пугаться дальше
пятница, 01 ноября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Ну и специальным бонусом, на случай, если кто не верит, что я ведьма... страшные самострельные фотографии меня, крайне уместные к сегодняшнему празднику ))
пугаться дальше
пугаться дальше
четверг, 31 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Я действительно обрела счастье во вторник и действительно на кладбище. Весной я уже писала про одно из лондонской викторианской "великолепной семёрки" - Нанхед (вот здесь: theaccidentalcookbook.diary.ru/p186883851.htm ), и оно, конечно, породило во мне твёрдое намерение обойти все семь. Рассудив, что выставки пока ещё не закрываются, а вот на кладбища тёмной мокрой зимой мне вряд ли захочется, я решила воспользоваться довольно ясным осенним днём и выбрала то, куда проще всего добраться - Tower Hamlets.
Кладбище называется по району, в котором расположено: когда-то это действительно были деревушки не очень далеко от Тауэра, но они уже давно слились в пестроту Ист-Энда, заселённого традиционно беднотой, портовыми рабочими, работниками текстильной индустрии и последовательными волнами иммигрантов. Фабрик и доков давно не осталось, беднота сильно изменилась во всех смыслах, а волны иммиграции остались, и сейчас, выходя из метро на станции Майл-Энд, видишь преимущественно шальвары и хиджабы. И в этом окружении, в двух шагах от шумной центральной улицы, среди жилой застройки, сильно напоминающей расцвет застоя, особенно пронзительно и прекрасно смотрится кирпичная стена, за которой живут ангелы.
Традиционное, по-настоящему старое английское деревенское кладбище лишено романтики: это обычный тщательно выстриженный газон вокруг церкви, с деревьями по периметру, и из газона неровными рядами торчат надгробные камни, по большей части однотипные и простые, без излишеств. Богатых и знатных хоронили в самих церквях и соборах, и там-то и можно найти надгробия в виде лежащих статуй или плиты с плоскими бронзовыми изображениями. А в церковной ограде народ попроще, да и захоронения помоложе, тех времён, когда католические чрезмерности уже были строго непопулярны. И только викторианцы снова ввели смерть в моду, со всеми атрибутами сентиментальности и потустороннести; и они же учредили новый тип кладбищ - не связанные с конкретным приходом, масштабные, массовые, в тщательно спланированных романтических пейзажах.
Tower Hamlets не сравнить с тем же Нанхедским - оно намного меньше, и его можно обойти минут за двадцать по кривоватому периметру. Там нет пышных склепов, многие надгробия явно типовые и повторяются регулярно, и ангелов и вообще фигурных композиций намного меньше. Но степень его заброшенности и руинности делает его столь же достойным объектом для прогулки романтика: уже много лет оно считается парком и природным заповедником, за ним ухаживают именно в этом качестве, а собственно могилы предоставлены мирному, естественному разрушению.
Как и в Нанхеде, мне встретилось на аллеях несколько собачников; кто-то быстрым шагом явно срезал путь по диагонали, и пара садовников грохотала тачками, напоминая мне цитату из "Пира во время чумы" про демона с тележкой, но на самом деле всего лишь расчищая дорожки после урагана.
И тишина. Пение птиц, шорох листьев под ногами. Кошачий недовольный мяв, но не довольный явно лишь недостатком внимания: увидев меня, рыжий домашний зверь (с ошейником и магнитным "ключом" от специальной дверки) пошёл знакомиться и некоторое время сопровождал меня по кладбищу, старательно вписываясь в каждый кадр.
Умиротворение, которое меня настигло, не выразимо никакими словами. Гармония мира, гармония меня с миром, полное отсутствие волнений. Дзен, одним словом.
Кладбище больше частью засажено платанами и тополями, которые создают очень своеобразный осенний свет - не золотой, а зеленоватый, но как-то ощутимо тронутый тленом. Плющ тянет камни к земле, сквозь опавшую листву пробиваются цикламены. Кот меня бросил, зато выскочила попозировать белка. Но мне и без живности было хорошо, и лозунг "мир - это склеп" казался высшим выражением восхищения этим самым миром.
Но степень своего временного дзена я до конца осознала только приехав на рынок к Кемденским шлюзам - потому что поняла, что мне решительно ничего не нужно и не хочется. Поэтому я вдохнула атмосферу Плавучего рынка, потрогала цветные тряпочки, чисто ради тактильного удовольствия, купила обалденно вкусную и острую лепёшку с фалафелем и счастливо пошла жевать её в метро по дороге обратно на Кингз-Кросс. Бывает же такое.
смотреть дальше
Кладбище называется по району, в котором расположено: когда-то это действительно были деревушки не очень далеко от Тауэра, но они уже давно слились в пестроту Ист-Энда, заселённого традиционно беднотой, портовыми рабочими, работниками текстильной индустрии и последовательными волнами иммигрантов. Фабрик и доков давно не осталось, беднота сильно изменилась во всех смыслах, а волны иммиграции остались, и сейчас, выходя из метро на станции Майл-Энд, видишь преимущественно шальвары и хиджабы. И в этом окружении, в двух шагах от шумной центральной улицы, среди жилой застройки, сильно напоминающей расцвет застоя, особенно пронзительно и прекрасно смотрится кирпичная стена, за которой живут ангелы.
Традиционное, по-настоящему старое английское деревенское кладбище лишено романтики: это обычный тщательно выстриженный газон вокруг церкви, с деревьями по периметру, и из газона неровными рядами торчат надгробные камни, по большей части однотипные и простые, без излишеств. Богатых и знатных хоронили в самих церквях и соборах, и там-то и можно найти надгробия в виде лежащих статуй или плиты с плоскими бронзовыми изображениями. А в церковной ограде народ попроще, да и захоронения помоложе, тех времён, когда католические чрезмерности уже были строго непопулярны. И только викторианцы снова ввели смерть в моду, со всеми атрибутами сентиментальности и потустороннести; и они же учредили новый тип кладбищ - не связанные с конкретным приходом, масштабные, массовые, в тщательно спланированных романтических пейзажах.
Tower Hamlets не сравнить с тем же Нанхедским - оно намного меньше, и его можно обойти минут за двадцать по кривоватому периметру. Там нет пышных склепов, многие надгробия явно типовые и повторяются регулярно, и ангелов и вообще фигурных композиций намного меньше. Но степень его заброшенности и руинности делает его столь же достойным объектом для прогулки романтика: уже много лет оно считается парком и природным заповедником, за ним ухаживают именно в этом качестве, а собственно могилы предоставлены мирному, естественному разрушению.
Как и в Нанхеде, мне встретилось на аллеях несколько собачников; кто-то быстрым шагом явно срезал путь по диагонали, и пара садовников грохотала тачками, напоминая мне цитату из "Пира во время чумы" про демона с тележкой, но на самом деле всего лишь расчищая дорожки после урагана.
И тишина. Пение птиц, шорох листьев под ногами. Кошачий недовольный мяв, но не довольный явно лишь недостатком внимания: увидев меня, рыжий домашний зверь (с ошейником и магнитным "ключом" от специальной дверки) пошёл знакомиться и некоторое время сопровождал меня по кладбищу, старательно вписываясь в каждый кадр.
Умиротворение, которое меня настигло, не выразимо никакими словами. Гармония мира, гармония меня с миром, полное отсутствие волнений. Дзен, одним словом.
Кладбище больше частью засажено платанами и тополями, которые создают очень своеобразный осенний свет - не золотой, а зеленоватый, но как-то ощутимо тронутый тленом. Плющ тянет камни к земле, сквозь опавшую листву пробиваются цикламены. Кот меня бросил, зато выскочила попозировать белка. Но мне и без живности было хорошо, и лозунг "мир - это склеп" казался высшим выражением восхищения этим самым миром.
Но степень своего временного дзена я до конца осознала только приехав на рынок к Кемденским шлюзам - потому что поняла, что мне решительно ничего не нужно и не хочется. Поэтому я вдохнула атмосферу Плавучего рынка, потрогала цветные тряпочки, чисто ради тактильного удовольствия, купила обалденно вкусную и острую лепёшку с фалафелем и счастливо пошла жевать её в метро по дороге обратно на Кингз-Кросс. Бывает же такое.
смотреть дальше
01:38
Доступ к записи ограничен
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 30 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Этот личный Новый год будет значить то, чего ты захочешь - желаю захотеть и осуществить!


воскресенье, 27 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Хотели утром попить кофе в тиши и покое - по случаю 14-летия нашей встречи я купила новые кружки с хризантемами Уильяма Морриса и эклеры со свежими сливками. Но, конечно, для этого надо было ставить будильник на 5 утра, потому что естественным образом мы просыпаемся примерно все вместе, и эклерами пришлось делиться с маленьким монстром в полосатой пижаме и его рыжим вельветовым лисом, уже ставшим любимой спальной игрушкой. Впрочем, по зрелом размышлении, участие детёныша было только справедливо, поскольку наше с Джоном знакомство повлияло на него весьма непосредственно.
Сегодня, скорее всего, у нас последний день осени: завтра, вернее, уже сегодня ночью, обещают какие-то небывалые шторма, которыми наверняка сметёт все драгоценности осени и оставит её Золушкой на ступеньках дворца. Сильный ветер уже сегодня весь день, в трубах воют привидения, листопад ловит свой хвост, в лужах разлетается всё, что чему там положено разлетаться, а липы в самом центре деревни уже стоят голые - видимо, там пересекаются все вихри и треплют их особенно нещадно.
А я, наконец, дошла до своего персонального, в шаговой доступности, кусочка практически питерской осени: через лужайку напротив дома стоят два клёна, на которые я любуюсь уже второй год, потому что уж очень они правильно себя ведут. Дошла, конечно, с фотоаппаратом и в хорошей компании - Артуру очень понравилось бегать по шуршащим и вьющимся листьям (правда, куда больше понравилось висеть на заборе, с которого пришлось его сманивать обещанием банана, а то так бы и висел целый день).
Ещё купила белый цикламен себе в кабинет (когда разберу его!) и в саду посадила остатки луковиц - нарциссы, тюльпаны, крокусы. Крокусы и тюльпаны у меня никогда нигде хорошо не росли, посмотрим, что выйдет здесь.
Достали запас свечек и фонариков, заряжаем телефоны - если и правда будет шторм, в наших сельских краях электричество запросто может вырубиться. Пойду, наверное, испеку кекс.
Сегодня, скорее всего, у нас последний день осени: завтра, вернее, уже сегодня ночью, обещают какие-то небывалые шторма, которыми наверняка сметёт все драгоценности осени и оставит её Золушкой на ступеньках дворца. Сильный ветер уже сегодня весь день, в трубах воют привидения, листопад ловит свой хвост, в лужах разлетается всё, что чему там положено разлетаться, а липы в самом центре деревни уже стоят голые - видимо, там пересекаются все вихри и треплют их особенно нещадно.
А я, наконец, дошла до своего персонального, в шаговой доступности, кусочка практически питерской осени: через лужайку напротив дома стоят два клёна, на которые я любуюсь уже второй год, потому что уж очень они правильно себя ведут. Дошла, конечно, с фотоаппаратом и в хорошей компании - Артуру очень понравилось бегать по шуршащим и вьющимся листьям (правда, куда больше понравилось висеть на заборе, с которого пришлось его сманивать обещанием банана, а то так бы и висел целый день).
Ещё купила белый цикламен себе в кабинет (когда разберу его!) и в саду посадила остатки луковиц - нарциссы, тюльпаны, крокусы. Крокусы и тюльпаны у меня никогда нигде хорошо не росли, посмотрим, что выйдет здесь.
Достали запас свечек и фонариков, заряжаем телефоны - если и правда будет шторм, в наших сельских краях электричество запросто может вырубиться. Пойду, наверное, испеку кекс.
пятница, 25 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
У меня прямо беда со словами. Чем меньше я их говорю, тем труднее становится их собирать. Поэтому пинаю себя. И вот.
Мир вдруг оказался полон бесплатных яблок, так что ничего не остаётся, кроме как печь.
Артур называет музыку meezokt - что, безусловно, лучше, чем раньше, потому что mogot уж слишком напоминало имя какого-нибудь Тёмного властелина. Главное увлечение момента: мультик про ведьму, сделанный по нашей любимой книжке Room on the Broom; рыдает, когда мультик кончается, и требует по новой. А я радуюсь, что музыка в мультике - Рене Обри, один альбом которого я слушаю с 10 класса и по сей день.
Во вторник меня отпускают в Лондон погулять, совершенно одну, и я разрываюсь между кучей планов, не все из которых запросто совместимы друг с другом и уж точно не уместимы в один день: Кэмденский рынок; Оксфорд-стрит в поисках красивой прихватки и некоторого количества подарков; кладбище Нанхед, которое должно быть прекрасно осенью; какое-нибудь другое кладбище, где я ещё не была; венские портреты начала 20 века в Национальной галерее; портреты елизаветинской эпохи в Национальной портретной; колумбийское золото в Британском музее; Уистлер в Далидже, где можно было бы навестить любимых дев Гейнсборо... Решать, видимо, буду прямо в поезде.
В понедельник поеду в Бери покупать Артуру новые ботинки. Он любит обновки - всё, что приношу, радостно выковыривает из пакета и, если это одежда, требует немедленно надеть на себя и поднять к зеркалу. На этой неделе ему достался полосатый тёплый свитер с капюшоном с двумя кисточками и мягкий вельветовый лис. Да, конечно, я знаю, что делаю это для себя.
Много раз писала, как меня забавляет коммерческое межвременье между Хэллоуином и Рождеством, создающее в магазинах атмосферу знаменитого бертоновского мультфильма.
Мечтаю о супе из пастернака - не сварила в прошлое воскресенте, потому что лень было идти под дождём в магазин за, собственно, пастернаком. На этой неделе всё купила заранее, ура.
Веду в доме освободительную борьбу за жизненное пространство - полна решимости на этот раз всё же избавиться хотя бы от миллиона пар туфель, которые не могу носить.
Из трёх цикламенов в этом году остался один, принесла его в дом, и он цветёт на подоконнике. Мой личный символ смены времён.
Мир вдруг оказался полон бесплатных яблок, так что ничего не остаётся, кроме как печь.
Артур называет музыку meezokt - что, безусловно, лучше, чем раньше, потому что mogot уж слишком напоминало имя какого-нибудь Тёмного властелина. Главное увлечение момента: мультик про ведьму, сделанный по нашей любимой книжке Room on the Broom; рыдает, когда мультик кончается, и требует по новой. А я радуюсь, что музыка в мультике - Рене Обри, один альбом которого я слушаю с 10 класса и по сей день.
Во вторник меня отпускают в Лондон погулять, совершенно одну, и я разрываюсь между кучей планов, не все из которых запросто совместимы друг с другом и уж точно не уместимы в один день: Кэмденский рынок; Оксфорд-стрит в поисках красивой прихватки и некоторого количества подарков; кладбище Нанхед, которое должно быть прекрасно осенью; какое-нибудь другое кладбище, где я ещё не была; венские портреты начала 20 века в Национальной галерее; портреты елизаветинской эпохи в Национальной портретной; колумбийское золото в Британском музее; Уистлер в Далидже, где можно было бы навестить любимых дев Гейнсборо... Решать, видимо, буду прямо в поезде.
В понедельник поеду в Бери покупать Артуру новые ботинки. Он любит обновки - всё, что приношу, радостно выковыривает из пакета и, если это одежда, требует немедленно надеть на себя и поднять к зеркалу. На этой неделе ему достался полосатый тёплый свитер с капюшоном с двумя кисточками и мягкий вельветовый лис. Да, конечно, я знаю, что делаю это для себя.
Много раз писала, как меня забавляет коммерческое межвременье между Хэллоуином и Рождеством, создающее в магазинах атмосферу знаменитого бертоновского мультфильма.
Мечтаю о супе из пастернака - не сварила в прошлое воскресенте, потому что лень было идти под дождём в магазин за, собственно, пастернаком. На этой неделе всё купила заранее, ура.
Веду в доме освободительную борьбу за жизненное пространство - полна решимости на этот раз всё же избавиться хотя бы от миллиона пар туфель, которые не могу носить.
Из трёх цикламенов в этом году остался один, принесла его в дом, и он цветёт на подоконнике. Мой личный символ смены времён.
четверг, 24 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
среда, 23 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
понедельник, 21 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
У нашей с Джули субботней поездки в Лондон цель была якобы рабочая: сходить на ежегодную языковую ярмарку и натаскать каталогов и бесплатных материалов для всего нашего департамента. И мы её выполнили, не сомневайтесь - правда, примерно за полчаса, в итоге проведя больше времени за распутыванием ребуса под названием "Кольцевая линия Лондонского метрополитена", которая имеет очень мало отношения к своему названию и представляет собой если и кольцо, то ломаное, какое-то рогатое, с торчащими в разные стороны острыми концами (если вам когда-нибудь покажется, что куда-то доехать быстрее всего по Кольцевой - не верьте!).
Но ради ярмарки мы, конечно, не стали бы так надрываться в выходной день - у нас был Тайный План, состоявший в том, что мы уже заранее записались на экскурсию по дому Эмери Уокера.
Не нужно вздрагивать и лезть в Гугл - я тоже никогда не слышала этого имени до того, как стала читать буклет, предлагающий пассажирам железных дорог скидочные билеты на разные лондонские достопримечательности. Буклет уверял, что это единственный дом на нашем острове, где практически в неприкосновенности сохранились интерьеры в стиле "Arts and Crafts" (то есть, Уильям Моррис и компания), и это стоило проверить, даже если реклама преувеличивала. Единственный или не единственный - сказать не могу, но дом нанёс моей эстетской душе тяжёлую травму: остаток своей жизни я буду вынуждена провести с сознанием, что живу не в нём.
Но прежде, чем случилась эта судьбоносная встреча, день чуть было не пошёл наперекосяк: мы плоховато подготовились и отправились с ярмарки в Олимпии на Хаммерсмит-террас, вооружённые лишь весьма схематичной распечаткой с карт Гугла; оставили себе на эту прогулку слишком мало времени; решили, что заблудились; не смогли поймать ни одного из миллиона чёртовых лондонских такси и горестно пошли пить чай напротив станции Хаммерсмит. Я была вполне готова признать поражение и пойти смотреть венские портреты в Национальную галерею - огромный плюс Лондона в том, что место плана, с грохотом провалившегося в тартарары, тут же занимает как минимум пара-тройка других, не менее привлекательных (или это он так добр ко мне, что всегда находит, чем утешить?). Но Джули - настоящая британка и упирается до конца, поэтому мы сели на метро и поехали искать несчастный дом на всякий случай - вдруг нас пустят на следующую экскурсию? (Дом маленький, открыт редко, и пускают туда группами по 8 человек, по записи, в строго определённые часы.)
Под дождём нам открылся район Хаммерсмит во всей своей красе: полузаброшенная улица былой роскоши вокруг метро; роскошь вполне актуальная - особняки с орлами на St Peter's Square; кошмарное грохочущее непереходимое шоссе, разрезающее квартал пополам - чтобы перебраться на другую сторону, нужно долго искать подземный переход, а за шоссе - вдруг тихие улочки с садами, постепенно скатывающиеся к Темзе. Улочки были хороши и сами по себе, но вдобавок дверь в доме Эмери Уокера нам открыла кудрявая пожилая леди с огнём энтузиазма в глазах - на таких на нашем острове держится не одна организация. Конечно же, она сказала, что пустит нас на следующую экскурсию, раз уж мы притащились в такую даль под дождём, и мы в ожидании пошли гулять к Темзе, и дождь как раз кончился. На набережной я наконец рассталась с бесплатной ламинированной картой Евросоюза, которая оказалась окончательно несовместима с мокрым зонтиком, бутербродом, сумкой, рюкзаком каталогов и буклетов и фотоаппаратом. Карта отправилась в урну, а я в восторге стала снимать белые и голубые паруса, так как по берегам там сплошные лодочные клубы. И пабы, и спуски к воде, и дом самого Уильяма Морриса, в котором сейчас живёт обычная семья и только в подвале ютится выставочный центр и несколько оригинальных стульев. А на самой реке - в одну сторону заболоченный островок, к которому в отлив можно пройти пешком (если верить Википедии), в другую - рогатая зелёная громада Хаммерсмитского моста, шлюз, жилые баржи и много-много чаек.
Ну и теперь, пожалуй, о самом доме Уокера. Георгианский таунхаус, стремящийся вверх и вниз - четыре этажа плюс подвал, где когда-то располагалась кухня. Столовая на первом этаже, гостиная на втором, спальни на третьем и четвёртом, с видами на Темзу; маленький "тайный сад", ведущий прямо к воде, с мокрыми мощёными дорожками и цветами на каждом сантиметре. И да, интерьеры начала 20 века, почти не тронутые временем: оригинальные обои "Моррис и Ко", вышивки Мей Моррис (дочери Уильяма, которая чуть было не вышла замуж за Бернарда Шоу, а потом поселилась с мужем-художником в соседнем доме с Уокерами, а Шоу тоже въехал к ним, когда в его доме начался ремонт, потому что терпеть не мог запах краски... богема, одним словом!), ткани с птицами и цветами, восточные ковры, штучки, собранные в путешествиях, оранжерея с виноградной лозой, изразцы в каминах, бесконечные рамочки с фото и рисунками...
Эмери Уокер был издателем и близким другом Морриса; вместе они занимались проектами вроде издания Чосера в средневековом стиле или Хаммерсмитского отделения Социалистической лиги (очень смешная членская карточка - рисунок Уолтера Крейна, подписи Морриса - казначея и Уокера - секретаря). После его смерти дом достался его дочери, которая так и не вышла замуж и в завещании оставила своё имущество почти случайному человеку - своей голландской компаньонке. Компаньонка, впрочем, прониклась значимостью дома и его прошлых обитателей для британской культуры, ничего не изменила в интерьерах и в свою очередь создала попечительский фонд, который теперь и управляет маленьким музеем. Типичная история о том, как в Британии сохраняют культурное наследие - сплошной энтузиазм кудрявых пожилых леди (впрочем, мужчины тоже участвуют, потому что главный критерий - это не пол, возраст или тип волос, а энтузиазм).
Ну и вот, теперь я живу и знаю, что есть этот дом, и он не мой. Это же ужасно, правда?
Нет, не очень ужасно, наверное; вот Ковент-Гарден в субботу вечером - это действительно ужасно, не ходите туда, там не протолкнуться. А вообще Лондону мне каждый раз хочется сказать, улетая в сумерки с вокзала Кингз-Кросс: "Спасибо, мой хороший!"
В музее снимать не разрешают, так что вот фото с их сайта, а мои мокрые картинки Хаммерсмита будут следующим постом:
смотреть дальше
Но ради ярмарки мы, конечно, не стали бы так надрываться в выходной день - у нас был Тайный План, состоявший в том, что мы уже заранее записались на экскурсию по дому Эмери Уокера.
Не нужно вздрагивать и лезть в Гугл - я тоже никогда не слышала этого имени до того, как стала читать буклет, предлагающий пассажирам железных дорог скидочные билеты на разные лондонские достопримечательности. Буклет уверял, что это единственный дом на нашем острове, где практически в неприкосновенности сохранились интерьеры в стиле "Arts and Crafts" (то есть, Уильям Моррис и компания), и это стоило проверить, даже если реклама преувеличивала. Единственный или не единственный - сказать не могу, но дом нанёс моей эстетской душе тяжёлую травму: остаток своей жизни я буду вынуждена провести с сознанием, что живу не в нём.
Но прежде, чем случилась эта судьбоносная встреча, день чуть было не пошёл наперекосяк: мы плоховато подготовились и отправились с ярмарки в Олимпии на Хаммерсмит-террас, вооружённые лишь весьма схематичной распечаткой с карт Гугла; оставили себе на эту прогулку слишком мало времени; решили, что заблудились; не смогли поймать ни одного из миллиона чёртовых лондонских такси и горестно пошли пить чай напротив станции Хаммерсмит. Я была вполне готова признать поражение и пойти смотреть венские портреты в Национальную галерею - огромный плюс Лондона в том, что место плана, с грохотом провалившегося в тартарары, тут же занимает как минимум пара-тройка других, не менее привлекательных (или это он так добр ко мне, что всегда находит, чем утешить?). Но Джули - настоящая британка и упирается до конца, поэтому мы сели на метро и поехали искать несчастный дом на всякий случай - вдруг нас пустят на следующую экскурсию? (Дом маленький, открыт редко, и пускают туда группами по 8 человек, по записи, в строго определённые часы.)
Под дождём нам открылся район Хаммерсмит во всей своей красе: полузаброшенная улица былой роскоши вокруг метро; роскошь вполне актуальная - особняки с орлами на St Peter's Square; кошмарное грохочущее непереходимое шоссе, разрезающее квартал пополам - чтобы перебраться на другую сторону, нужно долго искать подземный переход, а за шоссе - вдруг тихие улочки с садами, постепенно скатывающиеся к Темзе. Улочки были хороши и сами по себе, но вдобавок дверь в доме Эмери Уокера нам открыла кудрявая пожилая леди с огнём энтузиазма в глазах - на таких на нашем острове держится не одна организация. Конечно же, она сказала, что пустит нас на следующую экскурсию, раз уж мы притащились в такую даль под дождём, и мы в ожидании пошли гулять к Темзе, и дождь как раз кончился. На набережной я наконец рассталась с бесплатной ламинированной картой Евросоюза, которая оказалась окончательно несовместима с мокрым зонтиком, бутербродом, сумкой, рюкзаком каталогов и буклетов и фотоаппаратом. Карта отправилась в урну, а я в восторге стала снимать белые и голубые паруса, так как по берегам там сплошные лодочные клубы. И пабы, и спуски к воде, и дом самого Уильяма Морриса, в котором сейчас живёт обычная семья и только в подвале ютится выставочный центр и несколько оригинальных стульев. А на самой реке - в одну сторону заболоченный островок, к которому в отлив можно пройти пешком (если верить Википедии), в другую - рогатая зелёная громада Хаммерсмитского моста, шлюз, жилые баржи и много-много чаек.
Ну и теперь, пожалуй, о самом доме Уокера. Георгианский таунхаус, стремящийся вверх и вниз - четыре этажа плюс подвал, где когда-то располагалась кухня. Столовая на первом этаже, гостиная на втором, спальни на третьем и четвёртом, с видами на Темзу; маленький "тайный сад", ведущий прямо к воде, с мокрыми мощёными дорожками и цветами на каждом сантиметре. И да, интерьеры начала 20 века, почти не тронутые временем: оригинальные обои "Моррис и Ко", вышивки Мей Моррис (дочери Уильяма, которая чуть было не вышла замуж за Бернарда Шоу, а потом поселилась с мужем-художником в соседнем доме с Уокерами, а Шоу тоже въехал к ним, когда в его доме начался ремонт, потому что терпеть не мог запах краски... богема, одним словом!), ткани с птицами и цветами, восточные ковры, штучки, собранные в путешествиях, оранжерея с виноградной лозой, изразцы в каминах, бесконечные рамочки с фото и рисунками...
Эмери Уокер был издателем и близким другом Морриса; вместе они занимались проектами вроде издания Чосера в средневековом стиле или Хаммерсмитского отделения Социалистической лиги (очень смешная членская карточка - рисунок Уолтера Крейна, подписи Морриса - казначея и Уокера - секретаря). После его смерти дом достался его дочери, которая так и не вышла замуж и в завещании оставила своё имущество почти случайному человеку - своей голландской компаньонке. Компаньонка, впрочем, прониклась значимостью дома и его прошлых обитателей для британской культуры, ничего не изменила в интерьерах и в свою очередь создала попечительский фонд, который теперь и управляет маленьким музеем. Типичная история о том, как в Британии сохраняют культурное наследие - сплошной энтузиазм кудрявых пожилых леди (впрочем, мужчины тоже участвуют, потому что главный критерий - это не пол, возраст или тип волос, а энтузиазм).
Ну и вот, теперь я живу и знаю, что есть этот дом, и он не мой. Это же ужасно, правда?
Нет, не очень ужасно, наверное; вот Ковент-Гарден в субботу вечером - это действительно ужасно, не ходите туда, там не протолкнуться. А вообще Лондону мне каждый раз хочется сказать, улетая в сумерки с вокзала Кингз-Кросс: "Спасибо, мой хороший!"
В музее снимать не разрешают, так что вот фото с их сайта, а мои мокрые картинки Хаммерсмита будут следующим постом:
смотреть дальше
пятница, 18 октября 2013
00:25
Доступ к записи ограничен
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 14 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Пусть мир вокруг тебя остаётся таким прекрасным, каким ты его видишь!
А в качестве букета - карпатская цветущая мята )

А в качестве букета - карпатская цветущая мята )

I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Вчера, в виде исключения и вопреки прогнозам, так и не собрался пойти дождь, зато мы собрались на прогулку - с Артуром в рюкзаке на этот раз, чтобы можно было убрести подальше от дома, и с припасами для пикника. Пикник вышел в чистом поле на скамейке (да, на нашем острове где только не ставят скамеек), и Артур радостно уплёл треть пакетика зелёных оливок с чили. Рвали поздние одуванчики вдоль тропинки и жёлуди прямо с веток; видели чёрную кошку в опавших листьях; набили карманы всякими сокровищами и махали красным кленовым листком, как советским флагом на демонстрации.
Купили сиреневых георгинов, выставленных у чьего-то крыльца, и они стоят теперь на окне в гуцульском кувшине - он просто создан для таких "сельских" цветов.
Вчера же я поразила себя внезапным порывом надарить на ужин блинов, причём, не только нажарила, но и соорудила для них сырно-шпинатную начинку, а последние два, лишние, мы с Джоном, уже почти в ночи, сожрали с урчанием, залив сгущёнкой, привезённой из Карпат (у нас её тоже можно найти, но раз уж мы там купили и не использовали, было жалко оставлять!).
Сегодня в очередной раз порадовалась осени - не совсем проливному дождю за окном, а его побочному эффекту: у меня перестают пропадать овощи, потому что всё, что утратило первую и даже вторую свежесть, лёгким движением ведьминской руки с блендером превращается в суп-пюре. Праздник Первого осеннего супа (морковного с кориандром) у меня уже был в прошлое воскресенье, а сегодня получился картофельный с брокколи и кукурузой. И кекс испекла, с грушами и орехами пекан, потому что завтра Артур первый раз с новой няней, надо же ей с чем-то пить чай.
Но самое моё ценное достижение сегодняшнего дня - три осенних листочка-аппликации, нашитые на подаренную нам синюю детскую курточку так, что от надписи monster truck rally и изображения собственно чудовищного грузовика осталось только monster, моё нередкое ласкательное прозвище для детёныша. Вырастет ребёнок, увлечётся этими несчастными ралли - на здоровье, будет носить что сам выберет, а пока я против агрессивной гендерной пропаганды в одежде и игрушках. Тем более, на данный момент Артуру одинаково интересны грузовики, листики, цветы, животные и даже куклы (есть у нас весёлая семейка вязаных кукол неопределённого пола). Листочки, признаю, купила, а пришила героически сама, хоть нитка с иголкой - совсем не моё.
А сороки мне всё попадаются парами, а вот про ребёнка ничего не говорят, ну и ладно - жду просто радости.
(Это, если кто не знает, есть такой английский народный стишок-примета про сорок:
One for sorrow,
Two for joy,
Three for a girl,
Four for a boy,
Five for silver,
Six for gold,
Seven for a secret never to be told.)
Купили сиреневых георгинов, выставленных у чьего-то крыльца, и они стоят теперь на окне в гуцульском кувшине - он просто создан для таких "сельских" цветов.
Вчера же я поразила себя внезапным порывом надарить на ужин блинов, причём, не только нажарила, но и соорудила для них сырно-шпинатную начинку, а последние два, лишние, мы с Джоном, уже почти в ночи, сожрали с урчанием, залив сгущёнкой, привезённой из Карпат (у нас её тоже можно найти, но раз уж мы там купили и не использовали, было жалко оставлять!).
Сегодня в очередной раз порадовалась осени - не совсем проливному дождю за окном, а его побочному эффекту: у меня перестают пропадать овощи, потому что всё, что утратило первую и даже вторую свежесть, лёгким движением ведьминской руки с блендером превращается в суп-пюре. Праздник Первого осеннего супа (морковного с кориандром) у меня уже был в прошлое воскресенье, а сегодня получился картофельный с брокколи и кукурузой. И кекс испекла, с грушами и орехами пекан, потому что завтра Артур первый раз с новой няней, надо же ей с чем-то пить чай.
Но самое моё ценное достижение сегодняшнего дня - три осенних листочка-аппликации, нашитые на подаренную нам синюю детскую курточку так, что от надписи monster truck rally и изображения собственно чудовищного грузовика осталось только monster, моё нередкое ласкательное прозвище для детёныша. Вырастет ребёнок, увлечётся этими несчастными ралли - на здоровье, будет носить что сам выберет, а пока я против агрессивной гендерной пропаганды в одежде и игрушках. Тем более, на данный момент Артуру одинаково интересны грузовики, листики, цветы, животные и даже куклы (есть у нас весёлая семейка вязаных кукол неопределённого пола). Листочки, признаю, купила, а пришила героически сама, хоть нитка с иголкой - совсем не моё.
А сороки мне всё попадаются парами, а вот про ребёнка ничего не говорят, ну и ладно - жду просто радости.
(Это, если кто не знает, есть такой английский народный стишок-примета про сорок:
One for sorrow,
Two for joy,
Three for a girl,
Four for a boy,
Five for silver,
Six for gold,
Seven for a secret never to be told.)
воскресенье, 13 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Теперь уже настоящих, без красующихся туристов. Про карпатские пейзажи даже мне сказать нечего - они говорят сами за себя, в любую погоду. К сожалению, моя зеркалка вышла из строя в первый же день, поэтому я снимала на полудохлую мутную мыльницу, но что-то, кажется, видно.
смотреть дальше
смотреть дальше
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Гуцульские костюмы на фотосессию нам предложили сами хозяева, которые их, представьте, носят - на большие церковные праздники, на свадьбы. Количество вышиванок и шерстяных жилетов в разноцветных пайетках на рынке города Косова явно превышало спрос, который могли бы породить туристы, а у хозяйки по шкафам лежали начатые полоски вышивок, дочке на рубашку, так что гуцульский национальный костюм живёт и здравствует в 21 веке, и это удивительно и прекрасно.
этническое самолюбование
этническое самолюбование
четверг, 10 октября 2013
01:29
Доступ к записи ограничен
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 08 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Долго думала, куда пойти в свободный час - по магазинам или в музей, в итоге просто пошла на вокзал рано, альтернативной дорогой, зашла в антикварный поглазеть на буфеты и вазочки и купила платье, поскольку он неожиданно обзавёлся секцией благородного секонд-хэнда. The best-laid plans...
Если не удастся найти и обезвредить все жёлуди, которые Артур притащил домой и рассовал по неожиданным углам, то вскоре сквозь наш дом, наверное, прорастет небольшая дубовая роща. Жёлуди и крохотные и ужасно ароматные дикие яблочки собирали в воскресенье на нашей любимой тропинке - Артуру нравится, что много всего под ногами, а мне - сказочность вокруг. А вот каштанов на тропинке не водится, поэтому я сегодня специально шла в колледж каштановой улицей, а вечером мы с детёнышем учились на каштанах считать до четырёх. Ну и, видимо, это естественный природный инстинкт - непременно пытаться сварить обед из осенних даров природы, натасканных в карманах. И каждый вечер, когда я прихожу домой, Артур почему-то ищет в моем рюкзаке яблоки, как будто я хозяйственная мультяшная ежиха, а не преподаватель частной школы с айпадом и потрёпанным экземпляром "Дяди Вани".
А в соседней деревне когда-то скоро будет чемпионат по игре в каштаны - это такое традиционное английское осеннее развлечение, детская игра, вообще-то, но тут в детские игры играют все (только не спрашивайте, в чём она состоит - думаю, попроще, чем крикет, но не гарантирую, а сама никогда не видела).
И на днях снова видела "мою" лису - в том же месте, что и летом, так что буду считать, что ту же. Или это сама осень перешла мне дорогу.
Если не удастся найти и обезвредить все жёлуди, которые Артур притащил домой и рассовал по неожиданным углам, то вскоре сквозь наш дом, наверное, прорастет небольшая дубовая роща. Жёлуди и крохотные и ужасно ароматные дикие яблочки собирали в воскресенье на нашей любимой тропинке - Артуру нравится, что много всего под ногами, а мне - сказочность вокруг. А вот каштанов на тропинке не водится, поэтому я сегодня специально шла в колледж каштановой улицей, а вечером мы с детёнышем учились на каштанах считать до четырёх. Ну и, видимо, это естественный природный инстинкт - непременно пытаться сварить обед из осенних даров природы, натасканных в карманах. И каждый вечер, когда я прихожу домой, Артур почему-то ищет в моем рюкзаке яблоки, как будто я хозяйственная мультяшная ежиха, а не преподаватель частной школы с айпадом и потрёпанным экземпляром "Дяди Вани".
А в соседней деревне когда-то скоро будет чемпионат по игре в каштаны - это такое традиционное английское осеннее развлечение, детская игра, вообще-то, но тут в детские игры играют все (только не спрашивайте, в чём она состоит - думаю, попроще, чем крикет, но не гарантирую, а сама никогда не видела).
И на днях снова видела "мою" лису - в том же месте, что и летом, так что буду считать, что ту же. Или это сама осень перешла мне дорогу.
понедельник, 07 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
00:41
Доступ к записи ограничен
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 05 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
А это - несколько запоздалое картиночное поздравление для Stray_cat_mary: специальный репортаж с места события - наступления английской осени на одну... ммм... улицу по английским меркам, у неё даже название есть. По этой "улице" я езжу утром на станцию и наблюдаю все этапы того времени года, который Китс навсегда назвал season of mists and mellow fruitfulness. Снимала, правда, антихудожественно, айпадом, придерживая боком велосипед, но уж как есть. Нежная ржавость и буйная ягодность должны быть видны даже так.
смотреть дальше
смотреть дальше
вторник, 01 октября 2013
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Туфли надела, и даже удачно вытянула из каких-то дебрей первые попавшиеся колготки - оказалась зелёная сеточка. Для закрепления успеха после работы совершила налёт на "Маркс энд Спенсер" купила уже совсем осеннюю пару, на толстом невысоком каблуке и немножко ведьминской - за то и купила - формы, а также ритуально затарилась на осень узорными колготками.
Осенью, даже если я в разладе с собой, я всегда нахожусь в гармонии с окружающим миром, какая бы ни стояла погода - бабье лето или промозглая прохлада, на глазах меняющая оттенки травы и листьев.
Осенью, даже если я в разладе с собой, я всегда нахожусь в гармонии с окружающим миром, какая бы ни стояла погода - бабье лето или промозглая прохлада, на глазах меняющая оттенки травы и листьев.
































































































































