По-настоящему гражданская война «красных» и «белых» началась не 6 июля (мятеж «левых» эсеров в Москве) и даже не в ночь с 16 на 17 июля (расстрел царской семьи в Ипатьевском доме Екатеринбурга), а в ночь с 6 на 7 августа 1918 года, когда небольшой сводный русско-чешско-сербский отряд под командованием полковника Генерального штаба Владимира Оскаровича Каппеля (помнишь, читатель, его карикатурную фигуру с сигарой в зубах в эпизоде психической атаки «каппелевцев» в фильме «Чапаев»?) дерзким броском с Волги, разбив и пленив охранный отряд латышских стрелков, захватил в подвалах государственного казначейства в Казани половину золотого запаса Российской империи (вторая половина осталась в Нижнем Новгороде у «красных»).

Сразу скажу, что материал не мой. В интернете он когда-то был, но повторно я не нашел. читать дальше

Казанский клад

По-настоящему гражданская война «красных» и «белых» началась не 6 июля (мятеж «левых» эсеров в Москве) и даже не в ночь с 16 на 17 июля (расстрел царской семьи в Ипатьевском доме Екатеринбурга), а в ночь с 6 на 7 августа 1918 года, когда небольшой сводный русско-чешско-сербский отряд под командованием полковника Генерального штаба Владимира Оскаровича Каппеля (помнишь, читатель, его карикатурную фигуру с сигарой в зубах в эпизоде психической атаки «каппелевцев» в фильме «Чапаев»?) дерзким броском с Волги, разбив и пленив охранный отряд латышских стрелков, захватил в подвалах государственного казначейства в Казани половину золотого запаса Российской империи (вторая половина осталась в Нижнем Новгороде у «красных»).

Через несколько дней многие радиостанции «красных» и «белых», а также за рубежом, получили радиоперехват: «Всем! Всем! Всем! Комитету членов Учредительного Собрания и всем радиостанциям. Доношу, что в настоящий момент отправка золотого запаса, принадлежащего России, закончилась. Мною из Казани отправлено:

1) золотой запас в нарицательную счетностъ шестьсот пятьдесят семь миллионов золотых рублей, а по теперешней стоимости, шесть с половиной миллиардов рублей;

2) сто миллионов рублей кредитными билетами; 3) на огромную сумму всяких иных ценностей; 4) запасы платины и серебра. Счастлив донести, что теперь все это народное достояние из рук грабителей и предателей целиком перешло в руки Учредительного Собрания и Россия может быть спокойна за целостность ее богатства. Товарищ управляющего военного ведомства Владимир Лебедев (штаб Народной армии КомУча)».

«Казанский клад» антибольшевистского правительства «учредиловцев» в Самаре действительно был весьма внушительным: золото в слитках, кружках и полосах, сотни ящиков и мешков с золотой и серебряной «царской» монетой, золотые драгоценные украшения и бриллианты, золотая церковная утварь, огромное количество иностранной валюты и «царских» ценных бумаг (облигации, векселя и т.д. - позднее они составили целый колчаковский эшелон из 25 вагонов) - словом, огромное богатство в 1 млрд. 300 млн. «золотых» рублей (в ценах до 1914 года).

«Учредиловцы» настолько ошалели от всего этого богатства, что не стали вывозить по Волге из Казани в Самару оставшуюся «мелочевку» - 11 тыс. ящиков с медной «царской» монетой, ценные бумаги на 2,2 млн. рублей (ими большевики всю зиму будут топить две казанские бани) и даже семь мешков с золотыми и серебряными нательными крестиками (все это вновь достанется «красным», когда они вскоре отобьют Казань).

В одном товарищ управляющего военного ведомства КомУча Вл. Лебедев оказался целиком не прав: России после этого дележа царского золотого запаса между «белыми» и «красными» уже никогда больше не суждено было стать спокойной за целостность ее богатств. Гонка за «золотым тельцом» началась, и продолжается она вот уже целых 80 лет...

Первый пакт Риббентропа-Молотова

Удар, неожиданно нанесенный КомУчем по большевикам, был тяжел не только финансово, но еще более - политически.

Все знают хрестоматийный Брест-Литовский мир Советской России с кайзеровской Германией 03 марта 1918 года. Но ни Михаил Шатров, ни театр «Современник» ничего не рассказали о Бресте № 2 - так называемых дополнительных финансовых соглашениях большевиков с германцами, подписанных нашими старыми знакомцами по «пломбированному вагону» и обвинениям в шпионаже полпредом Адольфом Иоффе, членом коллегии Наркомфина Яковом Ганецким, членом коллегии Наркомюста РСФСР Мечиславом Козловским и будущим наркомвнешторгом Леонидом Красиным 27 августа 1918 г. в Берлине.

Условия этих «дополнительных соглашений» 1918 года удивительно совпадают с берлинским германо-советским соглашением о торговле и кредитах 19 августа 1939 г., подтвержденных пактом Риббентропа-Молотова 23 августа 1939 г. в Москве.

Как в 1918-м, так и в 39-м, это была тайная сделка Германии и Советской России: кайзер обязывался не только не нападать на Ленина , но и по возможности оказывать большевикам военную помощь против Антанты (в частности, против высадившегося в марте английского десанта в Мурманске, куда британский экспедиционный корпус в августе 1918 г. пригласило «белое» правительство правого эсера Николая Чайковского).

В обмен большевики обязывались снабжать воюющую с Антантой Германию сырьем (уголь, руда, нефть), текстилем и продовольствием, а также направить из Казани и Нижнего Новгорода четыре эшелона с 250тоннами золота .

И вот по этой почти готовой международной сделке эсеры наносят мощный удар - «левые» эсеры (Яков Блюмкин) 6 июля убивают в Москве германского посла графа Мирбаха, а правые эсеры руками молодого полковника-«учредиловца» В.О. Каппеля «умыкают» 6 августа половину золота , предназначавшегося кайзеру. Ленин был в ярости - ведь еще не было никакого «белого движения»

Добровольческая армия генералов М. Алексеева и А.Деникина только формировалась на Дону, адмирал А. Колчак двигался в одиночку по Транссибу к Омску, а какие-то там разогнанные в январе 1918 года «учредиловцы» срывают такую международную политическую сделку!

Троцкому дан был срочный приказ - мобилизовать все наличные силы красной гвардии, матросов, латышских и китайских стрелков и во что бы то ни стало отбить «казанский клад», разгромив это гнездо контрреволюции - КомУч - в Самаре. Казань отбили уже к середине августа, но золота там уже не оказалось - оно на десятках пароходов и барж уплыло вниз по Волге, в Самару.

07 октября 1918г. Троцкий взял и Самару, - но и там золота не было: в шести эшелонах «учредиловцы» перевезли его в Уфу, затем - в Челябинск и далее в Омск, где оно и досталось Колчаку (18 ноября колчаковцы совершили в Омске государственный переворот, перебив или арестовав «учредиловцев», и забрали золото себе).

Ленин подкупает кайзера, Колчак - Антанту

В итоге Ленин и Колчак как бы поделили «романовское (царское) золото » на две примерно равные части. И, несмотря на политическую непримиримость и кровавую гражданскую войну, в отношении золота они действовали одинаково - стремились купить на него союзников. Даже число «золотых эшелонов» у обоих было одинаково - по четыре. Только Ленин отправил свои на Запад, в Берлин, а Колчак - на Восток, к Токио и Гонконгу. Поразительно совпадало и количество отдаваемого золота - примерно по 250 тонн и от «красных», и от «белых».

Не все эти эшелоны дошли до цели - у Ленина два (отправлены из Нижнего Новгорода 10 и 30 сентября 1918 года - 93 т 536 кг; два других были задержаны в Москве из-за ноябрьской революции в Германии); у Колчака три: 10 марта, 10 и 20 июля 1919 года — около 200 т; четвертый эшелон, отправленный 18 октября с 40 т золота , с санкции японской военной администрации был захвачен в Чите атаманом Григорием Семеновым.

При этом надо иметь в виду, что не все золото шло «целевым назначением» для кайзера или Антанте. Ленин широко раскрыл «ниже­городский карман» на нужды мировой пролетарской революции, снабжая Коминтерн (148 т золота в 1920 г., хотя вся добыча золота в Советской России составляла в этом году всего 3 тонны).

КомУч в борьбе на два фронта - против большевиков и Колчака - пытался подкупить чехо-словацких легионеров, выдав им «в счет кредита с возвратом» 02 октября 1918г. 750 ящиков «царской» серебряной монеты.

Надо ли говорить, что ни этот «серебряный кредит», ни «600 груженых вагонов, очень тщательно охраняемых», с «машинами, станками, ценными металлами (!), картинами, разной ценной мебелью и утварью» (из воспоминаний барона Алексея Будберга, управделами военного министерства Колчака ) никогда не вернулись в Россию, осев с 1920 г. в подвалах «Легио-банка» в Праге и сделав чешскую крону одной из самых стабильных валют в межвоенной Европе.

Самое же парадоксальное заключалось в том, что и Ленин , и Колчак полностью просчитались в своих планах «подкупа». «Ленинское» золото не спасло кайзера от поражения (Германия была разгромлена и Вильгельм II сбежал заграницу), и оно досталось... французам, которые в декабре 1918г. «оприходовали» эти 93 т 536 кг и спрятали их в «Банк де Франс».

Правда, президент США Вудро Вильсон заставил их признаться в содеянном, и в результате в Версальском мирном договоре 1919г. появилась статья 259, где указывалось, что «романовское золото» взято Францией только «на хранение».

В 1963 г. французы еще раз признались, что «ленинское» золото находится у них - по секретному франко-советскому финансовому соглашению Н.С. Хрущев оплатил из этого золота часть «царских долгов» Франции за 1888-1914 гг.

Почему "белые" генералы и атаманы проиграли суды в Японии?

«Красные» из-за «ленинского» золота , оказавшегося не в Берлине, а в Париже, ссориться с Антантой даже на Генуэзской конференции 1922 г. не стали, предпочтя заключить Брест № 2 с веймарской Германией в Рапалло и в надежде взять реванш позднее (что и сделал Сталин своей сделкой с Гитлером в 1939 г.).

Иное дело - «белые» эмигранты. В проигрыше гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке они не столько винили «красных», сколько своих оплаченных «романовским золотом » союзников - Антанту, японцев, чехо-словацких легионеров. И не только клеймили их в своих мемуарах, но и подали на оккупационную японскую армию в суд.

Первым материалы к такому суду начал собирать Валериан Моравский, в молодости эсер, затем журналист, при «временных» - комиссар по продовольствию в Сибири, затем член правительства «автономной Сибири», последний министр финансов «белых» во Владивостоке (1922 г.).

Его сын, Никита Моравский, доктор русской филологии и в прошлом -американский дипломат в Москве, прислал в наш экспертный совет обширную справку о своем отце, основанную на семейном архиве и лич­ном фонде В.И. Моравского в Гуверовском институте войны, революции и мира (Стэндфордский университет. Калифорния).

Оказывается, сразу после эмиграции из Владивостока в Харбин Моравский-отец начал составлять подробный документированный реестр всех перечислений «романовского золота » в 1916-1922 гг. в банки Японии, Китая, США, Франции, Великобритании и Канады. Для этого Моравский опросил сотни людей, так или иначе причастных к денежным переводам за границу, получил подлинники (или снял копии) с «платежек» на конкретные счета конкретных банков или расписок.

2

Результатом этих разысканий неутомимого экс-министра стала первая сводная справка «Русское золото за границей». Позднее Моравский продолжил свои поиски и перед смертью (он умер в 1942 г. в Шанхае) составил вторую обобщающую справку, где на основе таких вот «платежек» исчислял потери России от вывоза «романовского золота » за границу через Дальний Восток в гигантскую сумму на 250 млн. золотых рублей (справка хранится в личном фонде Моравского в Гуверовском архиве).

Но и это не все. 27 февраля 1922 г. в осаждаемом «красными» Приморском крае председатель последнего «Сибирского правительства» А. Сазонов и его министр финансов В. Моравский выдали японскому адвокату Шюнь Сузуки доверенность на «взыскание сумм в российской золотой монете и иностранной валюте, вложенных Российским Правительством, возглавляемым адмиралом Колчаком , в русские и иностранные банки и учреждения» (Гуверовский архив, фонд Моравского).

В октябре 1922 г. «красные» выбили «белых» из Владивостока, и в харбинской эмиграции Моравский изменил тактику: он решил предъявлять судебные иски не японским властям, а бывшим представителям Колчака в Японии - военному атташе ген. Михаилу Подтягину и финансовому агенту Минфина царской России Константину Миллеру. К иску «Сибирского пра­вительства в изгнании» присоединился и атаман Григорий Семенов, тщетно пытавшийся при посещении Японии в июле 1922 г. кончить все дело с обоими агентами полюбовно.

Суть финансового конфликта между «белыми» сводилась к следующему. Получив от Колчака и Семенова под залог «романовского золота » доверенность на закупку оружия и амуниции (на 6 млн. 400 тыс. йен для Колчака и на 1 млн. 400 тыс. йен для Семенова - 5 млн. винтовочных патронов), Подтягин и Миллер своих обязательств не выполнили (Подтягин закупил оружия всего на 338 тыс. йен, но и оно до Колчака и Семенова не дошло), а «колчаковские» и «семеновские» деньги перевели на свои собственные личные счета в «Иокогама спеши банк» и «Чосен банк».

До судебного процесса против Миллера дело почему-то не дошло, а вот с Подтягиным Семенов и «сибирские областники» судились целых семь лет, с 1922 по 1929 год, дойдя до Верховного суда Японии.

Это огромное дело более чем в тысячу листов ныне хранится в Парламентской библиотеке в Токио и частично в Гуверовском архиве. Оно, конечно, интересно не судоговорением адвоката Шюня Сузуки с адвокатами Подтягина, тем более что генерал выиграл дело и ничего из «романовского золота » не отдал, оставив и Семенова, и Моравского «с носом».

3

Сегодня важно другое - признание японскими судами всех инстанций фактов зачисления в 1916-1922 гг. на валютные счета сегодняшних правопреемников тогдашних японских банков - «Дайити Гинко», «Мицуи банк», «Муцибиси Гинко», «Сумитомо Гинко» - российского «залогового» золота на основе русско-японских финансовых соглашений 4 сентября 1916 г. и 7 и 16 октября 1919 г. с основными финансовыми контрагентами царских и колчаковских властей в тогдашней Японии - «Иокогама спеши банк» (ныне «Мицубиси банк») и «Чосен банк».

В ходе многолетнего судебного разбирательства в протоколах судов зафиксировались и другие каналы поступления «романовского золота» в японские банки. Так, в мотивированной части решения токийского окружного суда, в очередной раз отказавшегося удовлетворить иск адвоката Сузуки к ген. Подтягину, отмечалось, что не только ген. Петров сдал японским властям 22 ящика золота, но еще ранее в порту Дальний в марте 1920 г. то же самое сделал атаман Семенов, и его 33 ящика были отправ­лены в г. Осаку в «Чосен банк», где «золото было обменено на японскую валюту» (из протокола суда от 9 марта 1925 г.).

Процесс Сузуки - Семенова против ген. Подтягина был не единственным в судебной практике Японии 20-30-х годов. В 1934-1941 гг. пытался отсудить «романовское золото» (22 ящика) и бывший начальник тыла колчаковской и семеновской армий генерал-майор Павел Петров.

Он, однако, судился не с Подтягиным или Миллером, а с самими японскими властями, выдвигая претензии к военному руководству Квантунской армии. Характерно, что в этом начинании бывшего «белого генерала» активно поддерживали влиятельные гражданские круги Японии: они помогли Петрову перебраться с семьей в Иокогаму, предоставили ему обширный особняк с прислугой, наняли генералу лучших адвокатов.

4

Увы, процесс Петрова закончился так же, как и процесс Семенова, - им обоим отказали, как «частным лицам», не имеющим официального поручения на возвращение «романовского золота» от фактического правопреемника Российской империи - правительства СССР. А поскольку правители СССР по политическим мотивам и опасаясь разоблачений («ленинское» золото кайзеру и Коминтерну) упорно не желали признать себя юридическими правопреемниками «царской» России (что, однако, давало им юридическое основание не платить и «царских долгов»), все иски «белых» атаманов и генералов заведомо были обречены на провал.

Эта юридическая казуистика, однако, не снимала самой проблемы как таковой - «романовское золото» де-факто осталось в подвалах японских, французских и чешских банков, и было пущено ими в оборот.

Так, в 1927 г. японское правительство рассмотрело вопрос о набежавшей за десять лет прибыли (два процента годовых - 62 млн. йен) от «царского» и «колчаковского» золота, полученного по соглашениям 1916 и 1919 гг., и обратило эту прибыль в доход государственной казны.

Нетрудно себе представить, что точно так же поступают сегодня с этой «прибылью» современные японское, французское или чешское правительства.

На явную противозаконность с точки зрения международного права официальных властей Японии, Франции и Чехо-Словакии в 20-х годах указывали оппозиционные парламентарии этих стран. Еще 11 июня 1922 г. просоветская эмигрантская газета «Накануне» (Берлин) излагала запрос веймарского депутата Боден-Виллена к германскому правительству: а где находятся 400 млн. золотых рублей, что были уплачены Лениным кайзеру, но почему-то оказались в «Банк де Франс» в Париже?

5

В 1925 г. левый депутат Логман сделал официальный запрос министру иностранных дел Чехословацкой республики Э. Бенешу: куда спрятало правительство «сибирское золото», награбленное легионерами, и не хотел бы Бенеш провести по этому дурно пахнущему делу официальное расследование?

В 1926 г. аналогичный запрос относительно «романовского золота» прозвучал в японском парламенте, причем среди «золотодобытчиков» упоминались два известных милитариста - генералы Угаки и Танака, причем последнего открыто обвинили в том, что он «незаконно положил себе в карман в конце (гражданской) войны часть «русского золота» (уж не 22 ящика «петровского» и 33 ящика «семеновского» золота?).

В отличие от германского и чехословацкого парламентов, где запросы так и повисли в воздухе, в японском в 1926 г. было назначено специальное парламентское расследование, но и оно вскоре захлебнулось - парламентский прокурор таинственно погиб под колесами поезда...

Сегодня вопрос о возвращении «романовского (русского) золота» перешел в практическую плоскость. И кто знает, может быть, нам, историческим потомкам тех «белых» генералов из «русского рассеяния», удастся сделать то, чего не добились судившиеся в японских судах «истцы», не имевшие доверенности от правительства России?

Владлен Георгиевич Сироткин

Еще ссылки

http://www.aif.ru/academy/article/34285