Что я воспринял и отразил все, что говорил Пивоваров на лекции по философии. Не обрадовался этикету и Лихачевой. Не понял математику. Душевно поговорил с Барминой. Легко выдержал лекцию по культуре Урала со всеми теми глупостями, что были сказаны про Мой_Любимый_Город!

Мир наизнанку...

И Федерико Гарсия... Вирна, спасибо тебе, ты даже не представляешь, какое безумное спасибо... Ты этого не прочитаешь, а я отделаюсь ничего не значащей шутливой репликой - ибо с тобой нельзя иначе. Колыбельная. Кровавая свадьба. Смерть, не тронь ветку ивы... Меня вынесло.

Потом я немного начала переводить тысячи немного - это значит, что половина ночи... - плюнула - схватила в охапку прикид - пошла в общагу к Дине.

Где был чай, рукоделие, на полтора часа опоздал Ксото, он был пьян, и в мешке гремели бутылки Он тоже такой - это была исповедь. Сегодня - такой - день... - и мы водились, сумбурно и глупо, но страстно и громко, вопил Маринкин ребенок, потом пришел Кайлер, от Маринки несло страхом - как ведьмачьим знаком Аард, Кайлер был озлобленным, жестким и с несчастно-усталым взглядом. Они наконец поругались с тещей, все сказано, счеты сведены, остается готовить документы - размен, некуда идти. Сегодня - такой - день. В меня летело.

Аллах дал мне кривые руки, от рукоделья я вернулась к томику Лорки, потом к "Мечу без имени", Ксото сказал, что я опять вне системы и вне мира - а он хорошо чувствует меня, лучше, чем кто бы то... Потом мы пошли. Долго топтались в прихожей.

Потом разговор не заклеился, снова стало легко, смех все спас - и неполная луна, Андрей обещал, что через три дня будет полная. И заявил, что его раздражают мои комментарии в виде хлюпающего носа - и, не слушая возражений, надел на меня куртку и застегнул подойдя при этом ближе - или показалось? - но я удержалась от окрика и от чего-то пострашнее. Что меня всегда поражало - это его рыцарский дух. И взгляд. В любом случае, так мы и шли эти три квартала - он в пиджаке и кепке, и я в этой куртке (у которой тоже есть своя история) - настолько по-идиотски смотрелись, наверное...

Потом, когда я снимала куртку, он закрылся и отстранился. Я протянула, он сказал: "Просто... забавно... смотришься...", засмеялся (горько?), сказал: "Удачи!" - и я пошла, поблагодарив, не прощаясь и не оглядываясь.

Боги... будет ли когда-нибудь нормально? Один из лучших собеседников, но я это уже говорила. И привычка - настолько, что удивляет и не хватает.

Прав ли он, когда сказал про "все-таки не привыкла"? Наверное... как-то, где-то...

В любом случае - это такой день. И я болею. Насморк, озноб. Жар и холод. Мир плывет мимо, а я смотрю на него с непривычной высоты и со стороны, он кокетливо поворачивается всеми гранями и замирает на секунды - для меня.



Тому, кто: спасибо... я не знаю, насколько ты был искренен, когда напомнил мне. Что я - солнышко. Но ты сделал это вовремя. Угадал, когда плохо. Спасибо. Просто - спасибо тебе.

То, что... сегодняшнее - в комментах к первой из вчерашних записей.

А что, если.

В феврале поехать на СибКон с Кендером и Ги.

А в Питер - летом?

Надо еще обсудить со Скапи. С родителями и теткой.

Короче - поглядим, поживем и все увидим...

Какие они - питерские февральские ветра?

Я вернулся домой. Я перекинулся парой слов с отцом, слопал законный завтрак под успокаивающе-привычного Шерлока, забрался под плед в обнимку с подушкой - и спал, спал долго, томно и сладко, вздрагивая и просыпаясь, чтоб улыбнуться. Сквозь сон пробивались Полинкины крики о том, что вишневые конфеты - вкусные и что за окном идет снег, и мне мерещилось, что я умер и сижу призраком на своем подоконнике, протягивая руки сквозь стекло и ловя снежинки, а они летят сквозь меня, не оседают на губах, не тают. И так я сидел, бесконечно - потому что сон был долгим, а время подарило мне лишний час.

Потом я проснулся, стряхнул с себя этот снег и смыл сон. Много-много холодной воды - на той грани, где кожа теряет чувствительность.

Потом я поворошил нитки и ткани, собрался, добежал до "Троицы", обзавелся шоколадкой и появился в гостеприимном Золькином доме.

Шкурка была сонная и необщабельная, зато присутствовало совершенно светлое, радостное и радужное существо - Альдара. Совершенно не помню ее на прошлом Зиланте. Солнечная улыбка - на всех, милая картавость и торопливая речь, много лиричных стихов, прочитанных ТАК, как... Словом, умеет она читать стихи. И писать; чего стоит только "Торонинке"... Из прочего - Кедрин и Артанис, та что "я умею считать от пяти до ноля", завораживающая вещь.

Потом появился Канцлер при Кендере и Перси Шуттенбахе. С которым мы не виделись с самого ВерКона. Абсолютно теплое приветствие, взгляд из-под полуопущенных век, налитый в чашку ягодный сок, сыр, положенный поверх кусочка пиццы. Простой и приятный Перси - ничего общего с тем образом, который... и хорошо.

Потому я уткнулся в шитье шутячьего прикида (который летит к концу, завтра я его домучаю...). Альдара пела тихо и проникновенно, Канцлер - остро и жестко, Кендер и Перси швырялись анекдотами и жестами, Золь куталась в черный плащ и играла бровями, Перси улыбался моим комментариям, Кендер целился из своего лазерного чудовища, и красная точка плясала на лбу и в глазах. Шелестели книжные страницы Перси и Кендер - про огнестрельное оружие, я - Крапивин, та самая Андрюхина книжка, которая обитала у меня в мае-июне., летали слова, хрустели на зубах печенинки - и все было, светло и уютно, умиротворенно и просто хорошо, ТАК спокойно я никогда не улыбался - и так непроизвольно, так просто и солнечно, просто для себя и для всех, когда губы сами расползаются в улыбке. Альдара фотографировала. Кендер в растительности типа усы-борода был безумно симпатичен, влюбленный Канцлер трогателен - и мы с Перси сошлись во мнении, что сие зрелище абсолютно великолепно...

Потом - морозный воздух, покалывающий ноздри, эстоонский Кендер, забывший шапку, шествие по вечернему городу под руку с Шуттенбахом (а неплохо, ага), перелезание через холодный и кошмарный забор, анекдоты, не задерживающиеся в сознании. Перси свернул, потом мы проводили Кендера на автобус в связи с чем была беготня и суета и допрыгшали до "Монетки", что в Юго-западном. Оттуда - на троллейбусе, первым сбежал Канцлер, потом я, замерзающий, слушал Альдару (игры - это да-а-а, но сонеты мне понравились меньше, чем все остальное. Старовато и затянуто, хотя мастерски написано. На венок сонетов меня бы не хватило. Меня сейчас вообще ни на что не хватает...). Потом попрощался и побежал, потому что совсем замерзал.

Ужрал ужин (и вечный Шерлок...). Сейчас хотя бы частично сделаю тысячи... ибо во вторник их сдавать... И с завтрашнего дня начинается суета-перед-Зилантом, настоящее предвкушение и веселый круговорот, этакая каруселька...

Почти согрелся. Невменяемый, улыбчивый и сонный... это нечто, конечно...

А ведь Шкура заметила. "Можно, - говорит, - я тебе комплимент сделаю? Ты сегодня особенно красивая. Другая. Изменилась!"

И Перси наговорил приятностей. А потом поймал, когда я чуть не упала с этого ... (эпитет опущен) забора.

"СЧАСТЬЯ ВСЕМ, ДАРОМ, И НИКТО НЕ УЙДЕТ!!

подпись: ОБИЖЕННЫЙ."

http://www.diary.ru/~PolyGraf/?comm...;postid=2828647

Полиграф заставил задуматься.

Это я глупый... умею влюбляться и не требовать (и не хотеть!) большего, чем мне дают.

И феномен шкатулки Гравви действует и в отношении меня. Лучше всего это понимал Андрей. И вообще с ним было легко и хорошо, за что я и благодарна. Настолько, что не хотела, не хочу и не захочу ничего возвращать и не буду сожалеть. Только, надеюсь, он (и я) перестанем глючить и сможем нормально общаться. Он - один из самых лучших моих собеседников, и мне чуточку не хватает ночных прогулок и разговоров.

Просто я не люблю, когда на меня надевают маску идеала. Хотя сам грешен зело. Меа кульпа...

Я знаю не так уж мало людей, чьи чувства и мысли (прочитанные на дне глаз) делают им честь. Кто может не оскорбить меня помыслом или словом. Просто заснуть. Сказать прямо. Посмотреть ясно и открыто. Не соврать. И это здорово!

И еще я знаю не так уж много святых. По-настоящему святых, прячущих может быть излишнюю пафосность и романтичность за пошлостями и смехом. Адаптация. Чего поделаешь. Но иногда все окружающие кажутся святыми - особенно по сравнению с самой собой в некоторые моменты.

Вирна-то, во всяком случае, всегда.

Джентльменом надо быть внутри, а не снаружи.

Или дело просто в том, что других-то ты не видишь по-настоящему?

http://www.diary.ru/~PolyGraf/?comm...8460&from=0

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Очень легкомысленное существо с очень тяжелой поступью.

Последние кислые яблочки.

И - "идет охота на волков, идет охота!"

Надо будет купить батареек для плейера.

Чем меньше меня волнует мнение человека обо мне, тем мне с ним легче. Весной, смертью, приходящей в самое неподходящее время, жаждой жизни, вечным Бродским, яростной Цветаевой, лихим ветром, тяжелым сном - как ложащейся на глаза львиной лапой.

"Когда сон привязчив, как бездомный пес, он будет ласков, если ты его не прогонишь" (с) Макс Фрай.

И от триумфа до скорбей

Качался маятник надежд,

Но мы, лишенные одежд,

Отнюдь не делались слабей.

Смеется сердце и поет

И вечно платит по счетам.

Кто все изведал, тот поймет,

Что только в нем возможен храм... (с) р/о Тампль.

Все как обычно, в общем. Мессира Воланда это не заинтересует. Мне вообще не о чем с ним говорить - как и ему со мной. Разве что сказку про Инквизиторов-2оо2 рассказать, но он не оценит, боюсь. И над Кантом надругаться, но это уже неважно.

Легко быть темным в свете и светлым во тьме, а инквизитором в сером плаще легко быть везде.

... и после всего этого мне приходится готовиться к семинару по Византии. Про роль света. Про свет абсолютный, освещающий Небесный Иерусалим...

Передергивает от самой идеи. В свет не завернешься, не спрячешься. Граждане хирурги, наденьте маски...

А я - поскольку отчасти светлый - убегаю в темноту. Которая милосердна, ибо даже уродство в ней может видеться красотой.

Лунный свет беспощаден

К обитателям луж.

Солнечный свет

Беспощаден ко всем без разбора.

Тьма милосердна. (с)

Мы с Готоном играли в рэнка.

Сочные и кислые мелкие виноградинки.

Ага. Странная проницательность родителей. В тот же список.

Ну, если поймаю, уж я из него (нее?) все вытрясу... Совершенно инквизиторскими методами... и отпускать потом не буду...

А теперь - внимание, вопрос: кому и зачем это надо? Целенаправленно.

Смерть на Королевской службе, он(а) же Макс питерский.

Мы всегда чувствуем, когда один из нас уходит.

Всегда чувствовали. Было больно. Почему же в этот раз ничего не было? Или Сеньорита Сказка еще не сказала своего веского решающего слова, не поставила подпись под списком новых мертвых?

"Оставляя меня, оставляя меня моим мертвым" (с) Бродский.

В любом случае - оплачу. Как умею.

И вообще - Смерть тоже может умереть, и легче быть мертвым, чем обреченным.



Отец, на спину уложи

(как мертвую),

Волосы гребнем мне расчеши

(как мертвой).

И перед сном поцелуй меня в лоб

(как мертвую).

Твое одеяло пахнет, как гроб

(мертвы ли мы?)

Руками холодными, лицами белыми

(как у мертвых)

Сплелись по сказкам в одну колыбельную

(как мертвые).

Дыханьем ночи, дыханьем дня

Забудь, оплачь - и спой для меня,

Монеты мне на глаза опусти

(как мертвой),

Грехи до единого мне прости

(как мертвой),

Отважься рядом на ложе лечь

(рядом с мертвой)

И положи посередь мой меч

(между собой и мертвой).

Отец мой, верь: мы умеем брать,

Умеем плакать и умирать.