I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Вчера провела вечер в полном блаженстве, за что сегодня расплачиваюсь сонной мордой, которую долго утром замазывала тональным кремом. Придя домой, обнаружила приятный сюрприз: посылку от Некошки. Хитрый зверь воспользовался служебным положением и прислал мне новую книжку Дяченко экспресс-почтой UPS, за что ему большое спасибо! И посему муж готовил рыбное карри, благо в субботу прикупил новых смесей пряностей, которые ему не терпелось попробовать, а я читала взахлёб, до часу ночи.
Как я хочу познакомиться с Мариной и Сергеем! Чем дальше, тем больше. Когда-нибудь я дорасту до того, чтобы попробовать это реально провернуть. Их идеи – такие родные, иногда – практически такие же, как мои, из чего делаю вывод: они видят мир примерно как я. А таких людей немного. И описывают они его похоже – множество деталей повседневной жизни, в которые вклинивается невозможное. Только у них получается раз в двести лучше – больше таланта, опыта, да и создавать внутренний мир героев им удаётся необыкновенно эффективно, всё-таки, один из них психиатр.
Новая книга, как и все их лучшие, читается на одном очень медленном дыхании – так хорошо написано, такие удачные, цепляющие внимание метафоры, что невозможно читать по диагонали, как бы безумно ни хотелось узнать конец. Дяченко глупо читать как притчу или, хуже того, аллегорию, но они и не просто сказочники, развлекающие толпу. Они как будто видят изнанку мира и выражают это через свою особую разновидность магического реализма.
Это, наверное, единственные люди в мире, которым я по-хорошему завидую, на месте которых я хотела бы оказаться. Только, к сожалению, они не вдохновляют меня писать самой. Потому что хочется, чтобы было, как у них, но не хочется быть жалким подражателем. И как из этого найти выход?
А детали в Vita nostra на это раз всё знакомые до боли: студенческая жизнь, обшарпанные аудитории, деревянные сиденья, общага без отопления (в которой я хоть сама не жила, но в гости захаживала), ночные поезда, плацкартные вагоны, остановки на полминуты, чемоданы, пирожки, учебники из библиотеки… И само название – из студенческого гимна Gaudeamus igitur, который мы изучали на латыни на первом курсе. Собственно, из которого главным образом и состоял наш курс латыни. Плюс “Gallia est omnis divisa in partes tres” на мотив «Во поле берёзка стояла…» («Вся Галлия разделена на три части», Юлий Цезарь, «Записки о галльской войне»). Наша преподавательница являлась посреди пары, в вихре длинных шарфов и стуке браслетов, и хриплым голосом заядлой курильщицы объясняла своё опоздание любимой присказкой: «Остановилась поболтать с Гекльберри Финном». Но это вообще так, ни к селу, ни к городу.
В общем, по-моему, Дяченкам удалось в этот раз написать что-то особенно правильное и правдивое. Несмотря на то, что у главной героини вырастают крылья. (Простите, не хочу никому портить сюрприз, но если кто будет читать – никакой это не сюрприз, и довольно скоро становится ясно.) Хотя моей самой любимой их вещью был и останется «Ведьмин век» - книга, которую я хотела бы написать сама. Но эту, наверное, даже перечитаю ещё более вдумчиво. Заодно найду цитату, которая меня шарахнула. Что-то о том, что у каждого есть шанс встретить однажды человека, который когда-то был словами, сказанными тобой.
А когда я легла, наконец, спать, услышала царапанье в оконную раму: рыжий кот пытался открыть окно, специально приоткрытое на безопасно узкую щель, а когда не получилось – стал жалобно плакать. Пришлось пустить, чтобы спать не мешал. Он помылся, поспал в ногах кровати, и мы уже не слышали, как он ушёл восвояси.
Как я хочу познакомиться с Мариной и Сергеем! Чем дальше, тем больше. Когда-нибудь я дорасту до того, чтобы попробовать это реально провернуть. Их идеи – такие родные, иногда – практически такие же, как мои, из чего делаю вывод: они видят мир примерно как я. А таких людей немного. И описывают они его похоже – множество деталей повседневной жизни, в которые вклинивается невозможное. Только у них получается раз в двести лучше – больше таланта, опыта, да и создавать внутренний мир героев им удаётся необыкновенно эффективно, всё-таки, один из них психиатр.
Новая книга, как и все их лучшие, читается на одном очень медленном дыхании – так хорошо написано, такие удачные, цепляющие внимание метафоры, что невозможно читать по диагонали, как бы безумно ни хотелось узнать конец. Дяченко глупо читать как притчу или, хуже того, аллегорию, но они и не просто сказочники, развлекающие толпу. Они как будто видят изнанку мира и выражают это через свою особую разновидность магического реализма.
Это, наверное, единственные люди в мире, которым я по-хорошему завидую, на месте которых я хотела бы оказаться. Только, к сожалению, они не вдохновляют меня писать самой. Потому что хочется, чтобы было, как у них, но не хочется быть жалким подражателем. И как из этого найти выход?
А детали в Vita nostra на это раз всё знакомые до боли: студенческая жизнь, обшарпанные аудитории, деревянные сиденья, общага без отопления (в которой я хоть сама не жила, но в гости захаживала), ночные поезда, плацкартные вагоны, остановки на полминуты, чемоданы, пирожки, учебники из библиотеки… И само название – из студенческого гимна Gaudeamus igitur, который мы изучали на латыни на первом курсе. Собственно, из которого главным образом и состоял наш курс латыни. Плюс “Gallia est omnis divisa in partes tres” на мотив «Во поле берёзка стояла…» («Вся Галлия разделена на три части», Юлий Цезарь, «Записки о галльской войне»). Наша преподавательница являлась посреди пары, в вихре длинных шарфов и стуке браслетов, и хриплым голосом заядлой курильщицы объясняла своё опоздание любимой присказкой: «Остановилась поболтать с Гекльберри Финном». Но это вообще так, ни к селу, ни к городу.
В общем, по-моему, Дяченкам удалось в этот раз написать что-то особенно правильное и правдивое. Несмотря на то, что у главной героини вырастают крылья. (Простите, не хочу никому портить сюрприз, но если кто будет читать – никакой это не сюрприз, и довольно скоро становится ясно.) Хотя моей самой любимой их вещью был и останется «Ведьмин век» - книга, которую я хотела бы написать сама. Но эту, наверное, даже перечитаю ещё более вдумчиво. Заодно найду цитату, которая меня шарахнула. Что-то о том, что у каждого есть шанс встретить однажды человека, который когда-то был словами, сказанными тобой.
А когда я легла, наконец, спать, услышала царапанье в оконную раму: рыжий кот пытался открыть окно, специально приоткрытое на безопасно узкую щель, а когда не получилось – стал жалобно плакать. Пришлось пустить, чтобы спать не мешал. Он помылся, поспал в ногах кровати, и мы уже не слышали, как он ушёл восвояси.
