Настоятельная потребность: узнавать себя в чужих текстах.

Последний рабочий день перед отпуском суматошен и сладок.

Я умею рассматривать экспонометр с очень умным видом и даже понимаю, о чем это он. И шутку Стасову поняла, хотя воспроизвести пока не могу. Но отличная. )
Фотоаппарат называется Rollei 35T, надо купить пленки и напихать внутрь.
И доосмыслить информацию про фокус и глубину резкости.
Спасибо Стасу, щедрому и терпеливому. А также Десколаде, которая когда-то объяснила мне про выдержку и диафрагму в простых словах, картинках и таблице.

Пользуясь случаем, замечу: в "Уралсистеме" недурная столовая.

"И крылья весны поднимут его. Он страстно влюблен, пока неясно, в кого. Но он не придет сегодня домой - такие дела, ангел мой..."

На самом деле, это перестает быть забавным. Одна чашка кофе, пусть даже и три в одном - и немедленно начинает болеть сердце. Так сладковато, тягуче и ноюще. Как от влюбленности. И я, забываясь, машинально воспринимаю это как влюбленность, и не могу понять, в кого. И неосознанно ищу. Слепо шарю рукой души моей по душе моей. Потом вспоминаю, осознаю себя и встряхиваюсь. Рефлексы такие рефлексы. А кофе не пить - это спать на работе. Ожидания и трепет под рукой. Что-то ускользающее, забытое. Полузапретное. Яблони Коломенского, опять же. Трава, по которой босиком. Самолеты и электрички. Предвкушение большого и неясного. Как в детстве; и уже знаешь, что предвкушать едва ли не приятнее, чем получить. Сердце, пронзенное ветром. Оууу. Это кофе, кофе. Дурная физиология - но психология послушно ведется и рада вестись. Кто-то складывает строчки и кидает в меня обрывки. Я их ловлю и тоже складываю. Наспех. Или не складываю.

1. Интересно, стареет ли человек быстрее при регулярном использовании Маховика Времени? То есть, например, дважды прожитые шесть часов засчитываются ему как шесть или как двенадцать?

2. В Табаки вижу тот же типаж: интроверт и наблюдатель, который сознательно выбирает позицию участника. По максимуму участника, и за любую вообще движуху, и организатор движух, и узелок информационного пространства. И очень "вещь в себе".
Боится пропустить важное, не любит отказываться, не любит ситуации выбора (поэтому предпочитает осознавать себя без них).
Легко создает свое персональное пространство посреди всеобщего.
Играет словами и со словами.
Много чувствует.
Громкий и настоящий. А тихий еще того настоящее.
Синтез предпочитает анализу.
И больше всего ему интересно про людей. Люди.

Я придумала себе три жизни и в двух из них не успеваю участвовать. Вот, например, пропустила Ночь Сказок и раскраску Стен; но так уже сложилось: я привыкла думать, что выходные существуют для неторопливого одиночества, а потом для меня и Н.С.
И мне болезненно дискомфортно менять это, пусть даже и в пользу прекрасных планов.
А может, только сейчас.
Я забыла, как было раньше.

Конец апреля, время насмешливой нежности и запредельно искренних разговоров,
время воспоминаний и боли -
так болит, когда заживает, но заживает медленно.

Почти год назад я в последний раз говорила с папой - то есть по-настоящему, когда он был у себя весь, когда у него была речь, когда его слушались руки.
И не ценила это, как не ценят все наличное, что кажется неизменным.
Сигнал тревоги: он обжег руку жидким гелием. Я бежала домой из гриль-бара, и намазывала папу какой-то мазью, и умоляла пойти в травмпункт, а он ворчал и огрызался.
А потом я улетела в Москву, традиционно.
И в какой-то из дней, не полагаясь на дежурные смс-ки и томясь неясным предчувствием, позвонила маме - станция Измайловская, майская дымка, грохот поездов с двух сторон, упоительно свежий воздух. И голос в трубке: все плохо. У папы инсульт.
Я трепыхалась, как рыбка на крючке.
А когда вернулась в Екатеринбург, первым делом побежала в больницу к папе. И рассказывала ему свою Москву, и читала Бродского, сколько вспомнила, и жадно ловила и расшифровывала все то, что он пытался мне сказать, и горячо верила, что все вернется и станет, как прежде. Потому что столько раз возвращалось.

Сегодня мы сидели в гриль-баре с Н.С., и я думала всякие бытовые мысли. О том, что шопинг выбивает из колеи. О том, что широкие пояса с участием резинки - это удобно. О том, что пора собираться в Москву.

О том, что я ничего не могла сделать с тем, что происходит.

О том, что я никогда не смогу стереть папин номер из телефонной книжки.

О том, что мне есть, что терять.

Через два дня наступит май.

Городской пруд плещется в граните, как темное северное море; слева сиротливо и кособоко торчит в очередной раз полуутонувший кораблик.

Сложно ответить на вопрос "ну и что ты будешь делать 12 дней в Москве?", когда задает его мама.
Заранее презрительно и не понимая.

Я уже много лет не злюсь и не обижаюсь.
Я отшучиваюсь и ускользаю.

Или молчу.

Это вот как еще она видит у меня очередные книги и говорит, что лучше бы я себе одежду или обувь купила.
Или, например, просит рассказывать про работу, считая, что это и есть моя жизнь.

Пи-хо! Не думала, что со мной когда-нибудь это случится, но в Яндексе меня осыпали звездочками и премией, по размеру почти равной зарплате. "За лучшую точность в группе в месяце" и "За лучшую точность в службе в квартале". С ума сойти!

Ну вот. Я в свое время проводила опрос на тему лучшей сцены секса в литературе, а тут выбирают худшую (в современной русской). Ыыы.

.


много офигенных фотографий по ссылке.