И снова (после смерти бабушки тоже так было) я изо всех сил не хочу, чтобы посмертие имело что-либо общее с логиновским "Светом в окошке". Нет, пожалуйста. Нет. Не так.

Перечитываю эпос о Гильгамеше, уже говорила, да? И понимаю физиков-атеистов, желающих другому физику-атеисту царствие небесное.

Не одна я беспомощность испытываю. Перед такими пределами.

... получила сегодня смс-ку от Perevozchik. Моментально подумалось - там что-то вроде: "Доставил. Все в порядке".
Оказалось - реклама такси.

Мыслеглупости. Юмор. Страх. Чем еще прикрыть беспомощность? Беззащитность? Наготу перед этой бездной? Разверстой вдали. Я все еще думаю цитатами. Во. Цитатами прикрыть. Литературой. Я ею все прикрываю. Лет с четырех.

Вы извините, я сейчас в дневнике пишу, как пишется. Чувствую, как чувствуется. Для себя. Наверное, этот шопенгауэр сам-себе-психотерапевт читать неловко или неприятно. Потерпите еще. Или пролистывайте. Длинное я под кат убираю.

И еще. У меня не было злости. Ярости. Приступов агрессии. Яркого негатива. Это странно. У меня очень часто неадеквать и неприятие проявляются именно так.
Поэтому, если будете тыкать пальцами и совать в меня советы, будьте аккуратнее. Если случится, сил предупредить не будет, покусаю сразу и очень.
Но лучше без советов. А просто как все в порядке. На любые ваши, на нейтральные, на обычные темы.

...Очень холодно. Вечером шел снег. Ложился на асфальт, таял. В свете фонарей хорошо было видно, что снег.
Утром не узнавала город. Шла к универу, и мне казалось, что я в Казани.

Вчера не узнавала людей.
Смотрела в упор - родственники, папины друзья - и не узнавала, пока они не начинали говорить. По тому, что говорили, понимала.

Очень... скандинавское какое-то было все.

Надела шведскую серьгу. Она мне нравится, но раньше как-то не хватало достойного повода надеть.
Вчера хватило.

Дождь шел весь день. Холодный.
И я была какая-то... посторонняя. Не чужая, но посторонняя.

У папы было очень спокойное лицо, довольная и чуть ироничная улыбка. Как обычно, когда он спал. Он вообще был похож на спящего. Казалось, сейчас приоткроет глаз и посмотрит ехидно.

Много деталей, не складывающихся в одно.
Много расплывчатого.

Не перестающая быть культурологом я. И - Неизменный Собеседник неизменный собеседник. И анекдоты, которые непременно вспомнил бы папа.

Все получилось правильно. И достойно. И впервые на моей памяти прощание и поминки были не сиротскими. Не сиротливыми.

... я заболела. Сильно, до бреда. Н.С. был снаружи, рядом и вокруг. Ходил за парацетамолом и апельсинкой. Потом сидел возле, читал Канта, что-то мне говорил. Мой бред был между сном и явью, я не могла сдвинуться ни туда, ни обратно. В бреду было странное, распадающееся и складывающееся, как калейдоскоп, Ассирия и детство.
"Во тьме ночной пропал пирог мясной..."
Потом стало легче.
Но все равно - болею.

Хорошо, что на работе отпросилась надолго. До конца недели.

Очень холодно было вчера. А я по инерции надела только пиджак. Н.С. отдал мне пальто, но это меня не спасло.

Не очень представляю, что делать. Не очень адекватна. Ну, как-то понемногу буду. Хорошо, что план заранее наметила.

Перечитываю Пушкина - вразброс. И Викторию Райхер. И эпос о Гильгамеше.

В мире жить пронзительно и сквозит. Беззащитно и странно. И зыбко. Хочется все проверять рукой, на прочность. Взгляду не доверяю.
Болею.
А, это написала уже.

На маму вчера было очень страшно смотреть.
Страшнее, чем на папу.

... она сама закрыла ему лицо. Белым покрывалом. И одними губами говорила: "не могу больше. не могу".
К ней боялись подойти.
На нее как-то жадно смотрели. Там, в крематории. Жадно, уловляюще - и на меня потом тоже - и быстро отводили взгляд, когда мы поднимали глаза.

... как будто мне надо откуда-то возвращаться. Как будто я успела уйти куда-то далеко, а другая я жду себя там, где привыкла быть.

Пишет  Соффка:

Осень.


Вася Ложкин.

урл-урл.

.

У кого мой "Йошкин дом"? Верните, пожалуйста. Надо.

.Все приходится читать на два-три раза. Как-то... не то чтобы отвлекаюсь, привлечься не могу. Вглядеться не могу.
Медленно и частично.
Только Пушкин хорошо. Сегодня утром полезла перечитывать "Песни западных славян" - заодно и пол-тома стихов перечла.
"Альфонс садится на коня, ему хозяин держит стремя..."

И цитаты постоянно. Приходят и не уходят.

- Инбар, почему люди умирают? - спросил Матан, поддавая ногой пробку от кока-колы.
- А ты бы хотел, чтобы никто не умирал?
- Да. Например, мой кот Хатих. Зачем он умер?
- Хатих прожил длинную жизнь, Матан, - ответила Инбар, никак не комментируя тот факт, что Хатих не был человеком. - Когда проживаешь длинную жизнь, в результате приходится умереть.
- Зачем?
- Потому, что невозможно жить вечно.
- Почему?
Инбар вздохнула и сдула волосы со лба.
- Не знаю, заяц. Спроси у мамы.
- Мама сказала, что душа живет вечно.
- Мама права.
- А зачем тогда умирают? Если душа все равно жива?
- Но это же лучше, чем наоборот. Если бы человек жил, а душа умирала.
- А так не бывает? Никогда?
Инбар задумалась.
- Нет, - честно ответила она, - не бывает.
Матан заметно повеселел.
- Хорошо, - сказал он, кивая сам себе, - значит, Хатих все равно жив, просто теперь он уже другой кот. А может быть, кошка.
- Да, - согласилась Инбар, - может быть, кошка. А может быть, мышка?
- Не думаю, - заколебался Матан, - какая из него мышка. Он же был полосатый. Полосатых мышей не бывает.
- Мыши бывают разные. И крысы тоже. Хочешь, пойдем с тобой в выходные смотреть на полосатых крыс? Будет выставка.
- Хочу.
- Пойдем.

- Вот говорят, многим девочкам сложно найти общий язык со своими папами. Особенно не очень обычным девочкам, или тем, кто предпочитает говорить о своих чувствах. Мол, мужчины редко говорят о чувствах и еще реже проявляют готовность в них копаться. А у меня таких проблем нет, я рассказываю папе абсолютно всё, даже самое сокровенное. В детстве это было не так, но потом изменилось.
- А когда это изменилось?
- Когда папа умер.

(с) Виктория Райхер.

Вот из Виктории Райхер много. И из "Круга Земного" почему-то, и из Стругацких. И даже во сне.

"Один умер от болезни в Швеции..."

...Что-то делать и пусто. И еще, погружаясь в деятельность, забываешься и по инерции думаешь, что папа есть. Потом вспоминаешь, и швыряет обратно. Очень больно. Невыносимо. Пусто. И что-то делать.

Ксото говорит, я плакала во сне.

Часто плачу наяву.

Это не истерика.
Это, наверное, тоска. От тоски успокоительные не помогают.

Он лежал в ванной, лицом почти вниз. Щекой на пороге. Меня дергало, что ему жестко и неудобно. И одиноко. И я все время твердила про себя: ему уже все равно. Все равно.
Убирать тело с места происшествия следователь запретил.
Потом мама и Димка ушли в следственный комитет или куда-то там. И мы остались втроем. Я, Ксото и папа. Можно было сидеть рядом. Откинуть простыню, обнимать рукой за плечо, гладить по щеке. Он был еще теплый. Очень сложно поверить. Очень сложно не кричать. Как же так. Принесла бутылку водки, гроздь винограда и конфеты "красный мак". Конфеты не понадобились, водка не пьянила.
Когда легла на пол, симметрично ему и лицом к лицу, начало казаться, что он живой. Просто спит. От низа позвоночника и от конечностей расползался холод. И что-то тикало. Или стрекотало. Как сверчок.

Зачем-то завешенные зеркала.

Тяжелее всего - как его укладывали в черный полиэтиленовый мешок. Непривычного, беспомощно обвисшего. Мама упала на колени перед этим мешком, молча и страшно, начала целовать. У папы согнутая рука была поднесена ко рту. Разогнуть руку не смогли.
У меня до сих пор перед глазами - как застегивали мешок.

И желание бежать неизвестно куда, быть с ним.

В понедельник вскрытие.

Много фотографий. Много светлого и много "больше никогда".
И какая-то... огромность. Необъятность.

Рядом со мной Ксото, это хорошо.

... а я чего-то не могу понять про закон сохранения энергии. Или информации. Или не знаю.

Большая немая квартира обступает меня. Непривычная. И проявляются, выделяются его вещи. Его подарки. Его слова. Его предполагаемые слова.

И пугающая все-по-прежнемусть. Как было у Ремарка: "... только рядового Станислава Катчинского уже нет в живых".
Детали быта.

Приносить мелкие пользы, делать мелкие дела. Обед, ужин. Жарить котлеты. Пылесосить пол. Ходить в магазин.
Отвлекаться легко. Больно возвращаться назад.
Играть в "маджонг". Он любил "маджонг". Есть в "Короеде" блин с жюльеном. Он позавчера ел в "Короеде" блин с жюльеном.
Смотреть "Белое солнце пустыни".
Придумывать задания олимпиады по истории искусств. Забываться, смеяться. Потом вспоминать. Идти по сухим листьям.
Печатать под диктовку, проклинать канцелярит. Здороваться, прощаться. Естественно, несеестественно. Зареванное лицо племянницы. Племянник еще не очень понимает. Он ест папин "тик-так" и говорит бестактное. Его реплики как будто не замечают.

... последний подарок, который сделал папа - ему. И вложил в этот подарок душу.
Телескоп.
Апрель-май.

Что-то делать и пусто.
Вот, фотографии вчерашние выложила. Как мы ездили к Паше на шышлыки. И какой это был простой, теплый, солнечный и прекрасный день.

Пока не позвонила моя мама.

... последние пять месяцев я дергалась от каждого ее звонка. Боялась брать трубку. Вчера не дернулась. Вчера мне было удивительно спокойно, я думала, она вернулась из сада и хочет спросить, куда я пропала и во сколько вернусь.
А она отстраненным голосом сказала:
- Ольга. У нас папа умер.

... что-то делать и пусто.

Раньше мне всегда помогало писать. Написать. Сегодня не помогает.
Очень дрожат руки.

И я опять не смогу держаться во сне.

Ксото обнимает меня.
Я не очень адекватная. Читать почти ничего не соображаю, не запоминаю. Все время здесь и одновременно где-то еще, и сама не могу разобрать, где.
Я даже не могу назвать это словом "плохо". Это где-то за границами "хорошо" и "плохо" вообще, я в тех категориях не была.

Мяту консервную открыла вчера. Полила по инструкции, жду.

Жизнь продолжается. Только папы в ней уже нет.
И я не могу решить, где он, потому что не понимаю про закон сохранения энергии и информации. Потому что ни черта не понимаю.

... не знаю, успел ли он сообразить. Подумать.
Но он был бы рад, что получилось уйти так. Вовремя. Небеспомощным. Собой. И мама, и я очень хорошо это осознаем, очень много про это говорим - себе и другим - но это не объяснение, не облегчение, не утешение. Не кусок сахара в чаше, которую не пронесли мимо нас.

Так не бывает. Так есть.

Я пишу это - для себя. Но мне не помогает. Прости. Глаза полны, как озера, вровень с берегами, но ни капли не выливается. Смотрю на мир сквозь слезы. Расплывчато и ярко.

... и черный мешок, и папа - такой маленький в этом мешке, и чужая рука, равнодушно застегивающая "молнию". Я давно научилась кричать, чтоб никто не слышал. Но никогда не кричала так.
Ухожу в крик, истончаюсь, но не заканчиваюсь.

Зачем-то еще остаюсь.

Все вокруг - привычное до деталей. Это чудовищно.
И то, что я пишу - как всегда.
Но получается - как никогда.

В большой комнате висят пиджак и белая рубашка, мама приготовила. Другой какой-то пиджак. Не его любимый. Не понимаю. Мама мне объяснила, но я не запомнила.

У меня никогда не было дедушки.
Если у меня будут дети, у них тоже не будет.
Много дурацких таких обрывочных мыслей, почти отстраненных. Лучше, когда отстраненных. Потому что в остальное время приподнимает и швыряет вниз - на разные кусочки осознания, на много мелких, как на щебенку.

Что-то делать и пусто.

... и не могу осознать целиком. Только маленькими кусочками.

Продолжая тему.

- Тебе надо перевезти на другой берег волка, козу и капусту, волк заинтересован съесть козу, коза заинтересована съесть капусту, в лодку, кроме тебя, влезет только кто-то один...
- Мне паром и святого Франциска, пожалуйста.

А в случае с мутировавшей плотоядной капустой мы получаем аналог жеребьевки "камень-ножницы-бумага".

Што-то этот волк мне и правда покоя не дает.
А паче того - владелец козы, капусты и волка.

Зачем волк?
Собираю версии.

Ыыыыы. Крутокрутокруто. )) Это я про сегодняшний вечер вообще и награждение победителей "Бегущего города" в частности. ))

Поразившее:
- бывает четырнадцать первых мест! оказывается. то есть принципиально бывает. (в данном случае это про номинацию "Лев")
- Квадрик на каблуках по щебенке.

Трофеи:
- черный городской рюкзак (может вместить папку А4 и даже ноутбучек, под ноутбучек есть специальное отделение), красивый и годный, с символикой 2ГИС. Достался каждому.
Мне очень актуально: как раз такой по ТТХ мы безуспешно искали для Н.С.
- "мята саморастущая" в консервной баночке, смешная и прикольная. Тоже от 2ГИС. Досталась каждому.
Я теперь могу выращивать персональную траву, как Тэд из "Космобиолухов", быгыгы. ))
- диплом, красивый и приятный. За первое место в самой зачетной номинации. Достался каждому.
- светлая текстильная сумка с надписью "НЕСУ BREAD". Такая обычная, с двумя ручками и без карманцев. Досталась мне. ))
- игра "Монополия" про Москву, динамичная и веселая. Одна на всех.
- общий сертификат в комнату с улиткой (говорят, интересно).
- маршрутная книжка, отсканировать на память и выкинуть.

Квадрик хотела танцевать. Но мы пошли в "Коммуникатор" тестировать "Монополию". Я почти двадцать лет не играла в "Монополию"! А тут - улицы Москвы, все знакомое, "Коммуникатор" набит народом почти под завязку, всем хорошо, безлимитный чай и печеньки-прянички-вафельки-карамельки, Оками варит восхитительное какао с перцем, компания за соседним столиком играет в какое-то подобие "шляпы" и периодически озвучивает фееричное. "Иосиф Виссарионович... Кобзон!" поражает нас в самое сердце, а "Ну все, гнида!!", раздающееся в гнетущей тишине - я как раз продаю свою первую и последнюю недвижимость на Малой Бронной, чтоб расплатиться с Квадриком - потрясающе уместно и выразительно,
мы смеемся и гоним, гоним и смеемся,
такая прекрасная игра, такие клевые мы.
Костя нас бросил на третьем ходу, снобливо заметив, что у него есть возможность заняться продуктивным в этот вечер.
А мы продолжали и допродолжались.
"Блаженны играющие, ибо они доиграются".
Я ходила утюгом. Натурально, утюгом. Железным. И постоянно попадала в тюрьму. И Паша стал ж/д монополистом только потому, что я люблю Арбат. И меня постоянно выручала улица Полянка. Я ее закладывала, выкупала, закладывала, выкупала... "Ну вот, Полянка опять накрылась!"
И постоянный разрыв шаблона: почему Полянка фиолетовая, если она на серой ветке?
И стоит ли говорить, что игра закончилась моим банкротством?
Потому что личные симпатии для меня важнее финансовых последствий.
Уаааа. )

К нам еще Пирамид потом поналетел, как мотылек на торшер, и в рэйвенкловском галстуке.

Так что до дома меня провожали вчетвером. Громко. И Паша нес Квадрика на руках, где щебенка.

Отличный вечер.
Хочу еще играть в "Монополию" той же компанией. ))
А работать, как водится, не хочу, а придется. ))

АПД. Ссылка для Паши, который теперь должен мне одно дебильное желание.
Рыцари Розенталя forever!

АПД-2. А еще я отстояла очередь на почтамте и получила, получила блокнот про Русалку. Вот этот. И открытку из Иркутска.
Блокнот совершенно сказочный и... хрупкий.
Надо придумать для него обложку.
И писать в него стихи-для-чтения-вслух.
И теперь я должна Чуду украшение со сказкой.

АПД-3. Вчерашние авалонские яблоки и ириски раздала Паше и Квадрику. Кусочек стиховечера, до которого они не доехали.

еще про вчерашний стиховечер.

28.09.2012 в 08:01

Пишет  Редфайер:

Этим утром маршрутка несет меня по городу с такой скоростью, что мой телефон то и дело возмущенно всхрипывает, теряя радиоволну. В каждом кармане куртки у меня по огромному зеленому яблоку, душистому яблоку, авалонскому яблоку.

Но у подошвы твоих седин
Яблоки ел поэт Талиесин.
Их аромат до сих пор пьянит
Привкусом слез и оплаканных битв...

Это стиховечер в гараже Десколады, в гараже, который гараж только номинально: в нем камин, свечи и много-много подушек, много Слов и интонаций, улыбок и взглядов.
Мы как Общество Мертвых Поэтов без Капитана, мы читаем стихи и грызем яблоки от Кати Уизли, привезенные Миркой, потом, в самом конце, набиваем ими карманы, и эти яблоки - все, что на самом деле нас объединяет. Яблоки да еще, пожалуй, взгляды.

У Мирты новое пальто яблочного цвета.

И очень вспоминается, как мы с Ласькой давным-давно бежим к Мерит вдоль решетки уралмашевского парка, и Ласька спрашивает:
- А тебе из современных сетевых поэтов кто больше всех нравится?
Я отвечаю не задумываясь:
- Лемерт и Кайтана, - и в этом списке нет Нинквенаро только потому, что в тот момент я даже не подозреваю о существовании стихов Нинквенаро.
Поистине это было.

Очень нравится, как читает стихи Энж,
и Ласька тоже,
(и выбор их обеих),
Десколада у камина со стопкой Вай-Цзы светится изнутри,
Влад намеренно выбирает самое девочковое стихотворение Кайтаны - и это даже не столько смешно, сколько...
не знаю, ну, представляете - Влад читает куропаточное про то, как все чудовища оказываются милыми, славными принцами без особых примет?
Виконт думает о своем, пока читает, и из стихов и мыслей явно получается что-то третье, новое.

Это мой первый стиховечер - то есть когда много народа, и градус пафоса изменяется по синусоиде. Не как раньше - только я и кто-то еще один, ну, может, двое самых близких, перед которыми за красным вином, разбавленным зеленым чаем, можно говорить и читать все.
Мирка улыбается мне, и я вспоминаю, какое же это чудо, - улыбка Мирки для меня.
Наверное, вечер был ради этого момента.
И яблок.
От первого уже остался только хвостик.

урл-урл.

У меня три авалонских яблока в рюкзаке. И три конфеты в кармане пиджака.

Всю ночь вода мерно капала в мой потолок: кап... кап... кап... - и это было слышно даже через два слоя сна, а утром домоуправленцы ходили тяжелыми шагами и стучали по трубам. Отопление и светлое будущее отодвигаются на потом.

Я помню, да, как мы бежали вдоль бесконечной решетки уралмашевского парка.
Мой ответ себе тогда был: Дана Сидерос и Юрий Смирнов.
Наверное, он не изменился.
А еще я тогда, кажется, не знала, кто такая Лемерт.

Мирке мы обязаны в том числе и тем, что гараж совсем не пах гаражом, тяжелым, мутным и душным.
У Мирки был с собой волшебный дезодорант для гаражей.
Я уже говорила: она отличный интендант.