Поймала мужа, всучила фотоаппарат, поборов сопротивление )))

смотреть дальше

Терву, спасибо за наводку!
Люди, сходите по ссылке, посмотрите картиночку!!!
grossfater-m.livejournal.com/1618633.html

Новые туфли (на размер больше, чем нужно, чтобы не тёрли!) цвета осенних ягод, особенно тех самых, ядовитых тисовых, которые меня почему-то завораживают каждый сентябрь. Ягоды тиса чуть-чуть просвечивают на солнце и похожи на бусины, потому что в них уже есть дырочка. Собрать из них ожерелье, поиграть в Медею - только не посылать никому, пожалуй.
Беременность обостряет все чувства, но больше всего - хрупкости и трогательности всего живого. Хочется всех сделать счастливыми, "и пусть никто не уйдёт обиженный".
Осенний мир просыпается вместе со мной, примерно в шесть утра, так же сонно потягивается и постепенно светлеет по мере того, как у меня светлеет в глазах после кофе, душа и завтрака. Прямо хоть тоже выставляй ему плошку с овсянкой и фруктами. Интересно, любит ли мир овсянку?

Очень странный эффект произвела на меня новая экранизация "Джен Эйр". Я шла смотреть с опаской, готовая защищать своё сокровище от посягательств и в душе твёрдо уверенная, что ничто и никогда не заменит в моём сердце сериал с Зилой Кларк и Тимоти Далтоном, несмотря на то, что я давно уже взрослая и умная и в курсе, что Далтон играть не умеет вообще. Поначалу я даже как-то заскучала - красивые картинки и больше ничего; потом пофыркала по поводу того, как произносятся диалоги. А потом, совершенно неожиданно, во мне вдруг стала происходить странная метаморфоза: чем дальше, тем менее дорог моему сердцу становился сюжет и тем больше нравился именно фильм и именно эти актёры. И в итоге, в какой-то момент я была вынуждена признать: я стала слишком взрослой и циничной для этой истории, которая кажется теперь просто сексуальной фантазией одинокой книжной девочки-подростка (ну, немного социальной критики ещё есть, это да), но в новом фильме она разыграна абсолютно верно и убедительно, атмосферно, красиво и трогательно. Из Фассбендера вышел идеальный Рочестер - ему удалась и внешняя небрежность, и внутренняя страстность. А Миа Васиковска куда естественнее в роли юной Джейн, чем солидная Зила Кларк, и при этом хорошо играет взросление. Даже нелюбимая Джуди Денч тут на месте - ей бы всё экономок и играть, и не рваться на другие высоты. И Риверс хорош, и Адель, и никто не похож на персонажа мыльной оперы в историческом костюме.
Недостатков два: нелепый налёт северного акцента у Мии, Фассбендера и Денч - они никаким боком не северяне и занимались с преподавателем диалекта (есть и такой в титрах) из рук вон плохо, и финал, который страшно урезали и тем лишили всего его умилительного, затянутого, барышнево-романтического пафоса. Уж чего под конец вдруг смущаться, честное слово.
В общем, я вышла из кино и поняла, что фильм вышел со мной и я с удовольствием посмотрела бы его ещё раз, а ещё лучше - целый сериал с этим составом, чтобы ничего из книги не пропускать, кроме, разве что, детства Джейн. И да, хорошая игра спасает всё, и только настояшие актёры могут убедительно и с чувством, которое передастся зрителю, произносить диалоги 19 века.

Почему-то меня страшно смущает, когда детёныш начинает пихаться на уроке. Вернее, не смущает, а сбивает с толку - как будто я нахожусь не там, где нужно. А пихается он качественно, даже заметно, если присмотреться. А ещё он, видимо, сладкоежка, хотя больше всего любит фрукты.
Киваю то лету, то осени: прихожу домой с покупкой - уютным шерстяным пледом в серую, тёмно-зелёную и рыжую клетку - и пью ледяное безалкогольное пиво из холодильника.
Под "Океан Эльзы" в поезде мечтаю о Львове, даже не мечтаю, а почти ощущаю вокруг, хотя совсем их там не слушала.
Лиловый чехольчик для рабочего айпада превзошёл все ожидания своей лиловостью. Когда передам айпад своему преемнику, буду с удовольствием складывать в лиловость фотоаппарат.
Помогаю маме выбирать обои в интернете.
Никак не могу привыкнуть рано ложиться спать.

Читаю фантастически интересную книгу: A History of the World in 100 Objects. Автор - Нил Макгрегор, бывший директор Лондонской Национальной галереи, а с 2002 года - директор Британского музея. Книжка - прощальный подарок от девочки, которую я учила 6 лет и доучила в июле до того, что она сдала экзамен на А* (5+) и поступила на русское отделение в Оксфорд, и подарок, в очередной раз подтверждающий, что мои ученики наблюдают за мной так же внимательно и узнают так же подробно, как и я их.
Английский артикль в названии тут очень значим: это не the history, а a history, то есть, вариант истории, попытка перетасовать колоду исторических фактов и разложить их перед читателем в непривычных комбинациях, ну и в процессе, возможно, привести к каким-то непривычным выводам. Изначально это была серия передач на радио, в которых сотрудники музея "выдвигали" объекты для обсуждения (все - экспонаты Британского музея), к которому привлекали разнообразных экспертов и просто заинтересованных известных личностей. Теперь же это всё записано и сопровождено иллюстрациями, так что, при желании, можно пойти в музей и поискать эти самые предметы.
Каждая глава посвящена какому-то аспекту человеческой цивилизации - сельскому козяйству, языку, развитию городов, росту и краху империй - в определённый исторический период и рассматривает наглядно для этих аспектов объекты, происходящие из сопоставимых временных отрезков, но из совершенно разных частей света. Да-да, опять гнусная либеральная политкорректность: попытка продемонстрировать наглядно, с участием новейших и научнейших исследований, что все мы люди, все человеки. Это сделано местами слишком прямолинейно, но часто открывает новые интересные параллели и связи, а уж что-что, а связи я открывать люблю. И кроме того, использует иногда примеры из таких культур и цивилизаций, или из таких их страниц, о которых я и не слышала раньше толком.
Думаю, книжку должны перевести на русский в какой-то момент - она вполне привлекательно-энциклопедическая, несмотря на то, что вступает в конфликт с президентским антинорманистским вИдением рооссийской истории, называя ранний Киев "городом викингов". Рекомендую - отличный подарок!
В форточку тянет дымом чьего-то садового костра и смотрит полная луна. Кыся пришла, ходит кругами и примеривается к стопке чистого белья. Я была неправа в прошлое воскресенье - сегодня ещё тоже вполне получился завтрак в саду. Я слишком люблю слово "вполне".

Совершенно не имею намерения эту тему обсуждать, поэтому закрываю комменты, но убедительно прошу всех, кто по какой-либо причине считает норвежского ультраправого христианского террориста Брейвика героем и защитником "традиционных европейских ценностей" или ещё какой примерещившейся ему и вам х**ни (потому что то, что защищают такими методами, ничем другим быть не может), тихо-мирно от меня отписаться. Про кого знаю - отпишу сама. Заранее спасибо.
(Это крик души, на самом деле. Не ожидала ничего такого встретить в своём кругу, но вот же...)

И что это было? Кажется, я сию секунду, ну ладно, три секунды назад стояла в синем сарафане на рынке у Кэмденского шлюза, жмурилась на солнце, смотрела на зелёную мутную воду канала, поедая лепёшку с фалафелем, салатом и соусом чили, медитировала на буйный кулинарный интернационал вокруг (лотки с польской, перуанской, пакистанской, африканской, китайской едой) и невероятно плотную и пёструю, но при этом какую-то ненавязчивую толпу покупателей и продавцов всевозможной этники, винтажа, хэндмейда и рок-н-ролльного антуража... И вот уже практически конец следующей недели, на мне кардиган и джинсовая куртка, в рюкзаке шарф, зонтик и школьный айпад, под ногами жёлтые липовые листья, перед глазами обычные картины осеннего Кембриджа - присыпанное листопадом стадо велосипедов у вокзала, школьные формы, лужи с птицами-облаками, а в голове - минимум представления, как произошёл переход от одного к другому и в какие тартарары времени и памяти провалились первые четыре рабочих дня. И ещё твёрдая уверенность, что на моей полке с обувью пошуровали гоблины и оставили мне каких-то страшных подменышей вместо туфелек из мягчайшей замши, которые я безболезненно неделю назад меряла на босые, усталые, слегка потёртые, хорошо разогретые на жаре ноги и которые сегодня убили мне эти же самые ноги за полчаса утренней прогулки к одной и от другой станции - куда там Русалочке. (По счастью, у меня на работе давно предусмотрительно живут гольфы и запасная пара туфель - шлёпанцы с загнутыми носами, а-ля 1001 ночь, купленные на арабском рынке Алькасерия в Гранаде, в которых я могу, хоть недалеко и небыстро, но относительно комфортно передвигаться.)
На рынок в Кэмдене в прошлую субботу я поехала, плюнув на собственные интеллектуальные претензии, вместо выставки Тулуз-Лотрека в галерее Курто. Уж очень мне захотелось обзавестись этническими крючками в уши, которые на самом деле разнимаются, как обычные серьги, а при носке выглядят так, словно ты проткнула мочку цельным острым куском дерева, рога или металла. И наверное, дружелюбной разноцветной толпы захотелось тоже, потому что если много лет проводить полжизни в большом своенравном городе и маленькую летнюю жизнь на природе, то вот такой гибрид и получится, с вечными порывами то в одну, то в другую сторону и, видимо, примерно равной потребностью в обоих видах среды. По не вполне объяснимой причине, правда, купила не крючки, а серебряные розы, на вес, как в Стамбуле, у молодого человека, ужасно похожего на Антонио Бандераса, с таким же узлом волос на затылке, как у El Mariachi. Молодой человек понравился ещё и тем, что спокойно и молча продолжал нанизывать какие-то подвески на проволоку, пока я разглядывала его лоток серебряных штучек, и помимо небольшой улыбки не сделал никакой попытки отрекламировать свой товар. А за другим прилавком немолодая положительная американская ведьма из какого-нибудь фильма по Элис Хоффман продавала среди прочих своих работ подвеску моей мечты - женскую головку в стиле модерн, в сложном головном уборе с опалами. Но оправдать полторы сотни фунтов сама для себя я никак не смогла.
Вообще лондонские рынки обязательны к посещению для всех, кто хочет как следует распробовать этот город на вкус. И нисколько не удивительно, что Нилу Гейману здесь привиделся его Плавучий рынок. По дороге на встречу с Викки у Тейт Модерн я прошла ещё один - Borough Market (Borough - просто название района), занимающий арки под несколькими викторианскими железнодорожными мостами и пару прилегающих улиц, на одну из которых - ночную и пустую - Гарри Поттера привёз The Knight Bus в "Узнике Азкабана". На этом рынке под грохот поездов над головой продают еду со всех концов света, вернее, все мыслимые, немыслимые и, возможно, даже вымышленные ингредиенты для любой кухни любого мира. А работает он три дня в неделю, и всё остальное время в этом промежуточном, маргинальном уголке, каких много в этом городе, заброшенность и тишина, если не считать поездов, а их очень легко не считать, потому что они потихоньку выстукивают сердечный ритм очень многих кварталов Лондона.
Выставка Хуана Миро удивила меня, особенно ранние, почти-но-не-совсем реалистические пейзажи, в которых, впрочем, легко уловить элементы будущего характерного стиля - крючочки-закорючки, мелкие странные формы. А в ранних сюрреалистических работах живут гениальные звери, например, "заяц", похожий на радужную улитку с неодинаковыми рогами. И как-то вполне уместно после Миро показалось пойти в безумное кафе-мороженое в Ковент-Гардене в готичном чёрном интерьере, где персонал одет в некую кабарешную вариацию на тему военной формы и где подают чёрные вафельные рожки и мороженое с чили, имбирём и лимонным сорго (в просторечии именуемым "лемонграсс").
А на обратном пути мой поезд застрял в полях на полтора часа, и я прочитала целую книжку - "Письмовник" Михаила Шишкина (с моим запойным подходом к чтению, болезни, задержки рейсов, очереди у врачей и другие подобные досадные обстоятельства бывают очень полезны), но про книжку как-нибудь в другой раз. И муж пришёл встречать меня на станцию, и мы ужинали на ходу по дороге домой, картофелем-фри в бумажных кульках из удачно расположенной забегаловки, и это было так же прекрасно, как заяц Миро.
Прошлое воскресенье я ещё тоже помню прилично: у меня состоялось официальное открытие осени, то бишь, Праздник первого яблочного пирога. Пошёл дождь, и я решила испечь tarte Tatin, потому что от соседей всё время перепадает яблок, потому что надоело переставлять с места на место старую сковородку с отломанной ручкой, сберегаемую как раз для такого блюда, которое с плиты ставится в духовку, и потому что ужасно вкусный был пирог в пятницу в кафе в Бери-Сент-Эдмондс, где (в городе, а не в кафе) мы проводили рекогносцировку на предмет возможного переезда. Оказалось, я так давно не пекла, что на весах, которыми я отмеряю муку и сахар, завелась паутина. Но первый блин, то есть, пирог Татен, вышел бы даже не комом, несмотря на неправильный сахар и неопределённого возраста маргарин вместо масла, если бы не Доктор Кто. Я засмотрелась, оставила сковороду с готовым пирогом слишком надолго, карамель успела застыть, и на тарелку его пришлось не опрокидывать, а отковыривать. Результат оказался на вид больше похож на аварию на дороге, чем на картинку в книжке Рейчел Аллен, но на вкус нас вполне устроил и скрасил пару последующих завывающе-ветреных осенних вечеров.
А после пирога начинаются уже провалы, кардиганы, вообще приличная одежда, слишком много печенья, новые коллеги, носки, разноцветные ручки и дети по имени Дарси и Китти, Шаника и Таниша, Персия и Тамара. Работа, одним словом, из которой я непременно вынырну в реальность, когда войду в привычный ритм и снова обрету блаженную способность от него регулярно отвлекаться. А в декрет я ухожу в Хэллоуин. Вот так-то.

Я считаю, мы прекрасная пара )))

На самом деле, я жуткая трусиха с колоссальной способностью (и стремлением) к инерции. И при этом всю жизнь меня неостановимо терзает жажда новизны и перемен, к счастью, часто утоляемая самыми простыми перемещениями в пространстве. Может быть, поэтому я люблю возвращаться домой в конце лета. Дом успевает отдалиться и превратиться в повод для перемены мест. На острове Хвар лаванда давно отцвела, срезана, высушена и превращена в сувениры, которыми благоухают все променады вдоль моря во всех курортных городках, а у меня в мокром английском саду лиловые кусты ещё полны пчёл, и моя кошка обижается на меня, когда я отговариваю её от попытки познакомиться с одной занятой пчелой поближе, а именно - ткнуться в неё носом. И в металлической тачке, забытой в заросшем конце сада и от дождей превратившейся в поилку для птиц, плавают три жёлтых листка со сливы и бесхитростно напоминают, чтО грядёт. И при этом ещё вовсю зреет клубника и земляника, не спрашивайте, почему, вот такая она у меня тормозная, и куст белых роз цветёт так, словно поёт лебединую песнь, и пытается перебраться через забор к соседке, чтобы осчастливить и её. И первое, что я сделала, приехав домой, это, конечно, не раскрыла чемодан, а пошла в сад, срезала сломанные ветром доцветающие гладиолусы, прибавила к ним лаванду, ветку роз и огромный ноготок-переросток и поставила всю эту радость на камин.
Лето получилось изрядных размеров, как мой живот. Как будто я старалась изо всех сил растянуть время, пока оно ещё как-то остаётся под моим контролем. Время послушно растягивалось, каждый раз напоминая, что оно всего лишь иллюзия. Живот тоже растягивался, напоминая, что его обитатель - как раз не иллюзия, а самая ощутимая реальность. Для полноты картины реальность начала пихаться, а время натянулось до такой степени, что стало прозрачным и только чуть отливало радугой, как плёнка мыльного пузыря.