На исходе 2011 года казалось, что принятие Конгрессом и Сенатом США SOPA (Закона о противодействии пиратству в Интернете) и PIPA (Закона о защите интеллектуальной собственности) — лишь вопрос времени. Проекты успешно прошли обсуждение на профильных комитетах и комиссиях, наиболее раздражающие поправки были единодушно отвергнуты конгрессменами и сенаторами, а президент Барак Обама публично высказался в поддержку законодательной инициативы народных избранников, выступивших в защиту американской интеллектуальной собственности от «наглых посягательств иностранных воровских веб-сайтов» — именно в такой формулировке продвигал в общественном сознании законопроекты главный лоббист — Американская ассоциация кино (MPAA).

В январе 2012  ситуация  развернулась на 180 градусов. Причем на ровном месте, поскольку ничто в раскладе сил сторонников и противников нового законодательства не изменилось: против SOPA–PIPA по-прежнему выступали интернет-гиганты Google, Yahoo, YouTube, Facebook, eBay, Amazon, Википедия и сотня правозащитных организаций, а за «борьбу с наглыми посягательствами заморских воров» грудью стояли MPAA, Гильдия режиссеров, Американская ассоциация компаний звукозаписи (RIAA), вся фармакологическая индустрия и многочисленные мелкие профсоюзы и организации, представляющие интересы кабельного телевидения и радиовещания.

Единственным ярким эпизодом сопротивления стало обещание английского раздела Википедии провести «затемнение». 18 января крупнейший в мире кладезь народных знаний «отключился» на сутки, заменив интерактивный поиск патетичным баннером о важности защиты свободы слова и самовыражения, который, по слухам, прочитали 160 миллионов человек. Прочитали и возмутились. В самом же американском обществе продолжало царить иронично-благодушное настроение, которое лучше всех передал культовый сатирик Джон Стюарт: «Википедия «затемнилась» — это что же нам теперь предлагают делать? Ходить в библиотеку, как последние задроты?!»

Первым отказал в поддержке президент Обама, заявивший о своем душевном конфликте между готовностью бороться с пиратами и приверженностью идеалам свободы слова и демократии. А затем плотным ручейком потянулись к двери конгрессмены и сенаторы, — даже те из них, которые сами выступали инициаторами, а не только входили в группу поддержки!

Президент MPAA, бывший сенатор Крис Додд, с горя ляпнул на всю страну, что американские деятели кино впредь будут хорошенько думать, прежде чем субсидировать избирательные кампании политиканов-предателей, а Голливуд вместе с компаниями кабельного телевидения пригрозил остановить кинопроизводство и снять с эфира все популярные шоу аж на целые сутки. Правда, из теле- и кинозатемнения ничего не вышло, а самого Додда разобрали на молекулы, инициировав против него расследование по факту «публичного признания в даче взяток».

Как бы там ни было, но SOPA–PIPA спустили на тормозах, отложив законопроект до лучших времен, а штатная фабрика грез позорно слила PR-кампанию и перенесла дискуссию из аргументационного поля в эмоциональное, начав стонать о предательстве интересов «простого американского народа». Самое печальное, что в пучине патетической риторики потонула суть событий.

В реальности вся эта патетика не имеет к SOPA–PIPA ни малейшего отношения. Сторонники и противники законопроекта с пеной у рта обвиняют друг друга в одном и том же — преследовании денежных интересов, и в данном случае гениальная аксиома Генри Луиса Менкена, вынесенная в эпиграф, как нельзя лучше передает суть явлений: ничего, кроме денег, в SOPA–PIPA и нет!

Не сомневаюсь, что трезвомыслящий читатель мигом уловил непропорциональность массового исхода сторонников законопроекта в Конгрессе и Сенате википедийному «затемнению». И правильно сделал, потому что демарш Википедии вместе с уходом в оффлайн еще 7 тысяч более мелких порталов — это абсолютный non-event, который, будь он изолирован, американские законодатели даже не заметили бы. Если не «затемнение», то что тогда?

В метафорическом плане коллизию вокруг SOPA–PIPA принято сравнивать с противостоянием Голливуда и Интернета. Голливуд, мол, печется за сохранение своих денежек, а Интернет — за беспрепятственный креативный прогресс и развитие технологий. Версия красивая, но неправильная. Противостояние Голливуда и Интернета находится исключительно в плоскости дележа доходов. Либо доходы получает Google со товарищи, раскручивая порталы, пиратирующие американскую аудиовизуальную продукцию, либо их получает MPAA, эффективно перекрывая видимость этих порталов в поисковых системах и лишая доменных имен.

Соответственно, парадоксальный исход сторонников SOPA–PIPA, который мы наблюдали в январе, случился по самой зау­рядной причине:

И это не удивительно, потому что MPAA в пылу борьбы как-то упустила из виду, что традиционное влияние мультимедийного лобби в эшелонах американской власти давно уже не может противостоять колоссальным денежным ресурсам, находящимся в распоряжении интернет-компаний. Взгляните на бухгалтерскую отчетность одного только Google: 44,5 млрд долларов свободной наличности (при долгах в 6 млрд)! На фоне этих чудовищных резервов весь Голливуд смотрится карликом: свободный капитал крупнейшей киностудии Time Warner — $3 млрд (долгов — $18 млрд), вторая в табели о рангах студия — Viacom — $1 млрд (долгов — $7,4 млрд), третья — News Corporation — $11 млрд (долгов — $15 млрд), четвертая — Walt Disney Company — $3 млрд (долгов — $14 млрд).

Я, конечно, обобщаю и огрубляю картину, но суть остается неизменной: финансовые возможности интернет-компаний сегодня в прямом смысле слова несопоставимы с возможностями американских традиционных медиа, а потому MPAA ничего не остается, кроме как апеллировать к патриотизму. При любом сценарии исход противостояния предрешен не столько историей и прогрессом, сколько грузом реальных денег.

Рассмотрим теперь коллизию вокруг SOPA–PIPA по существу, то есть не на уровне риторики, а в плане содержания конкретных положений законопроектов. Объективности ради я сознательно приму сторону «ретроградов» и буду использовать исключительно аргументацию MPAA — в том виде, как ее лоббировали на Капитолийском холме и в общественном информационном поле. Подход этот вдвойне оправдан, поскольку за пределами Америки застенчивый голос Голливуда полностью растворился в неистовом реве сторонников Интернета, в котором нет ничего, кроме «коней и чистого поля».

Начнем с главного: в законопроектах SOPA–PIPA нет ничего оригинального! То есть совсем и вообще. Все самые одиозные пункты SOPA–PIPA, как то — отключение DNS по решению суда за усмотренные правонарушения, фильтрация содержания поисковых систем, обязанность организаторов портала самостоятельно следить за контентом, выложенным сторонними пользователями, — существуют не только в прецедентном праве, но и давно уже внедрены в практику. Не верите? Напрасно: достаточно лишь заменить казус «нарушение копирайта» на что-нибудь вроде «детской порнографии», и вы получите полный список «репрессивных» мер SOPA–PIPA в действии! Причем повсеместно в мире. И ни у кого отнятые DNS, перекрытые ссылки в поисковиках, конфискованные серверы и произведенные аресты не вызывают ни малейшего возражения, сомнения и стонов об ущемлении прав личности и свободы самовыражения.

Именно этот аргумент — отсутствие в SOPA–PIPA принципиально новых репрессивных мер — MPAA использовала в качестве основного при лоббировании законопроектов. Речь шла исключительно о расширении правового поля, во-первых, на казус «пиратируемого аудио- и видеоконтента», во-вторых, на серверы, физически находящиеся за пределами Соединенных Штатов.

С экстерриториальным (в глазах Америки) статусом большинства «воровских порталов» связано то обстоятельство, что внутри своей страны американцы давно разобрались практически со всеми нарушениями копирайта. Да еще как давно! Помнит ли кто-нибудь знаменитый DMCA, Закон о защите авторских прав в сфере цифровой информации в новом тысячелетии? Боюсь, юное поколение уже забыло, сколько копий было поломано об этот одиозный документ: как-никак DMCA благополучно приняли и утвердили аж в 1998 году!

За 14 лет действия DMCA американский сектор Интернета превратился в аккуратно постриженный палисадник, где пользователи давно уже ходят по заранее проторенным дорожкам: ни тебе онлайн-казино и игровых автоматов, ни детской порнографии, ни торрент-трекеров с контентом, защищенным копирайтом, ни фармакологических препаратов, отпускаемых по рецепту врача либо не утвержденных Комиссией по контролю за лекарствами и продуктами питания! Тишь да гладь на протяжении уже 14 лет!

Таким образом, законопроект SOPA–PIPA был направлен исключительно на придание этой интернет-идиллии экстерриториального статуса. MPAA стремится расширить полномочия за пределы американского сектора мировой компьютерной сети и достать именно «иностранные воровские сайты». Причем стремится уже давно, методично из года в год выдвигая законопроекты, похожие друг на друга, как близнецы-братья.

Кто-нибудь в пылу борьбы помнит сегодня, что не далее как в 2010 году предпринималась попытка протащить через Конгресс и Сенат COICA (Закон о борьбе с сетевыми нарушениями и подделками)? Законопроект провалился, и MPAA деловито принялась за лоббирование следующего варианта — PIPA (в мае 2011) и SOPA (в сентябре 2011).

Важно понимать, что MPAA не строит иллюзий по части исхода своего противостояния с пиратами. Еще в 2006 году по следам первого успешного рейда на торрент-трекер Pirate Bay предшественник Криса Додда на посту президента MPAA Дэн Гликман предупредил мировую общественность: «Мы понимаем, что пиратов остановить невозможно, но MPAA сделает все, чтобы их продвижение стало максимально сложным и мучительным».

Чтобы оценить во всей полноте решимость MPAA идти до конца, приведу еще одну цитату: «Воздействие этой дикой и разрушительной машины на киноиндустрию и народ Америки можно сравнить разве что с Бостонским душителем». Эти слова произнес Джек Валенти, президент MPAA, на слушаниях в Конгрессе США в... 1982 году! Знаете, о какой «машине» идет речь? О видеомагнитофоне!

Как видите, можно с уверенностью утверждать:

Ключевым моментом SOPA–PIPA принято считать отказ от «safe harbor» — самого важного бастиона, который удалось отстоять либертарианцам в 1998 году при подписании DMCA. Положение о «безопасной гавани» снимает ответственность с владельцев сервера за содержание, которое размещают у себя на страницах третьи лица. В новом законопроекте предполагается, что организаторы услуг будут обязаны самостоятельно отслеживать весь контент, выложенный на их сервере, на предмет нарушения копирайта, и принимать своевременные меры по удалению незаконных материалов.

Не вдаваясь в детали, скажу только, что для MPAA и ее сторонников ни одно из положений SOPA–PIPA не является принципиальным, поскольку речь идет лишь о выбивании тактических преимуществ в бесконечном торге за каждую уплывающую на сторону копейку. Не случайно еще до пресловутого «затемнения» Википедии Крис Додд вместе с куратором SOPA в Конгрессе Ламаром Смитом заявил о готовности отказаться не только от пунктов законопроекта, нарушающих «безопасную гавань», но даже и от ключевого в плане эффективности требования лишать DNS сайты, уличенные в пиратстве.

Никакие уступки, однако, не помогли, и законопроекты пиратоборцев грубо задвинули в дальний ящик. Почему? Ответ в лоб дал венчурный капиталист и по совместительству колумнист Business Insider Фред Уилсон: «Компании, подобные Apple, Google, Facebook, и стартапы вроде Dropbox, Kickstarter и Twilio являются сегодня ведущими экспортерами и создателями рабочих мест. Это золотые гуси нашей экономики, и мы не позволим, чтобы золотого гуся резали в угоду деградирующим отраслям».

После поражения партия пиратоборцев глубоко оскорбилась и на какое-то время легла на дно. Можно, впрочем, не сомневаться, что уже к лету будет подготовлен другой законопроект и сражение за презренный металл выйдет на новый виток. Но для успеха MPAA придется серьезно переработать свой имидж: ведь SOPA–PIPA сегодня критикуют как справа — активисты движения «Чаепитие», которые усмотрели в законопроекте попытку неоправданного вмешательства государства в частную жизнь граждан, так и слева — бесчисленные защитники Первой поправки Конституции и свободы слова в Интернете.

Кроме того, MPAA придется целиком переработать фасад своего «судебного дела», которое в текущем состоянии смотрится, мягко говоря, неубедительно. «Не знаю ни одного доказательства того, что сетевое пиратство оказывает сколько-нибудь существенное влияние на экономику в целом, — пишет в своей колонке, опубликованной 14 января в журнале Slate, Мэтью Иглесиас. — Если бы пиратство являлось реальной проблемой, она бы сразу почувствовалась на уровне потребителя, поскольку производители контента тут же перестали бы писать новые книги, снимать фильмы и проч. Тот факт, что я не вижу здесь никакой проблемы, вовсе не является призывом к созданию мира с нулевым копирайтом и нулевыми формами принуждения. Просто обращаю ваше внимание на сложившееся сегодня статус-кво, которое выглядит полностью удовлетворительным».

Наконец, если рассматривать тему в плане совершенствования самого законодательства, то оптимальным смотрится законопроект OPEN (Online Protection and Enforcement of Digital Trade Act — Закон о защите и соблюдении цифровой торговли в Интернете), внесенный в законодательное собрание сенатором Роном Уайденом и конгрессменом Дарреллом Исса. OPEN представляет правообладателям возможность выдвигать претензии к иностранным пиратским сайтам через Международную торговую комиссию (ITC), а не Министерство юстиции, как было предусмотрено в SOPA–PIPA.

Проблема же в том, что MPAA и остальные сторонники жесткого решения никогда не согласятся на бархатные «полумеры» OPEN, равно как не примут альтернативных форм монетизации аудио­визуального контента, которые в ближайшее время собираются адаптировать интернет-компании4. А значит впереди у нас новые эпизоды непрекращающейся агонии войны, которую уходящая со сцены истории индустрия будет вести до своего последнего вздоха.