Вот бы мне кедровую шишку.
А лучше полмешка.

Забавно.
Я довольно долгое время мучительно осознавала, что пишу все хуже и хуже. Менее ярко и по-настоящему.
И после прочтения "Одиссея в Одессе" сказала себе: я больше не буду. Хватит.
И с того времени забросила тетрадки. И уверена, что не пишу стишей.
До сих пор уверена.
И что у меня это было возрастное, как Айша и предсказывала.

Меж тем в записях на ЖуЖо периодически проскальзывает рифмованная фигня.
Привычка?
Но в глубине души я уверена, что это не стиши. От которых я зареклась.
Глубже глубины смотреть не хочу.

И да. "Октябрь уж наступил".
Сегодня я заметила как-то разом и опавшие сухие листья (на газоне, где повалялась), и что яблони на Ленина желтеют.
Последний месяц перед впадением в зимнюю спячку.
Хочу на Соколинку. Не одна.

Из "Семи ключей" бегом-бегом выскочил Коляда, в чем-то оранжевом и сам помятый.
А у меня с новой силой пробудилась страсть к цитатам.

Пишет  Кэм:

В комнате сидят доминиканец, францисканец и иезуит. Неожиданно гаснет свет. Через некоторое время свет включается снова. Что делали монахи, пока было темно?
Доминиканец обдумывал идею богословского трактата "О особенностях богопознания в полной темноте".
Францисканец горячо молился о ниспослании света.
Иезуит пошел и вкрутил пробки.

URL записи

Вчера ночером у меня не было тырнета. Но моральных и физических сил на запись хватило.
Поэтому свешиваю ее сейчас.

тынц.Ночью мне приснилось, что у нас в кофейне новые кэшницы. Бело-голубые, красивые такие.
Сегодня прихожу – а у нас новые кэшницы!
Фиолетово-зеленые. Слоган: «Нет запретных тем!»
Капля.

Утром Илья (с серьезным лицом) сказал мне:
- Оля. Ты очень хорошо работаешь. Но так высаживаешь иногда…
Ыть! Это он мне сказал – «очень хорошо работаешь». Я раз на пять прокрутила фразу у себя в голове и преисполнилась. Илья. Мне. Такое. Сказал.
А еще он заявил, что понимает нас, ибо сам некогда бегал официантом по МЕГЕ.

Днем приходила Траш, апельсиново-рыжая и в длинном полосатом шарфе.
Читала «Киндрет» и ела блинчики.
Позитив.

Наташа кормила меня овсянкой (в кашах наши вкусы совпадают!) и расспрашивала про жизнь.
А сама рассказала, что у нее сынишка пяти лет.
О как!
Вечером они на общее собрание сотрудников пришли вместе. И с игрушечным вертолетом.

Про общее собрание сотрудников.
Я сняла фартук и вместе со всеми села.
Олег Павлович сказал, что компании исполнилось девять лет. Не очень торжественно, зато нас угощали арбузом и дынею по такому случаю. Хрум-хрум!
И еще рассказывали про новые программы, про всякое организационное и про результаты и КПД.
Мой КПД растет, оказывается! Кроме того, «господин назначил меня своей любимой женой», сиречь я объявлена лучшим сотрудником месяца в кофейне на Ленина. Ыть. Я малость офигела. Зато мне за это премия полагается: мелочь, а приятно.
На стенде отныне висит поздравительная бумажка. Она и про меня тоже!

Дни на работе начали тянуться медленно.
Как мочалку во сне жуешь. Причем она с трудом великим прожевывается.
Женю положили в больницу. Посему начинаются сложные времена. Офелия, о нимфа, помяни меня в своих святых молитвах, что ли… Завтра мне предстоит совершать подвиги; не исключено, что в одиночку. Буду думать о Хетти из «Третьего ингридиента», о бурлаках на Волге и о том, что надо продержаться до середины ноября хотя бы.

И кстати. По случаю болезни Жени мне начисто накрылся "Париж".
И я скорблю.
Ибо внутренние причины туда поехать, оказывается, были весомы.

Лапы ломит, хвост уже отвалился.
Канцлера проводить не получилось (тут полагается печальный смайлик).
Интернета нет.
Уйду спааать.
Amen.

"Ты уже не хочешь мыть руки, потому что на руках запах, на твоих руках его запах..."
Бездумно напевать.
А днем быть людьми в черном, держаться за руки, заходить в каждый ювелирный, в каждый сотовый салон, в "Букинист" (где стоит компромат на мое бывшее начальство))), в каждую церковную лавочку.
Вплоть до монастыря.
А в монастыре две павлинихи и павлин. И рыжие пушные бархатцы. И очень умиротворительно. Хороший монастырь.
Шоколадка, которую я выиграла в споре про Умбертоэка, случайно оказалась итальянской. И очень вкусной, с белой начинкой и хрустиками (а как еще переводить слово "crispies"?). Трям. )
Неизменный Собеседник пересказывал мне Барта и Жюля Верна и подарил красивые деревянные палочки для еды (вусмерть пропахшие "Музыкой ветра"). А я читала ему вслух "картонку" про privacy и подарила Эпсилону брелочек с йо-йо, для зацепляния за карман. Теперь у меня сотовый будет на поводке. ))
Прочее - лирика, и серьезно, и про время_вместе, и про целомудрие У.Э., и про городское фэнтези, и про позолоту на современных иконах, и можно не открывать глаз.

Еще вот такие приметы дня:
1) Шла по Малышева, а над проезжей частью большими буквами написано: ТАТУХНОЙ! Имеется в виду "сделай тату хной", но вообще это хорошее имя для фараона.
Со вчерашнего вечера меня глючит на Египет. После "Полыни и ковыли".
2) Ходила по перилам возле моста Мирабо. На другом берегу очень красиво, а на этом меня облаяла собака.
3) Показала родителям подарочный диск Канцлера Ги, они прониклись солидностью.
С родителями оказалось очень легко договориться и разделить время и пространство.
4) Коробочка из темно-синего бархата, в которой лежит (и будет лежать до среды) кольцо, очень приятная на взгляд и ощупь.
Хорошие идеи осеняют внезапно.
5) Вспомнила про прекрасные планы: собраться на совместную готовку с Траш, добраться до фотосессии by Сильтар, позвать Эла на пирог, сходить в аквапарк с Вороной Васильевной.
6) Читаю параллельно "картонки" и "Киндрет. Братья по крови".
7) Шел снег. Но неубедительный.
8) В коридоре завтра будет новый светильник.
Вместо прежнего, любимого с детства. Он сперва висел в кабинете на ножке, как гриб вниз головой, а потом в коридоре без ножки, как таблетка. И всегда ассоциировался у меня с хрустальным стаканом (из-за огранки, даром что пластмассов).

А ышо завтра начнется очередная многотрудная рабочая неделя.
И будет общее собрание сотрудников. Интересно, что это за мероприятие и зачем нужно?
Надобно уже закончить оформлять медкнижку. "Коба, пора кончать эту волынку..."
Вот как-то так.

Во-первых, про Эпсилон. Он теперь уже совершенно мой, а не просто какой-то там телефон "на безрачье и рыба рак".
Я обустроила внутри все, как мне удобно, наделила его теплом своих рук, таскаю в заднем кармане... и очень хочу подарить ему что-нибудь. Не знаю пока, сумку или брелок.
Отсюда начинается привязанность.
Он черный и плоский. И очень другой, чем были все предыдущие; да будет так. Я уже не хочу с ним расставаться.
Сегодня ненадолго реанимировала Дельту: переставила туда сим-карту свою, включила. Пробежалась по номерам в телефонной книжке, по тщательно сбереженным смс-кам, дорогим моему сердцу. Улыбнулась и подумала: Дельта же не умерла, просто спит; все это так и останется со мной, как фараон в пирамиде, не исчезнет никуда.

Во-вторых, про концерт Канцлера.
В клубе "2 КУ" было дымно и прерывисто-темно. Странное освещение, плюс пыхи фотоаппаратов.
И кстати. В этом освещении совершенно не воспринимается фотовыставка.
А вокруг - други, приятели и знакомцы, и со всеми здороваться, и перекрестные взгляды и улыбки.
Пермского Совесть было весьма неожиданно и отрадно увидеть. Он был очень представительный, в шляпе, и улыбался мягко так и тепло.
Хорошие-хорошие люди. Я как-то умудрилась примоститься на пуфик у самой сцены, а потом и на диванчик. Смотрела на Мариэля, на Хельгу Траш. Немного ностальгировала, немного чувствовала себя тем братом, который "ты теперь один". Была звана в гости Дюшей (которая Тиа). В качестве трофеев обрела "Киндрэт" на почитать и авторский экземпляр диска - подарочный, весь такой красивый и с автографом. ))
Канцлера было очень здорово увидеть/услышать. Тем более что так редко случается. Во втором отделении Ги спел "Полынь и ковыль", и как-то мне в самое сердце пришлось. Второе отделение вообще было за здравие, и даже ТэГэ вокруг не слишком раздражал. А Ги пребывал в мариэлевском платье. А я сидел почти_на_коленях у Хельги Траш; она заплетала мне косички, волосы теребила, а потом тяжело и тепло положила руки на плечи, и было так хорошо, я думала: подольше бы не кончалось.
Еще Хельга меня шоколадкой кормила из рук.
Воля писала акростихи, Чешир был такой деловитый и нарасхват, Наташа Авербух мне улыбалась, Сильтар сказала про фотосессию; изредка я вылавливала взглядом Шустика. С Анхелем поговорила за жизнь и за Гриффиндор. Пристально наблюдала за Жемой, играющей на скрипке - изящные такие движения, и одновременно небрежные. Завораживает.
И так далее.
А в первом отделении Канцлер меня назвал автором текста, и мне хлопали. "Улыбаемся и машем!" В перерыве у меня даже зачем-то автограф на диске попросили, две штуки. Ыть.
И поставили печать клуба на запястье. Прямоугольную и синюю.
"Мы спасались от любви где могли, как могли..."

В-третьих, про прекрасный ночер.
Благодаря Траш. Мы с ней после концерта отправились в гриль-бар. А по пути завернули в "Скупца", где на полках японского отдела я обнаружила много шоколадков и прочих вкусностей. Заприметила на будущее. )) Хельга же поведывала мне обо всяком, поделилась палочками (такова ее нелегкая судьба, видимо), учила некоторым японским словам, объясняла всякие фишки. А я таскала картошки с ее тарелки, а потом показывала ей свою любимую качель.
Мы шли через ночной город ("дворами, что потемней..."), искали альфный банкомат. Не нашли. У меня замерзли руки, меня проводили до дома.

Не знаю, как написать, как объяснить. Но это была замечательная суббота.
Исполненная тихой радости и тепла.
Хорошо-так получилось все. Сейчас я наполнен до краев. Мне приятно, и меня уводит внутрь себя сон.
Хорошей ночи вам, люди.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Оу. Раньше были цветочки, а вот вчера уже ягодки. Да прямо чернобыльские.
С половины восьмого утра до полуночи - в форменной футболке, фартуке и в строю.
Официально-то у меня была смена до пяти. И я себе твердила: "непременно уйду в пять!" Но уже днем поняла, что не уйду никуда, ибо вечером по расписанию должна быть только Катя. И как она справится одна?
В итоге нашла компромисс: в пять отправилась обедать. Сидела на кухне, поглощала борщ с чесночными булочками, выплакивалась и чувствовала себя Александром Матросовым. В половине шестого снова вышла в зал. И сразу же началось ТАКОЕ... хм... как бы цензурно-то сказать? светопреставление?
Не, пара-тройка столиков даже оставались свободными на протяжении всего вечера. Но остальные... В общем, нам ВСЕМ хватило с головой. Лягушонку больше не наливать! - а они все лили и лили, переполняя мою дырявую чашу. Около восьми Катя нашла минутку сказать мне спасибо и что без меня она бы никак не. К девяти у меня начали отваливаться ноги. И началась профессиональная деформация: я осознала, что отныне меня будет очень сложно затащить в заведение с официантами вечером (часов с шести). Потому что им и без меня хватит! В половине одиннадцатого я поняла, что готова написать сочинение на тему "Самые длинные полчаса в вашей жизни" - потому что минуты вдруг стали ползти как-то по-эстонски. В одиннадцать мне сказали, что надо навести порядок в зале и на кухне, так что я начала трудиться на сей ниве. Рыдая от полноты чувств (гости уже ушли, и было можно).
- Устала? - участливо спросил Олег Павлович (наш директор) из-за стойки.
- Это называется "вымоталась", - я попыталась улыбнуться сквозь остатки слез, но вышло неубедительно.
Без пятнадцати двенадцать директор убегал. Окликнул меня персонально (по имени!) и помахал мне рукой от двери. Я ему тоже помахала. Хороший мужик.
Потом Катя и Леша наделили меня вечерне-дневными чаевыми, зело великими. К этим бумажкам прилагалось меткое определение "заработанные непосильным трудом". Марина премировала меня стаканом свежевыжатого апельсинового сока (выбор джедая!); я расползлась по диванчику, пила сок, читала книгу отзывов и продолжала плакать. Чего-то (не могу сформулировать, чего именно; но тут и усталость, и напряжение) накопилось столько, что не было никаких сил держать внутри. А радоваться получалось только вяло. Пару раз мне сказали, что я молодец. Потом Марина долго пропихивала про всякие личностные проблемы и как нам нужна дружная смена. Я даже что-то отражала...
Домой приползла, полагаю, на бровях. Потому как ноги не держали: болели, подгибались и были намозолены. Дальновидная матер меа оставила мне ужин на столе и приготовила постель. Даже с двумя пледами. Не знаю, что бы я делала без этого. Упала бы спать на полу ковровом покрытии в большой комнате, не снимая джинсов и джемпера, надо полагать... А так я воодушевилась ровно настолько, чтобы сжевать ужин (под Конан-Дойля), залезть в ванну и свернуться клубочком под горячей водой, а потом утыркаться в постель и даже прочитать две "картонки".
Лапы ломило, хвост отваливался, сон не замедлил воспоследовать.

визитеры.Зато вчера днем ко мне приходили Алекто и Мариэль. Сидели в курящей зоне: на диванчике у перегородки (28-ой столик, я почти наизусть уже помню карту зала!); а прямо за их спинами, тоже на диванчике, но уже в некурящей зоне (33-ий столик), сидели юноша с девушкой (и с букетом цветов). Так вот, оный юноша был безумно похож на Ших-До! И внешне (только выше ростом и волосы светлые), и манерой разговора, и взглядами, и движениями. У-у-у. Меня это немного выносило. Сознание плыло вдоль фиолетового цвета - улыбки Мариэля - чашки горячего шоколада Алекто - желтых и белых роз в блестящей бумаге - медленно поднимаемого на меня спокойного взгляда.
Мне стало печально, когда они ушли. И Мариэль с Алекто, и юноша, похожий на Ших-До.

Это из крышесносного. А из забавного - утренний гость. Дяденька лет пятидесяти, невысокий, очень "контактный". У меня он почему-то (без видимых причин) проассоциировался с улицей Тургенева и с "Коляда-театром".
Явился в период завтрака, сел за столик у самой двери. Не помню уж, что заказал. А! Маковый пай и эспрессо американо. Я принесла заказ, а он мне говорит:
- Девушка, вы так любезны. Как это у вас так получается?
- Ну, я просто людей люблю...
- Да? А я люблю вас!
- Спасибо, - ответствую я, даже не смутившись.
- Нет, правда. Я всегда говорю только правду, у меня принцип такой: говорить всем правду.
- Хороший принцип.
- А как вас зовут?
- Ольга, на мне даже написано.
- Ольга, а вы не хотите сходить в театр?
О-о-о, думаю я. Бжжж. Надо выкручиваться. И быстро.
- Извините, - говорю. - Даже если и хочу, времени у меня совершенно нет. Работа.
- Эта?
- Да, и еще...
Но тут ему прозвонил сотовый телефон, он извинился и стал общаться. А я отправилась дальше по залу, проверять остальные свои столики; и далее мы с этим мужиком токмо улыбались друг другу, а потом он быстро убег.
На самом деле, сию байку надо рассказывать в комических тонах. С некоторым приукрашением. Как я ее поведала Неизменному Собеседнику сегодня.
Вообще сказать, на следующий день все минувшее кажется другим. Стирается яркость эмоций, серьезность восприятия. Не так страшен оказывается черт; а с глаз долой - из сердца вон.

Вечером ко мне являлись Чешир и Канцлер, с флаерами и огромной херовиной. Бишь картоном для некоей фотовыставки. Картон оставили у меня, дабы зайти за ним позже; я отволокла картон в раздевалку с высочайшего дозволения.
И приволокла обратно часа через два, когда Канцлер и Алекс явились вдругорядь. Администратор и Марина Галеева уловили нас троих за разговорами про эпоху Просвещения (легких) и червяков в тарелках. Несколько опешили. Пришлось объяснить, что это други мои, с коими у меня сорвалась деловая встреча (из-за того, что я осталась работать); и теперь они пришли с во-от этой большой херовиной и издеваются над моим социальным статусом.
- Бедняга, - посочувствовала Марина Галеева. - Я тебе премию выпишу!
Такая перспектива вызвала у меня краткий приступ воодушевления.

Кроме того, приступ воодушевления у меня вызвала супружеская пара, севшая за сорок третий столик. Я улыбалась и принимала у них заказ, и тут вдруг они попросили книгу отзывов. Я позвала Марину (ибо не знала на тот момент, где взять просимое); книга была принесена - и оказалось, что я очаровала супружескую пару своей искренностью. Что они вообще впервые встречают столь прекрасного официанта. И они решили меня восхвалить в письменной форме (и Марину тоже). Потому что обычно в книге отзывов ругают; но мы сошлись во мнении, что отрицательные эмоции лучше оставлять при себе, а положительными - делиться.
Ну вот, они и поделились. Олег Павлович потом прочитал и приятно удивился. Сказал: "О-о, про вас там так проникновенно написали! И причем мужчина из Москвы, с Нового Арбата - недешевый район..." Было очень приятно.
И вообще приятно быть внимательной с гостями, чью отдачу чувствуешь и/или видишь. Когда, допустим, заходит человек хмурый или озабоченный чем-то, ты улыбаешься ему - и минуты через полторы он тоже начинает улыбаться. Но это бывает нередко; а вот так, чтобы наговорили столько приятного, да еще и написали про тебя - это со мной впервые.
Мучилась любопытством до ночера, но не было времени прочитать. А потом, как прочитала, расплакалась.
Повезло мне с ними. )

Еще приходил симпатичный черноволосый юноша в очках. Сел за 11-й столик; показался мне смутно знакомым; заявил, что хочет приобресть нашу карту и вообще обожает наши кофейни. Но об этом юноше я напишу в следующем выпуске работных хроник.

Вот как-то так, если в общих чертах.
Я осознала, что проснуться утром будет выше моих сил и посему до полудня меня ждать на работе бесполезно; договорилась с Мариной. И сегодня отсыпалась: дрыхла аж до полдесятого. ))
Не слишком оптимистичное: а ягодок впереди предвидится много.
Мы вчера работали вдвоем с Катей. Плюс Марина на подхвате. Леша крутился-вертелся в баре один; но мы справлялись. А будь нас на одного человека меньше? Ох. Не дай Боже мне оказаться одной на весь зал долее чем на сорок минут...

Уффф. День был напряженный и бегательный.
Зато у меня получается все лучше и лучше! А еще я вливаюсь в коллектив. Более-менее теплые отношения устанавливаются (во всяком случае, личностные человеческие).

ситуация.Восемь вечера. Собираюсь домой, нахожусь в процессе сборов и в районе гардеробчика. Катя со товарищи торчат на кухне - выделяют для меня чаевые, ибо я пока избегаю самостоятельного стаканчикового разбора (по ряду причин).
Лариса быстро проходит через кухню и устремляется в коридор. Шикает на народ, мол, почто это вы дележкой денег посреди рабочего вечера занимаетесь? Вступаюсь, поясняю:
- Это я попросила отсчитать мне чай.
- О! - восклицает Лариса. - Так ты бы за процессом-то присмотрела!
- Да ладно. Что я - Кате не доверяю? Она ж мой наставник.
- Доверяй, но проверяй...
- Ой, ну даже если она мне чего не досчитает, это ж будет на ее совести, а не на моей.
- Солнце, как ты в этом мире жить-то собираешься?..
А я что? Я живу. И неплохо, нет?
С чаем, кстати, забавность получилась. Катя протягивает мне какую-то непомерную пачку денег. Я, не веря глазам, уточняю: это точно мое?! "Да-да, это точно твое, с утра".
Радостно ухватываю денежку... и только дома, в процессе ужина, осознаю. Свой утренний чай я уже забирала днем. Удобства ради и избежания путаницы для. Просто Катина фраза про "с утра" как-то проскользнула мимо сознания; и получается, что мне дали лишнего, причем конкретно так, рублей на двести.
Озаботилась. Поскольку все равно в этот момент поедала шарлотку и поведывала родителям о жизни, поделилась и этой ситуацией (в общих чертах). Мама сказала: да ладно, завтра разберетесь. Но я до завтра ждать не смогла. Сразу опосля ужина вернулась в кофейню, объяснила Алене с Катей фишку и вернула 200 рублев. Они возрадовались.
По итогам дня: а может, у меня этика все-таки в болевой?

Что еще? Узнала, что гепатитных антител у меня нет, и надо делать прививку; обливалась кровью в служебном сортире; среди прочих обслуживала двух иностранок (Англия? Америка? Не поняла, ибо со мной общалась та из них, которая хорошо говорит по-русски, а по легкому акценту я не могу различить); начала запоминать постоянных клиентов; в самом финале раскокала glass бокал из-под "горячего мохито".
В кофейню провели тырнет. Теперь у нас имеется второй терминал в конце зала и карточки, про которые надо не забывать. И про флаеры забывать не надо.
И вообще очень много всего надо помнить. Постоянная сосредоточенность.
Интересно, есть ли у нас WiFi?

Вечером отдыхала душой: меня приютили в Хексберге. Поили чаем с печеньем, кормили вкусными садовыми яблоками и мариэлевской "вау гречкой" (очень вкусной, с сосисочками внутри). Играли меня в Каркассон, покуривали травы, нездорово хихикали, назначили меня Финродом и кем-то еще. На прощание снабдили четырьмя помойками.
- Мисс Э...
- ...ванс?
Моя настоящая фамилия очень плохо сочетается с "мисс"; чуть лучше - с "фройляйн" и "мадемуазель", а лучше всего - с "пани". Вот оно как, оказывается.
У Виконта свежий новый крыс. Переназванный в Каркассона. )) Воля ругается на городскую игру, и неудивительно; удивительно, что кто-то из Хексберга все еще там играет. А Мариэль выдувал мыльные пузыри и был запечатлен камерой (которая на телефоне. Я ей пользуюсь, однако! И в игру про шарики играю).

Вот как-то так. Утомительный день, умиротворяюще-отдохновенный вечер.
Канцлера и Алекса в Хексберге я не застала, увы: они клеили афиши на розовый клей. Оставила им привет в виде пары флаеров на холодильнике... а они мне - ответный, в виде афиши на подъезде. Культурный обмен! )
Спать очень хочется.
Спасибо всем...