3. С корабля на бал

Конечно, я человек не злой и терпеливый. И если надо, то и вторую щеку могу подставить под удар, и простить. Но если меня предают и, более того делают это нагло и беспардонно, если покушаются на мое личное, то какой бы я доброй и обладающей долготерпением не была, но я никогда никому не позволю растоптать себя и разрушить все, что мне дорого. В данном случае, я очень рассердилась. Кроме того, это был мой дом, а я в нем хозяйкой. Еще меня рассердила нейтральная политика Збигнева. Как хозяин дома он должен был выставить нахалку, а вместо этого он церемонился и ждал, когда у человека проснется совесть.
Мы с Женькой вывалились в коридор. Моя подруга не понимала, куда я тащу ее, упиралась, взбрыкивала и завывала. В коридоре топтался Збигнев. Он смотрел на нас глазами, полными ужаса, и качал головой.
-Быстро открывай все входные двери! – Приказала я.
-Ален, может, не надо? Прекрати устраивать гладиаторские бои. – Взмолился Збигнев.
-Тебе по-польски повторить?! – Рассержено заорала я. Только после этого, муж, видя, что я не в себе, повиновался.
Я вытащила упирающуюся подругу в общий коридор и, хорошим пинком послала ее к лифтам. Перед тем, как захлопнуть дверь крикнула:
-Все свое получишь внизу!!
Женька хотела проскочить обратно, но я захлопнула дверь перед ее носом. Я слышала, как она кричала и плакала, стуча кулаком в дверь и нажимая кнопку звонка. То она просила прощения, то сыпала ругань на мою голову и голову моего мужа. Однако ей никто не открыл.
Я быстро запихнула ее вещи вместе с дамской сумкой в ее чемодан, еле закрывшийся от их обилия. Окна и балкон квартиры выходили во двор. С балкона был виден подъезд. Женька уже ждала внизу. Я вытащила тяжелый чемодан на балкон и метнула его вниз. Он грузно упал, ударившись об асфальт, перевернулся и раскрылся. Вещи стрельнули из него в разные стороны. Я достала с полки одежду, которую Женька отдала мне с «барского плеча», и так же выбросила ее с балкона на мокрую голову подруги.
-Забирай свое тряпье! Мне от тебя ничего не надо! Езжай обратно в свой Париж!
С этим я захлопнула балконную дверь. Збигнев все еще топтался в коридоре, и я, пройдя мимо, хлопнула его полотенцем по шее.
-За что? – Удивился он.
-За оладьи. – Ответила я.

Возвратившись к кухонному разгрому, я начала убираться. Мне было противно. Я старалась перемыть и вычистить все, на чем сидела и что брала в руки моя недавняя подруга. Я трудилась без устали. Муж даже не появлялся. Может, он чувствовал себя виноватым, а может, просто не хотел лезть под горячую руку и ждал, пока я остыну.
Закончив с кухней, я перешла к уборке в гостиной. Когда же я намеревалась взяться за чистку дивана, то, снова увидев дыру в обивке, остановилась. Мне было абсолютно ясно, что совершенно новый диван придется выбросить. И выбросить мне его хотелось не столько из-за дырки, а потому, что на нем сидела и лежала разлучница.
Неожиданно над своим ухом я услышала спокойный тихий голос Збигнева:
-Ален, это безумие.
Я повернулась.
-Збигнев, эту мебель надо выбросить.
-Это безумие. – Повторил муж.
Он смотрел на меня спокойно, по-доброму и немного грустно.
-Но…Збышек, смори какая дыра… он же совсем новый… он такой красивый, в розочках… она спала на нем, она его испортила… помнишь, как мы его покупали вместе? – Я не сдержалась. Вся обида и горечь пополам с досадой и болью, до сего момента сдерживаемая, хлынула слезами по моим щекам.
Збигнев обнял меня. Он огорчился.
-Что ты, не плачь. Я что-нибудь придумаю. Хочешь, закажу новую обивку?
Я хлюпала носом и мотала головой. Он прижал меня к себе.
-Я и сама могу… вот только тебя нового не могу заказать, зачем позволил ей…
Муж вздохнул. Погладил меня по волосам.
-Ну, я не умею с женщинами воевать. – Спокойно сказал он. – Мне кроме тебя не нужен никто. И ни с кем никогда я так счастлив не был. Не плачь, не надо. Я никуда от тебя не уйду.
Он вытащил из кармана халата платок и вытер им мое мокрое лицо. Веки совершенно слиплись от обильных слез. Затем я почувствовала, как он целует меня. Поцелуй получился такой долгий и желанный. Я чувствовала, как Збыш обнял меня. Я обвила его шею руками и почти повисла на нем, невысоком, худеньком, но таком сильном и любимом. Через минуту случилось то, что и должно было. Мы счастливо устроились на многострадальном диване. Збыш исполнял супружеский долг довольно часто и всегда с большим желанием. Вот и сейчас муж чувствовал себя должником, а поэтому отдал долг сполна за всю неделю наших страданий.
Доведя друг друга до какого-то невероятного экстаза, мы не могли успокоиться. Мы плыли по течению собственной страсти, сильно горя желанием. Збыш, подобно подводнику, никак не мог выйти из «глубокого погружения», я «растворилась» в нем и стала с ним одним единым и неделимым целым. Так прошло часа два. Наконец страсти утихли. Мы лежали обнявшись. Збигнев прижимал меня к себе, и я чувствовала, как бьется у него сердце. Он прошептал мне на ухо:
-Есть хочется.
-Мне тоже. – Ответила я и вздохнула. – Оладьи погибли.
-Поехали в ресторан? – Вдруг предложил муж…

… Понедельник прошел спокойно, а вторник начался с проблем. Приехав на работу, мы со Збигневым увидели стоящие у парадного входа машины Скорой Помощи и Полицейскую. У меня сразу возникло нехорошее предчувствие. Далее мы разошлись по этажам. У кабинета Гаврилова собралась толпа сотрудников. Сам Гаврилов сидел, держась за сердце, в коридоре на маленьком кожаном кресле в окружении врача, медсестры и директора НИИМА. Я тут же подошла к ним, намереваясь выяснить, что произошло, но Грибов махнул рукой, чтобы я не подходила. Тогда я направилась к толкучке, создаваемой сотрудниками нашего этажа. Мне с трудом удалось пробраться сквозь небольшую, но плотную толпу, чтобы посмотреть, зачем все столпились у дверей. Двери были огорожены оранжево-черной лентой, за которую никого не пускали. Через открытую дверь я увидела, что в кабинете Гаврилова все перевернуто вверх дном. Полицейские и человек в штатском работали внутри. Я тут же позвонила мужу и попросила прийти. Збышек явился сразу. Человек в штатском заметил нас и подошел. Представился:
-Оперуполномоченный Андрей Ровшанович Рахимов.
Сначала я, потом Збигнев, пожали жесткую руку Рахимова, представившись и поинтересовавшись, что произошло. Рахимов взглянул на нас своими темными миндалевиндыми глазами, устало вздохнул и произнес:
-Ограбление с погромом.
Затем он попросил нас отойти в сторону, так как очень хотел допросить нас. Он начал вполне с традиционного вопроса о нашем алиби.
-Вчера ночью мы были дома. – Сказал Збигнев. – Это могут подтвердить наши родители и наши дети. Мы уложили детей спать в 21:00, пока моя жена разговаривала с матерью до 22:00, я писал письмо в Польшу своим родным, а отправил его уже после 22:00. Можете проверить.
-Видите ли, все произошло со вчерашнего вечера, до сегодняшнего утра…
-А откуда Вам это известно? – Перебил его Збигнев.
-Ну, все очень просто. Хозяин кабинета ушел вчера в 22:00, а явился в 7:45. Он исключается из подозреваемых. У него железное алиби. Вчера ночью к нему приезжал наряд Скорой Помощи.
-А что они искали? – Спросила я.
-Кто «они»? – Насторожился следователь.
-Ну… грабители.
-Может и «они». – Вздохнул Рахимов и вернулся к допросу, обратившись к Збигневу. – Хорошо, проверим. А после?
Збигнев вдруг усмехнулся:
-А после я со своей женой совершал тяжкое преступление в собственной спальне. Надеюсь, как мужчина Вы меня понимаете? Если этого недостаточно, то можете поехать к нам домой и в корзине для бумаг в спальне вы найдете «орудие» данного преступления, а обойму в кровати под подушкой. И совершали мы преступление всю ночь, пока не заснули.
«Ну, сказочник! Интересно, про какую обойму ты говоришь? Про мою, что ли? Ну, так, милый, если бы не это, то от тебя было бы уже пол-Москвы.» - подумала я. Збигнев услышал мои мысли и загадочно улыбнулся в ответ. Опер сильно покраснел и извинился.
-Ладно, - Сказал Збыш. – я ведь понимаю, что у Вас такая работа вопросы задавать. Я и сам бывший военный. Но вот логика, во-первых, мы - супруги и у нас двое детей, которые, если что, останутся без родителей. А во-вторых, Гаврилов, в чьем кабинете сейчас бедлам, наш научный руководитель, с которым мы работаем уже очень давно. Просто нет смысла творить такое безобразие. Рахимова это убедило.
-Что ж. Хорошо. Но пока из Москвы никуда не уезжать.
-А как же экспедиция? Гаврилов должен полететь туда через неделю, все уже готово, средства выделены. – Удрученно произнесла я.
-Ну, я не последняя инстанция, барышня. – Строго сказал Рахимов. – Как мое начальство решит, так и будет.
Он вернулся к поискам следов. Я и Збыш удалились в мой кабинет. Позже к нам присоединился Федор и Низам.
-Вот ерунда какая-то! – Сердился Федя. – Может кому-то на руку, если мы не полетим?
-А вас-то допрашивали? – Поинтересовалась я.
-Ага. Только и я и Низамчик тут не при чем. – Вздохнул Федор.
Збигнев молчал, что-то обдумывая, затем задал вопрос:
-Что могли искать в кабинете Гаврилова?
Мы все трое посмотрели на него.
-А ты умный. Уважаю. Только я сам задавал себе тот же вопрос. – Усмехнулся Федька.
-Дело не в уме. Может, ты прав, что кто-то не хочет, что бы вы летели в экспедицию. Почему? У меня пока ответа нет, но если сопоставить факты… - Задумался Збигнев.
-Какие? – Удивился Федя.
-При раскопках на Джетт351 найден уникальный артефакт, говорящий о каких-то таинственных событиях прошлого. Далее артефакт переведен. После появляется некий журналист Белкин, знакомый Гаврилова, с которым наш дорогой профессор беседует на предмет данной загадки археологии. Тебе не кажется это странным?
-Збыш, я была при этом разговоре. Сенсации не вышло. Гаврилов ничего такого ему не сказал. – Заспорила я с мужем.
-Возможно. Но этот Белкин знает, что именно Гаврилов занимается проблемой Джетт351 и летит в экспедицию. Значит, грабителям нужен был артефакт. А они посчитали, что он лежит в кабинете Гаврилова.
-Но для чего? – Поинтересовался Низам.
-Видишь ли, дорогой друг. Видимо там, на Джетт351 находится нечто, что очень интересует нечистых на руку людей. Думаю, что они хотят использовать это в каких-то своих целях. Возможно, что они не знают, что говориться в найденных письменах и хотят их получить, как ключ к разгадке какой-то тайны.
-Сокровища? – Удивленно спросил Явзанов.
-Не думаю. – Мотнул головой Збышек. – Скорее что-то непонятное нам, но понятное им. Ведь в артефакте говориться про войну. Но, может, ты и прав. Какая война без трофеев? Однако они не знают, что у нас только отрывочная информация и малое представление об истории Джетт351. Может им не хватает именно этого куска для цельной картины?
-Збышек, ну, почему ты думаешь, что там какая-то тайна? Вероятно, какой-нибудь сумасшедший коллекционер древних ценностей захотел этот артефакт для своей коллекции. Одно из двух: либо он кого-то нанял, либо ему обещали достать это за большие деньги. И война с Даммарцами тут не при чем. Сами письмена являются сокровищем.
Збигнев вздохнул. Помассировал высокий лоб и согласился.
-Э. Так гадать долго будем. – Улыбнулся Низам. – Поживем - увидим.

К обеду мы только опять собрались все вместе, что бы пойти в буфет. Но в это время дверь в мой кабинет открылась и вошла пожилая дама. Она являлась начальником лингвистической лаборатории, и кабинет ее находился недалеко от кабинета Гаврилова. Звали ее Роза Абрамовна Давидович. Образцовый высококвалифицированный сотрудник. В языкознании ей не было равных. Эта уникальная дама за всю свою жизнь познала около 15 языков, которыми владела свободно. Человеком она была крайне интересным и общительным. Мы дружили.
Я тут же поинтересовалась, что ее привело ко мне. Роза Абрамовна тут же спросила в ответ. Не видела ли я накануне ограбления чего-либо странного.
-Нет. – Пожала я плечами.
-А я видела. – Сказала Роза Абрамовна.
-Что? – Забеспокоилась я.
Тогда она наклонилась и низким таинственным голосом с плохо скрываемой гордостью произнесла:
-Сантехника!
Федька громко фыркнул и захихикал. Збыш улыбнулся. Низам чесал затылок, пытаясь понять, о чем говорит его начальница. Роза Абрамовна тут же повернулась к молодым людям и сердито проворчала:
-Ничего смешного я тут не вижу.
-Ну, и что было дальше? – Обратилась я к ней. Мне было любопытно, что же увидела прошлым вечером пожилая сотрудница НИИМА.
-Сначала этот прохвост сидел в мужской комнате и возился с текущей трубой, затем Матвей Ильич вышел из кабинета и закрыл его на код, а когда стал закрывать, сантехник выглянул и стал за ним подглядывать.
Я сообразила, что мужская комната расположена прямо напротив кабинета Гаврилова.
-Ой, как не хорошо. А далее?
-Я ушла домой. Ну, в самом деле, не сидеть же мне всю ночь с этим негодником!
-Роза Абрамовна, а Вы рассказали это полиции?
-Конечно. Я оказала им такую неоценимую услугу, а они еще меня и заподозрили. Спросили, что я делала на работе так поздно? Неблагодарные! Что я могла здесь делать? Работать, конечно же. Как они могли такое подумать! Сделать меня сообщницей! Меня! Ту, которая отдала науке всю свою жизнь!
Збыш прервал ее сетования вопросом:
-Чем же история закончилась?
-Слава Богу, хорошо. Грибов выручил. Одни потрясения. – Вздохнула Давидович.
- А пойдемте-ка все вместе в буфет избавляться от стрессов? – Предложил Збыш.
Роза Абрамовна не стала возражать…

… За эту неделю было установлено, что на этаж действительно вызывали сантехника для починки протекшей трубы, но загадка была в том, что настоящий сантехник пропал без следа, а тот, кто приходил сантехником вовсе не являлся. Рахимов, как и я, склонялся к версии похищения ценных документов для их дальнейшего коллекционирования или продажи какому-либо любителю древних ценностей.
Пытаясь найти пробравшегося в НИИМА человека, следствие зашло в тупик. Дело приостановили за неимением улик. Гаврилов и Давидович были опечалены.
ПРОДОЛЖЕГНИЕ СЛЕДУЕТ

2. Подруги

В воскресенье вечером мы привезли Софью и Мечислава домой. После ужина, когда Збигнев сидел на кухне и как всегда пытался починить одну из детских игрушек Мечислава, а я занималась хозяйственными делами, наши дети решили поиграть во что-то веселое и выскочили из дверей детской. Впереди, заливисто смеясь и визжа, бежал Мешко, за ним гналась Соня. Она то же смеялась и кричала низким страшным голосом «поймаю, поймаю».
Они вбежали в кухню.
-А я разбойница! – Крикнула Сонька. Тут мы увидели, что она размахивает водным пистолетом Мечислава. Мешко выскользнул обратно в коридор. Погоня с топотом, визигами и смехом продолжилась. Мы со Збышем прыснули со смеху. Но в следующий момент и я, и он выбежали вслед за детьми. Дети выскочили из гостиной и скрылись в своей комнате, а из гостиной вышла разъяренная Женька.
-Я вам покажу, мелюзга такая! – Заорала она и врезалась в Збигнева.
-Так, что тут произошло? – Строго спросил Збыш, отстраняя от себя кипящую гневом Женьку.
-Ворвались, когда я отдыхаю, с воплями. Облили водой. – На лице подруги появилась какая-то странная сладкая улыбка. – Ты уж, Збыш, разберись со своими хулиганами, пожалуйста.
-Непременно. – Буркнул Збигнев и ушел в комнату к детям.
А я рассердилась. Женя стояла с невинным видом и смотрела на дверь детской, куда только что ушел мой муж.
-Слушай, знаешь что, это их дом. Бегать здесь они имеют право хоть по потолку. К тому же они маленькие. Тебе не стыдно с ними равняться?
-Вот еще. Равняться?! Мне?! С малолетками?! – Фыркнула подруга. – И вообще, надо их лучше воспитывать, чтобы они не мешали людям отдыхать.
Это меня рассердило. Я не сдержалась:
-А ты отдыхаешь, значит! Я тут пашу как лошадь, детей ращу, готовлю, между прочим, и на тебя тоже, убираю, а ты отдыхаешь?! Давай, попробуй-ка, покрутись! Слабо?! Видите ли, мои дети ей мешают да еще в моем доме! Хамство какое! Если Збигнев, как хозяин, тебя пожалел и не выставил, то скажи за это спасибо. И нечего в нашем доме устраивать свои порядки. Иначе он поменяет свое решение.
Женька как-то презрительно посмотрела на меня и сухо ответила:
-Еще посмотрим. И знаешь, Алена, не думала, что ты такая жмотка.
С этим она развернулась и ушла в гостиную.
От ее последних слов повеяло странной угрозой.

Сон не шел. Завтра нужно было идти на работу, но все вспоминался презрительный взгляд горящих Женькиных глаз и сухое «еще посмотрим». Неужели она покуситься на самое дорогое - на моего мужа?
Збыш проснулся. Он уловил мою тревогу.
-Ты чем-то расстроена?- Прошептал он.
-Да. – Согласилась я и объяснила. – Я сама себе устроила проблемы. И теперь не знаю, как быть дальше.
Збигнев попросил меня рассказать, что же так меня обеспокоило. Но после, нежно обняв меня, он только сказал, что это произошло по тому, что я порядочная женщина и хорошая хозяйка. А проблему решать силовыми методами нельзя. Необходимо понять, как ее решить, не навредив при этом ни себе, ни кому-либо еще. Эта ситуация ему тоже не нравилась. Я поняла, что ему самому не хочется, что бы кто-то чужой жил у нас дома. Но он все же решил ограничиться недельным сроком, а дальше действовать сообразно обстоятельствам, так как знал, что от таких людей так просто не отделаешься. А ревновать не стоит, потому что это глупо. И обращать внимание на всякие глупости тоже не стоит. Этим он успокоил меня. Я уютно устроилась в его объятьях и, понемногу, уснула.

Утром, как всегда, мы приехали на работу. Я подходила к своему кабинету, когда меня кто-то окликнул. Я обернулась. Сзади стоял высокий молодой человек в деловом костюме при галстуке. Очень аккуратный, собранный и серьезный. Он производил впечатление очень занятого человека, потому что, прежде чем заговорить со мной, посмотрел на часы. Потом поздоровался и представился:
-Василий Белкин. Спецкорреспондент журнала «Научный взгляд».
Я знала это издание, так как Гаврилов время от времени просил меня составить и отослать в редакцию статьи. Однако знакома я была только с главным редактором этого журнала. Я осведомилась, что надо здесь Белкину? Оказалось, он договорился встретиться с Гавриловым, а тот еще не приехал. Он спросил, как меня зовут и, услышав фамилию, обрадовано воскликнул:
-Ах, да это же Вы! Я несколько лет назад делал материал по вашим открытиям. Это просто невероятно! Сенсация!
-Делали материал? – Переспросила я. – В журнале?
-Нет. Я ведь кроме журнала подрабатываю передаче «Научный подход» ТВ-канале «Наука». Я ищу материалы по сенсациям.
Затем Белкин спросил, не могу ли я дать ему материал для статей? Но я сказала ему, что без начальства я ничего не в праве решать, а самовольно давать интервью тем более, а, значит, ему придется подождать. Белкин непутево и очень смущенно топтался на месте и был похож на двоечника, вызванного к доске. Впускать его в свой кабинет не хотелось, и я отослала его в буфет.
Как только Белкин ушел, я позвонила Гаврилову, что бы выяснить, почему его так долго нет. К большому моему сожалению, у профессора опять поднялось давление, поэтому он только что звонил директору НИИМА Владимиру Анатольевичу Грибову и отпросился на два часа. Он посоветовал мне разыскать Белкина и отправить его к Грибову. Я так и сделала. Пока мы шли с Белкиным к директору, нам встретился Збигнев. Он приревновал меня к журналисту, и мне стоило больших трудов, что бы успокоить мужа.
Потом приехал Гаврилов и пригласил Белкина в свой кабинет, похвалив его за пунктуальность.
-Вижу, успели с Еленой Викентьевной поговорить? Что ж. Дело хорошее. Она лучший специалист, а к тому же еще умница и красавица. Был бы на 30 лет моложе…
К шуткам Матвея Ильича я уже привыкла, но насчет «умницы и красавицы» - это громко сказано. Мне было даже как-то неловко. И вообще, хорошо, что профессор пришел, иначе торчать мне тут вдвоем с этой…сенсацией.
Гаврилов пригласили и меня. В кабинете Он собственноручно сделал чай, но разговор с Белкиным начал не сразу. Речь шла об артефактах раскопанных на Джетт 351 и о странном явлении, погубившем всю планету и до конца не разгаданном. Однако профессор не дал ему какой-либо конкретной информации, сославшись на то, что сейчас проводятся исследования, и он не имеет права раскрывать результаты до тех пор, пока ему не разрешит начальство. Мы проговорили с Василием Белкиным полдня, а, когда он ушел, вздохнули с облегчением.

Вечером я готовила удин на пятерых. Збигнев помогал детям делать уроки. Женька как всегда не делала ничего. Он только сидела и смотрела планш-тв. Проводные телевизоры давным-давно ушли в историю. Их можно было увидеть только в Политехническом музее. Им на смену пришли планшетные, сверхлегкие и тонкие экраны, которые можно было таскать по всей квартире, так как провод антенны у них отсутствовал. Антенны монтировались в стены жилых домов и передавали изображение с помощью спутниковой связи. Эти телевизоры были удобны еще и тем, что их можно было свернуть в трубочку и убрать, что бы дети их не нашли.
У меня почти все уже было готово. Оставалось только сделать тесто для выпечки. Решив приобщить Женьку к готовке, я зашла в гостиную, что бы позвать ее, но там ее не оказалось. Почему-то сердце защемило. Я тихонько прокралась к детской и, немного приоткрыв дверь, заглянула. Зося и Мешко делали уроки. Збигнев был при них и объяснял Зосе, как нужно решать задачки по математике, а так же следил, что бы Мешко правильно писал буквы.
Женька расположилась на кровати Мечислава. Она сидела ко мне почти спиной, поэтому не видела меня, но я видела ее очень хорошо. Про себя я отметила, что Женька опять надела блузку с большим декольте и чересчур короткую юбку.
Она смотрела на Збигнева и чему-то улыбалась. Збыш не замечал ее или не хотел замечать. Он был слишком занят учебным процессом. Но вот Соня неловко повернулась и карандаш, упав на пол, подкатился к ногам Евгении.
-Не отвлекайся. – Посоветовал Збигнев дочке и повернулся. В этот момент Женя нагнулась за карандашом. Декольте распахнулось еще шире. Все что находилось в декольте, можно было увидеть во всех подробностях. Хорошо, что Мешко или Зося не повернулись и не увидели этого безобразия. Збигнев забрал протянутый ему карандаш. Женька сладко и возбуждающе улыбалась ему. Но в этот момент рот у Збигнева вытянулся в упрямую и строгую линию, а брови сошлись, образовав над переносицей строгую складку. Он буркнул «спасибо» и отвернулся. Однако я заметила, что он покраснел. Женька была довольна произведенным результатом. Я разозлилась. Открыла дверь и позвала подругу, попросив ее мне помочь.
-Мне не хочется. – Капризно ответила Женька.
-Евгения, выйди, пожалуйста. Ты нам мешаешь. – Строго сказал Збыш.
Женька фыркнула и, гордо задрав нос, выплыла из комнаты.
-Тебе надо, ты и готовь. – Бросила она мне.
-Тогда есть ты сегодня не будешь. И завтра тоже. И всю неделю. Я твою порцию Збышу отдам. – Сказала я сухо. - И учти, Збигнев – мой муж, а твой – в Париже.
Подружка скривилась. Поразмыслила минут пять, и сделала одолжение:
-Ну, ладно. Так и быть. Помогу.

Однако я заметила, что Женька не упускает случая пристать к Збигневу. Збыш садился за стол так, чтобы не видеть ее, всячески ее избегал. Во вторник она пристала к нему в коридоре, когда он шел спать. Он, обходя ее, споткнулся и чуть не упал. А так как схватиться было особенно не за что, то он оперся об нее. Ее руки тут же скользнули по его плечам за голову, и она чуть не поцеловала его. Но Збыш отцепил ее от себя и отодвинул, будто мебель. Я наблюдала за всем этим в приоткрытую дверь. Женька повернулась, увидела меня, сделала невинное лицо, мило улыбнулась и ушла к себе в комнату.
Збышек долго ворочался в постели. Я понимала, что внутри он кипит. Если бы он сейчас отругал меня, то и мне было бы легче. Однако я обняла его, и он заснул.
В эту ночь мне приснился удивительный сон. Я и Збигнев стояли посреди бесконечного космоса. Я держала на руках совсем маленького ребенка. Кроха с любопытством смотрел на все, что его окружает. Откуда-то раздавались голоса. Сливаясь в радостный хор, они пели… имя. Проснувшись утром, я не могла прийти в себя. Мне казалось, что я видела все наяву.

В среду Евгения вечером напилась до свинского состояния. Она стонала и плакала, крича, что ее муж подлец и бабник, или начинала беспричинно смеяться, уверяя, что она его безмерно любит и он самый желанный мужчина в ее жизни. Бедный Збигнев подумал, что у моей подруги белая горячка и предложил вызвать скорую помощь, но я не дала ему этого сделать, сказав, что Женька просто очень пьяна. Сначала я думала, откуда у нее алкоголь? Конечно, по вечерам Женька ходила гулять, но что бы она приносила домой купленные в ближайшем магазине бутылки, я не видела. Потом догадалась, что моя подруга привезла его с собой. Моя догадка полностью оправдалась, когда мы с мужем уложили Евгению спать. Мы нашли в шкафу, где стоял ее чемодан две абсолютно пустые бутылки. Одна коньячная, другая из-под Абсента. И когда она успела? Впрочем, Женька проспала, как убитая до следующего дня, а в четверг чувствовала себя ужасно и не выходила из комнаты. Ей было не до Збигнева, чему мы с ним были очень рады.

Катастрофа случилась в субботу. В пятницу я уговорила оставить детей у моих родителей, предчувствуя что-то не совсем хорошее. Не только Збигнев мог похвалиться своими способностями. Моя интуиция, после рождения детей, как-то очень сильно обострилась. А муж всегда доверял мне. Доверился он и тогда, когда я сказала, что дети останутся у моих родителей. Он даже спорить не стал. А дети и сами не захотели возвращаться домой, заявив, что хотят остаться с бабушкой и дедом. Отчасти мне их реакция была понятна – они не хотели возвращаться в квартиру с чужой тетей Женей, которая никого не любит, а, кроме того, мои родители их слишком баловали и разрешали больше, чем мы с мужем.
Пятница прошла коротко. Женька после ужина уселась читать женские журналы, которые я получала по электронному газетному ящику, а я и Збышек ушли боулинг.
Когда мы вернулись, Женя уже спала.

В субботу утром я проснулась раньше, чем Збигнев. Я задумала приготовить его любимые оладьи с яблоками и корицей. Выйдя из душа, я направилась на кухню и остановилась на пороге. Женька уже встала. Она сварила себе кофе и теперь сидела задумчиво на кухне над чашкой и курила.
-Жень, тебя же просили не курить в квартире. – Укорила ее я, открыв окно.
-Закрой, там холодно. Я простужусь. – Занервничала подруга.
-Закрою, если перестанешь курить.
Я принялась за работу. Женька упрямо курила. Когда она поняла, что я не собираюсь закрывать окно, она встала и захлопнула его и закурила новую сигарету.
-Жень! Перестань сейчас же! – Возмутилась я. – Тебе же Збыш сказал, что так нельзя. Закончиться это тем, что он тебя выгонит.
Женька затянулась, выпустила струю дыма мне в лицо и заявила:
-Да мне плевать, что сказал твой муж. Я остаюсь. А твое место стряпать на кухне.
Я обиделась. Отвернулась от нее. Однако я не хотела ссориться, думала, как урегулировать конфликт мирным путем. У меня уже все было готово, но тут я поняла, что кухонное полотенце грязное, а чистые полотенца я оставила в шкафчике в ванной. Я оставила Женьку в покое и подумала, что пусть Збигнев с ней разбирается. Уж он-то не будет терпеть все это безобразие. Пока я загружала в стиральную машину грязные кухонные полотенца и доставала новые, Збышек проснулся и первым делом вышел на кухню, где обнаружил мою подругу с сигаретой в зубах.
Я уже подходила к кухне и хотела войти, но задержалась и спряталась, услышав два голоса. Слегка заглянув в стеклянную створку двери, я начала наблюдать за происходящими там событиями.
Мой муж в банном халате с полотенцем через плечо строго отчитывал мою подругу. Она мило улыбалась. Затем придвинулась ближе и сладко проговорила.
-Ах, ты такой сердитый, Збыш.? Я же говорила, что люблю таких.
Збигнев спокойно смотрел на нее, был невозмутим и серьезен.
-Скажи, я тебе нравлюсь, а? – Продолжала Евгения.
-Не в моем вкусе. – Сухо ответил мой муж. – Чего ты хочешь? Чего добиваешься? Я женат и кроме Алены для меня не существует женщин. Я ведь вижу, какой ты срам тут устраиваешь. Как тебе не стыдно!
-Зато ты в моем вкусе. – Пропела Женька точно лиса. – Я не понимаю, зачем тебе эта глупая курица, которая только и умеет, что готовить и пол мести. Она простая поломойка. К тому же у твоей жены нет вкуса и она по сравнению со мной некрасива. То она толстая корова, теперь вот мешок с костями. Ни ума, ни рожи. Ей просто подфартило. А я другое дело. Я могу составить партию любому порядочному мужчине. Со мной не стыдно выйти в свет. С ней у тебя счастья не будет. При ней ты только муж, машина для зарабатывания денег, а при мне мужчина. Ну, как, а? Согласен?
-Так. Вон отсюда, что бы я тебя тут больше не видел. – Збигнев сказал это строго, холоднокровно, но я знала, что твориться у него в душе. Он был возмущен такой наглостью.
-Не-а, милый. Не уйду я от тебя никуда. – Весело ответила ему моя подруга, а я в этот момент поняла, что она хочет не мужчину у меня отбить, а отбить положение и семейный достаток. Сама-то она развелась и осталась на бобах. Ну, мадам Ксавье, Вы редкостная стерва! Збигнев тем временем подошел к окну и открыл его, чтобы проветрить кухню. Повернулся. Евгения легко сделала шаг и дернула за пояс халата. Халат распахнулся, и она толкнула Збигнева в грудь, а после всем телом врезавшись в него, повалила на кухонный диванчик, сев на него, словно ковбой на лошадь. Надо было что-то решать, и я с чистым полотенцем в руке ринулась на кухню. В это время Збигнев сбросил Женьку с себя на пол, запахнулся и проскочил мимо меня из кухни, остановившись за дверью, что бы понаблюдать и решить, что делать. Он и рад был бы помочь, но не знал чем. Я, размахнувшись изо всех сил, саданула подругу по спине полотенцем, она вскрикнула. Я, вне себя от ярости, вцепилась в ее крашенные шикарные волосы и пригнула ее голову к полу. Женька орала, будто ее резали. Я истязала ее шевелюру и била ее полотенцем, осыпая нелестными эпитетами и крепкими выражениями, которые когда–либо слышала от Збигнева. Когда я мельком взглянула в дверное стекло, то увидела, как у Збигнева вытянулось лицо, распахнулись глаза и приоткрылся рот: такого он от меня не ожидал.
Наконец Женька рванулась и с воем метнулась к двери. Я осталось с клоком волос в руке. Женька пыталась открыть дверь и убежать, но, увы, дверь была заперта: Збышек держал ручку с обратной стороны. Женька умоляла его открыть, угрожала, ругалась, но Збигнев был неумолим. Я снова бросилась в бой. Женька, пытаясь укрыться от хлесткого полотенца, металась по кухне, разбрасывая предметы кухонной утвари и устраивая небывалый бедлам. Зацепилась за скатерть, стащила ее вместе с посудой из сервиза на пол.
Мы обежали всю кухню еще несколько раз, пока она не схватила кувшин с отфильтрованной для готовки водой и не вылила воду на мою голову.
-Остынь!
Мы остановились, тяжело дыша.
-Ах, так?!
Я схватила широкую миску с тестом для оладий и нахлобучила ее на шикарные Женькины волосы.
-Что это? – Растерянно прошептала Женька, снимая миску с головы. – Что это за гадость?
-Маска для волос! - Рявкнула я и, снова схватив подругу за волосы, сунула ее головой под кухонный кран. Евгения выла, брыкалась, фыркала, как скаковая лошадь, плакала, но после того, как я смыла с ее головы тесто, я, не отпуская ее волос, быстро завернула ей руку за спину и вывела с кухни.
Она все старалась меня пнуть, но я была сильнее и закаленнее, чем то создание с мокрой головой, которое упиралось, словно баран, и не хотело идти. Конечно, мы и раньше с ней в шутку боролись, но побеждала всегда я. Во-первых для нее я была борцом в тяжелой весовой категории, а во вторых, несмотря на свои прежние объемы я была более ловкой и увертливой. Сейчас же все усугубилось ее поведением и эта борьба была уже не шуточной. Так боролись самки за своих самцов, так бились гладиаторы, а позже и рыцари средневековой Европы за обладание признательностью. Я защищала свой дом и покой, поэтому моей подруге в этой ситуации вряд ли можно было позавидовать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Идеальный материал

«…И началась Великая Война. Армия призрачных воинов, вернувшихся из небытия и обретших снова плоть и кровь, не оставляла ничего на своем пути. И небыло чего-либо или кого-либо, кто смог бы остановить их. Кошмар пережитый когда-то обрушился на мир вновь, сметая все на своем пути, губя и выжигая, выпущенный из глубин тем, кто открыл Запретную Дверь Тайны, скрытую, до появления Кочующей Звезды, шлейфом своим заслоняющей свет….
…Спаслись не многие, Но пришло Великое Освобождение. Явился Сияющий Посланец, чтобы открыв вновь Запретную Дверь Тайны и вернуть в глубь бездны Войну, Ужас и Скорбь…
…Чтобы никто из смертных не смог приблизится и открыть [Ее] Сияющий Посланец вынул из Предводителя дух темный и им запечатал вход, сделав Хранителем…
Победивший Хранителя сможет открыть, чтобы вернуть все на круги своя в день, когда вновь явится знак Кочующей Звезды…
… Приходящие желать Добра, Добро злом обернули, а желание Зла удвоится, сделав многие беды и печали…»



1. Артефакт


С одной стороны проблемы исчезают, с другой увеличиваются, когда дети идут в школу. За Софью уже можно было не беспокоиться, в этом году она пошла во второй класс и вполне адаптировалась к школе. За Мечислава я и Збигнев волновались больше, так как в этом году он стал первоклассником. Конечно, развивающая группа со знакомой учительницей, куда он ходил, давала надежду, что все будет хорошо. Однако мы не представляли, как замкнутый Мечислав, во всем логик и математик, будет чувствовать себя в коллективе гораздо большем по численности, чем развивающая группа, как он поведет себя в стенах школы, где много-много разных детей и педагогов. Вообщем, мы чувствовали, что ему страшно, но Мечислав, в точности копируя своего отца, не показывал вида. Он просто молчал с каменным выражением лица.
Дети мало ходили в детский сад, так как в наличие была бабушка, сидевшая с ними. Да и бич всех детских садов простудные заболевания, которыми заражались сразу двое, отменил необходимость длительного пребывания в дошкольном учреждении.

Первое сентября выдалось ясным. Я, Збыш, мои мама и папа провожали детей в школу. Мечислав был собран и сосредоточен, Зося веселилась, хихикая со школьной подружкой. Предметом веселья был букет одного мальчика, торчавший, как петушиный хвост.
Мешко стоял первым в длинной цепочке первоклассников. Рядом стояла его первая учительница Лада Александровна, молодая красивая женщина с добрыми усталыми глазами. На семейном совете решено было отдать детей в ту самую школу, которую оканчивали я и Наташа. С одной стороны, я хорошо знала педагогов, а с другой стороны моим родителям легче будет забирать их после уроков. К тому же это был хороший лицей с углубленным изучением английского языка. Лада Александровна появилась в школе в то время, когда я оканчивала последний класс. Некогда она была первой учительницей моего племянника Михаила. Сам Миша, и его родители отзывались о Ладе Александровне боле, чем хорошо. Соня училась у другой учительницы. Та была строгой дамой. Но для Соньки-непоседы это было даже хорошо, так как ее буйную энергию необходимо было направлять в нужное русло, что пожилая Таисия Карповна делала тактично и умело.
Я подошла к Мечиславу, поправить ему воротничок рубашки, смявшийся под пиджаком. Мешко прошептал:
-Мама, а Лада Александровна красивая.
-Она хорошая.- Прошептала я в ответ. - Постарайся ее не огорчать, учись и веди себя хорошо.
Мешко кивнул. В это время детей начали уводить. Маленький Мечислав держал Ладу Александровну за руку, но постоянно оборачивался, видя, что его в нелегкое плавание по волнам знаний, провожает столько родных людей. Соня наоборот была спокойна и даже не обернулась. Видимо она была занята более важными делами, о которых мы взрослые понятия не имеем.
Двор школы опустел. Мы четверо сели в машину. Прежде чем поехать со мной на работу, Збыш отвез моих родителей домой.

Утром к нам пришел Низам из отдела лингвистики и попросил нас подойти в его кабинет.
Этот узбекский парень некогда отучился в московском МГУ, но обратно не поехал, остался тут работать. Трудолюбивый оказался, очень умный и толковый, за что его ценили коллеги, а свои обязанности знал, как свои пять пальцев. Я и Гаврилов отправились за ним.
В кабинете помимо Низама сидело еще пара тройка лингвистов и работала над расшифровкой каких-то древних документов, раскопанных на других планетах археологами. Федя и Збигнев были уже там. Федька давно защитился, поднялся по карьерной лестнице, став начальником одной из археологических лабораторий, Збыш же являлся заместителем начальника департамента ИТ НИИМА. Они не видели нас, потому что мирно беседовали на какую-то житейскую тему. Низам окликнул их, и они обернулись. Он, улыбаясь, уселся за компьютер и подал нам распечатанный лист документа.
-Вот. – Ткнул он рукой в бумажный лист. – Читайте. Заверить надо. Месяц сидел, два сидел. Ай, шайтан, не расшифровывается! Еще месяц посидел, и получилось. Сложный язык. Китайский и Японский проще, а этот сложный.
Пока Низам сокрушался, лист переходил из рук в руки. Гаврилов прочитал первым и только руками развел.
-Ай да Пушкин!
-Не! Не Пушкин я. Явзанов. – Смутился Низам.
-А что по анализу? – Гаврилов нахмурился.
-Говорят 20000 лет. А еще говорят, что способ сложный. Шайтан знает, как сделано.
Низам протянул нам какие-то лоскуты. Взяв в руки один из них, я поняла, что лоскут сделан вовсе не из серебристой ткани и не из пленки. Они напоминали очень тонкую фольгу и при этом невероятно прочную, только обтрепанную по краям. На этой «фольге» были выдавлены какие-то знаки, символы, значки. Все куски все «исписанные» с двух сторон, лишь стиль письма был странный: строки словно вдавлены и, в тоже время, будто выжжены на поверхности. Я попыталась стереть один значок ногтем, как с обычной фольги, но он не стерся и словно еще больше проступил.
-Что это? – Посмотрела я на Низама.
-Артефакт. Система далекая. Планета есть, а на ней никого. Археологи поискали, нашли города и эти вот письмена.
-Судя по повествованию, жители переживали не одну такую войну. Похоже, что речь тут идет о каком-то потрясающем и повторяющемся о времени явлении. – Предположил Збыш.
-Война? Пожалуй. Тебе как бывшему военному виднее. – Крякнул Гаврилов.
-А блуждающая звезда? – Спросила я.
-Комета. – Ответил мне Федор. – Я тут радиоастрономов напряг, запросил у них сводку. Все сходится.
-Комета. – Согласился Гаврилов. – Видимо, тут говориться о каком-то уникальном событии в истории. Ну, пусть даже война. Только какая-то это война необычная, а вот чем, не могу сообразить. Планета Джетт351 схожа с Землей. Была.
-Почему? – Я была очень удивлена.
-Огромные пространства опустынены, многие места с повышенным радиационным фоном, как после атомной бомбежки. Растительность и животный мир есть, но скудный, словно выжженный. Только на экваторе полосы остались нетронутые и буйно разросшиеся. Это дело рук самих обитателей. Они сами себя изжили. А что за Светлый Посланец и Запретная Дверь Тайны ума не приложу. О чем это? Вообщем, надо разбираться.
-Может какое-то временное искривление? Это же бывает?
-Ну, у физиков бывает все. – Ответил Гаврилов. – Возможно.
Низам, до этого молчавший, вновь подал голос:
-Комета Х218С пролетает мимо того места через 10000 лет. Мне Федор сказал.
Федька кивнул и улыбнулся.
Я не знала, что и думать. Мы вернулись в кабинет Гаврилова обсудить артефакт. Неожиданно Гаврилов сообщил, что через две недели он во главе археологической группы полетит на Джетт351. По его словам мне там делать нечего, так как населения нет и некого изучать, а посему я останусь в НИИМА, как ИО начальника отдела. Кроме того, мне придется принимать и классифицировать полученную по Интернету Корцева информацию. Что ж. Раз он так сказал, значит так надо.

Этот четверг я провела в размышлениях. Мне не давал покоя переведенный с неизвестного языка артефакт. Однако вечером меня ждали другие заботы, так как День Знаний, кое для кого первый, у нас в семье было принято праздновать. Поэтому после работы я и Збигнев поехали к моим родителям не только, что бы забрать детей, но и всей большой семьей сходить в кафе и отметить праздник.
Мечислав был очень доволен, сказав, что в школе ему интересно, а вот Сонька уже привыкла и фыркнула в ответ, что там все самое обычное. Мнения разделились. Дети опять собрались спорить, но Збигнев вмешался, сказав, что на вкус и цвет товарища нет, а потому и спорить не о чем.
Словом день получился насыщенным и интересным.

Пятница была обычным рабочим днем для нас со Збышем и учебным для детей. В конце пятницы мы планировали оставить их у моих родителей. Что бы они отдохнули и постепенно, не напрягаясь, вошли в учебный режим.
Збышек вернулся раньше меня. Я заехала в Торговый Центр, что бы купить подарок Збышеку. Сегодня исполнилось 8 лет со дня нашей встречи. Збышка всегда помнил эту дату, и мы всегда праздновали ее так же, как и дни нашей помолвки и свадьбы.
Мне было любопытно, что же он мне на сей раз подарит. Обычно подарки в этот день Збыш делал оригинальные.
В квартире было тихо. Я скользнула в гостиную. По традиции Збыш ждал меня там. Он сидел в кресле с победным видом и заговорщицки улыбался. Сначала я ничего не поняла, почему он сидит и не спешит ко мне на встречу, а лишь хитро ухмыляется. Потом я догадалась, что молчаливый Збысь загадал мне опять какую-то загадку. Что же это?
Я окинула гостиную взглядом. В «горячо-холодно» что ли поиграть? Что-то было не так. Наконец мой взгляд уперся в стену, на которой в красивых рамах висели списки с картин Пикассо и Дали. Между ними появилась еще одна красивая рама с той же малопонятной живописью, что украшала когда-то на Альбане комнату Збигнева.
Там были нарисованы какие-то сфинксы, малопонятные существа и т.д. Однако картина была небольшая, и мне понравилась и цветовым исполнением и необычностью сюжета.
-Что это, Збышек? Дали? Пикассо?
-Шклярский. – Ответил мне Збыш. – Художник рубежа 20-21 вв. Это список, а вообще эта картина «Безмолвие», как и некоторые другие, выставлены в Эрмитаже, есть и в музее им. А.С. Пушкина.
-Шклярский? Не слышала о таком. Поляк?
-Не совсем. Он из Питера, русский наполовину, родился жил и работал в России. Пожалуй, он не всем известен, но картины писал необычные.
-Здорово, улыбнулась я.
-Дорогая, сей шедевр я дарю тебе в связи с восьмилетием нашей встречи, а еще…
Он вытащил из-за кресла большой букет роз и вручил его мне.
-Да это же целых два шедевра! – Восхитилась я. – Збышек, ты чудо! Пожалуй ты третий шедевр!
Збигнев коротко посмеялся. Затем я вручила ему в подарок сверхтонкую электронную бритву, какую он всегда хотел. Прибор был дорогой. Я копила на него весь год. Збыш был доволен и сказал, что я больше никогда не увижу у него не единой щетинки на щеках.
А потом мы поехали в ресторан праздновать. Мы намеревались остаток этого дня и выходные провести вдвоем, но наши планы были нарушены.

Утром, пока Збигнев спал, я встала, привела себя в порядок и пошла на кухню. Сегодня мне хотелось приготовить Збышу оладьи с яблоками и корицей. Я замесила тесто, достала сковороду и…
Раздался долгий звонок в дверь. Я открыла. На пороге стояла моя одноклассница, которая когда-то давно уехала в Париж и вышла замуж за шеф-повара одного из ресторанчиков на Елисейских Полях. На данное время связь с ней была утеряна. Она уже несколько лет перестала отвечать не только на мои письма, но и на поздравления с праздниками. Сейчас ее появление было неожиданным и, честно говоря, не слишком приятным.
-Привет. – Выдавила я.
-Привет. Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Можно к тебе?
-Ну, заходи. – Вздохнула я и пропустила Женьку в коридор.
Тут же я заметила, что на плече у нее висит тяжелая сумка, а другой она держит за ручку чемодан-тележку.
-Я только что с самолета. – Заявила она.
-Ага. Ну, раздевайся и проходи на кухню. – Тут я совсем проснулась. – Позволь, а как ты меня нашла?
-Твой папа дал мне твой новый адрес.
-Что еще сказал мой папа?
-Передал горячий привет.
-И все?
-Да. А что ж тебе еще?
Значит, отец не сказал, что я замужем. М-да. Ладно. Проблемы надо решать по мере их поступления. Я привела Женю на кухню и усадила за стол.
-А ты надолго в Москву?
-Навсегда. – Улыбнулась Женя. – Я с Роже развелась. Он таким жадиной оказался! На всем экономил. Я пять лет подряд ходила в одних туфлях и одном платье. Хотя сам он богатый как король. И к тому же, Отелло. Запрещал мне с кем-либо общаться вообще. Ну, я и не выдержала. Сказала ему все, что я о нем думаю и подала на развод. Мое счастье, что смогла некоторую сумму у него все-таки отсудить.
-Адвокат? Но муж не давал тебе денег?
-Ты думаешь, я не работала? Как проклятая пахала в его ресторане! Ну, к тому же адвокат оказался весьма сговорчивым. Как мужчина.
-Так. Понятно. И куда ты теперь?
-Точно не к родителям. У каждого из них теперь своя личная жизнь.
-Как? И это после 30 с лишним лет совместной жизни?
-Увы! – Женька удобно устроилась на кухонном диванчике, пододвинула чашку с чаем и вазочку с вишневым вареньем. Потом вопросительно посмотрела на меня. – Ален, можно я у тебя месяц поживу? Мне, правда, идти некуда. Я тебя не стесню.
Мне совершенно не хотелось, что бы кто-то еще вторгался в нашу со Збышем жизнь. Сердце мое говорило, что соглашаться не стоит.
-Жень, не знаю, удобно ли? Я ведь замужем.
-Замужем?! – Воскликнула удивленно Женька.
-Да. У меня работа, двое детей…
-Ну, ты даешь, Думова! Вот уж я не ожидала? Ну, рассказывай.
-Что рассказывать. Была лаборантом, защитилась. Теперь замначальника отдела Межзвездной Археологии, Этнологии и Этнографии. Вышла замуж, родила двоих детей. Обычная жизнь, ничего интересного.
-Твоего-то как зовут? – Поинтересовалась Евгения.
-Збигнев.
-Збигнев?! Он что чех?
-Поляк. Мы вместе работаем.
-Служебный роман?
-Нет. Не совсем. Долгая история.
Рассказывать о семейном счастье и расхваливать имеющееся не хотелось, поэтому я ограничившись дежурной фразой подвинула к Женьке поближе вазу с вареньем.
-Так что? Можно? – Спросила Женька.
Я вздохнула. С подругой ссориться не хотелось, да и жаль ее было.
-Ладно. Оставайся. Потом что-нибудь придумаем.
Мне и самой не нравилась ситуация, но не могла же я просто так человека выставить за дверь. Неожиданно, с коротко охнув, Женя выбежала за дверь. В кухню она вернулась уже с каким-то пестрым свертком в руках.
-Я поделюсь. Это из Парижа. Последний писк моды. Коллекция знаменитого Жу-Жо Реньер. Развернув, я увидела, что это платье. Я отметила про себя, что оно неприлично короткое и слишком откровенное. Там же оказались брюки и кофта какого-то буро-коричневого цвета из тонкого трикотажа. Я знала, трикотаж мне не шел, а коричневый цвет старил меня лет на 10.
-Ах, да, вот жилет к нему. – Сказала Женька, разворачивая последнюю смятую вещь. Правда, хорошо? Примерь, тебе должно это пойти. Ты так хорошо в этом будешь смотреться!
Примерять у меня не было никакого желания, однако как человек воспитанный я поблагодарила подругу, сославшись, что мне нужно готовить завтрак.
В этот момент мы услышали из-за двери:
-Ален, ты случайно не…
Вошел Збышек. Он только что вышел из ванной, в одном банном халате и с полотенцем через плечо.
Он остановился на пороге, смущенно хлопая глазами.
-Это Женя. – Представила я подругу. – Жень, а это мой муж Збигнев.
Збыш стоял молча, что-то обдумывая и, наконец, изрек:
-А почему с утра?
-Збысь, у нее ситуация такая… Она поживет у нас месяц? Ладно?
-Месяц?! - Воскликнула огорченно Женька. – Я вообще-то на полгода собиралась.
Збышек строго взглянул на Женьку, потом на меня:
-Вообще-то, поскольку я глава семьи, то решаю тут я. Неделю. Не больше. Это вам ясно, дамы?
Мы кивнули и переглянулись.
-Хозяин тут Збыш. – Подтвердила я. - Так что, Женечка, придется подчиниться.
Женька вздохнула. А я что бы ее утешить сказала:
-Ты будешь жить в гостиной. Диван там мягкий, уютно. Тебе понравиться.

Далее мы завтракали втроем. Женька разглядывала Збигнева и о чем-то думала. Збигнев чувствовал себя неловко, поэтому он поел первый, помыл посуду за собой и ушел. Нам предстояло пойти в театр, и он готовился.
Женька поставила свою грязную посуду в раковину и не удосужилась даже ее помыть. Конечно, у нас была электронная посудомойка на кухне, но пользовались мы ею только когда были все в сборе, и посуды было много. А когда оставались со Збышем наедине, что бывало не так часто, то мыли посуду сами.
Збигнев решил, что нам надо пойти прогуляться вдвоем. Женька тут же обиженно спросила:
-А я?
-А ты? Понимаешь, Женечка, мы женаты, у нас двое детей, а вчера было восьмилетие нашей встречи… Так что нам надо побыть наедине. А ты приобщайся к домашнему быту. Посуду за собой не забудь вымыть. Привыкай. – Усмехнулась я.
Выражение Женькиного лица в ту минуту мне очень не понравилось. Хоть я и доверяла ей, но все же решила обезопасить свой дом, сказав, что мы запираем дверь на сигнализацию, и открыть замок самостоятельно нечего и думать. Однако я понимала, что такой намек обидит Женьку, поэтому обыграла все с точки зрения подругиной безопасности.

Вернулись мы через два часа. Збигнев заглянул в гостиную и ахнул. Гостиная тонула в клубах табачного дыма. По ковру вокруг дивана был рассыпан попкорн, и валялись пустые пакеты от него. Хрустальное блюдце под варенье из сервиза, который нам прислал Вацек, было приспособлено под пепельницу и наполнено пеплом и окурками. Женька валялась на диване, положив ноги на его спинку, и смотрела планш-тв.
Збигнев ринулся в комнату и распахнул окно настежь.
-Зачем?! Мне холодно! – Запротестовала подруга.
-Встать! – рявкнул Збигнев. - От страха и неожиданности Женька тотчас обрела вертикальное положение. Я заметила, что была она одета в дерзкий пеньюар с большим декольте, еле-еле прикрывающий низ и почти не прикрывающий верх.
-Что это за безобразие?! – Рыкнул рассержено Збигнев. – Я кого спрашиваю?! Что за свинство?! Все убрать, как было! И еще. Здесь курить нельзя! Если надо, для этого есть лоджия или подъезд. И кстати, в моем доме так не ходят. Одевайся скромнее, если не хочешь жить где-нибудь еще! Я понятно сказал?!
Збигнев был сильно возмущен. Он внутренне кипел. Как человека, любящего порядок во всем, такая наглость его взбесила. Это был еще один редкий случай из тех, когда он не молчал. Меня, по правде, тоже не порадовала такая распущенность.
Женька вздохнула и начала собирать пакеты.
-Мусоропровод на кухне. – Приказным тоном сказал Збигнев.
Он прошел мимо нее в коридор, она выпрямилась и успела шепнуть ему в лицо:
-А ты горячий. Люблю таких.
Перед тем, как мы ушли в театр, я, проверяя мебель на наличие попкорна и грязи, обнаружила, что Женька прожгла сигаретой обивку нового дивана.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Совсем немного времени осталось до выхода очередной части фантастических приключений Алены и Збигнева. А пока анонс.

Дорогие ПЧ, поздравляю с праздником! Считалось. Что с этого дня поспевает повый урожай орехов и хлеба.
В этот день состоялось перенесение нерукотворного образа Спаса Христа в Константинополь.
Про появление образа Спаса Нерукотворного есть два схожих сказания. По одному из них кормилица одного и тяжело больных правителей Фаустина присутствовала на казни Христа, при несении креста Господом. Христос споткнулся напротив ее, и она видев его страдания, кровь и пот на лице, утерла лицо своим платком, который привезла своему правителю. Когда же платок открыли, то увидели отпечатавшееся на нем лицо Спасителя, взглянув на которое правитель уверовал и тотчас поправился. По другой версии, схожей с первой, посол одного из сильных мира сего, заболевшего тяжким недугом пришел ко Христу во время учения народа и попросил разрешения написать его портрет, но Спаситель приказал подать воды и полотенце. Он умылся, вытер полотенцем лицо и передал его послу. Далее оно было привезено господину. Когда же его развернули увидели Светлый Лик Христа.

Выглянув как-то августовским солнечным днем за окно, я обнаружила, что щедрый август развесил по веткам свои дары.













Мне вспомнилось мое детство, когда мой район походил на Эдем, и я, играя с другими детьми, лакомилась вишнями, яблоками и сливами, хвоей лиственниц... вообщем, вкушала от каждого древа. Теперь все изменилось. Слишком много вырубили и уничтожили. Я выросла. А в земной Рай обратно дороги нет.

Благодарение

Благодарю тебя за все:
За грусть, нечаянность и радость,
За дождь, снег, солнце, за любовь,
Которая не мне досталась.
За те цветы, что в тишине
Желанной не со мною встречи,
С любовью вручены не мне.
За не со мной прекрасный вечер.
Благодарю тебя за веру,
Подаренную мне тобой,
И за твою любовь без меры-
Великого Творца любовь.
Зачем мне общие дороги
И жить мне жизнью не своей,
И причисляться к этим многим,
Кому всегда и все видней?
Нет. У меня судьба иная.
Да. У меня судьба своя.
То дня, то ночи ожидая,
Живу, тебя благодаря.
Пусть я не сделаюсь богаче.
Засну-богатство плен и тлен.
Какое счастье, что иначе
Смотреть на мир не нужно мне.
Как идол жить я не умею,
Жить как царица не могу.
Совсем в другое счастье верю,
В душе, как злато, берегу.
Все, что вокруг меня-созданье,
Как я сама, как белый Свет.
Лишь тонкой грани осознанье
Того, чего для мира нет.
Прикосновенье к Высшей Тайне
Все то, о чем всегда молю.
Все в этом мире не случайно.
За все тебя благодарю.
28.08.2012 12:17

Владислав Варненский (1424-1444)
Сын владислава Ягеллы. От 1434 г. король Польши, а от 1440 г. король Венгрии. В сентябре 1443 г. во главе 25 тыс. войска выступил против Турок, быстрая победа была подтверждена выгодным перемирием. Под властью папского легата Владислав разорвал перемирие и снова начал войну против султана Мурада II. Десятого ноября 1444 г. понес значительное поражение и погиб под Варной в Болгарии.

Это закат до и после грозы.