи сборника исторических анекдотов и интересных свидетельств по принципу их привязки к географии, очень забавных и ужасно интересных. Для людей, не знающих о Византии ничего, вроде меня, это такое приоткрывание завесы, отделяющей нечто очень интересное и с одной стороны близкое, а с другой - совершенно чуждое.

@темы: иванов, византия, путеводитель

URL
воскресенье, 22 ноября 2015
14:17

Арт Шпигельман "Маус: Рассказ выжившего"

Шпенглер & Инститорис
Самое чудесное в бесчеловечном - это маленькие проблески человечного. Так и в Маусе самое чудесное - это не рассказ про Холокост (кто про него не знает?), а моменты непростых взаимоотношений пожилого отца, рассказывающего историю своему взрослому сыну. К примеру, изумительный момент, когда сын пришел к отцу в гости в пальто, а тот его тайком выбросил, потому что пальто ему не нравилось, а вместо этого заставил взять свою старую куртку, потому что она-де лучше. И сын говорит: как, как ты мог со мной так поступить?! :lol: Смешно и очень жизненно одновременно. Любой взрослый человек, если подумает, наберет кучу таких бытовых примеров из взаимоотношений с родителями - одновременно смешных, дурацких и слегка унизительных. Когда если не думаешь, то произносишь именно эту фразу. И это прекрасное наблюдение автора.
Впрочем, про Холокост, конечно, тоже хорошо, но кого у нас этим удивишь или откроешь глаза - все и так знают про войну, не с этой стороны, так с другой. Книжка была бы хороша, чтобы информировать подростков, выросших в далеких благополучных странах, которые фашизм не задел никак - исключительно чтобы знали. Мы же не узнаем ничего нового, в смысле, мы, русские. Читать, конечно, слегка неприятно, но это не идет в сравнение с тем ужасом, которые вызывает, скажем, "Бабий Яр". Несмотря на жестокость и натуралистичность, это все равно книга для подростков, а не для взрослых - и за счет формы комиксов, и за счет максимально персонифицированного содержания, что сильно облегчает восприятие.
Вообще я очень не люблю все попытки "эстетически осмыслить" все, связанное со Второй мировой, фашизмом и тд. Но в данном случае форма комикса с мышами вместо евреев и кошками вместо немцев (а также поляки-свиньи, французы-лягушки и шведы-олени. русские должны были бы быть медведями, но их в кадре нет), на удивление, *содержательно* ничего не меняет. И автор не пытается придать жутким историями про лагеря и газовые камеры дополнительный эстетизм и пафос, а рассказывает их совершенно без прикрас. Это очень хорошо, а мыши - ну что ж, почему бы и не мыши.

@темы: комиксы

URL
понедельник, 16 ноября 2015
22:53

Оноре де Бальзак "Блеск и нищета куртизанок"

Шпенглер & Инститорис
Всему, что этот человек пишет о любви, я решительно не верю. У Бальзака любовь - это такой deux ex machinа, который внезапно делает умных людей полнейшими идиотами, заставляет их поступать так, как нужно автору, вопреки всякому здравому смыслу и характеру персонажа, но больше не дает совершенно ничего. Зачем любовь конкретно этим несчастным людям-марионеткам и что она им дает - совершенно непонятно. Также из текста Бальзака совершенно непонятно, что такое, собственно, эта любовь. И если Пруст, например, описывает ее так, как каждый чувствует хотя бы раз в жизни, то у Бальзака эта такая непонятная магия в коробочке.
Тем удивительнее, что все остальные аспекты романа исключительно рассудительны, местами до циничности, и при этом необычайно логично и детальны. Бальзак тоже графоман, но в отличие от Толстого не повторяет раз за разом одно и то же, а углубляется во множество в основном совершенно ненужных деталей, которые, видимо, призваны придать его прозе достоверность. Можно сказать, я теперь о французском уголовном процессе начала 19 века знаю больше, чем о современном русском, хотя последний учила и сдавала, а без знаний о первом прекрасно бы обошлась. И так - о каждой мелочи, начиная с устройства тюрьмы и заканчивая многостраничным описанием жизненного пути третьестепенного персонажа. В общем, если бы не длинноты эти, текст был бы куда краше.
Но как ни странно, с ними даже можно смириться - только пресловутая "любовь" в этом романе вызывает такое отторжение и раздражение. Люсьен любит Эстер, она его тоже любит. Люсьена любят две стареющие дурочки из высшего общества. В Эстер влюбился пожилой банкир. А Коллен, фальшивый аббат, разыгрывает эту колоду чувств, пытаясь на ней заработать. Увлечение стареющих дурочек молодым красивым мальчиком или банкира - юной шлюшкой - еще можно понять. Правда, обычно такие чувства не выходят за рамки удовлетворения плотских потребностей, и уже тем более не становятся для заинтересованных персонажей их личным безумием, ради которого они готовы пожертвовать всем, что имеют. Еще большую неприязнь вызывает пресловутая любовь самих Эстер и Люсьена. Она - бывшая и настоящая шлюха, которую псевдоаббат подобрал в помойной куче, поотчистил и начал продавать просто дороже, чем раньше. Он - юной альфонс, самовлюбленный и совершенно бесхарактерный, делающий себе карьеру, забираясь в койку к стареющим представительницам света. Все это довольно отвратительно. И поэтому когда автор начинает живописать, какие это чистые и невинные души и как они хорошо выглядят, хочется плюнуть и пойти к нормальным каторжникам, которые хотя бы не корчат из себя святош. Чего хочет аббат Коллен, я понимаю. Чего хотели эти двое и на что, собственно, рассчитывали, как я не понимаю Кэти в "К востоку от Эдема". Когда с ними обоими случилось то, что случилось, я была искренне рада, что в дальнейшем эти неадекватные не будут мешать мне получать удовольствие от детективной части сюжета.
Задумка с длящимся преступлением Коллена хороша, хотя и не совсем ясна. Он хотел выгодно женить Люсьена, а, собственно, зачем? В то, что Коллен любит этого альфонса, я поверить решительно не способна - с чего бы? Это противоречит всему, что мы узнаем о персонаже из текста. Коллен таких, как этот, должен на завтрак есть. Зато развязка в целом оставляет большое удовлетворение, потому что каждый из главных действующих лиц получает по заслугам.
Еще интересно посмотреть на текст с точки зрения экономики. Забавно деление женщин полусвета на куртизанок и приличных. При этом предложение, в отличие от сейчас, еще намного меньше спроса, поэтому куртизанки и пользуются такой популярностью, и поэтому Нусинген и теряет волю от Эстер, хотя в наше время плюнул бы на эту капризулю и мигом нашел себе другу - к нему бы таких очередь стояла. С Люсьеном же еще хуже: мальчики-альфонсы не в чести, и слава богу. Забавно то, что какая-то вещь, попавшая впервые на рынок, сначала пользуется бешеной популярностью притом, что ее не достать, а если достать, то за большие деньги, а потом постепенно обесценивается и становится стандартным товаром на полке. Продажная любовь к таким товарам тоже относится, как видно из романа, и на рынке она недавно, вот и не успела еще приестся - все с таким увлечением ее обсуждают, выбирают, меняют старую на новую, думают, какая более популярна. Если все было так, как пишет Бальзак, я рада, что этот этап пройдет и силы нашего "полусвета" теперь направлены на айфоны))

@темы: бальзак

URL
суббота, 07 ноября 2015
20:53

Роберт Льюис Стивенсон "Похищенный"

Шпенглер & Инститорис
Так получилось, что в "правильном" возрасте все подростковая приключенческая литература прошла мимо меня, Стивенсон в том числе. До сих пор я читала только историю Джекила и Хайда и сочла их ужасно скучными. А тут буквально по случайности наткнулась на "Похищенного", выбирая, что бы послушать в машине, и была искренне и приятно удивлена.
Нет, это все та же подростковая приключенческая литература, которой все и ожидали. Осиротевший юноша оправляется знакомиться к родным дядей, надеясь на его поддержку, но дядя оказывается злодеем, юноша попадает сначала к пиратам, потом на необитаемый остров, переживает различные приключения, но в итоге, конечно, возвращается, что называется, "со щитом". Удивительным является другое - то, как написано. Обычно такие истории бывают исключительно картонными, за что я их очень и не люблю. Вот герой, наделенный автором всеми добродетелями, кроме ума, вот злодеи, вот добрые помощники. Вот добро торжествует, вот добрые герои поступают исключительно правильно, а злые - исключительно плохо. Ну и дальше все прекрасно представляют себе этот жанр для пятилетних. Но у Стивенсона совсем не так. Начнем с того, что у героя таки есть мозги, способность здраво рассуждать, стоять на своем и защищать себя и свое мнение. И в этом ему, юноше, уступают многие взрослые. Прямо-таки поражает общая адекватность поведения героя и, вставая на его место, думаешь, что и сам бы вел себя так же. И именно эта адекватность поведения решительным образом сказывается на том, как воспринимается и сам приключенческий сюжет - все происходящее кажется очень реальным.
Дальше больше, не только герой, но и остальные персонажи, помимо зловредного дядюшки (который таки представляет из себя картонного злодея и труса с сомнительным обоснованием происхождения этих недостатков), тоже ведут себя как нормальные люди. Где-то выступают злодеями, где-то - наоборот. Юношу увозят силой на корабле, чтобы продать в рабство в Америке, но тем не менее, ему удается войти в дружеские отношения кое с кем из команды - что вполне логично, если небольшое число людей находятся много времени вместе. Отдельно впечатляет фигура Алана Брэга, внезапного и самого преданного из найденных Дэвидом друзей. Насколько изумительно выписанный характер! Стивенсону удалось создать персонажа очень живого и очень привлекательного, при этом с очень очевидными недостатками. Алан Брэг смел, но самовлюблен донельзя, преданный друг, но обижается на каждый пустяк и не отличается рассудительностью и самоконтролем. А сцена ссоры Дэвида с Аланом на пустоши, когда они обмениваются взаимными обвинениями, а потом Алан бросается спасает заболевшего мальчика, действительно достойна Достоевского. Это очень по-человечески вообще - без проблем пройти вдвоем все опасности и трудности и страшно поссориться из-за дружеских подколок. Кто не ссорился со своими самыми близкими из-за слов или даже тона?)
Роман "делает" не закрученный сюжет, а именно исключительная живость персонажей и то, что "положительные" герои не вызывают, как обычно, раздражения, а вызывают настоящую симпатию и интерес.

@темы: стивенсон

URL
пятница, 06 ноября 2015
21:51

Джек Лондон "Белый клык"

Шпенглер & Инститорис
Очень милая повесть для детей и подростков, хотя и немного недетская про своей жестокости про непростую историю волкособа. Дело начинается далеко на севере, где на двух путешественников, которые тянут гроб с третьим, нападает стая волков, возглавляемая рыжей полуволчицей-полусобакой. Экспозиция довольно длинная, и начинаешь изрядно скучать, прежде чем дело наконец доходит до рождения героя, собственного маленького Белого Клыка. История из жизни стаи волков, честно говоря, будет интересна только очень большим любителям живой природы, тем, кому в школе нравился Бианки. С другой стороны, начинаешь сопереживать Клыку, как только он выбирается из своей берлоги на волю и вступает в первые стычки с окружающим миром за добычу. Но по-настоящему интересно становится только тогда, когда этот дикий волчонок вместе с матерью прибивается к людям.
Дальше следуют его приключения уже в качестве полудомашнего волка, сначала у индейцев, потом у злодея-белого, который пытается (и вполне успешно) сделать из Клыка бойцовскую собаку, пока наконец волкособа не находит и не отбирает хороший человек. И не начинает с ним обращаться так, как все нормальные люди обращаются с домашними собаками - то есть, конечно, отчасти воспитывать, но в целом любить. Далее наступает всеобщее благорастворение, и концовка по степени сахарности сильно не вяжется с остальным текстом. Все-таки, мне кажется, со щенятами от колли Лондон перегнул палку с хэппи-эндом, слишком уж это выглядит по-человечески, отцовские чувства, весь этот пафос. С другой стороны, и история со щенятами, и история с разбойником очень предсказуема - понимаешь, чем все закончится, как только по тексту появляются первые намеки. С другой стороны, весь остальной сюжет как раз не предсказуем, и этим интересен. Пожалуй, больше всего мне понравилась часть, когда Клык жил у индейцев - она интересна не только "волчьей" стороной, но и изображением индейской жизни времен золотой лихорадки тоже.
Вообще хорошая повесть из серии "про животных" для подростков. Настоящая, и практически без соплей, если не считать самой концовки.

@темы: лондон

URL
понедельник, 02 ноября 2015
21:23

Говард Филлипс Лавкрафт "Ужас в музее"

Шпенглер & Инститорис
В этот раз мне попался какой-то совсем не страшный сборник Лавкрафта. Впрочем, как я понимаю, из всего пятитомника этот том - едва ли не самый слабый, и в нем много рассказов, написанных в соавторстве (и каков вклад самого Лавкрафта в это соавторство, тоже неясно). Пожалуй, единственная история, которая несколько ужаснула своей натуралистичностью - это "Проклятие Йига". Притом, что я в принципе не боюсь змей, но написано настолько хорошо, что воображение живо нарисовало темную комнату, кишащую змеями, когда ты просыпаешься. Вообще все эти ночные страхи - очень плодотворная тема.
В остальном не в сборнике много проходных историй, которые могли бы рассказать третьеразрядные авторы готических рассказов, пугающие больше своим занудством, чем чем-то еще. Относимость к творчеству Лавкрафта в них выдает разве то, что в порыве гнева злодеи поминают Ктулху и Шуб-Ниггурата, как у нас поминают черта - больше как фигуру речи. Впрочем, мой любимый Козел с Легионом Младых, который так хорошо ложится в мотив советского гимна, тоже присутствует. Но далеко не все рассказы сборника относятся к лавкрафтовскому мистическому бестиарию, в большинстве они куда попроще. И до высот, скажем, "Морока над Инсмутом" тоже ничего не поднимается.
Но он все равно милый, и читаю я его не ради ужаса, а ради этого крайне забавного на самом деле мистического мира, всех этих хтонических чудищ и Древних пришельцев.
Интересно, кстати, неужели никто не сделал полноценный онлайн-словарь по Лавкрафту, со статьями про всю ее живность и в каких рассказах упомянута?

@темы: лавкрафт

URL
вторник, 27 октября 2015
20:41

Чарльз Диккенс "Наш общий друг"

Шпенглер & Инститорис
Увольте, это была моя последняя попытка понять, за что же все так любят Диккенса. В следующий раз когда я захочу почитать что-нибудь длинное и занудное, надо вспомнить лучше про Томаса Манна. И что самое печальное, не погрешишь даже на перевод, как с "Дэвидом Копперфильдом" - перевод Волжиной и Дарузес объективно очень хорош - собственно, на этом достоинства романа и заканчиваются.
Такое впечатление, что Диккенс до конца так и не определился, что же именно он пишет - то ли сатиру на свет и полусвет, то ли нравоучительную историю из жизни низов, то ли женский роман. Вначале кажется, что первое, сюжет разворачивается во втором, а заканчивается все третьим, несколькими свадьбами и прочими розовыми соплями.
Не могу избавиться от ощущения, что все до одного герои романа - слегка уроды. Причем не только те, кто заявлен отрицательными, но и положительные тоже бывают весьма неприятны, причем некоторые (например, Лиззи) так противны своей положительностью, что аж смотреть неприятно. И ни один из них при этом не вызывает интереса или желания как-то проникнуть в его судьбу - мне лично приглянулась только кукольная швея, у которой было одновременно и сердце, и голова. У остальных же героев - сплошь что-то одно, а у большинства так и вовсе ни того, ни другого.
Сюжет разворачивается очень медленно, и уже на середине текста не понимаешь, зачем в него введены вот эти и вон те партии персонажей и что вся эта толпа должна вместе делать. Потом особенно печально видеть, что весь "свет" в лице этих многочисленных семейств, которые друг у друга обедали, продвигали кого-то в Парламент и проводили вечера за попытками поизящнее уколоть друг друга побольнее - так вот, вся эта линия целиком, видимо, была введена только для того, чтобы в конце демонстративно осудить брак одного из героев с девушкой ниже его по положению. И чтобы друг этого героя внезапно осознал, какая фигня весь этот ваш свет и общественное мнение.
Сама история, впрочем, кажется довольно интересной и запутанной - ровно до того момента, пока не начинаешь понимать, к чему все идет дело. Зачем здесь столпились все эти люди (число персонажей романа с именами и относительным описанием наверняка перевалит за сотню), зачем все эти хитросплетения, длительные скучные отступления про неприятных и неинтересных людей, нравоучительные речи. Зачем это преследование, переодевание, таинственная жизнь порта, мальчик, желающий выбиться в люди, разоряющиеся прохвосты из полусвета, совершенно немотивированное убийство и прочая ересь. Ну конечно, чтобы герой женился на героине и получил наследство! Причем самым комичным в истории является то, что по завещанию он и так должен был бы получить наследство, только женившись на героине, и роман можно было бы не начинать. Но "вмешались обстоятельства", и автор, всеми правдами и неправдами пытаясь отдалить то нелепое и единственно возможное решение, которое сам же и изобрел, нагородил такие, пардон за каламбур, кучи мусора, что из-за них движение сюжета едва проглядывает. Нормальные герои всегда идут в обход.
Почему-то считается, что это смешной роман, но я не могу с этим согласиться. Переводчики пытались пошутить, где могли, и приложили все усилия, чтобы неестественные попытки автора пошутить над не самыми смешными вещами выглядели смешно, но смешно не было ни разу. В основном хотелось сказать, да господи, когда же это море разливанное уже закончится!
Когда читаешь Набокова, к примеру, стоит только отвлечься на пару секунд, пропустить пару слов - и смысл уже ускользает, потому что текст плотный, и каждое слово - необходимо и достаточно. Под конец, когда уже дело начало двигаться к свадьбам, я осознала, что у Диккенса можно читать одно слово в начале страницы, одно в середине и одно в конце - все равно будет понятно, что происходит, потому что персонажи без конца ходят вокруг да около, повторяя один и тот же набор шаблонных фраз, а автор за ними повторяет такие же шаблонные эпитеты и нравоучения. Увольте.

@темы: диккенс

URL
среда, 14 октября 2015
21:49

Борис Васильев "А зори здесь тихие..."

Шпенглер & Инститорис
Прекрасная вещь, даже не столько жуткая, сколько прекрасная. В отличие от "В списках не значился", которые - один сплошной негатив, пусть даже насквозь героический, Зори оставляют куда больше ощущения надежды, что ли. Может, потому, что несмотря на гибель всех пяти девчонок, они этих несчастных немцев таки победили и своего добились.
Что меня очень восхищает в прозе Васильева, технически, - это натурализм без натурализма и героизм без пафоса. Под натурализмом я подразумеваю и грязь, и холод, и некотрые мерзости, но при этом он их не смакует, а преподносит как нечто неизбежное, само собой разумеющееся и не заслуживающее того, чтобы на нем подробно останавливаться. Да, грязь, да, мерзости. Да, утонуть в болоте - это чудовищная смерть, просто чудовищная, если вдуматься. Но в то же время это никак не отвлекает о самого главного, от того беспафосного героизма, который движет всеми шестью участниками "заградотряда". Прекрасно, короткими чертами, но очень емко набросаны и характеры, и судьбы и пяти девочек, и старшины. И с самого начала по этим наброскам уже можно понять, как они поведут себя в решающий момент. Удивительная точность и полнота образов - так, что от нескольких фраз складывается целая картина и сбывшей жизни, и той, которая могла бы случиться после, если бы не эти немцы.
Сюжет наверняка всем знаком по фильму: север, тихая пограничная территория, отряд девочек-зенитчиц и командующий ими старшина. Немцев в глаза не видели и не ждали - и тут внезапно ушедшая в самоволку к сыну девчонка обнаруживает двух в лесу. Им на перехват отправляется маленький отряд из пяти девушек и этого несчастного старшины - и обнаруживают, что враг им не по зубам, но и назад пути нет. И, сами не собираюсь, открывают свой личный фронт, на котором гибнут одна за другой.
Что больше всего меня лично впечатляет в Зорях: когда я пытаюсь примерить ситуацию на себя, я не вижу никакого другого выхода, кроме как делать то, что делали они все. Героизм, который в то же время является необходимостью - причем необходимостью не для обстрелянных солдат, а для девочек, которым еще и 20 нет, вот что жутко.
Вот такого рода вещи о войне, мне кажется, должны быть. Без попыток приукрасить что-то или нарисовать на месте более чем реальной трагедии живых (но далеко не идеальных) людей некие воздушные замки. Просто рассказывающие о том, что делает война с простыми людьми и что простые люди способны сделать на войне.

@темы: васильев

URL
суббота, 10 октября 2015
16:17

Марк Алданов "Девятое термидора"

Шпенглер & Инститорис
В школе меня очень интересовала Великая Французская Революция, и я даже прочитала несколько приличных исторических работ на этот счет - пока не уперлась в Карлейля и не умерла на нем. С тех пор тема ВФР - это такой незакрытый гештальт. С другой стороны, роман Алданова и маленький, и совсем не занудный. Правда, нужно быть готовым к тому, что собственно во Францию наш герой попадает только во второй половине текста.
Складывается ощущение, что автор просто искал оригинальный подход к вопросу, про который "в лоб" уже написали все, кому не лень - и таки нашел. Несмотря на то, что роман в целом посвящен падению якобинской диктатуры, с самой якобинской диктатурой непосредственно читатель и главный герой столкнутся примерно за четверть текста до конца. История начинается очень издалека: молодой, подающие неопределенные надежды русский дворянчик попадает на глаза стареющей Екатерине. Она ему пару раз улыбается, после чего Платон Зубов решает от греха подальше сбагрить его куда-нибудь за границу, пусть даже за государственный счет - и 19-летнему птенцу поручают "важную дипломатическую миссию" - узнать, каковы настроения французских эмигрантов в Европе. Дело происходит непосредственно после казни Людовика, и все монархии Европы, разумеется, пребывают в некоем смятении чувств. Забавно то, что буквально все осознают, куда юношу посылают (точнее, отсылают) и зачем - кроме него самого, у которого и мыслей никаких о Екатерине не возникло. Юноша искренне считает, что он выполняет крайне важное государственное поручение и вообще крутой дипломат. Именно с таким ощущением он появляется сначала в Лондоне у русского посланника, а потом с помощью того попадает сначала в Бельгию, а потом во Францию.
"Наивный рассказчик", который сам (в отличие от читателя) не в состоянии оценить значение или важность происходящего - это, конечно, но новый прием. С другой стороны, Алданов и не низводит своего героя до уровня идиота - мальчик действительно старается вникнуть в политическую жизнь Франции, даже находит знакомцев в якобинском клубе, но все выглядит как-то несерьезно именно потому, что видно его глазами. И о своей любовнице он размышляет куда больше, чем о том, куда же катится Франция, а о том, какое значение французские события имеют во всем мире, даже не задумывается.
Самый трагикомический эпизод во всей истории - собственно 9 термидора и падение Робеспьера. Потому что наш мальчик пил всю ночь с другом и эпическое заседание Конвента, где клеймили Робеспьера, просто проспал, точно так же, как и его казнь потом. Он всюду старается успеть и все узнать, честно, старается, но молодой здоровый организм неизменно берет свое, и получается как всегда. При этом юноша лелеет надежды о том, как будет писать мемуары о тех событиях, которые проспал пьяный - в общем, очень по-человечески. С другой стороны, именно так и происходят все великие исторические события - очень бестолково, и большая часть участников не понимает всей картины или понимает ее очень превратно. И половину происходящего даже те, кто был на месте, не заметят или не осознают. Зато пройдет время - и все будут знать все в деталях и искренне верить, что они сами все видели и помнят. В этом плане наивный рассказчик хорош тем, что происходящее кажется очень близким и реалистичным - в отличие от детального и последовательного, но сухого изложения историков.

@темы: алданов

URL
вторник, 29 сентября 2015
23:08

Laurinda Dixon "Bosch"

Шпенглер & Инститорис
Выбрала эту книгу в рамках флешмоба по критерию "благодаря обложке" так что, думаю, стоит ее показать: На обложке изображен один из замечательных босховских монстров с триптиха о св. Антонии, хрень с клювом на коньках.
Вообще я большой любитель Босха - буквально всех его вещей, и этих деталей, и разнообразия монстров, и тщательно вырисованные кусты странных форм, и особенно утконоса с книгой в пруду в "Саду земных наслаждений".
Книга построена по интересному принципу - но в хронологической последовательности (как обычно пишут про художников и вообще всех представителей искусства), а по тематической. Тем более, что хронологически про Босха и не напишешь особо: о жизни его известно достаточно мало, а картины датируются в основном на базе дендрохронологического анализа. Каждая глава у Диксон посвящена какой-то одной теме или одной большой картине (как в случае с триптихом св. Антония и триптихом Сада земных наслаждений, например), при этом анализируется не только конкретная картина, но и в целом обстоятельства ее создания, последующая история, другие произведения искусства на ту же тематику или со сходными элементами.
Все, что автору есть сообщить о биографии Босха (то есть очень мало), рассказывается в первых главах. Вопреки расхожему мнению, Босх был не сумасшедшим еретиком, а весьма уважаемым членом местного сообщества, входил в локальную церковную организацию The Brotherhood of Our Lady и был достаточно состоятельным человеком. Ему заказывала картины местная и не только знать, и никто не видел в его произведениях ни намека на ересь и крамолу. Отсюда автор делает вполне логичный вывод, что то странное, что мы видим в его картинах сейчас, для современного Босху человека настолько странным не являлось, а имело вполне конкретный смысл.
К примеру, триптих о святом Антонии, помимо указания на самого святого и его атрибуты, содержит множество ссылок на актуальные для Босха мотивы, связанные со святым. Прежде всего - на заболевание "огонь святого Антония", или эрготизм, вызываемое отравлением спорыньей. В то время по Европе прошла не одна эпидемия эрготизма, который пытались лечить с помощью различных алхимических методов. На картине, когда на это прямо указывает автор, можно разглядеть множество алхимических приспособлений, особенно учитывая, что в качестве иллюстраций приводятся другие их изображения из алхимических трактатов того же времени. Кроме того, эрготизм вызывает галлюцинации - и этим вполне объясняется общая странность картины. Кроме того, монахи ордена св. Антония устраивали лечебницы для таких больных - и нуждающиеся в лечении также изображены на картине - целиком и в части (в составе отдельных ног, например, поскольку ампутация была популярным методом лечения). С таким подробным разбором картина в целом становится значительно более понятно.
В целом Диксон отмечает во многих картинах значительное влияние алхимии: и алхимические предметы, всякие реторты и перегонные кубы, и своеобразная алхимическая символика, довольно сложная. Например, в "Поклонении волхвов" шесть странных личностей, прячущихся в хижине, ассоциируются с шестью металлами, традиционно используемыми для экспериментам в получении философского камня. Таким образом, рождество Иисуса ассоциируется с созданием философского камня/золота, а остальные герои картины - с различными вещами, используемыми в алхимических опытах.
Помимо анализа картин самого Босха очень интересно посмотреть на "смежные" иллюстрации и изображение тех же вещей у других художников. Кстати, некоторые вещи, которые у Босха кажутся совсем странными и из ряда вон выходящими, к примеру, воображаемые животные, в этом случае странными перестают быть, когда выясняется, что именно в таком виде этот "подводный рыцарь" уже описан в каком-нибудь трактате.
В общем, отличная легкая и познавательная вещь для любителей творчества Босха, у автора множество интересных идей и находок, которые кажутся вполне убедительными.

@темы: art

URL
воскресенье, 27 сентября 2015
11:16

Игорь Акимов "Дот"

Шпенглер & Инститорис
Меня в принципе очень интересует все, что связано с историей Второй мировой, но при этом я предпочитаю историческую литературу художественной. И на "Доте" наконец сформулировала, почему: WWII не предмет для упражнений в изящной словесности и стилистических игр. На любые другие темы - пожалуйста, любые стилистические приемы. Но тексты по Второй мировой воспринимаю только в простом, реалистическом формате. Слишком мало времени прошло еще, чтобы события можно было перевести в область чисто литературную и придавать им какую угодно окраску, хоть гиперреалистическую, хоть сюрреалистическую. В основном попытки авторов, пишущих художественную прозу о Второй мировой с позиций "как бы сделать покрасивее" и "как бы еще выпендриться" вызывают у меня глухое раздражение и однозначно расцениваются как признание в собственном бессилии. Потому что материал настолько *больше* авторского дарования, что у автору, чтобы справиться с ним хоть как-то, приходится этот материал упрощать, обрезать, выводить из области вполне живой и недалекой истории в область расхожих, заезженных сюжетов, которые можно украсить только новой формой. Но Вторая мировая как основа сюжета не нуждается ни в каком украшательстве, и любая "новая форма" на ней смотрится, как одежда не по размеру. Это относится не только к Акимову, но и вообще ко всем подобным.
Роману предшествовала повесть, куда более реалистическая, как сам автор выражается, "лубочная" - я ее не читала, поэтому сказать мне особо нечего, но по ощущениям, повесть была, возможно, лишена вышеописанных недостатков. В романе же автор попытался совместить несовместимое - этот позитивный лубок про героических советских солдат, с какими-то невероятными успехами защищающих дот далеко за линией фронта летом 41 и "роман-воспитание" про немецкого офицера. Причем когда советские солдаты встречаются с немецким офицером, происходит уже полнейший сюрреализм в духе Роб-Грийе. В итоге - взглянули звери на пейзаж и прошептали: ералаш. Даже применительно к любой другой основе сюжета все эти несочетаемые вещи были бы уже слишком, а применительно к тематике Второй мировой, которая, повторяюсь, и так не нуждается в искусственном украшательстве для придания тексту большей выразительности - так и вовсе вызывают недоумение.
"Лубочная" часть, между прочим, отличная. Пятеро советских солдат, по разным причинам оказавшихся за линией фронта в начале немецкого наступления, находят друг друга (кое-кто спасается из плена, кого-то просто бросили товарищи), забираются в заброшенный дот, забитый под завязку боеприпасами, который проходящие мимо немцы не проверили (sic!) и начинают весело расстреливать колонны. Слава русского оружия, немцы терпят сокрушительное поражение, красота, в общем.
Параллельно начинается линия, озаглавленная "Жизнь и мнения Иоахима Ортнера" про немецкого офицера - белая кость, совсем даже не фашист, который и попал-то на фронт только затем, чтобы побыстрее отметиться в каком-нибудь сражении и свалить обратно в тыл. Аллюзия на Стерна, правда, совершенно непонятна - мало того, что история немца ничем не напоминает "Тристрама Шенди", кроме разве что длинноты и занудства, так она еще и, мягко скажем, не в тему. Подробно описывается детство, юность и интимная жизнь майора Ортнера, с забеганиями вперед и назад, лирическими отступлениями и рассуждениями, со множеством деталей и безумным количеством рефлексии. В общем, я не выдержала и всю эту прустовщину читала по диагонали - слишком она скучна и несуразна в общем контексте.
Две части - советских солдат и майора Ортнера - сходятся непосредственно дважды, и оба момента прописаны в довольно-таки сюрреалистическом ключе. Увольте, если бы в романе была только "лубочная" часть, он был бы отличной вещью в своем роде, но с прибавлением ***страданий майора Ортнера становится очень неоднородным. Я не знаю, как оценивать текст, половина которого читается взахлеб, а другая половина - пролистывается.

@темы: акимов

URL
понедельник, 21 сентября 2015
22:48

Томас Мэлори "Смерть Артура"

Шпенглер & Инститорис
Эпически долго читала эту вещь, пару лет, наверное, правда, с большими перерывами. Я как-то лихо преодолела первую половину, добралась до Тристана и там завязла надолго, и так долго с ним мучилась, что начало уже практически забыла. Правда, окончание (читай: все, что после Тристана) тоже прошло легко и безболезненно.
Самая интересная часть, имхо - это легенда о святом Граале. Во-первых, в ней есть сюжет, причем не только приключенческий, но и мистический, и к тому же относительно линейный и затрагивающий многих персонажей зараз. Именно часть о Граале, собственно, больше всего напоминает настоящий роман: в ней есть переплетенные сюжетные линии, и приключения героев объединены одной целью. В остальных же частях книги каждый герой действует сам по себе, при этом в зависимости от того, кто является героем конкретного эпизода, именно этот рыцарь преподносится как образец всяческих доблестей и победитель турниров.
Если отталкиваться от самой скучной и стандартизированной части, жизнь рыцарей в романе Мэлори удивительно однообразна: они скачут туда и сюда, встречаются друг с другом, перебрасывают друг друга через седло, потом рубятся мечами часика два-три, стоя по колено в собственной крови, а прискучив этим занятием, рыдают, клянутся в вечной дружбе и угощают друг друга бутербродами. Имена рыцарей меняются, схема остается в принципе неизменной. Изредка им попадаются какие-то завалящие приключения, не являющиеся рыцарями (великан там или дракон какой), но они настолько редки, что ими можно пренебречь. Если читать это постоянно, исход, описанный в "Дон Кихоте", становится вполне понятным, хотя скорее, на мой вкус, можно спятить от скуки. Первые сто страниц подобного текста "вчитываешься" в жанр и получаешь удовольствие, но потом испытываешь скорее утомление.
У Мэлори очень интересно все то, что выходит за рамки этой стандартизованной схемы "поскакал-увидел-перекинул через седло". Рождение Артура, ввод в сюжет новых персонажей, конфликт Ланселота с Ламораком, поиски Грааля, конец Круглого стола. Таких историй, на самом деле, много, и некоторые сюжетные находки просто удивительные, некоторые же вызывают искреннее удивление, как это в кустах обнаружился такой большой рояль. Последняя история о смерти Артура, например, со всей этой дурацкой любовью королевы, которую столько лет никто не замечал, а тут что ни день, то ее тащат сжигать на костре. Понятно, что в каждой главе рассказывается своя история, но в последней Мэлори сработал еще эффективнее, чем Мартин, начисто положив ни с того ни с сего практически всех персонажей. История закончена, ясно говорит автор.
Между прочим, в книге много комического, хотя, очевидно, автор этого не предполагал, но так уж это звучит на современный лад. Паломид, гоняющий своего Зверя Рыкающего и все никак не догнавший до конца романа. Жестокость рыцарский поединков, переходящая за грань реального прямо в смешное. Множество мелких деталей, от манеры выражать свои мысли до логики персонажей - ищущий да обрящет, в общем, главное - подходить к тексту с открытыми глазами. Правда, говорят, я вечно нахожу смешное там, где его отродясь раньше никто не видел.
Что меня несколько опечалило - так это практически полное отсутствие в тексте Мерлина. В свое время я была очень увлечена трилогией Мэри Стюарт и робко надеялась почерпнуть из такого авторитетного источника, как Мэлори, что-то еще. Но нет, Мерлин скромно появляется, чтобы быстренько обставить рождение Артура и исчезнуть, и никаких тебе подробностей про Горлойса, двух драконов, Ниневу (которая появляется в других ролях, правда). Буду искать другие источники, что делать.
Конечно, "Смерть Артура" - это слишком литературный памятник, чтобы подходить к нему с теми же мерками, что и к современным романам, хотя это и моя любимая мерка, тем более, что недостаток образования не дает мне никаких других. Но по этой книге слишком видны, так сказать, годовые кольца, расхожие сюжеты, предубеждения, представления об "идеале" и область интересов и ценностей романтически настроенного автора того времени, с некоторыми необходимыми расшаркиваниями в адрес сильных мира сего. Современная нам литература от "Смерти Артура" ушла слишком далеко, нет привычки к этому жанру, так что текст, даже когда от него устаешь, все еще кажется несколько странным. С одной стороны, наивным, с другой - как-то бессмысленным (к чему все эти бесконечные поединки между одностольниками, хочется спросить). Но этой странностью он и интересен прежде всего, конечно, как и все классические героические и эпические произведения.

@темы: мэлори

URL
вторник, 08 сентября 2015
22:01

Артур Хейли "Аэропорт"

Шпенглер & Инститорис
С одной стороны - очень интересная книга, а с другой - довольно занудная, как ни крути. Особенность повествования Хейли заключается в крайнем реализме и детализации. Он показывает жизнь одного из американских аэропортов в 60-е годы, делая это глазами ряда персонажей: управляющего аэропортом, пилотов, стюардесс, служащих, а также нескольких пассажиров. При этом на одни и те же обстоятельства излагается последовательно несколько точек зрения - что, конечно, хорошо в детективной истории, но несколько утомляет при описании обычных повседневных вопросов. С другой стороны, именно такое детальное проникновение в жизнь аэропорта и интересно: ведь для большинства людей это тайна за семью печатями, как там все устроено. Я лично узнала много нового, правда, возможно, мои знания на сегодня уже давно устарели - но наверняка что-то все же осталось с того времени.
Большую часть книги, казалось бы, ничего особенного не происходит. Аэропорт переживает непростые дни из-за снежного бурана и митинга жителей соседнего городка, над которым летают самолеты. Управляющий ссорится с женой и в итоге подходит к мысли о разводе. Пилот раздумывает, что делать с забеременевшей от него стюардессой. На одной из полос застрял самолет и его весь роман пытаются сдвинуть с места. С одной стороны, каждая рассказанная в тексте история - это маленький вызов. Практически нет героев, для которых описанное в романе время не было бы в чем-то трудным, challenging или хотя бы просто напряженным. Но при этом до поры до времени все остается более ли менее в рамках нормы - хотя бывают рабочие дни и полегче. При этом глазами каждого героя мы наблюдаем очень достоверную и реалистичную картину: Хейли отлично встает на место персонажей и заставляет читателя поверить, что поступки, мысли и мотивация почти каждого - самые естественные и вообще единственно возможные в данной ситуации. Исключение, пожалуй, составляет только жена управляющего, которая выглядит просто стервой без всяких оправданий, даже у "главгада" есть какое-никакое оправдание. Правда, все эти pov героев нельзя назвать каким-то особым достижением психологической прозы - это не Достоевский, они абсолютно не выходят за нормальные мысли и мотивацию нормального человека на работе. Наблюдать за ними самими, вне того, как описывается работа аэропорта, было бы, пожалуй, совсем неинтересно - удовольствие для людей, склонных следить за соседями, разве что.
Только примерно к последней четверти романа вырисовывается окончательно основная драма: отчаявшийся полусумасшедший, решивший взорвать самолет, чтобы его жена и дети получили страховку. Его история разворачивается так же неторопливо и основательно, как и все остальные истории в этом романе: вот он приходит к своему решению, вот делает взрывчатку, вот едет в аэропорт, попадает в пробку из-за снегопада. И в итоге таки пробирается на самолет.
Вся история - прекрасная иллюстрация тому, как люди предпочитают закрыть на что-то глаза, лишь бы не заморачиваться самим, лишь бы не потратить лишнего времени, сил и не остаться в конце концов в дураках. Потому что наш террорист не проходит по аэропорту незамеченным, всем он кажется странным, но каждый работник в итоге решает, что такие странности - не его дело. И только когда управляющий начинает разматывать всю историю и трясти всех причастных, выясняется, что заметили, да, но промолчали. Очень поучительно.
В романе действуют в основном работники авиации, во всей истории только два пассажира на первом плане - террорист и старушка-безбилетница. На их примерах, кстати, очень показательно, как изменилась работа именно аэропортов за прошедшее с даты выхода романа время. Теоретически, конечно, можно попытаться принести в самолет взрывчатку - но против этого сделано очень много, и все эти раздражающие "снимите обувь" и "выложите из сумки ноутбук" не просто так придуманы, и очереди перед рамками, и сто проверок. Прочтение романа как-то примиряет с этими аэропортовыми процедурами. Но вы можете представить себе ситуацию, чтобы кто-то прошел на самолет без билета? Я - нет, учитывая сто точек контроля и заполненность рейсов. В общем, в современной авиации две основных озвученных в романе проблемы, похоже, устранены.
Не хочется спойлерить про концовку истории с террористом, потому что для меня самой она была некоторым удивлением. Что ж, респект Хейли, что он выдержал реалистичность повествования до конца.

@темы: хейли

URL
суббота, 29 августа 2015
14:36

Джулиан Барнс "Англия, Англия"

Шпенглер & Инститорис
Насколько мне кажется, обычно такие истории о Проектах - которые поначалу кажутся безумными, а потом внезапно завоевывают дикую популярность - заканчиваются крахом этого Проекта. Взлет и падение, внезапный успех чего-то безумного сменяется обычно либо усталостью самих создателей Проекта, либо накопившимся энтропийным грузом, проблемами в коллективе, неуплаченными налогами, иссякшим творческим потенциалом. И "Сага" Бенаквисты, и "Парк Юрского периода" - примеры в данном случае из одной серии.
С Проектом "Англия, Англия" все должно было случиться именно так, и звоночков на этот счет по тексту множество: и вживающиеся в образ актеры, и "крестьянские восстания" в среде руководства. Все должно было бы развалиться рано или поздно - и, действительно, развалилось, только в другом месте.
Удивительно, как Барнс переходит от довольно занудного рефлексирующего реализма к полнейшей фантасмагории - при этом столь же занудной и рефлексирующей, умудряясь ни в чем не изменить первоначально взятому тону. Его слог остается столь же спокойным, в тексте столько же шагов влево и вправо, фрейдистских экскурсов в детство героев и рассуждений и в то время, когда Марта Кокрейн еще только устраивается на работу, и в то время, когда экономика и политика современной Англии окончательно рушится. Не то чтобы некоторое занудство и рефлексия в данном случае были недостатком: учитывая писательский талант Барнса и прекрасное чувство юмора (а также отличный перевод), это скорее достоинство. Чтение его текста доставляет удовольствие как процесс, и дело не столько в красотах слога (если брать для сравнения Набокова и тд, к примеру), сколько в уме. Барнс очень умный и наблюдательный автор, этого не отнять, причем наблюдает он, видимо, за собой - поскольку из наблюдения за другими нельзя сделать настолько точные и суровые выводы в классической области самокопания и рассуждения о собственной жизни. С несколько мрачным юмором, но общим принятием себя. Это ужасно мило даже вне контекста какого-либо сюжета.
Хотя сюжет и сам очень хорош. Некий могущественный английский бизнесмен решает развивать направление туризма, но не на пошлом местечковом уровне отелей и туров, а глобально. Приобретает остров Уайт и начинает строить на нем эрзац-Англию, которая объединяет все традиционные английские достопримечательности в одном флаконе и на шести сотках. Как бывалый путешественник, готова признать, что идея не лишена привлекательности - мне бы лично очень хотелось посмотреть на Миланский собор так, чтобы при этом не иметь дело с миланским метро, а также толпами афроитальянцев, которые атакуют тебя каждые пять метров со своим бросовым товаром. Все достопримечательности в одном месте, и место это полностью создано для удобства туристов, а вокруг - не обычные местные обыватели, которые спешат на работу, в гробу видели этих туристов и вешают свои трусы нечеловеческих размеров сушиться на веревках, протянутых через главную улицу. Вокруг (предыдущее предложение вышло слишком длинным) - специально обученные актеры, представляющие на забаву туристов различные жанровые сценки, причем все в интерактивном режиме. Честно говоря, мечта просто, а не Проект. Но вот тут-то и начинается фантасмагоричность, потому что Проект не просто удалось реализовать - а еще ровно так, как задумано его самоуверенным создателем. Истинная же Англия, потеряв основной источник своего дохода, пришла в полнейший упадок и вернулась если не к новому Средневековью, то к новому Новому времени. Деиндустриализация, "рожь, вот это все" (с). А эрзац -Англия, Англия процветает.
Очень хорошо в романе то, что, хотя сюжет базируется на становлении и успехи Англии-проекта. в тексте куда больше человеческой составляющей, чем можно ожидать. Не в смысле каких-то особых гуманистических достижений, а в смысле, что Проект показан глазами очень живых, очень несовершенных людей, на взаимодействие которых интересно посмотреть. История главной героини, Марты, больше, чем история Проекта - и вот в ней-то как раз формально есть "взлет и падение", но в человеческом измерении становится уже совершенно неоднозначно, была ли точка взлета (когда Марта возглавила Проект) настоящим взлетом, и наоборот.
Наконец-то у меня дошли руки до Барнса; что скажешь, он очень хорош - и куда более хорош своим слогом, чувством юмора и манерой повествования, чем единичным сюжетом, кажется.

@темы: барнс

URL
пятница, 28 августа 2015
21:55

Уильям Шекспир "Ричард III"

Шпенглер & Инститорис
Не буду говорить банальные фразы про становление и наказание тиранов: жизнь-то как раз показывает, что самые кровавые тираны правят дольше всего и умирают в собственной постели от старости. А свергают с кровью неумех-либералов вроде Бориса Годунова, куда более беззубых, чем правители до и после них.
Ричард 3 изображен у Шекспира в исключительно черных тонах: он и такой злодей, и сякой, и тех погубил, и этих. Что характерно, на его фоне весьма неприглядное окружение (бывший король Эдуард, его вдова, другие члены массовки), которые до эффектного появления Ричарда активно делали друг другу злодейства разной масштабности, как-то сразу бледнеют и отходят на второй план. И вот уже две королевы - изрядные злодейки - если справедливо судить - разговаривают друг с другом, как невинные жертвы, взывают к небу и тд. Хочется сказать, а что же вы ждали, драгоценные: вот пришел кто-то из той же породы, только позубастей вас.
Ричард, действительно, позубастей, и на его фоне все козни остальных смотрятся как *приемлемое* зло - по крайней мере потому, что они избирательны. Ричард же уничтожает всех, причем не постепенно, а очень быстро и крайне эффективно, но это-то его и погубило: он не успел за краткое время нахождения на троне обрасти необходимыми связями и теми людьми, которых стоит беречь, поскольку именно они гарантируют этому трону устойчивость. Ричард как человек недальновидный и этих уничтожает или разгоняет очень быстро - хотя раздачей слонов мог бы отлично удержать около себя того же Бэкингема - и из-за потери поддержки так же быстро теряет и власть, и самою жизнь.
Ричмонд изображен таким душкой и ангелом, что соц.заказ становится слишком очевидным.
История более поучительная, чем достоверная, и с куда более реалистичными метаниями того же Макбета не сравнима.

@темы: шекспир

URL
воскресенье, 23 августа 2015
22:31

Фридрих Ницше. Собрание сочинений, том 1/2

Шпенглер & Инститорис
Наконец-то я сподобилась прочитать "Несвоевременные" целиком, за что опять же огромное спасибо редактору и переводчикам нового русскоязычного собрания сочинений Ницше. Раньше я читала только "О пользе и вреде истории для жизни", причем по своим меркам относительно недавно; поскольку его опубликовали в том же переводе, я решила его не перечитывать. Впрочем, остальные "Несвоевременные" гораздо слабее и менее интересны, так что можно понять, почему их долго у нас не переводили и не издавали.
Псогос против Давида Штрауса и его книги (Несвоевременное-1. Давид Штраус - исповедник и писатель) будет понятен только тем, кто ее читал (я к ним не отношусь). Правда, тщательный разбор грамматических ошибок в конце текста весьма забавен, а перевод их - очень хорош. Основной посыл текста заключается в том, что Штраус по сути - филистер и от культуры, и от философии. Но без деталей и некоторых знаний об этом персонаже это не очевидно, да и того Штрауса уже никто не помнит. Походя Ницше забавно покусывает Гегеля, что я хотя бы могу оценить. Но если для Шопенгауэра Гегель - еще живой противник, то для Ницше - уже давно мертвый, и вопрос с ним закрыт.
Шопенгауэр как воспитатель (Несвоевременное-3) представляет собой не столько погружение в Шопенгауэра, сколько хороший поход против мертворожденной "университетской философии". Суть воспитательства Ш. не столько в его философии, сколько в его общей жизненной позиции, непринятости, непопулярности, даже демонстративном противопоставлении себя "культурному сообществу" своего времени. Несомненно, по биографии Ш. Ницше не мог не чувствовать в нем родственную душу - и, действительно, продолжает демонстрировать симпатию к Ш. многие годы, хотя их философии скорее противоположны. Зловещая воля у Ш., от которой он призывает всячески бежать и спасаться в христианстве, как раз торжествует у Ницше, и в идее сверхчеловека, и в amor fati - не буквально, конечно, но очень похоже. Интересно, есть какие-то сравнительные исследования по Ницше и Шопенгауэру? Хотя, конечно, это все будет сильно позднее, а пока молодого Ницше еще заботит его университетская карьера - и прилагающийся к ней вопрос об устройстве университетского образования, которое, как и везде, весьма далеко от идеала. А уж преподавание философии - так и вовсе сумерки просвещения; я не имею никакого понятия о том, как преподавали философию в Германии во времена Ницше, по сути, я даже о современном преподавании философии ничего не знаю, и могу судить лишь о том, как это было в моем вузе. То есть ужасающе и лучше бы вообще никак; до сих пор пребываю в твердом убеждении, что собственно философии учить нельзя (если ты сам не Платон, конечно), а научить можно лишь истории философии.
Возвращаясь к Ш.: Ницше читал его как-то по-своему, когда говорил о "подлинной, согревающей душу веселости", причем в нескольких местах. Впрочем, с него сталось бы: если ты Ницше и читаешь тексты Ш. своим особым взглядом, этой злой упорной веселости там навалом.
Опять к университетской философии: очень хороши и очень точны заметки про "общество потребления", хотя и термина такого еще не родилось. "Сегодня почти все на земле определяется только самыми зверскими и злобными силами - эгоизмом потребителей да армейскими тиранами". Тогда, возможно, еще нет, а сейчас уже с этим не поспоришь. "Согласно принятой тут нравственности, в цене прямо противоположное, а именно быстрое образование, нужное, чтобы быстро сделаться зарабатывающим деньги существом, но при этом образование настолько основательное, чтобы сделаться существом, зарабатывающим очень много денег". Вряд ли кто-то охарактеризовал текущую ситуацию на рынке образования точнее: оно нужно, чтобы зарабатывать деньги - причем получать его надо быстро, поскольку родители не могут никого содержать, и много, потому что иначе просто не проживешь нормально. Разумеется, философия в такое образование не входит - это не самый расхожий товар.
И еще в цитатник крылатых фраз: "Модная жадность прекрасной формы связана с безобразным содержанием современного человека таким образом: первая должна прятать, последний должен быть спрятан". Идея поверхностна, но забавна. Вернемся к "университетской философии": Ницше нападает на нее - и не без основания - за то, что пытаясь хоть как-то пристроиться в жестоком мире рыночных отношений, она поступает на службу государству, и за счет этого перестает быть самой собой, теряя вместе со свободой и сущность. "Государство назначает какую-нибудь антифилософию, от которой ждет своей легитимации; ведь философия по-прежнему против него". Это не несвоевременная, а все-временная мысль, в сущности.
"Рихард Вагнер в Байрете" (Несвоевременное-4) читать даже как-то неловко. Ницше, пафосно восхваляющий кого-то - это уже практически не Ницше. Я не люблю Вагнера, но даже если б и любила, все равно не могла бы понять все ницшевские восторги на его счет. В этом небольшом тексте интересно и хорошо разве что то, что непосредственно не касается Вагнера, к примеру, замечание: "Но век наш пошл: это можно видеть уже сейчас, ведь он почитает то, что презирали прежние, аристократические столетия". Ручной труд, например, или ростовщичество, да. О Вагнере же хочется помолчать, и только мысль о грядущем "Казус Вагнер" несколько утешает.

Лекции о будущности наших образовательных учреждений развивают тему, начатую в "Ш. как воспитателе". Ницше говорит, что в современном мире образование определяется как сумма знаний и умений, необходимых, чтобы как можно легче зарабатывать деньги, а задача такого образования - выработка "годных к обращению" людей. Как обладатель именно такого образования, подтверждаю, что я сама ощущаю это именно так. Впрочем, сейчас в России, кажется, дают образование двух видов: чтобы человек мог зарабатывать им деньги, то есть, по сути, ремесло, а вовсе не образование - это лучший вариант; и чтобы человек мог сдать экзамен, но совершенно ничего не дающее ни в плане культуры, ни в плане профпригодности - такое образование у меня тоже есть. Возможно, где-то в лучших вузах страны и дают образование, расширяющее кругозор, познания о мире и о культуре - но есть ли гарантия, что обладатель такого образования найдет себе потом место в жизни вне системы оного?
Упадок образования, как и упадок культуры, конечно, старая песня. Собственно, Ницше, в отличие от многих, не утверждает, что "раньше было лучше" (я не зря так люблю Ницше), но в остальном все его замечания из первой лекции вполне применимы к текущей нашей ситуации, хотя и 140 лет прошло, и страна другая. Правда, если бы не остроумие , ехидство и прекрасное злоязычие автора, я бы сказала, что эта тема набила оскомину еще во времена Платона.

@темы: ницше

URL