ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЕМ?

Перед тем, как описать строение римской семьи, рода и перейти к характеристике необычайно важной для римлян фигуры отца, следует несколько слов сказать об именах. Мы уже видели, что множество римских божеств не имели личных имен. Как это ни странно, можно сказать, что не очень имели их и сами римляне.

С незапамятных времен и до зрелого Принципата почти каждый римский гражданин имел как минимум три имени – например, Луций Юний Брут (Lucius Iunius Brutus), из которых собственно именем (nomen) считалось второе – nomen gentilicium, родовое имя, которые мы бы назвали фамилией¹. Стоящее первым личное имя (praenomen, «пред-имя»), даваемое мальчику при рождении, мало применялось в обиходе за пределами домашних стен. Римские родители не ломали голову, как назвать новорожденного, потому что вариантов у них было совсем немного – всего личных имен у римлян было 2-3 десятка, из которых половина практически не употреблялась. Да и из оставшихся многие были недоступны – в разных родах часто была традиция называть мальчиков определенными именами, в некоторых случаях такой выбор ограничивался 3-4 позициями. Старший же сын всегда получал praenomen отца, так что старший сын Квинта Фабия Максима автоматически рождался Квинтом Фабием Максимом.

И во всех официальных записях полностью писалась фамилия, личное же имя всегда обозначается одной-двумя буквами: P = Publius, C = Gaius, Cn = Gnaeus.

Кроме того, некоторые имена для некоторых родов оказывались под неформальным, а иногда и формальным запретом – так, в роду Юниев не принято было называть детей Тициями и Тибериями, потому что так звали сыновей вышеупомянутого Луция Юния Брута (с которым мы вскоре еще встретимся), обвиненных в заговоре против Республики и казненных. А запрет для рода Семпрониев называть сыновей Тибериями, как уже упоминалось, был вынесен даже путем специального сенатского постановления.

Третье имя, т.н. cognomen («дополнительное имя») было своего рода «второй фамилией», обозначением stirps, ответвления рода. Обычно оно происходило из клички основателя этого ответвления. Так, Cicero (Цицерон) — это «горох», Nasica (Назика) - «носатый», а Brutus (Брут) — вообще «тупой» (как объясняли потомки, Луций Юний получил эту кличку как раз за необыкновенную хитрость и сообразительность — во время репрессий Тарквиния Гордого он прикидывался тупым и безобидным, благодаря чему и избежал смерти). Иногда (чаще всего в качестве почетного титула) добавлялся и еще один когномен — так Сципион после победы при Заме получил право на дополнительный когномен — он стал Публием Корнелием Сципионом Африканским.

Что касается девочек, они не имели личных имен вообще. Любая девочка из рода Юниев с рождения называлась Юнией. Если в семье было две сестры, они становились Юнией Старшей и Юнией Младшей. Если больше, то дальше они просто нумеровались — Юния Третья, Юния Четвертая и т. д. Иногда для отличения какой-то конкретной женщины к ее фамилии добавлялся когномен отца в женском роде.

Не стоит усматривать здесь какой-то знак угнетенного положения женщин в Риме, хотя бы потому, что, видимо, в древнейшие времена так же нумеровались и мальчики — большая часть сохранившихся praenomina представляют собой числительные — Квинт (Пятый), Секст (Шестой) или Децим (Десятый). Это явное пренебрежение и невнимание к личным именам сильно контрастирует с обычаями других народов древности. Можно вспомнить чрезвычайно разнообразные и поэтические греческие имена — Александр (Защитник мужей), Архелай (Властитель народа) и т. п. А вот фамилий у греков не было, каждый грек был «Демосфен, сын Архилоха, внук Демарата» и т. д.

Объясняется это тем, что римлянам личные имена были, в сущности, не нужны.

1^ Nomen gentilicium (или gentile) всегда заканчивается на -ius (в русской передаче на -ий), потому что формально это притяжательное прилагательное, отвечающее на вопрос «чей», точно так же, как и русские фамилии – Кузнецов («тот, который у кузнеца»). messala.livejournal.com/476836.html

Словно небо упало на землю и было это прекрасно


4.5 Million Baby Blue Eyes Just Bloomed In Japan’s Hitachi Seaside

Фансервисные орки


Вот их культуре логично забривать виски, а у людей это стремно
(особенно если форма черепа деформированная или 3 затылка)





Это вообще вроде пошло от армии США, а они, в свою очередь, делали ирокезы т.к. требовала гигиена в военное время, а так похожи на воинственных башенных индейцев.

Пришло в голову провести некоторый лекторий по поводу того, как читать и произносить встречающиеся в тексте римские термины и имена. Наверное, такой раздел войдет и в книгу, но пока я набросаю по ЖЖшному. Короче.

Латинский язык принято считать мертвым (где-то с 5 века н.э.), но это дважды не так. Во-первых, устоявшееся выражение "такой-то (один из романских - испанский, итальянский, французский и т.д.) язык произошел из латыни" в корне не верно. Это и есть латынь сегодня - в том виде, куда она эволюционировала в разных регионах. Мы же не говорим, что русский произошел от древнерусского? Просто латыни так не повезло, что она стала называться другими словами.

Во-вторых, на латыни (т.е. на ее законсервированном варианте) разговаривали еще очень долго - это был язык, обеспечивающий единство Европы, язык Вселенской Католической церкви, язык науки, язык международного общения. А поскольку он таки употреблялся постоянно, то он продолжал эволюционировать даже в статусе "мертвого языка". К концу Средневековья латинское произношение изменилось по сравнению с классическим произношением в древности. Так что теперь существует две системы произношения - классическая, приближенная к тому, собственно римскому, состоянию, и средневековая. Начнем с классической, т.к. она проще.

читать дальшеЛатинский алфавит, я думаю, все знают. По поводу алфавита надо сказать только, что в собственно римском алфавите не было букв: u, j, w, y, z. U и J , были придуманы и вставлены туда в эпоху Возрождения, чтобы различить согласные и гласные звуки - u и v (они у римлян передавались одним значком V) и i и j, которые у римлян писались одинаково - i. В принятой сейчас системе письма для латинского языка u и v всегда различаются, а использовать ли j каждый издатель решает сам. В последнее время чаще не используют. Так что следует помнить:

i читается как согласный "й" в начале слова перед гласным или в интервокальной (между гласными) позиции. То есть: Ianus = Janus, maior = major и т.д.

Буква w была введена тоже в эпоху Реннесанса в латинский алфавит для нужд германских языков и передачи соответственного полугласного звука. В латинских текстах ее нет.

Буквы y и z римлянами использовались, но исключительно для передачи соответственных греческих звуков, которых в латинском языке не было. Z читается как аффриката "дз", а Y как немецкое U с умляутом, не-йотированное "ю". Впрочем, можно читать Y и просто как "и".

Сочетания согласных с h - rh (=р), ch (=х), th (=т), ph (=ф) - тоже употребляются в заимствованных (в основном, из греческого) словах, не в собственно латинских, для передачи придыхательных согласных. Читать так, как написано выше.

Дифтонги: ae (аэ), oe (оэ), eu (эу), au (ау) читаются слитно, в один слог, с призвуком, отмеченным мелким шрифтом. Вообще-то два первых на практике читаются просто как "ай" и "ой".

Буква k присутствует в единственном латинском слове Kalendae (календы), но и то может писаться Calendae. В остальных случаях употребление этой буквы - тоже знак, что слово заимствовано - Karthago (Карфаген).

Буква С всегда (!) в классическом произношении читается как "К"

УДАРЕНИЕ

Вот тут сложнее. Ударение в латыни может стоять только в двух позициях слова - на предпоследнем слоге и на пред-предпоследнем. То есть оно может размещаться либо на втором, либо на третьем от конца слова слоге (считая справа налево). Оно никогда не падает ни на последний слог (если он не единственный в слове), ни далее третьего слога от конца. Весь вопрос - где именно в каждом конкретном слове?

Правило теоретически простое: если предпоследний слог долгий, ударение падает на него. Если он краткий, ударение падает на третий слог от конца. Но как распознать долгий и краткий слог?

1. Долог слог, содержащий дифтонг (перечислены выше). Интуитивно понятно - раз дифтонг - это два слившихся гласных, то в целом он долгий.
2. Долог закрытый слог. Если попроще - тот слог, в котором после гласного идет более одного согласного, как например во втором слоге тех же Kalendae - "калЕндай".
3. Неприкрытый слог, т.е. "гласный перед гласным" - краток. А значит, в частности, во всех римских именах на -ius ударение падает на третий с конца слог: Lucius, или в слове ianua ("дверь", привет Янусу). Кстати, мы же помним, что ianua читается в три слога, да? Януа.

Если предпоследний слог не попадает под эти три категории, приходится справляться со словарем, какой гласный он содержит - краткий или долгий, т.к. на письме они передаются одинаковыми буквами. Вот тут пролет, придется мне, видимо, ставить ударение.

Уфф... пока все. про средневековое произношение отдельным постом. А пока напишите транскрипцию с ударением следующих латинских слов:

amicitia, Gnaeus, poena, phallus, mare Tyrrhenum, taurus, ius, Caesar, Pyrrha, amoena messala.livejournal.com/477406.html

Солнечную блондинку мне в дайрик, чтобы скрасить темный дождливый день.

ыы))
ААА мугагага)))

...
Когда мне звонят в дверь, я подкрадываюсь к ней на цыпочках и спрашиваю замогильным голосом:
— Ччтто еессттть муззыка жиззни?
Если отвечают «Тишина, брат мой», то впускаю.

(с) эти ваши онторнеты

Средневековое произношение.

Всё то же самое, что было описано в предыдущем посте, кроме:

Буква C читается перед I и E как "Ц". В остальных позициях она, как и было, читается как "К". Так что:
Cicero в классическом произношении читается как "Кикеро", а в средневековом - как "Цицеро". Вот почему он у нас "Цицерон" - мы всё заимствовали в те времена, когда до нас еще не добралась "восстановленная" система латинского произношения.

Буква Т перед сочетанием "i + гласный" читается тоже как "Ц". В любой другой позиции она продолжает читаться как Т: amicitia в класс. пр. - "амикитиа", а в ср. пр. - "амицициа". Titius в кл. пр. - "Титиус", в ср. пр. - "Тициус". Из этого правила есть исключения - ему подчиняются ТОЛЬКО собственно латинские слова. В греческих заимствованиях Т всегда читается как "Т".

Дифтонги ae и oe монофтонгизируются (т.е. представляют собой теперь один гласный звук) и читаются оба как "э" (некоторые эстеты произносят ое как "о с умляутом", не-йотированное ё), а раз так, то они тоже представляют собой тот же звук, что изображает буква "е", и так же влияют на предшествующую "С". То есть
Caesar в кл. произношении читается как "Кайсар", а в средневековом - как "Цезар" (учитывая еще озвончение S в интервокальном положении).

Ну и тем, кто добрался до конца, историческая байка. Классическое произношение филологи стали вводить, когда поняли, что настоящая латынь звучала не так, как читалась в то время. Это было понятно из двух источников - ошибки в письме древних (когда по слуху вместо одной буквы писали другую, например, "К" вместо "С" - понятно, что, значит, они и произносились одинаково) и транскрипции латинских слов на другие языки, прежде всего, греческий. Постепенно энтузиасты стали продвигать новую старую систему в академическом мире, встречая при этом серьезное сопротивление консерваторов. В Парижском университете дело доходило до того, что вольнодумцев, осмеливавшихся читать латинское quamquam ("хотя") на новый лад - "квамквам", а не как положено, на старофранцузский манер - "канкан" подвергали всяческим карам - преподавателям отказывали от кафедр, студентов секли. И само слово "канкан" стало обозначать сначала скандал и конфуз в академической среде, затем - просто шкандаль, ну а затем - самый скандальный танец. messala.livejournal.com/477680.html

Айрат Димиев

"Классная Америка"

«

Посвящается моим учителям

из школы № 3 города Зеленодольска

Предисловие

Уважаемый читатель!

Вы держите в руках книгу, кардинально отличающуюся от всего написанного ранее о США российскими авторами. Вероятно, она в определенной степени поменяет ваше представление об Америке, особенно если у читателя нет собственного опыта длительного проживания в этой стране. По большому счету, все, что мы знаем о США, — это миф, имеющий так же мало общего с действительностью, как и представления американцев о России.

Что они знают о нашей стране? Что Россия — это Сибирь, мороз, медведи бродят по заснеженным городам; это цыгане, матрешки и водка, которую бородатые русские пьют в огромных количествах; еще это русская мафия, Ленин и Сталин. Наиболее продвинутые назовут имена Владимира Путина и Марины Шараповой. И, пожалуй, все. Это кажется смешным, но наши знания о реальной Америке не многим больше. Впечатления о США навеяны главным образом американскими же фильмами вкупе с репортажами наших журналистов. Все это не позволяет понять суть американского образа жизни, систему взглядов и ценностей, которыми американцы руководствуются и которые закладываются с детства, со школьной скамьи.

Надо сказать, что тема школьного образования, раскрываемая в этой книге, никого ранее особо и не интересовала. С другой стороны, мало кому из российских граждан приходилось сталкиваться со школьной Америкой.

Мне же довелось несколько лет проработать рядовым учителем в обычной американской школе. Америка, которую я увидел из школьного класса, повергла меня в шок — настолько открывшаяся реальность отличалась от моих представлений об этой стране. Среди всего прочего, эта работа позволила мне лучше понять американский социум, так как школа в любой стране является важнейшим социальным институтом, где закладываются основы личности и в какой-то степени — основы государственности. Поэтому значительная часть этой книги посвящена обычной общеобразовательной школе, так называемой Public School, где учатся около 90 процентов юных граждан США.

Идея написать эту книгу пришла ко мне еще в 2003 г., когда мой приятель, главный редактор одной из татарстанских республиканских газет, попросил меня подготовить цикл статей об американской школе. Статьи вышли в газете «Восточный экспресс» осенью 2003 г. Они были написаны в виде путевых заметок. Этот материал, представленный в первых одиннадцати главах, и лег в основу книги.

В американском среднем образовании действительно много того, чему стоило бы поучиться, и что можно было бы перенять. Читатель увидит и оценит эти моменты. К сожалению, в ходе нынешней реформы перенимаются подчас далеко не самые лучшие и сильные стороны американской системы. А разрушается как раз то, чем наша школа славилась, что нарабатывалось десятилетиями. Возможно, эта книга поможет читателю лучше понять, к чему мы идем, подвергая нашу систему образования столь кардинальным перестройкам.

Книга получилась в определенной степени критической по отношению к системе образования США. Это не значит, что автор превозносит Россию, противопоставляя ее Америке. Будучи патриотом своей страны, я отдаю себе отчет в том, что отрицательного в России пока гораздо больше, чем в Штатах. Имея возможность сравнивать, я прекрасно вижу и понимаю все наши недостатки. Но это видят и понимают все. А вот портрет школьной системы США, написанный с натуры, думаю, для многих может стать новым открытием Америки.

Айрат Димиев

Хьюстон - Казань»

См.: www.litmir.me/br/?b=131241&p=1