Кошка Ночной Луны. Morgenmuffel
27.07.2017 в 15:01
Пишет Шано:Оригинал взят у в Тяжела и неказиста Жизнь парижского таксистаURL записиВ Париже 1920-х — 1930-х гг. было официально зарегистрировано около 4 тыс. русских шоферов. Все они были объединены в несколько профсоюзов — «Союз русских шоферов», «Всеобщий союз русских шоферов», «Национальный союз русских шоферов-комбатантов» (лишь в 1938 году они совместно создали Русскую секцию Объединенного Синдиката шоферов) [см.: В. Успенский. Воспоминания парижского шофера такси // Диаспора. Вып. I. Париж; СПб., 2001. С. 8 (вступ. заметка А. Серкова); см. также: [Б.п.]. Шоферы (эмигрантский репортаж) // Наш Союз (Париж). 1936. № 4. С. 18–19].
Самым многочисленным из них был «Союз русских шоферов» (1200 человек).
Большинство русских таксистов были бывшими военными. Первыми таксовать в Париже стали члены Русского экспедиционного корпуса, прибывшего во Францию в 1916 г. После Гражданской войны к ним присоединилась масса русского офицерства и эмигранты из других социальных слоев. Русский таксист получал вдвое больше своего соотечественника, устроившегося, скажем, рабочим на заводе Рено.
«Союз русских шофёров» находился в доме 179 по ул. Конвансьон, где имелись библиотека, столовая, парикмахерская, буфет, спортивный зал и аптека, продававшая лекарства со скидкой. Каждый вторник в Союзе бесплатно принимал врач. Также для членов Союза была бесплатная юридическая консультация с французскими адвокатами русского происхождения. С 1927 г. у Союза был собственный дом отдыха и палаточный туристический лагерь с душем и электричеством на Ривьере.
«Союз русских шофёров» издавал два периодических издания: «Русский шофер» и ежемесячник «За рулём», в которых, помимо специальных статей, публиковались художественные произведения К. Бальмонта, А. Куприна, А. Ремезова, Гайто Газданова, Ив. Бунина, Б. Поплавского и других писателей русской эмиграции.
Как видим, в статистических описаниях жизнь профсоюза русских таксистов выглядит весьма неплохо. Но шоферы — выходцы из образованных слоев русского общества тяжело переносили поражение в социальном статусе и разлуку с Родиной. Приведу отрывок из романа Р.Гуля «Я унес Россию», описывающий повеседневность русских таксистов в Париже:
«…Кто только в Париже не сидел тогда за рулем: генералы, адвокаты, инженеры, но масса — белое офицерство.
Отель, где жил Жорж Леонтьев, жестоко-иронически назывался “Золотая лилия”. Улица, где цвела эта “лилия”, — как кишка узкая, вонючая, грязная арабская толкучка: здесь жили уличные торговцы-арабы (алжирцы) и русские эмигранты-шоферы.
Я был благодарен Жоржу Леонтьеву не только “за приют”, но и за то, что он открыл мне мир русского шоферского Парижа. Когда поздно вечером мы шли обедать, моим Виргилием был Жорж. Вокруг Ля Мотт-Пике в дешевых русских ресторанах и в грязноватых “бистро” сходилась русско-шоферская братия. Тут больше пили, чем ели. Пили много потому, что “замело тебя снегом, Россия...” И эту трагедию “заливали пинаром”. Конечно, не все русские шоферы пили вмертвую. Многие жили семейной жизнью. Многие выбились из шоферства, войдя во французскую жизнь, многие скопили деньги, купили свои машины. Из шоферов, например, вышел талантливый писатель Георгий Газданов, автор “Вечера у Клэр”, “Ночных дорог” и др. Многие как следует встали на ноги. Но Жорж-то показал мне тот русско-шоферский мир, который, пия, шел ко дну, не хотя никуда “выбиваться”. “Хорошо, что никого,/ Хорошо, что ничего,/ Так черно и так мертво,/ Что мертвее быть не может/ И чернее не бывать,/ Что никто нам не поможет/ И не надо помогать”. Эти строки Георгия Иванова как списаны с Жоржа и его собутыльников».
