социальный эксперимент в условиях добровольной изоляции
Существует предположение, что социальный эксперимент возможен в условиях добровольной изоляции (сейчас эту идею особенно активно пропагандируют московские либертарианцы). Дескать, С.Э. двадцатого века дискредитировали себя именно своей принудиловкой, но ведь можно же и добровольно строить идеальное общество.

Собственно, на самом деле, это и есть «коммунизм» в его неполитическом смысле, так, как его наивно понимали первые просветители в 18 веке. Не трудно также догадаться, что и сама идея срисована с вполне обыденной на тот момент натуры, а именно с христианских монастырей. Секуляризуем монастырь и получим самую что ни на есть коммуну.

Опыт коммун у европейской цивилизации огромный, от парижских коммунаров до израильских кибуцев, и ничего нового тут искать не нужно. Каким бы боком устроители не поворачивали свои детища, проблемы там были одни и те же. Максимально обобщив их, получим два аспекта: внешний и внутренний.

читать дальшеВнутренний аспект характерен тем, что изоляция немедленно приводит всю конструкцию к внутреннему тоталитаризму. Это касается как добровольности входа-выхода (вход рубль, выход два, если вообще возможен), так и отношений между членами коммуны (даже анархисты со своими бесконечными консенсусными голосованиями неминуемо порождают лидеров и иерархии, просто те иначе маскируются).

Внешний аспект ещё проще: коммуна принципиально не может выступать гарантом своего устройства. Как минимум, её изолированность должна обеспечиваться не только внутренне, но и внешне (иначе большой мир просто задавит горстку единомышленников, как бы они не оборонялись). Но, главное, никакая изолированность оказывается недостижимой. В итоге даже монастыри начинали приобретать земли и закабалять на них крестьян.

Интернационалисты (члены «Интернационалов»), кстати, хорошо это понимали, и именно поэтому в их планах была именно мировая революция (и именно это дало Троцкому поле для критики сталинского «коммунизма в отдельно взятой стране»).

Неудивительно, поэтому, что всякий условно-левацкий режим, приходя к власти и пытаясь кнутом загнать человечество в рай, закономерно сталкивался, во-первых, с сугубо гражданским сопротивлением, а, во-вторых, с сопротивлением интеллектуальным. И если первое можно было забить палками, залить кровью или, в крайнем случае, физически исторгнуть за пределы периметра, то второе подрывало фундаментальные основы.

Голод начался? Выходит экономист: «НУ ТАК ПРАВИЛЬНО, у вас же тут вон — …» — и перечисляет. Институции не работают? Выходят историки, социологи — «НУ ТАК ПРАВИЛЬНО, у вас же…» Преступность при помощи классовой доктрины не искореняется? Юристы поясняют: «НУ ТАК ПРАВИЛЬНО, …»

Короче, «умных становится слишком много», и они, стратегически, на порядок опаснее, так как выбивают из-под ног главную табуретку: претензию на то, что новая политическая власть знает, как надо делать.

Поэтому левацкие режимы весь 20 век борются именно с гуманитарной мыслью, и, особенно, с её средоточием — академическими институтами. Борются по-разному. Про то, как делали в СССР, я много писал и рассказывал. Пол Пот так тот и просто по голове мотыгами всех почикал.

Не случайно Маркс и Энгельс не просто политики и публицисты, они (и их последователи) активно подводят под свои идеи философско-гуманитарную «научную» базу. Маркс дебютирует именно как экономист, Энгельс пишет труды по истории и философии, Ленин и его круг вообще всю жизнь только и конструируют «диалектический материализм». Сперва они ведут идеологическую полемику, а потом, захватив власть, несогласных полемистов устраняют физически. И на пустое место сажают собственные яблоньки.

Так было в 20 веке, и это 1). не сработало и 2). дискредитировало больше, чем продало.

В 21 веке уже не так.

(с) Алексей Траньков

Оригинал взят у в История пропавшего дирижабля

Как ни красиво звучит, я ждал продолжения этой запомнившейся печальной истории более 30 лет. Чем-то она меня в своё время затронула.
Совсем недавно дождался.

В советское время в очень популярном молодёжном журнале "Техника-молодёжи" была лакомая рубрика "Антология таинственных случаев". В ней рассматривались какие-то таинственные, малопонятные и загадочные исторические события и выдвигались версии возможных разгадок. Думаю, все мальчишки (ныне — взрослые мужики), когда-либо читавшие этот журнал, помнят что-то интересное из этой серии, продолжавшейся из номера в номер годами.

И именно в этой серии когда-то была описана грустная и загадочная история, не имевшая продолжения.
История делится по всем канонам жанра на пролог, несколько действий, а теперь и на эпилог.
Но без послесловия.

история пропавшего дирижабля
Треть ХХ века дирижабли были очень популярны. Думается, что последнего своего слова они так и не сказали.

Полеты этого дирижабля привлекли внимание всей Франции. Был популярен и 30-летний его командир дю Плесси де Гренедан, которому, несмотря на молодость, доверили гигантский воздушный корабль. Из старинной аристократической семьи, офицер опытный, командовал в Первую мировую войну боевым дирижаблем.

Построен немцами на известной фирме "Цеппелин" в 1920 году и передан Франции в счет репараций. Длина 226,5 метра, диаметр 24 метра, полная нагрузка – 52 тонны. Сорок человек экипажа. Шесть моторов позволяли развивать скорость до 130 км/ч. Французы назвали его "Dixmude". В память о фламандском городе, дважды стёртом с лица земли. Впервые – пожаром, без малого 600 лет назад и вторично – в 1914 году, немцами. Трофейный "Диксмюде" стал символом возрождения города, Франции и её военной мощи.

В начале 1920-х этот дирижабль ставил рекорды. В октябре 1923-го – мировой рекорд продолжительности полета, 118 часов (на дистанции 8 тыс. км). Шум в прессе, фото молодцеватого командира...

Но старт ранним утром 18 декабря 1923 года с военно-воздушной базы близ Тулона, был проведен без лишней огласки: кроме экипажа, в специальную пассажирскую гондолу поднялись 10 офицеров, из них трое – генерального штаба.
За девять часов дирижабль пересёк Средиземное море и после короткой остановки на военно-морской базе в Алжире сделал гигантский, почти на 2000 км бросок на юг, в глубь Сахары: налаживались коммуникации в пустыне.

19 декабря в 16.30 дирижабль достиг затерянного в песках военного поста Ин-Салах, развернулся и взял курс на север.
Весь следующий день он боролся с усиливающимся встречным ветром, который резко снизил скорость полёта. Порой казалось – несмотря на то, что винты бешено молотили воздух, дирижабль стоял на месте. Дю Плесси уведомил Алжир, что попытается приземлиться в Тунисе.
"Диксмюде" медленно сносило на восток, но радиограммы не несли оттенка тревоги: они были лаконичными и деловыми. Последняя из них, и вообще последняя, 21 декабря в 02.08 ночи коротко сообщала: "Убираем антенну ввиду бури."

Утром 21 декабря 1923-го началась тревога. Специалисты в ещё и иещё раз анализировали маршрут, вникали в метеосводки. Подключились разведка и контрразведка. Но и к вечеру позывных дирижабля не удалось поймать никому.
23-го подключился флот. Но более чем 200-метровый аппарат исчез.

27-го рыбаки у южной Сицилии выловили из моря труп капитан-лейтенанта французских военно-морских сил дю Плесси де Гренедана в полной форме и застёгнутой на все пуговицы шинели. Его часы замерли на 2 ч 27 мин 30 сек, через 19 с половиной минут после последней телеграммы.
Эта находка сузила район поисков. Тральщики бороздили прибрежные воды. Все с нетерпением ждали новых сообщений. Но шло время, а подобрали какую-то мелочь. Вроде бы обломки деревянной командирской гондолы, скорее щепки, какие-то обрывки ткани, которые могли быть оболочкой дирижабля и вместе с тем и нет. Достоверными оказались лишь два сплющенных бака с метками "Диксмюде".

Комиссии по расследованию, а их было две, в основу заключений положили показания свидетелей, той ночью заметивших в небе и приблизительно в том же районе, где подобрали тело командира, какое-то пламя за тучами и какие-то падающие светящиеся точки.
Комиссии пришли к выводу, что один из крупнейших в мире дирижаблей полностью сгорел от удара молнии (хотя следов пожара на теле офицера не обнаружили). На это косвенно указывали показания нескольких итальянцев, видевших в небе какие-то вспышки. Комиссии посчитали другие свидетельские показания недостоверными, а факты, не укладывающиеся в схему, малосущественными. Действия командира признали правильными, к конструкции дирижабля и его эксплуатации, а также к времени полета претензий не было.

Успокоились газеты и общественность. И всё же официальная версия гибели дирижабля в районе южной Сицилии не получила достаточно убедительного признания. Не очень укрепила её и спустя четыре месяца находка в том же районе останков радиотелеграфиста дирижабля.

А ещё через 2 месяца на юге Корсики нашли бутылку с запиской: "У нас вышел весь бензин, и мы во власти страшного урагана. Экипаж "Диксмюде" шлет Франции последнее прости."

Спустя 10 лет к югу от Сицилии сети зацепили носовой кусок дирижабля. Версию уточнили: мол, дирижабль от удара молнии взорвался и развалился на куски.
Всё.
Красиво и печально. Дирижабль, буря, катастрофа, посмертная записка...


Та самая статья в "Технике-молодёжи" в 1979-м ставила происшедшее под сомнение.
Во-первых, как дирижабли ни взрывались или горели, на куски они никогда не разлетались.
Во-вторых, очень оживлённые воды у побережья Южной Сицилии за последующие годы тысячи и тысячи раз пересекали большие и малые суда. Много раз местные рыбаки закидывали здесь свои сети. Пролетали самолеты. Воды Средиземного моря отличаются высокой прозрачностью. Глубины в этом районе не более 50 м. но никаких следов огромного остова дирижабля (более 200 метров в длину и 24 метра в диаметре!) так и не нашли, как и личных вещей экипажа, двигателей, аппаратуры и, наконец, тел 48 других членов экипажа.

Материалами статьи тогда заинтересовались в Военно-воздушной академии имени Жуковского.
гипотеза и ответ на загадкуНачали с критического переосмысления того, чем всё закончилось. С бутылки.
Записка была написана торопливо, карандашом, на клочке бумаги. Оснований считать её подделкой все эти годы не было. Но если она подлинна, то как она могла быть вообще написана, если дирижабль погиб-взорвался от удара молнии? Неужели в те немногие минуты между последней спокойной телеграммой и временем на командирских часах?

Специалисты из академии выдвинули свою версию.
В условиях бури "Диксмюде" проскочил место швартовки в Тунисе. Дирижабль находился уже в центре урагана (по метеосводкам, скорость достигала 90-110 км/ч). Ветровые нагрузки на корпус составляли – из-за огромной парусности дирижабля – сотни тонн. И корпус, закономерно, не выдержал. Да он и не был рассчитан на такие экстремальные погодные условия. Разлом мог произойти в передней части дирижабля, между командирской и пассажирской гондолами.
Носовая часть дирижабля вместе с командирской гондолой, в которой было, конечно, минимальное количество людей – 3-4 человека – упала в море.
А облегчённый и теперь уже неуправляемый "Диксмюде" стал игрушкой ураганного ветра. Как это было пятью годами раньше с его двойником L-50 после неудачного налёта на Лондон и в 1928-м году с дирижаблем "Италия" на обратном пути с Северного полюса.

Куда могло отнести неуправляемый дирижабль? В академии обратили внимание на факты, которые комиссии отбросили, как не согласующиеся с их версией.
К примеру, что почти сутки спустя после того, как остановились часы командира, дирижабль видели над африканским побережьем дрейфующим по ветру. В 500 км к югу от Сицилии. И уж совсем невероятным, на взгляд комиссий, выглядело свидетельство часового с поста Ин-Салах: 26 декабря он, якобы, видел "Диксмюде" второй раз за несколько дней! Более чем в 1000 км от места, где через сутки подобрали труп дю Плесси. А бедуины, якобы, видели дирижабль в 200 км ещё южнее Ин-Салаха.

В Гидрометеоцентре СССР воссоздали синоптическую обстановку, соответствующую 20-26 декабря 1923 года в районе Северной Африки и западной части Средиземного моря. По этой карте были "проиграны" варианты движения свободного аэростатического тела – неуправляемого дирижабля.
"Запустили" дирижабль от того места, где было найдено тело командира в то время, которое осталось на часах. Гидрометеоцентр рассчитал скорости ветров и сделал заключение. Двигаясь по эллиптической траектории к вечеру 26-го декабря это условно взятое тело вполне закономерно оказывалось над… Ин-Салахом или его окрестностями!

Вопрос, а почему же за эти дни никто из невольных пленников "Диксмюде" не пользовался парашютом? На первый взгляд так и надо было поступить. Но первый день дирижабль дрейфовал над морем, а последующие – уже над страшной пустыней, по которой к тому же рыскали до конца не усмирённые племена.

Комментарий в "Технике-молодёжи" 1979-го года заканчивался так: "вероятно, и влекло их ветром, пока, потеряв подъёмную силу, дирижабль не опустился где-то в обширном пустынном районе в центре Сахары.
Как и океан, пустыня подолгу хранит свои тайны... Приблизительно в то же время, что и "Диксмюде", исчез над Сахарой лёгкий английский самолет. Поиски были организованы широкие. А нашли случайно уже в семидесятых годах. Мало повреждённым. Под крылом от палящего зноя прятались два мумифицированных трупа. Рядом дневник. Очень подробный, трагический. Писался до последней минуты и с полным сознанием неизбежной смерти.
Возможно лежат рядом с разрушенным временем, полузасыпанным остовом "Диксмюде" и дневники французских воздухоплавателей. Как знать, что написано в них с момента, когда земля получила последнюю радиограмму, за дни неторопливого дрейфа от места, где море поглотило их командира."

На эту статью, понятно, во Франции внимания не обратили. Мало ли, кто что напишет, мало ли версий было за минувшие десятилетия...
А мне всегда было интересно: неужто так эта история и закончится? Ничем и загадкой?

И вот совсем недавно я прочитал в интернете:
В 1984 году в пустыне Сахара туарегами были найдены останки трёх человек, а из записей дневника обнаруженного среди вещей погибших, выяснилось, что все трое были членами экипажа дирижабля "Диксмюде". В дневнике сообщалось, что в районе над Сицилией в сильную бурю носовая часть дирижабля, вместе с командирской гондолой, в которой находился командир с частью экипажа, откололась и упала в море. Кормовая, большая часть дирижабля, была отнесена ураганом через Средиземное море в пустыню Сахара. При аварийной посадке дирижабль резко ударился о землю. От удара погибло пять человек, четверо были выброшены на землю, среди которых был автор дневника. Затем кормовая часть вновь быстро набрала высоту и исчезла из вида. Оставшиеся в живых трое аэронавтов попытались выйти к людям, но, увы, им это не удалось.

Что тут скажешь?
Разве ли что 200-метровую металлическую сигару и следы ещё трёх десятков человек до сих пор так и не нашли... И что неожиданная версия советских времён всё-таки оказалась верной.

- - -

Фееричная история о том, как трое ученых решили на деле продемонстрировать нищету современных постмодернистских наук вроде "гендерных исследований" и прочих "политик идентичности" в призме "критической теории". Для этого они начали писать как бы научные статьи в рецензируемые журналы по теме, одна другой краше. К примеру, статья о том, что мужчин нужно дрессировать как собак, чтобы отучить от "культуры изнасилования" - опубликована в журнале "феминистской географии" Gender, Place & Culture. Статья о том, что искусственный интеллект опасен потому, что будет запрограммирован на мужское империалистическое мышление - вышла в журнале Feminist Theory. Статья о том, что представлять женщину без ее согласия во время мастурбации есть форма сексуального насилия - вышла в журнале Sociological Theory.

Всего авторы настрочили 20 статей в таком духе, из них 7 вышли в рецензируемых журналах, еще 7 семь находились на стадии рассмотрения, когда авторы решили разоблачить пранк. Вишенка на торте: они переписали главу из гитлеровского "Майн Кампфа" с использованием феминисткой лексики. И ее опубликовали в феминистском журнале Affilia! Даже "Моя борьба" в названии не смутила.

Какие из этого выводы? Во-первых, писать в такие социологические журналы можно вообще все, что угодно - лишь бы использовался птичий язык характерный для этой среды ("гендер", "абьюз", "маскулинность", "угнетение", вот это все). Во-вторых, писать "исследования" по теме могут люди совершенно посторонние, просто изучившие тот самый птичий язык - "профессионалы" не заметят никакого подвоха. В-третьих, под соусом "феминистской оптики" можно проталкивать сколь угодно людоедские идеи - будь то предложения дрессировать людей или даже целые куски из "Майн кампф". Еще раз напомню, что все это подается, как "наука", "научные исследования" и "научные журналы" [#].

Генри I - король создает свиту
В контексте разбора ситуаций с «борьбой за корону» не может не возникнуть законное любопытство: а как часто короли эту корону, собственно, носили? С утра и до ночи, или, всё-таки, только по официальным поводам? Ведь сама по себе корона была просто украшением, хоть и украшением в статусе символа. Короны создавались ювелирами согласно веяниям моды, их форма говорила на бюрократическом языке о статусе домена, и сама по себе корона никого королем сделать не могла. Королем смертного человека делала коронация. Соответственно, повседневное ношение королем короны, среди хорошо знакомых людей, выглядело бы просто комично. Корону надевали по торжественным поводам, да и то не всегда. Но частота, с которой конкретный король появлялся на официальном приеме в короне, может кое о чем рассказать.



читать дальше
Генри I, после коронации, был в короне на каждом официальном мероприятии своего двора, пока Роберт Куртгёз не отказался от прав на английский престол. После этого корона надевалась им только на большие приемы, когда сама обстановка требовала особой тожественности. После женитьбы Генри на Аделизе, он снова начал надевать на приемы корону - с момента её коронации, и уже до самой своей смерти. Откуда известны такие детали? Из хроник, которые упоминали, был ли король «коронован» по тому или иному случаю. К сожалению, на 100% этим упоминаниям доверять нельзя. Если в случае с Завоевателем известно, что он носил корону трижды в год – на Рождество, Пасху и Троицу, то с его потомками не так всё просто.

Большинство документов царствования Вильгельма Руфуса были, по-видимому, просто уничтожены. Иначе совершенно непонятно, как этот методичный и хорошо организованный человек оставил после себя так мало сведений в хрониках. В случае с Генри I, в хрониках есть некие противоречия. Одни записи, к примеру, говорят, что на Рождество 1013 года он был в Виндзоре в короне, другие о короне не упоминают. Это – очень стандартная ситуация, доказывающая, что к хроникам не нужно относиться как истине в последней инстанции, их писали люди, которым было свойственно и ошибаться, и писать не совсем правду. Относительно Генри II известно всего несколько оказий, когда он был в короне, Генри III официально увеличил количество дней, когда король надевал корону, до пятнадцати, а Эдвард II сократил число этих дней до четырёх.

Вообще, выражение «был в короне» немного не отражает сути таких коронаций. Каждый раз, когда король надевал корону, эту корону церемониально возлагал на его голову главный прелат королевства. Король, помазанный на царствование, в короне переставал быть просто человеком, он становился, через каждую такую коронацию, человеком в прямом контакте с Богом через его представителя – церковь. Более подробно о церемониях вокруг коронаций и ношения регалий написано здесь: «Crown, Orb and Sceptre: The True Stories of English Coronations», by David Hilliam.

Ну и ещё одно замечание о предпочтениях Генри I: он не любил ни Вестминстер, ни Глостер, они не были местами его силы. Для себя этот король выстроил Новый Виндзор, недалеко от замка, построенного Завоевателем, и с 1110 года большинство крупных праздников проходили именно там. Нынешний, известный нам Виндзор, включает в себя то, что сталось от Нового Виндзора тех времен.

После того, как случилась ситуация с отказом Роберта Куртгёза от короны Англии, Генри начал кампанию во выстраиванию отношений с магнатами королевства. Собственно, его конкурентом в плане лояльности не был герцог Нормандии сам по себе. Генри пришлось бороться с лояльностью своих подданных Вильгельму Руфусу, как ни странно это звучит. Для начала, его союзники в Нормандии, Хью Честерский и оба Бьюмонта, были союзниками в некоторой степени поневоле, благодаря совпадению интересов в Нормандии. В Англии они были людьми короля Вильгельма абсолютно. Есть мнение, что Генри начал усиливать свое давление при дворе брата ещё тогда, когда Руфус был жив. Он действовал по знакомой и опробованной в Нормандии схеме. Благо, большинство английских магнатов имели значительные земельные владения по обе стороны канала. Но насколько он преуспел – сразу и не скажешь, потому что здесь нужно копать биографию буквально каждого человека, приближенного к Руфусу.

А вот после коронации, Генри разошелся вовсю и открыто. Первым делом, он повысил канцлера Руфуса, Вильгельма Жиффара, дав ему Винчестерский епископат. Вообще-то, с этого назначения начались распри Генри I с церковью вообще и с Ансельмом в частности относительно права короля назначать на высшие церковные посты кого королю угодно. При том, что Вильгельм Жиффар считался другом Ансельма, склочный старец отказывался рукополагать и его, и других епископов. Конечно, не было ничего необычного в том, что рукоположение епископов в те годы затягивалось, но вряд ли ситуация рассматривалась хотя бы нейтрально вовлеченными в неё. Жиффара был готов рукоположить Жерар Йоркский, который стал архиепикопом в декабре 1100-го года, и церемония уже буквально началась, когда Жиффар неожиданно отказался её продолжать. Для Генри I это было настолько сильным ударом, что он выслал Жиффара из королевства и конфисковал всё, чем тот владел. Отношения с церковью у короля стали складываться бурно, мягко говоря.

В первых хартиях короля присутствуют многие приближенные Руфуса. Все известные его приближеные, собственно, кроме шерифа Линкольншира Иво де Тайбуа, который умер в 1094 году.

Урс д’Абето, шериф Вустершира, вообще начал свою службу ещё при Завоевателе, став шерифом до того, как ему исполнилось тридцать. Странное имя Урс (Urse), медведь, было, конечно, кличкой, отражающей характер этого стяжателя – он нахапал себе много чего, собрав второе по величине состояние после Ранульфа Фламбарда. В принципе, кое-какую выгоду этот Урс от смены правителя получил. Во-первых, при Руфусе члены прообраза будущего Суда Казначейства (они же – первые юстициарии Англии), куда входили, кроме Урса, сам Фламбард, Эдо Дапифер (Сенешаль) Фиц-Губерт, Хаймо Дапифер (Сенешаль), шериф Кента, его сын Роберт Фиц-Хаймо, барон Глостера, Роджер Биго, шериф Норфолка и Саффолка, в своей работе ради короля и королевства о себе, конечно, не забывали, но часто ограничивались официальной ролью суб-арендаторов владений, которые фактически им принадлежали. Генри I эти земли им передарил, но теперь уже они были обозначены как главные арендаторы от короля. Во-вторых, именно д’Абето получил конфискованные земли Роджера де Монтгомери в Англии, когда нынешний их владелец, Роберт дю Беллем, был вынужден убраться с острова в довольно срочном порядке.

С другой стороны, теперь, когда принадлежащие вышеперечисленным господам земли были официально закреплены за ними, им пришлось платить за владение налог в королевские сундуки, так что благодеяние короля оказалось палкой о двух концах, как и почти всё, что он делал.

Единственным человеком из ближнего круга Руфуса, к которому Генри I не был благосклонен, был Ранульф Фламбард, неукротимый норманн, мозг и сила за всеми главными перестройками во время правления Руфуса. Генри оказал Фламбарду сомнительную честь стать первым узником Тауэра, откуда Фламбард ухитрился тут же бежать в Нормандию. Но в Нормандии прелат так хорошо устроил себя в Лизьё, что когда Генри успешно отобрал Нормандию у старшего брата, с Фламбардом он смог справиться одним свособом – вернув ему пост принци-епископа Дарема. На этом посту Фламбард успешно и азартно интриговал до самой своей смерти в сентябре 1128 года.

Самым желанным трофеем для Генри I был архиепископ Кентерберийский Ансельм. Немедленно после коронации, Генри написал находящемуся в добровольном (ну, почти добровольном) изгнании архиепископу зубодробительно сладкое письмо, где буквально именовал Ансельма отцом родным. Письмо, между прочим, застало Ансельма уже в пути – он подхватился в Англию сразу, как только узнал о смерти Руфуса. Король разбежался встречать своего архиепископа в Солсбери, около 25 сентября 1100-го года, и 29 сентября, на Михайлов день, провел там торжественную церемонию воссоединения, в начале которой снова публично попросил прощения у Ансельма за то, что короновался в его отсутствие. Ансельм прощение даровал.

Тем не менее, Ансельм был Ансельмом – человеком, зашоренно проталкивающим свою агенду, без учета других мнений, политической корректности, или даже реалий окружающей жизни. Поэтому церемония примирения короля и главного прелата королевства пошла совсем не так, как Генри ожидал. Когда король предложил Ансельму, в знак примерения, принести оммаж, и получить свои символы пастырской власти из рук короля, как это традиционно всегда и происходило. Ансельм резко отказался и от того, и от другого. Для всех окружающих было очевидно, насколько ситуация была неприятна для вовлеченных. Генри, не ожидавший ничего подобного, был просто потрясен, а сам Ансельм – глубоко разочарован.

Холлистер пишет о том, что архиепископы Кентерберри всегда мечтали о том, чтобы их сосуществование с королем было подобно тому, какое было между Ланфранком и Завоевателем – работа рука от руку над общими задачами, и поэтому не хотели принять подчиненному короне положения. Не могу сказать, откуда Холлистер черпает свое убеждение. Мне кажется, что причина раздора Ансельма с двумя королями подряд кроется в обычных человеческих чувствах. Ансельм, второй после Ланфранка норманнский архиепископ Кентерберри, особенно остро воспринимал то, что и Вильгельм Руфус, и, очевидно, его младший брат, соратника в нём не видели. А поскольку Ансельм был человеком ограниченным, он не мог понять, что причиной такого отношения является сама его личность. Ланфранк умел видеть дела церкви в составе государства, и в своей деятельности исходил именно из этого. Для Ансельма же статус церкви и самые мельчайшие формальности шли впереди интересов государства.

Конечно, у Ансельма были и объективные причины вести себя так, он вел. Ещё на пасхальном соборе 1099 года, проходившем в Риме, папа Урбан II категорически запретил священникам высшего эшелона принимать знаки своей власти из рук мирских лордов. Но для королей в этом постулате крылась очень серьезная проблема. Как было указано выше, коронованный король при всех регалиях не был ни мирянином, ни церковником, но совмещал в своей персоне обе эти ипостаси, находясь вне их и над ними. Папа, своим запретом, как бы отобрал у королей их особый статус богоизбранности (богопричастности?), и ничего хорошего это королям не сулило. Потому что Святейший Престол присвоил себе роль представителя Бога на земле. Если король оказывался простым мирянином, то он должен был признать власть и управление церкви, которая одна теперь знала, что Богу угодно, а что – нет.

Мало этого, опираясь на авторитет, полученный Благодаря Первому крестовому и завоеванию Иерусалима, Урбан II посягнул ещё на одну практику в отношениях церкви и государства. Он провозгласил анафему, подразумевающую немедленное отлучение от церкви, всем прелатам, принесшим оммаж мирянам. Стрела в другую пятку богоизбранности королей. Вторая анафема Урбана была обращена на мирян, подкупающих церковников в своих интересах, на церковников, принимающих подобные дары, и на церковников, рукополагающих назначенных на церковную должность через взятку.

В общем-то, отношения Ланфранка с Римом не были безоблачными, но он умел не обращать внимания на то, что считал неуместным крючкотворством, и заставить со своим мнением считаться. Юрист, всё-таки. Ансельм же и по своей природе был другим, именно человеком, придающим огромное значение каждой пылкой речи на соборе, и был обделен той долей харизмы, под покровом которой более сильные личности проводят свою линию не смотря на какие угодно анафемы. Ансельм также не был знаком лично с кухней папской курии. Все его знания о том, как работает Святейший Престол, базировались на рассказах его друга, Хью Лионского, который когда-то был папским легатом. Можно легко предположить, что память лионского епископа сильно позолотила воспоминания о делах более молодого возраста. Холлистер также подчеркивает, что Ансельм был бенедиктинцем, а сам менталитет его ордена основан на абсолютном послушании старшим по чину.

Так или иначе, раскол между Генри I и его главным архиепископом произошел в первую же встречу. И, хотя историк Ричард Саузерн утверждает, что «Ансельм порвал с Руфусом потому, что тот был неуправляем, и с Генри потому, что был лоялен к распоряжениям папы», результат этих действий сильно повлиял на будущее отношений между Англией и Святейшим престолом.

Максим Кононенко на линии
Над современным радикальным феминизмом принято добро смеяться. Ну чем бы женщина ни тешилась, лишь бы была. Мы же все читали Библию и знаем из нее, что Господь создал женщину не просто так, а в помощь мужчине. В каковом статусе женщина и пребывала на протяжении времен, покуда мужчины открывали новые земли, законы мироздания и всё такое.

Двадцатый век изменил в предначертанной Господом судьбе женщины многое. Женщина обрела избирательные права, стала служить в армии и создавать бизнес. Перестали вызывать удивление женщина-пилот и женщина-капитан корабля. А уж сколько женщин вполне успешно руководили целыми государствами — так и не сосчитаешь. Причем не только в последние сто лет, а и раньше.

Но женщине мало. Ей хочется больше. И во многом женщину можно понять. Отчего-то до сей поры женщина на одной и той же позиции, что и мужчина, получает значительно меньше. Отчего-то до сих пор в мужских коллективах падает производительность труда, когда там оказывается женщина. Про положение женщин в некоторых странах Востока я вообще умолчу.

В общем, работы для феминизма достаточно. Настоящих, неиллюзорных проблем. Вместо решения которых мы с вами получаем борьбу с раздвинутыми ногами мужчин, обоснования отсутствия права мужчины оценивать внешность женщины, пропаганду женского ожирения и небритые ноги. Небритые ноги как манифест — в этом есть, конечно, общественный вызов. Но вот чего именно этим хочет добиться радикальная феминистка не очень понятно. Особенно если она гетеросексуальна и ей нужен мужчина. Которого она перед актом любви непременно отправит в душ, невзирая ни на какой бодипозитив как позицию.

Впрочем, повторюсь — пока это всё не более чем повод для шуток. У нас тут. В России. Но не у них. У них всё это meetoo уже становится просто опасным.
Впрочем, повторюсь — пока это всё не более чем повод для шуток. У нас тут. В России. Но не у них. У них всё это meetoo уже становится просто опасным.

Поводов для написания этой статьи у меня было множество, но последней каплей стал принятый на днях в Калифорнии закон, обязывающий (обязывающий!) публичные компании включать женщин в свои советы директоров. К концу 2019 года в совете директоров каждой такой компании должна быть как минимум одна женщина. А не будут брать — отключат газ. То есть, штраф от 100 до 300 тысяч долларов.

Трудно представить себе более унижающий женщин закон. Отныне в штате Калифорния считается, что профессиональные качества женщины не важны. Важно лишь то, что она женщина. Только одно это делает ее достойной всего того, что мужчины получают трудом.

Причем заметьте, что я бы не смог написать это, находясь в том, что политолог Шульман называет «первым миром». Мою статью бы не опубликовали, а самого меня бы уволили. И любые другие издания в странах победившей свободы слова отказались бы иметь со мной дело. Как отказался иметь дело с итальянским профессором Алессандро Струмиа международный ядерный центр ЦЕРН. Потому что господин Струмиа рискнул обнародовать стыдливо скрываемый в научном сообществе факт о существовании разнарядки на присутствие женщин в исследовательских коллективах. Вне зависимости от их квалификации. Ну точно, как с советами директоров в Калифорнии. Профессор заявил, что никаких преференций для женщин в науке быть не может, потому что в физику «не приглашают». И если женщина хочет стать Марией Кюри — то она ею станет. Но только самостоятельно. Окончательный приговор профессор подписал себе словами о том, что «физику придумали и построили мужчины». Видимо, по мнению ЦЕРН, это утверждение ложно.

Ну ок, это организационные вопросы. Но ведь рак радикального феминизма поражает уже и науку саму по себе. Как таковую. Журнал Mathematical Intelligencer отказался публиковать статью математиков Теодора Хилла и Сергея Табачникова, которые математически доказали известную гипотезу Дарвина о большем разнообразии мужчин, нежели женщин. Таковыми самцов любого вида создала природа — чтобы потомство было как можно более разнообразным. Когда препринт статьи был обнародован, некая ассоциация «Женщины в математике» (наверняка из тех, о которой и говорил профессор Струмиа — которые по разнарядке), так вот, эта самая ассоциация заявила, что статья распространяет «псевдонаучные и гипотетические сексистские идеи».

Понимаете? Математическая статья распространяет сексистские идеи! Математическая!! Состоящая из одних формул и уравнений!

В итоге статью с публикации сняли. И если вы думаете, что «Женщины в математике» на этом остановились, то вы ошибаетесь. Они добились того, что другой математический журнал New York Journal of Mathematics, который предложил Хиллу и Табачникову опубликовать их статью, тоже отказался от публикации. А финансировавший работу «Национальный научный фонд» потребовал убрать из статьи упоминания о себе. У «Женщин в математике» длинные руки!

Зато ничего не случилось со статьей в журнале Current Biology, где описывается исследование ученых из Университетского колледжа Лондона. Согласно которому лучшая способность мужчин к ориентации в пространстве связана вовсе не с тем, что мужчинам надо приспосабливаться к среде. А потому что женщины угнетаются. Потому что не дают женщинам ориентироваться. И на этом о современной науке у меня для вас всё.

Легко предположить, что там у нас будет дальше. Женская квота на получение Нобелевских премий. В каждой дисциплине станет обязательна лауреат-женщина. С тем, чтобы профессор Струмиа и подобные ему сексисты заткнулись уже наконец, говоря о том, что женщины не получают Нобелевский премий. Потому и не получают, что цисгендерные мрази им не дают!

Пойду, припаду уже к новому роману Пелевина. Вселенная, как только что установили ученые, будет существовать еще 140 миллиардов лет. Страшно подумать, до каких пределов распространится эта зараза за подобное время. ©

Котошапка! Или веселые комиксы про dnd мировоззрения.

Там очень большие картинки

Приднестровский БМ-21 установлен на шасси трехосного полноприводного "Камаза-4310". За автомобильной кабиной видны места для расчета. Для устойчивости РСЗО оборудована мощными аутригерами.

Московское метро, ставшее для многих домом во время войны




Когда летом 1941-го над Москвой впервые загрохотали вражеские самолеты, для жителей столицы началась совсем другая жизнь. Но очень скоро люди привыкли к словосочетанию «воздушная тревога» и метро стало для многих вторым домом. Здесь показывали кино, работали библиотеки и творческие кружки для детей. А вместе тем метростроевцы продолжали прокладывать новые тоннели и готовились к химической атаке. Такой была подземка в начале 1940-х…


читать дальше
Налет немецкой авиации на Москву 26 июля 1941 г. /Фото: Маргарет Бурк-Уайт

Первые авианалеты

В принципе, к началу войны метрополитен был подготовлен к тому, чтобы принять население, и уже в первые налеты многие платформы и тоннели заработали как бомбоубежища. Во время первого налета, в ночь на 22.07, в подземке укрылись полмиллиона москвичей.
Однако, конечно же, поначалу не обошлось без ЧП. Где-то станцию открыли не вовремя, где-то люди не смогли получить информацию о входах в убежище. А в районе «Арбатской» после сброса фугасной бомбы население в панике побежало на станцию, люди стали падать, и в результате 46 человек на лестнице оказались задавлены насмерть.

Такой была схема метро к началу войны. (Дата составления – март 1940 года). /Фото:nastroy.info
Но в последующие дни удалось быстро переоборудовать тоннели метро третьей очереди под бомбоубежища и сделать входы. Рабочие трудились по 2-3 смены подряд. На улицах появились информационные указатели, сотни метростроевцев следили за порядком и информировали прохожих.

В первый день во время авианалета метрополитен принял полмиллиона горожан. /Фото: moscovery.com
Поначалу люди жаловались на жуткую духоту. Пришлось усилить вентиляцию и организовать постоянную подачу в строящиеся тоннели сжатого воздуха, а также бесперебойно откачивать воду. На всякий случай было предусмотрено резервное электропитание и освещение. А к сентябрю были разработаны специальные правила пользования метро как бомбоубежищем.

Станция метро во время воздушной тревоги. /Фото:fotostrana.ru

Метро хотели уничтожить

Октябрь и ноябрь 1941-го стали для Москвы самыми тяжелыми: очень велика была опасность того, что враг войдет в город. В районе Можайской оборонительной линии положение было настолько неблагополучным, что 15 октября ГК Обороны издал постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы», подписанное Сталиным. Там упоминалось, что в случае появления врага у ворот Москвы НКВД должно было «произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всего электрооборудования метро (исключая водопровод и канализацию)».
Метро тут же закрыли и стали готовить к возможному уничтожению. Ночью начались предварительные работы, и утром 16-го метрополитен не открылся для пассажиров. Однако уже вечером решение об уничтожении подземки было отменено.
Подземка в ноябре 1941-го
Приближалась важная для советских людей дата – 7 ноября, и было решено, вопреки тяжелому положению, отметить ее в Москве максимально торжественно. Накануне парада станция метро «Маяковская» превратилась в шикарный зал. Здесь провели заседание Моссовета и концерт. Присутствовавший на этом действе начальник объекта позже вспоминал, что его станция в тот день имела вид театра: были установлены сцена с микрофоном и репродукторами, зрительские места и, помимо обычного освещения, горели яркие прожектора. На одном из путей стоял поезд, оборудованный под буфет.
Сталин приехал на «Маяковскую» в электропоезде. Когда он прошел на сцену и начал доклад, многие зрители, уже не первый месяц удрученные тревожными вестями с фронта, смотрели на него, не отрываясь, и стояла гробовая тишина, ну а когда он закончил свою оптимистичную речь, начались бурные овации. Впрочем, многие из зрителей заметили, что вождь сильно похудел…

Выступление Сталина в метро 6 ноября 1941 года./Фото: fotocdn.net
К этому времени москвичи уже привыкли к авианалетам. Согласно официальной статистике, в ноябре во время воздушных тревог в метро укрывалось до 30 тысяч человек вместо предполагаемых 350 тысяч. Городские власти были очень обеспокоены тем, что многие москвичи гибли по причине своей беспечности: услышав сигнал воздушной тревоги, они оставались дома. В некоторые дни случалось по 5-6 воздушных тревог, и люди просто устали бояться. Более того, в очередях за продуктами у женщин было негласное правило: если во время авианалета кто-то покидал очередь и возвращался после того, как угроза стихала, «беглеца» обратно не пускали. Считалось, что человек струсил и не проявил солидарности с оставшимися.
Между тем на тот момент метрополитен мог принять одновременно до 2 млн. человек, и населению постоянно твердили о необходимости уходить в метро на всю ночь.

Ночной подземный город

Движение в метро прекращалось с 22.00 до 8.00, и все это время станции работали в режиме бомбоубежищ. Еще с первых недель войны для спуска людей в тоннели были сделаны удобные лестницы. В подземке поставили тысячи деревянных настилов, а также одноярусных и двухъярусных нар.

На станциях метро висели газеты, в которых писали не только о достижениях, но и публиковали критику. /Фото:rg.ru
В самом метро и возле станций работали медпункты и изоляторы для больных. Под землей были открыты детские комнаты, где с ребятами играли и проводили занятия, а также помещения для молодых мам с малышами, в которых стояли детские кроватки. Конечно же, были в подземке и туалеты.
В метро работали библиотеки, периодически шли концерты и кинопоказы, здесь же москвичам предлагали газеты и журналы. И, конечно же, в подземке постоянно проходили политические лекции.

Бибилиотека в метро. /Фото:pastvu.com
Поскольку не исключалась опасность применения немцами химического оружия, тоннели переделали и под газоубежища. Рабочие установили специальные газонепроницаемые перемычки и герметические двери, а также вентиляторы, которые должны были очищать зараженный воздух. К счастью, эти меры так и не пригодились.

Во время воздушной тревоги… /Фото:userapi.com
Согласно статистике, в 1941 году в метро укрывалось в общей сложности 13,9 млн. граждан, в 1942-м — 303 тысячи. Во время воздушных тревог в метро родились более 200 детей. За медицинской помощью в течение первого года войны обратились 70 тысяч человек. Причем в первый месяц авианалетов почти половина всех жалоб была связана с нервными расстройствами.
Новые станции
Несмотря на то, что метрополитен на время превратился в самый настоящий подземный город, работы по строительству новых станций и прокладке тоннелей продолжались.
В начале войны третья очередь метро была уже закончена, но запустить движение метростроевцы не могли, поскольку не имели эскалаторов. Дело в том, что их производили на ленинградских заводах, а те на тот момент были эвакуированы и еще не начали работу на новых местах. В итоге было решено выпускать их на московских заводах. Столичные рабочие быстро освоили новое дело и взялись за работу с таким энтузиазмом, что за год выпустили вдвое больше лент, чем до войны производили ленинградцы. Позже в московском районе Перово даже открыли эскалаторный завод.

3-й секретарь МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербаков принимает построенную в годы войны станцию метро «Электрозаводская» в 1944 году. /Фото: moscowchronology.ru
В 1943-м метростроевцы запустили участок пути от «Площади Свердлова» (современная «Театральная» до станции «Завод им. Сталина» (в 1956-м ее переименовали в «Автозаводскую». В том же году были открыты «Павелецкая» и «Новокузнецкая», а в начале 1944-го пустили движение от «Курской» до «Измайловского парка» (теперь – «Партизанская».

Схема метро в 1945 году. /Фото:rgantd.ru

Обложка журнала GQ для котов

www.instagram.com/nelsonnthecat/

Научный фейерверк: рекорд по получению магнитного поля с индукцией в 1200 Тесла
Ученые из Токийского университета частично разрушили лабораторию в ходе эксперимента, но сумели не только получить сверхсильное магнитное поле, но и доказать эффективность новой методики его получения. Ее автор, Седзиро Такеяма, рассчитывал выйти на уровень в 700 тесла, но вместо этого внутри установки 40 микросекунд бушевали все 1200 тесла. На минутку – это в 400 раз мощнее современных установок МРТ и в 50 млн. раз сильнее магнитного поля Земли.


В результате эксперимента и лайнер и основная катушка были уничтожены взрывом, как и рассчитано. Однако Такеяма соорудил вокруг стальной бункер из расчета на силу удара в 700 тонн, однако взрыв оказался в полтора раза сильнее, из-за чего некоторые элементы установки сорвало с креплений, а двери перекосило. Но все оборудование несложно отремонтировать, и теперь японские ученые готовят новый эксперимент, где собираются использовать все 5 МДж энергии и надеются достигнуть показателя в 1500 Тесла.