Кошка Ночной Луны. Morgenmuffel
24.06.2015 в 14:26
Пишет Шано:Оригинал взят у в Лица Гражданской войны. Судьба южан. ( 61 фото )
URL записи Последняя встреча ветеранов армии Союза состоялась в 1949 году. Последний участник войны умер в 1951-м, ему было 104 года. Над гробом солдата-южанина был торжественно развернут флаг Конфедерации. Ветеран был похоронен со всеми воинскими почестями, караул морских пехотинцев проводил его салютом.
А последняя вдова ветерана умерла совсем недавно. В 1920-е годы девушка из бедной семьи вышла замуж за крепкого старичка, получавшего хорошую военную пенсию.
В процентном отношении больше пострадали сторонники Конфедерации: Юг потерял 18% белых мужчин в возрасте от 13 до 43 лет. Некоторые историки полагают, что с поля боя не вернулся каждый четвертый южанин.
А многие жители Юга и ныне убеждены, что погиб каждый третий конфедерат. К тому же в ходе войны было уничтожено немало мирных жителей, абсолютное большинство которых составляли южане.
Война пришла практически в каждую южную семью. Потери конфедератов объяснялись не только количественным превосходством противника, но и недостатком лекарств, возникшим в результате морской блокады, установленной северянами.
читать дальше
Для северян потери составили 6% от общего числа мужчин, считавшихся пригодными для военной службы. Наибольший урон понесли черные солдаты, сражавшиеся в армии Союза: из 189 тысяч человек погиб каждый пятый.
Однако для многих городов и округов последствия войны были куда страшнее. Полки часто составлялись из земляков, людей, живших в одном округе, в одном городе. В жестоких боях порой уничтожались целые части, бывало, что уровень потерь доходил до 100%. Домой не возвращался никто.
Некоторые генералы, считавшие себя истинными христианами, полагали, что в такой войне пленных вообще не следует брать, они призывали истреблять солдат противника, сложивших оружие. Бывали и случаи, когда пленные объявлялись заложниками.
Очень тяжелой была жизнь в местах заключения для военнопленных. Иллинойская тюрьма Кэмп-Дуглас осталась для южан символом жестокости северян. Всего из 215 тысяч южан, попавших в плен, погибло 26 тысяч. В Эльмире, другой северной тюрьме, умер каждый четвертый узник.
Да и с ненадежными северянами Линкольн расправлялся круто, "шпионам" и "вредителям" пощады не было. Десятки тысяч людей, которым официально не предъявлялось никаких обвинений, оказались в тюрьмах. Вина многих никогда не была доказана, администрация практиковала превентивные аресты.
Но у сторонников Союза было еще больше оснований помнить о тюрьмах южан. В страшном лагере Андерсонвилль в Джорджии за двойным забором с вышками для часовых единовременно содержалось до 33 тысяч человек, они ютились в примитивных землянках, утопающих в грязи и нечистотах.
Лагерь стал городом-тюрьмой, пятым по численности населения городом Конфедерации. 13 тысяч его узников никогда не вернулись домой. Всего же в тюрьмах Конфедерации оказались 194 тысячи пленных северян, из них погибли 30 тысяч.
Победители судили коменданта Андерсонвилля как военного преступника, он был повешен. На суде офицер заявил, что он "только выполнял приказ".
Некоторые южане до сих пор считают его невинной жертвой. В годовщину казни они приезжают в Андерсонвилль, произносят речи, поют песни и, разумеется, молятся.
В 1956 году штат установил мемориальную доску, посвященную коменданту лагеря, а его местные почитатели заказали памятную медаль в честь "героя-мученика".
Неоконфедераты по сей день возлагают ответственность за трагедию Андерсонвилля на северян, отказывавшихся производить обмен военнопленными.
При этом они не упоминают о том, что командование федералов не желало вести соответствующие переговоры, пока права военнопленных не будут распространены на черных солдат армии Союза, а южане им в этом отказывали.
Неудивительно, что сразу же после войны появился особый жанр тюремных мемуаров и "лагерной литературы". Ветераны вспоминали не только суровых тюремщиков, но и преступников из числа заключенных, которые организовывали банды, терроризировавшие других пленных.
Из 977 офицеров, в разное время окончивших военную академию Вест Пойнт, 259 поступили в армию Конфедерации, среди них было 32 уроженца Севера. В армии же Союза оказалось 638 выпускников, в том числе 39 южан, среди них был и первый главнокомандующий федералов генерал У. Скотт.
Во время переговоров о перемириях не было нужды представлять друг другу кадровых офицеров: они знали даже школьные прозвища и детские привычки своих врагов.
Простые же солдаты, как говорили тогда, порой "гальванизировались" - переходили на сторону противника. Многие проделывали это неоднократно, каждый раз получая солдатское жалованье и новый комплект обмундирования.
В армии Союза нередкой была и фигура "профессионального" добровольца-дезертира: после получения денег солдат покидал полк, а потом, прокутив деньги и продав форму, записывался в полк другого штата. Некоторые из этих оборотистых ребят ухитрились после войны получать военную пенсию.
С Юга добровольцы, верные Союзу, устремлялись в армии Севера, уроженцы почти всех южных штатов составляли свои особые части и подразделения в федеральной армии.
В некоторых южных округах, оставшихся верными Союзу, большая часть мужчин, включая рабовладельцев, надела синюю форму, члены их семей преследовались.
Возникали независимые "республики", отколовшиеся от южных штатов. Появился даже целый "партизанский край", который конфедераты не контролировали. При содействии многочисленных дезертиров, скрывавшихся от призыва, местные жители успешно отбивались от карательных экспедиций.
Война расколола и индейские племена, при этом нередко в разных лагерях оказывались воины одного племени, хотя поначалу южане более активно и искусно привлекали индейцев на свою сторону, формируя из них особые полки.
Затем этот опыт использовали и северяне. "Союзные" индейцы сражались с "индейцами-мятежниками". Чероки воевали с чероки, семинолы - с семинолами.
И для некоторых племен эта война была еще более кровопролитной, чем для белых и черных американцев. Согласно переписи 1860 года насчитывалось немногим более 20 тысяч индейцев чероки. К 1867 году их осталось менее 14 тысяч.
Другие индейские племена сочли войну благоприятным временем для атак на белых поселенцев. Высокий процент добровольцев в некоторых штатах объяснялся тем, что они стремились защитить свои семьи от этой опасности.
Патриотический порыв и жажда приключений вовлекали в военные действия подростков и даже детей. Песня о юном барабанщике федеральной армии приобрела общенациональную известность.
Десятки людей потом утверждали, что именно они послужили для нее прототипом, хотя историки доказали несостоятельность претензий многих лжебарабанщиков. Но только в армии Союза сражалось не менее 104 тысяч солдат и сержантов, которым не было шестнадцати лет. Среди них было двадцать пять десятилетних воинов.
Война велась со страшной жестокостью. Люди теряли свое жилье, поля пришли в запустение. Солдаты обеих армий полагали, что сражаются за свободу, политические лидеры убеждали своих сторонников, что они продолжают дело борьбы за независимость Америки.
Вожди Союза и Конфедерации по-своему интерпретировали Конституцию и апеллировали к Богу. Священнослужители различных конфессий внесли огромный вклад в дело патриотической мобилизации, сочиняя необычайно воинственные проповеди.
Уничтожать бывших сограждан можно было любыми способами. Один житель штата Миссури прославился тем, что насыпал порох в уши пленным федералам, а потом поджигал фитиль.
После капитуляции офицер-конфедерат заявил победителю-северянину: "Сэр, вы вольны относиться к нам так, как вам будет угодно. Нам до этого дела нет. Но мы никогда, никогда не простим вам того, что вы сделали с нами!"
Некий агроном-южанин, гордившийся тем, что он сделал первый выстрел в Гражданской войне, пожелал сделать и ее последний выстрел. Он покончил с собой. В предсмертном письме патриот Конфедерации заявил, что не намерен жить в одной стране вместе с "презренной расой янки".
Да и победители были настроены отнюдь не благодушно. Северяне-пехотинцы, с тяжелыми боями продвигавшиеся на Юг, жаждали возмездия. Предателей и мятежников, развязавших братоубийственную бойню, следовало перевешать на их любимых яблонях и магнолиях! Вот о каком "саде Юга" мечтали воины федеральной армии.
Главный интендант армии Союза, сын которого был убит в стычке с южными партизанами, осуществил свой личный план мести. Федеральные власти конфисковали "за долги" имение жены генерала Ли в Вирджинии, находившееся рядом с Вашингтоном.
Для их оплаты больная женщина физически не могла прибыть в столицу, а правительство наотрез отказывалось принять деньги от доверенных лиц.
На территории имения стали хоронить павших солдат Союза - так возникло Арлингтонское национальное кладбище. Первые могилы специально вырыли прямо под окнами усадьбы, уничтожив розарий, которым особенно гордилась бывшая хозяйка.
На кладбище было похоронено и немало конфедератов, погибших в северных тюрьмах, но вплоть до своей смерти упрямый и безутешный генерал-интендант не разрешал южанам посещать могилы родственников.
На восприятие войны южанами решающее воздействие оказало то обстоятельство, что именно их земля стала ареной боевых действий. Некоторые города десятки раз переходили из рук в руки и превратились в обуглившиеся развалины.
Фотографии южных поселков в 1865 году напоминают белорусские деревни 1944-го: ряды обгоревших печных труб. Генерал Союза У. Т. Шерман методично сжигал и разрушал все, что попадалась ему на пути.
Особым шиком умелые саперы считали уничтожение железных дорог, рельсы, после взрыва свернувшиеся спиралью, называли "галстуками Шермана". Отдельные населенные пункты так и не были восстановлены, на их месте стоят мемориальные знаки.
Продолжением войны стала оккупация. С помощью военных властей федеральное правительство проводило политику Реконструкции. Лишь после завершения необходимых преобразований южные штаты вновь один за другим принимались в Союз и восстанавливали свои права.
Для многих жителей Юга память о Реконструкции стала не менее травматичной, чем память о войне. Персонажи, олицетворяющие это время, - продажный демагог-политик с Севера, грубый офицер-янки, жадный северный спекулянт и, конечно, бывшие невольники, для которых свобода оказалась сигналом к возвращению в состояние праздности и дикости.
Было немало реальных историй, способствовавших возникновению подобных стереотипов, но в целом такое видение последствий войны позволяло не думать о ее причине - системе рабовладения.
После войны федеральное правительство начало программу идентификации неопознанных трупов и перезахоронений погибших солдат Севера. К 1870 году уже примерно 300 тысяч солдат было торжественно захоронено на специально созданных национальных кладбищах, в 58% случаев были установлены их имена.
Но на южан эта программа не распространялась: для вчерашних противников средств не хватало. Не было денег и у правительств южных штатов (правда, некоторые офицеры федеральных войск, искавшие могилы солдат Союза, по собственной инициативе составляли карты захоронений конфедератов и передавали их местным общественным организациям).
Останки солдат Конфедерации оставались гнить неподалеку от аккуратных федеральных кладбищ, а на местах сражений северяне начали устанавливать свои памятники.
А последняя вдова ветерана умерла совсем недавно. В 1920-е годы девушка из бедной семьи вышла замуж за крепкого старичка, получавшего хорошую военную пенсию.
В процентном отношении больше пострадали сторонники Конфедерации: Юг потерял 18% белых мужчин в возрасте от 13 до 43 лет. Некоторые историки полагают, что с поля боя не вернулся каждый четвертый южанин.
А многие жители Юга и ныне убеждены, что погиб каждый третий конфедерат. К тому же в ходе войны было уничтожено немало мирных жителей, абсолютное большинство которых составляли южане.
Война пришла практически в каждую южную семью. Потери конфедератов объяснялись не только количественным превосходством противника, но и недостатком лекарств, возникшим в результате морской блокады, установленной северянами.
читать дальше
Для северян потери составили 6% от общего числа мужчин, считавшихся пригодными для военной службы. Наибольший урон понесли черные солдаты, сражавшиеся в армии Союза: из 189 тысяч человек погиб каждый пятый.
Однако для многих городов и округов последствия войны были куда страшнее. Полки часто составлялись из земляков, людей, живших в одном округе, в одном городе. В жестоких боях порой уничтожались целые части, бывало, что уровень потерь доходил до 100%. Домой не возвращался никто.
Некоторые генералы, считавшие себя истинными христианами, полагали, что в такой войне пленных вообще не следует брать, они призывали истреблять солдат противника, сложивших оружие. Бывали и случаи, когда пленные объявлялись заложниками.
Очень тяжелой была жизнь в местах заключения для военнопленных. Иллинойская тюрьма Кэмп-Дуглас осталась для южан символом жестокости северян. Всего из 215 тысяч южан, попавших в плен, погибло 26 тысяч. В Эльмире, другой северной тюрьме, умер каждый четвертый узник.
Да и с ненадежными северянами Линкольн расправлялся круто, "шпионам" и "вредителям" пощады не было. Десятки тысяч людей, которым официально не предъявлялось никаких обвинений, оказались в тюрьмах. Вина многих никогда не была доказана, администрация практиковала превентивные аресты.
Но у сторонников Союза было еще больше оснований помнить о тюрьмах южан. В страшном лагере Андерсонвилль в Джорджии за двойным забором с вышками для часовых единовременно содержалось до 33 тысяч человек, они ютились в примитивных землянках, утопающих в грязи и нечистотах.
Лагерь стал городом-тюрьмой, пятым по численности населения городом Конфедерации. 13 тысяч его узников никогда не вернулись домой. Всего же в тюрьмах Конфедерации оказались 194 тысячи пленных северян, из них погибли 30 тысяч.
Победители судили коменданта Андерсонвилля как военного преступника, он был повешен. На суде офицер заявил, что он "только выполнял приказ".
Некоторые южане до сих пор считают его невинной жертвой. В годовщину казни они приезжают в Андерсонвилль, произносят речи, поют песни и, разумеется, молятся.
В 1956 году штат установил мемориальную доску, посвященную коменданту лагеря, а его местные почитатели заказали памятную медаль в честь "героя-мученика".
Неоконфедераты по сей день возлагают ответственность за трагедию Андерсонвилля на северян, отказывавшихся производить обмен военнопленными.
При этом они не упоминают о том, что командование федералов не желало вести соответствующие переговоры, пока права военнопленных не будут распространены на черных солдат армии Союза, а южане им в этом отказывали.
Неудивительно, что сразу же после войны появился особый жанр тюремных мемуаров и "лагерной литературы". Ветераны вспоминали не только суровых тюремщиков, но и преступников из числа заключенных, которые организовывали банды, терроризировавшие других пленных.
Из 977 офицеров, в разное время окончивших военную академию Вест Пойнт, 259 поступили в армию Конфедерации, среди них было 32 уроженца Севера. В армии же Союза оказалось 638 выпускников, в том числе 39 южан, среди них был и первый главнокомандующий федералов генерал У. Скотт.
Во время переговоров о перемириях не было нужды представлять друг другу кадровых офицеров: они знали даже школьные прозвища и детские привычки своих врагов.
Простые же солдаты, как говорили тогда, порой "гальванизировались" - переходили на сторону противника. Многие проделывали это неоднократно, каждый раз получая солдатское жалованье и новый комплект обмундирования.
В армии Союза нередкой была и фигура "профессионального" добровольца-дезертира: после получения денег солдат покидал полк, а потом, прокутив деньги и продав форму, записывался в полк другого штата. Некоторые из этих оборотистых ребят ухитрились после войны получать военную пенсию.
С Юга добровольцы, верные Союзу, устремлялись в армии Севера, уроженцы почти всех южных штатов составляли свои особые части и подразделения в федеральной армии.
В некоторых южных округах, оставшихся верными Союзу, большая часть мужчин, включая рабовладельцев, надела синюю форму, члены их семей преследовались.
Возникали независимые "республики", отколовшиеся от южных штатов. Появился даже целый "партизанский край", который конфедераты не контролировали. При содействии многочисленных дезертиров, скрывавшихся от призыва, местные жители успешно отбивались от карательных экспедиций.
Война расколола и индейские племена, при этом нередко в разных лагерях оказывались воины одного племени, хотя поначалу южане более активно и искусно привлекали индейцев на свою сторону, формируя из них особые полки.
Затем этот опыт использовали и северяне. "Союзные" индейцы сражались с "индейцами-мятежниками". Чероки воевали с чероки, семинолы - с семинолами.
И для некоторых племен эта война была еще более кровопролитной, чем для белых и черных американцев. Согласно переписи 1860 года насчитывалось немногим более 20 тысяч индейцев чероки. К 1867 году их осталось менее 14 тысяч.
Другие индейские племена сочли войну благоприятным временем для атак на белых поселенцев. Высокий процент добровольцев в некоторых штатах объяснялся тем, что они стремились защитить свои семьи от этой опасности.
Патриотический порыв и жажда приключений вовлекали в военные действия подростков и даже детей. Песня о юном барабанщике федеральной армии приобрела общенациональную известность.
Десятки людей потом утверждали, что именно они послужили для нее прототипом, хотя историки доказали несостоятельность претензий многих лжебарабанщиков. Но только в армии Союза сражалось не менее 104 тысяч солдат и сержантов, которым не было шестнадцати лет. Среди них было двадцать пять десятилетних воинов.
Война велась со страшной жестокостью. Люди теряли свое жилье, поля пришли в запустение. Солдаты обеих армий полагали, что сражаются за свободу, политические лидеры убеждали своих сторонников, что они продолжают дело борьбы за независимость Америки.
Вожди Союза и Конфедерации по-своему интерпретировали Конституцию и апеллировали к Богу. Священнослужители различных конфессий внесли огромный вклад в дело патриотической мобилизации, сочиняя необычайно воинственные проповеди.
Уничтожать бывших сограждан можно было любыми способами. Один житель штата Миссури прославился тем, что насыпал порох в уши пленным федералам, а потом поджигал фитиль.
После капитуляции офицер-конфедерат заявил победителю-северянину: "Сэр, вы вольны относиться к нам так, как вам будет угодно. Нам до этого дела нет. Но мы никогда, никогда не простим вам того, что вы сделали с нами!"
Некий агроном-южанин, гордившийся тем, что он сделал первый выстрел в Гражданской войне, пожелал сделать и ее последний выстрел. Он покончил с собой. В предсмертном письме патриот Конфедерации заявил, что не намерен жить в одной стране вместе с "презренной расой янки".
Да и победители были настроены отнюдь не благодушно. Северяне-пехотинцы, с тяжелыми боями продвигавшиеся на Юг, жаждали возмездия. Предателей и мятежников, развязавших братоубийственную бойню, следовало перевешать на их любимых яблонях и магнолиях! Вот о каком "саде Юга" мечтали воины федеральной армии.
Главный интендант армии Союза, сын которого был убит в стычке с южными партизанами, осуществил свой личный план мести. Федеральные власти конфисковали "за долги" имение жены генерала Ли в Вирджинии, находившееся рядом с Вашингтоном.
Для их оплаты больная женщина физически не могла прибыть в столицу, а правительство наотрез отказывалось принять деньги от доверенных лиц.
На территории имения стали хоронить павших солдат Союза - так возникло Арлингтонское национальное кладбище. Первые могилы специально вырыли прямо под окнами усадьбы, уничтожив розарий, которым особенно гордилась бывшая хозяйка.
На кладбище было похоронено и немало конфедератов, погибших в северных тюрьмах, но вплоть до своей смерти упрямый и безутешный генерал-интендант не разрешал южанам посещать могилы родственников.
На восприятие войны южанами решающее воздействие оказало то обстоятельство, что именно их земля стала ареной боевых действий. Некоторые города десятки раз переходили из рук в руки и превратились в обуглившиеся развалины.
Фотографии южных поселков в 1865 году напоминают белорусские деревни 1944-го: ряды обгоревших печных труб. Генерал Союза У. Т. Шерман методично сжигал и разрушал все, что попадалась ему на пути.
Особым шиком умелые саперы считали уничтожение железных дорог, рельсы, после взрыва свернувшиеся спиралью, называли "галстуками Шермана". Отдельные населенные пункты так и не были восстановлены, на их месте стоят мемориальные знаки.
Продолжением войны стала оккупация. С помощью военных властей федеральное правительство проводило политику Реконструкции. Лишь после завершения необходимых преобразований южные штаты вновь один за другим принимались в Союз и восстанавливали свои права.
Для многих жителей Юга память о Реконструкции стала не менее травматичной, чем память о войне. Персонажи, олицетворяющие это время, - продажный демагог-политик с Севера, грубый офицер-янки, жадный северный спекулянт и, конечно, бывшие невольники, для которых свобода оказалась сигналом к возвращению в состояние праздности и дикости.
Было немало реальных историй, способствовавших возникновению подобных стереотипов, но в целом такое видение последствий войны позволяло не думать о ее причине - системе рабовладения.
После войны федеральное правительство начало программу идентификации неопознанных трупов и перезахоронений погибших солдат Севера. К 1870 году уже примерно 300 тысяч солдат было торжественно захоронено на специально созданных национальных кладбищах, в 58% случаев были установлены их имена.
Но на южан эта программа не распространялась: для вчерашних противников средств не хватало. Не было денег и у правительств южных штатов (правда, некоторые офицеры федеральных войск, искавшие могилы солдат Союза, по собственной инициативе составляли карты захоронений конфедератов и передавали их местным общественным организациям).
Останки солдат Конфедерации оставались гнить неподалеку от аккуратных федеральных кладбищ, а на местах сражений северяне начали устанавливать свои памятники.
@темы: Кросспост, Картинки, Интересное
