В лодках
читать дальше








Дальше


И на земле
читать дальше









Дальше

Литдыбр за последние дни
читать дальше
Как грустно терять друзей. И еще грустнее осознавать, что так он ои должно быть, дорожки расходятся и все-такое. Что нет смысла держаться друг за друга, что я-то уж точно там не нужна.
Но важно это вовремя понять и смириться.
Значит, не такие уж и друзья были. Значит, такова судьба.
Остаются другие... И главное не думать о том, что дружба, как и все остальное, не вечна.
***

У меня под окнами идет ремонт дороги - неслабой такой дороги под названием Ленинградский проспект. И каждое утро я просыпаюсь от ощущения, что кто-то дрелью сверлит мой мозг. В 8 утра. Аргх!
***

Пока сидела без инета и писала свою графомань, поняла одну штуку. Никогда нельзя думать, что "ну, это я как-нибудь потом объясню. Придумаю и объясню". Ибо... Ибо! Потом не придумывается точно так же, как и в начале.
***

А фанатская премьера ГП - это нечто необычайно прекрасное!
"- Прекрасно посидели!
- А о чем фильм-то был?"
А уж какие восхитительные фразы звучали во время просмотра )


Остальные фото у Лайф: http://users.livejournal.com/life___/481875.html

читать дальшеО викторианской медицине стоит поговорить отдельно, потому что за этот сравнительно недолгий период (а что такое даже полвека по сравнению с историей?) произошло много изменений и в этой сфере – как новые открытия и изобретения, так и сознание людей, подход к лечению болезней и т.д.

Часто со времени изобретений до внедрения его в широкое пользование проходило немало времени – викторианцы en masse придерживались консервативных взглядов.

Но все же если в начале викторианской эпохи медицина была довольно примитивна, то под конец наука одержала верх.

1. Опасный мир.

Индустриализация и промышленная революция имели множество последствий – люди стремительно богатели (и так же стремительно разорялись), «великое переселение народа» из деревни в город происходило так стремительно, что новые дома едва успевали строиться, фабрики позволили сделать производство многих товаров дешевле…. и губительно сказались на здоровье викторианцев.

Известный лондонский смог возник именно из-за отходов фабричного производства, черная угольная копоть пропитала воздух, и если из дома дама выходила в светлом платье и перчатках, то по возвращению домой они принимали приятный сероватый оттенок. Но люди по этому воздуху не только ходили, они им и дышали - так что не приходится удивляться числу легочных заболеваний.

Опасными были и химические краски, ставшие популярными именно в это время благодаря своим веселеньким и жизнерадостным цветам. Для производства таких красок использовался красный и белый свинец, и ими в основном окрашивали стены. Любой перепад температур, влажность приводили к тому, что выделявшиеся мельчайшие частицы свинца проникали в организм проживающих в доме людей либо с дыханием, либо через поры кожи. Для получения таких ярких цветов, как зеленый, лиловый, розовый использовался мышьяк – и все это опасное цветное великолепие смотрело на викторианцев со стен в виде обоев, или же они сами носили на себе таблицу Менделеева – в качестве одежды, которая также была окрашена красками, приготовленными на мышьяке.

Нередкими спутниками викторианцев были такие неожиданно застававшие их симптомы, как сильные колики, головные боли, частичная парализация – и определить причину было сложно.

Хотя врачи и пытались предупреждать население относительно опасных красок, ярких одежд, вредных обоев и тяжелых портьер – пылесборников, слушали их редко.

Не только краски представляли угрозу для викторианцев – газ, которым освещался и отапливался дом, был также не особенно полезен, истощая и без того загрязненный воздух.

Даже обычная вода несла в себе угрозу – эпидемии холеры накрывали Лондон, унося тысячи жизней (в 40ом году – 16 тысяч, в 66 – уже 20 тысяч). Чем больше город, тем труднее контролировать эпидемию, поэтому болезнь часто уносила целые улицы и распространялась на большие районы. Болезнь эту можно назвать исключительно викторианской, потому что появилась она именно в это время, привезенная из Индии,– первый случай был зарегистрирован в Нью-Касле в 1831.

Лечения холеры известно не было, как помочь пациентам – никто не знал. Кроме того, связать эту болезнь с водой догадались не сразу, изначально считалось, что ее причина – дурной воздух, этой же причиной объяснялась и малярия.

В переполненных городах любая инфекция распространялась с мгновенной быстротой, поэтому тиф, желтуха, оспа, холера уносили огромное количество населения. Грязь и помои привлекали в больших количествах мух, которые и разносили инфекцию. В бедных домах к гигиене относились как к некоторому приятному бонусу, без которого вполне можно было обойтись, да и соблюдать чистоту в комнате, где в одной кровати спало несколько человек (частенько это были разные люди) было почти невозможно.



2. Доктора.

Доктора в то время занимали высокое положение в социальной иерархии, были весьма уважаемыми людьми, ведь это единственный человек, кто может спасти твою жизнь! Но общение с врачом было связано с множеством этических проблем, которые порой ставили непреодолимую преграду между ним и пациентами-женщинами. Помните про викторианскую мораль-и-все-такое? Не думаете же вы, что женщина могла показаться врачу обнаженной, или хотя бы даже в нижнем белье! Показаться доктору-мужчине считалось почти что аморальным.

Кстати, имен ос этим и связано изобретение стетоскопа. Иначе доктор был бы вынужден прикасаться своим ухом груди женщины (в нижней рубашке, конечно, а что вы подумали?), что, конечно, женщина допустить не могла. Поэтому была изобретена трубка-стетоскоп, который помогал в распознании многих легочных болезней.



Сами женщины должны были неплохо разбираться в медицине, ведь на них лежала обязанность быть сиделкой в своем доме, ухаживать за заболевшими домочадцами, ну и себя лечить, конечно. Но от науки они были далеки, они не знали латыни, не разбирались в терминах, да и микстуры смешивали большей частью «на глазок» и «как бабушка учила». Наука целиком и полностью принадлежала мужчинам.

Но часто и мужчины-врачи не были особенно компетентны, особенно если это были недоучившиеся студенты, слабо разбирающиеся в болезнях, от которых лечили. Кроме того, далеко не у всех викторианцев была возможность (и желание!) вызывать врача на дом. Госпитали же в то время использовались только для низшего класса, и никакой человек в здравом уме не пожелал бы там оказаться. Так что многие семьи вызывали арча, если только речь шла о жизни и смерти. Для других случаев использовались старинные семейные рецепты, и разные книги с советами по домоводству, как, например, книга мисси Битон. Так что от «обычных» болезней многие избавлялись (или пытались избавиться – зависит от результата), сами.

Во многих богатых домах приготовлением лекарств занимались слуги, разбирающиеся в этом.



3. Наркотики.

Разумеется, с развитием науки и медицины такой подход стал изживать себя, ведь вакцин не изготовишь в домашних условиях, да и на вооружении врачей стали появляться антисептики и антибиотики, которые могли реально помочь пациентам. Чем лучше развилась медицина, чем больше жизней спасалось, тем больше доверия она вызывала к себе.

Увеличивалось количество учебных заведений, где готовили врачей, обучая их новым технологиям. Анестезия, например, стала использоваться первые в 1846 году, при операциях. Ранее пациенту давали алкоголь, который все равно не мог заглушить чудовищную боль.

Америкнский зубной врач Уильям Мортон, экспериментируя с эфиром в 1846 году, заметил, что, приводя с его помощью пациента в бессознательное состояние, тем самым врач облегчал себе работу. Английский врач Джон Сноу убедил королеву Виктория использовать хлороформ при родах в 1853 году.

Но арсенал лекарств в то время не был таким широким, как в современных аптеках. А самыми любимыми средствами были опиум и морфий, заглушающие боль и страдания (и привносящие много новых интересных ощущений в жизнь ). Долгое время они рассматривались не как наркотики, а как лекарство, да и даже когда было признано их губительное действие, не многие врачи отказались от таких удобных средств. Многие врачи знали о быстро возникающей зависимости к опиуму, но часто игнорировали этот факт и даже не предупреждали пациентов об ужасных последствиях. Многие пациенты из среднего и высшего классов получила наркотики от врачей и ежедневно делали себе инъекции сами – в качестве лечения, конечно .

Также популярным «лекарством» был лауданум, который часто встречается нам на страницах викторианских романов. Это жидкость, сделанная из смеси опиума и алкоголя, иногда его называли опиумным вином. Часто его применяли в качестве снотворного, так же использовался для заглушения боли и как успокоительное средство. Его даже давали детям, чтобы те спали. Им же лечили многие болезни – от простуды до болей в сердце.

Что интересно, лауданум стоил дешевле бутылки вина или джина, так как рассматривался не как алкоголь, а как лекарство, и не попадал под налоги, которые накладывались на алкогольную продукцию.

Женщины употребляли лауданум не реже, а порой и чаще мужчин. Не видя в этом ничего опасного, они принимали наркотики, чтобы справиться с болью, страданиям Ии одиночеством – ведь если у мужчин было занятий вне дома, то женщина, оставаясь в четырех стенах, иногда просто не знала, чем себя занять. Лауданум и опиум – чем не выход? О зависимости понимали обычно уже слишком поздно.



Женщины в то время вообще любили поболеть. Понимая, что больше нет никакой возможности привлечь к себе внимания, они начинали вдумчиво и самозабвенно болеть, возводя это умение в ранг искусства. Тогда всем бы приходилось обращать внимание на нее, обхаживать, а не наоборот, как это заведено было в викторианских семьях.



Источники:

«Повседневная жизнь викторианской Англии», Т. Диттрич

wikipedia.org

geocities.com/victorianmedicine





Vallotton Felix

The Sick Girl





Sir Luke Fildes

The Doctor







Как всегда изначально запощено у Анны Варвик - http://anna-warvick.livejournal.com/170085.html

На ЖЖ мы с Баньши начали безумную игрушку под названием "напиши драббл".

Сами начали, сами и отдываемся.

Пока копирую сюда два из своего ЖЖ.



1. По Tanz der Vampire



Задание:

Слова: корсет, чернила, доля викторианской женщины, каникулы, гипноз

Герои: граф фон Кролок и Магда



читать дальше

- Нет, так дальше продолжаться не может! – рассерженно заявила Магда, с ноги открывая дверь графского кабинета. Дверь ударилась о косяк с такой силой, что с полок взметнулась многовековая пыль, а чернила, звякнув крышкой чернильницы, пролились на бумагу. На двадцати страницах граф пытался убедить фрау Ребекку Шагал пригласить к себе в гости Сару. И Шагала. «И, конечно, Магду», - быстро дописал он.

- Что на этот раз?

В прошлый раз Магда заявлялась подобным образом в кабинет, когда не смогла найти ключи от подвала. И это было полчаса назад.

Она отерла руки о фартук и свирепо уставилась на фон Кролока.

- Фрейлейн Шагал совсем отбилась от рук, никакого с ней сладу! Я сразу заметила, что с ней что-то не так, как только она из своего пансиона на каникулы вернулась. А потом начались все эти ванны по ночам… Ой! – Магда сделала проворный маневр к двери. – В смысле, я ничего такого про вас не имела в виду, Ваше Сиятельство, и вообще, я почти уверена, что вы пытались образумить девочку…

- Образумишь ее, тут даже гипноз не поможет! Представь, я ей говорю про вечную жизнь, вечность, полет на крыльях ночи и полное затмение, а она спрашивает про водоизмещение ванны в замке. И про платья. Ну скажи мне, Магда, я похож на человека, то есть вампира, который знает, что носят сейчас в Париже? Пришлось пообещать ей красное платье, выписанное Гербертом по каталогу, и пару его корсетов. Их так много, что он и не заметит пропажу.

Оба вампира грустно вздохнули.

- И что на этот раз?

- Ну, она считает, что просто так сидеть в ванне скучно, особенно если это занимает бОльшую половину ночи… В общем, она прочила меня принести ей книги из вашей библиотеки. На что я, конечно, ответила решительным отказом, - быстро добавила Магда, глядя, как меняется в лице граф. – Сказала, что вам это не понравится… Ну да, слушала она меня!

- Не хватало еще, чтобы она начала рассуждать о марксизме, дарвинизме и тяжелой доли викторианских женщин!

- Не будет, ваше сиятельство, - заверила служанка, делая еще один шаг к двери.

- Ну и то хорошо. Что-то еще, Магда?

- … Она делает из них бумажных журавлей…

- Из книги?!

- … И отправляет по замку…

- Из книги?!

- … И пишет на полях любовные послания Альфреду.

- Да черт с Альфредом, но как она могла… Ладно, а что хоть за книга… была?

- Ну, там на обложке было написано что-то про Черный Грааль, - Магда поспешно захлопнула дверь. Так быстр она еще не бегала.

А идея повесить на дверь библиотеки амбарный замок перестала казаться фон Кролоку столь абсурдн





2. По "Темной Праге"



Задание:

Слова: Эдвард, критерий Джонкхиера, шторм, фотография, зоопарк.

Герои: Анна, Ева, Альфред Рэндалл

читать дальше

- Э, графиня, а вы уверены, что это была хорошая идея?

- Угу, еще бы. Развеется, отвлечется, наконец, - неуверенно проговорила Анна, заглядывая за плечо Евы и едва не получив в глаз осиновым карандашом.

- Молчи, вампирша! – привычно огрызнулась охотница, покусывая кончик своего «оружия». – Сходи, лучше, бутерброды сделай.

Анна обиженно пожала плечами и шепнула Рэндаллу:

- Знаешь, Альфред, чем бы дитя не тешилось… Хоть чему-то научится, а то ее грамотность на уровне первого класса церковно-приходской меня убивает похлеще серебра. Сделать в имени адресата – «Эдвард» - три ошибки, это еще уметь надо. Я уже не говорю про само письмо, в которой она обещала «убит иво самым жыстокем спосабом», и над которым мы рыдали всю ночь.

- Да пусть учится, - поморщился доктор, - а мы-то тут при чем?

- Ну а кто же ее научит, если не мы? – проговорила благотворительница Анна. – К тому же она еще должна подсчитать весь урон, который нанесла моему дому! А так же проинтегрировать, взять производную… ну и что там еще делают? – мстительно улыбнулась она во все клыки.

Ева отложила карандаш и взяла в руки фотографию, на которой довольная чета Варвиков была запечатлена на фоне горящего поместья. На заднем плане виднелись палатки, и, кажется, недалеко от огня была организована ярмарку и велась активная торговля спасенными из пожара сувенирами.

- Да я без всякой математики скажу, что вы денег на пражских гуляниях столько срубили, что в своей Бразилии половину страны скупить могли бы. Эх, что же ваш корабль в каком-нибудь шторме не разбился? Жила бы себе сейчас спокойно, довольная и счастливая.

- Безграмотная и необразованная! Нет, чтобы нас с мистером Рэндаллом благодарить, она еще и недовольна. Ну зоопарк! – вампирша, обиженная в своих лучших намерениях, отвернулась.

- Это почему еще зоопарк? – Ева потянулась к карману, в котором вряд ли лежала пудреница. А если и пудреница – то наверняка чистейшего серебра и освещенная лично Папой Римским.

- Макака потому что!

Анна вовремя нырнула под стол.

- Дамы, молчать. А вы, Ева, вы не отвлекайтесь, не отвлекайтесь. Вот скоро закончим с простым, и перейдем к чему-нибудь интересному. Критерий Джонкхиера например. Или этого, как его, Вилкоксона - мечтательно произнес Альфред.

Две пары ясных, незамутненных глаз уставились на него. Затем их обладательницы переглянулись и синхронно пожали плечами.

- Хм, да, я тоже считаю, что начнем мы с чего-нибудь полегче.

Альфред придвинул стул к Еве, умиленно глядя, как она выводит на линованном листе высокохудожественные каракули.

- Пишите, фрау: «2 + 2 -3 = …»





Правила участия:1. Вы можете задать мне 5 слов, которые я должна буду использовать в мини-фике. Так же вы можете сказать, какие персонажи должны в этом мини-фике упоминаться. И постараюсь написать драббл, т.е. минифик. Фэндомы, по которым я могу писать: - Бал Вампиров, Призрак Оперы, Элизабет, Стармания, "Темная Прага".



2. То же самое, только слова и персонажей дам вам я. И вы напишите с ними драббл. Фэндомы те же самые или по вашему желанию (я должна их знать).

Графиня Мария Лариш-Валерзее



читать дальше

Мария Луиза Элизабет Мендель родилась 24 февраля 1858 года в Аугсбурге (Augsburg), в Баварии. Она была незаконнорожденной дочерью женщины незнатного происхождения, актрисы Генриетты Мендель (1833-1891) и герцога Баварии Людвига Вильгельма (1831-1920).

Людвиг Вльгельм был старшим сыном герцога Максимилиана Баварского, однако отказался от всех притязаний и денежных стипендий, которые мог бы получить, став герцогом Баварии.

Генриетта Мендель родилась в Гессен-Дармштадте, играла в театре Großherzoglich Hessischem Hoftheater, где и познакомилась с Людвигом. В общем, в то время быть актрисой было очень перспективно - можно познакомиться с герцогом... или самим императором (вспомним Катарину Шратт).



Когда Генриетта была беременна вторым ребенком (сын Карл Эмануэль), был разрешен и организован морганатический брак с Людвигом Вильгельмом.

9 марта 1859 года от отказался от права на баварский трон, 9 мая родился сын, 19 мая Генриетта получила титул баронессы фон Валерзее, и, наконец, свадьба состоялась 28 мая 1859 года в Аугсбурге.

Ее дети также получили титул барона и баронессы фон Валерзее, однако сын Карл умер уже через несколько месяцев.



В детстве у Марии были прекрасные длинные светлые волосы, но по поведению скорее девочка-сорванец, чем благородная юная леди. Она увлекалась фехтованием и верховой ездой. Как она рассказывает (Замечу вскользь, что все написанное Марией в мемуарах надо делить на десять как минимум - ее фантазии хватило бы на несколько научно-фантастических фильмов), в возрасте 14 лет во время одной из долгих прогулок она встретила свою венценосную тетю - императрицу Элизабет Австрийскую. Когда Марии исполнилось 16, она переехала к своей тете в Вену и стала жить там. Ну, она понимала, что в Баварии ей ловить нечего, в отличие от столицы Австрии. Элизабет питала симпатию к жене своего брата (Людвиг Вильгельм - ее старший брат) и к ее дочери - Марии фон Валерзее. Она поддерживала этот морганатический брак, и всегда высказывалась, что не смотрит на принадлежность ко двору и аристократическое происхождение - симпатию Элизабет к Генриетте и Марии можно объяснить очередным ее вызовом обществу.

В общем, Мария стала весьма близка императрице, была ее наперсницей, хотя была того же возраста, что и сын императрицы - кронпринц Рудольф.



Уже с 16 лет Мария получала несколько предложений руки и сердца (читай: титула, и денег), одно даже от сына небезызвестного Бисмарка. В 1877 году, в возрасте 19 лет, Мария вышла замуж за Георга, графа Лариш фон Моних (Georg, Count Larisch von Moennich). Поженились они в замке Jagdschloß Gödöllő в Венгрии, брак был организован самой императрицей. Позже они развелись в 1896 году.



Графиня вышла замуж снова в том же году, ее избранником стал Отто Брукс (Otto Brucks) - певец. Брукс умер в 1914 году, и Мария снова выходит замуж (а вы сомневались?) в 1924 году. Это произошло в Нью-Джерси, и избранником ее стал Уильям Мейерс (William Meyers). Она писала, что этот брак был для нее лишь возможностью продлить визу, и следовательно, ее пребывание в Штатах. В своей книге "Секреты королевского дома" (Secrets of a Royal House) она даже не называла его по имени, используя вымышленное имя мистер Флеминг. В 1928 году они развелись.



Мария была материю 6 детей, которых родила между 20 и 42 годами. Отцом первых 5 был граф Лариш, последний - от ее брака с Отто Бруксом:

- Франц-Йозеф Людвиг Георг Мария (Franz-Joseph Ludwig Georg Maria (1878-1937))

- Мари Валери Францеска Георгина (Marie Valerie Franziska Georgine (1879-1907))

- Мэри Генриетта Александра (Marie (Mary) Henriette Alexandra (1884-1907))

- Генрих Георг Мария (Friedrich Karl Ludwig Maria (1894-1929))

- Фридрих Карл Людвиг Мария (Friedrich Karl Ludwig Maria (1894-1929))

- Отто Брукс младший (Otto Brucks, Jr. (1899-1977))



Франц-Йозеф был океанографом, Отто младший - музыкантом, Валери была миссионеркой в Африке. Потерявший рассудок от сознания участия матери в Майерлинговской истории, Генрих покончил жизнь самоубийством (проникся, видимо, историей Рудольфа).

О своих детях и мужьях Мария написала в своей книге. То, что она написала о первом муже - графе Лариш - не особенно тому льстило.



Жизнь Марии сильно изменилась после январских событий 1889 года, когда кронпринц Рудольф был найден мертвым в охотничьем замке Майерлинг неподалеку от Вены. Его труп был найден вместе с трупом Мэри Вечеры (Marie (Mary) Vetserа), баронессы, которая была его любовницей. (Об этом читайте ниже)



Роль Лариш в этой истории сводилась к тому, что она познакомила Вечеру и Рудольфа и покровительствовала их связи. Впрочем, Вечера была далеко не первой... но, увы, последней любовницей Рудольфа. В своих воспоминаниях она пишет, что сама была обманута, но скорее таким образом она хочет обелиться в этой истории. Впрочем, я не совсем понимаю тех людей, кто считает Марию виноватой в майерлинговской трагедии, словно она сама вложила пистолет в руку кронпринца. Точно также не понимаю тех, кто считает эту историю самоубийством из-за любви. Впрочем, я отвлеклась.

В общем, когда любовная связь Рудольфа и Вечеры подошла к своему кровавому завершению, Мария полностью ощутила на себе гнев императорской семьи и попала в их немилость.



***

В течение Первой Мировой войны графиня в течении шести месяцев служила в качестве контролера в организации Красного Креста, отвечая за снабжение госпиталей. Ее сын Отто был призван на службу в последний год войны, до того, как он был поражен отравляющими веществами и ранен.



Сама она жила в Метце (Metz) в Альзасе, городе, который перешел потом к Франции. Она потеряла все свое имущество и вынуждена была вернуться в Мюнхен. Город после политического переворота был контролем Совета Рабочих и Солдат. Это было время, которое она описывает "когда Красный террор захватил Баварию в свои кровавые когти" и "каждый "буржуа" был под подозрением, каждый член аристократии становился смертельным врагом". Нам это известно по нашим же событиям 17 года и далее.

Мария страшно нервничала, когда ей приходилось показывать свои документы, где она значилась как член королевской семьи Виттельсбахов; затем ей был выдан "Красный паспорт", где ее титулы не значились, а написано было лишь "Мария Валерзее, медицинский ассистент и сестра". На некоторое время она стала фельдшером, однако это было далеко не лучшее время, которое Мария в красках описывает в своих мемуарах.



Позже графиня покинула Мюнхен и переехала в Берлин, где работала официанткой, поваром, посудомойкой и прачкой. Ей платили значительно меньше, чем полагалось по установленному законом минимуму. Ее сын Отто в конце концов заработал немного денег и смог вернуть мать назад в Мюнхен.



В конце концов, после описания истории ее жизни, появившейся в американской прессе, она получила приглагние посетить санаторий в Штатах, организованный Уильямом Мейерсом и его бизнес-партнером. Как было сказано раньше, Мария вышла замуж за Уильяма. Они жили некоторое время во Флориде, затем перехали севернее, в Нью-Джерси.





В своей книге "Секреты королевского дома", опубликованной в 1936 году, графиня пишет, что "она вернулась в свою родную Баварию снова, пребывая в тени того богатства, где была рождена".

Графиня Лариш умерла 4 июля 1940 года в Аугсбурге.



Лариш написала две книги:

- "Мое прошлое" (1913 год), подписанную: "Воспоминания о королевских дворах Австрии и Баварии; вместе с настоящей историей событий, предшествующих трагической смерти Рудольфа, кронпринца Австрии" (349 страниц).

- "Секреты королевского дома" (1936 год). 294 страницы и 26 иллюстраций.





Что случилось в Майерлинге.



Мария стала изгоем после событий в Майерлинге в 1889 году. После смертей ее кузена Рудольфа и его любовницы баронессы Вечеры графиня Лариш стала персоной нон-грата, т.к. именно она познакомила их, и, для каких-то своих целей, была сводницей в их отношениях, а так же передавала деньги от кронпринца баронессе.

По одной из версий она сама получала за это какие-то "чаевые", однако это звучит не особенно убедительно, ведь сама Мария нищей не была.



Что случилось в тот день (вернее, ночь), 30 января 1889 года, обсуждает до сих пор. Было ли это двойное самоубийство, убийство/самоубийство *убил ли Рудольф Мэри Вечеру?* или даже двойное убийство?



Кронпринц (год рождения - 1858) был женат на Стефании Бельгийской, свадьба состоялась в 1881 году. Считается, что эта свадьба была организована без любви, типичный для тех времен брак между королевскими домами. Рудольф и его жена имели одну дочь, больше иметь детей Стефания была неспособна.

У Рудольфа было много любовниц даже после женитьбы; одной из них и была Мэри Вечера.



Несколько дней в Майерлинге он провел только с Мэри, позже состоялась большая охота. В том, что баронесса осталась с ним не было ничего необычного, люди, знавшие Рудольфа, говорили, что его часто сопровождали женщины - это не было впервые.



Да день до смерти Рудольф не охотился с остальными, и ушел рано обеда, решив поужинать с Мэри наедине. На следующий день слуга должен разбудил его в 7 утра и был отослан с просьбой вернуться через полтора часа. Когда он вернулся, никто не открывал, и было приказано взломать дверь - два трупа было найдено.



Немедленно была придумала легенда-маскировка. Всех гостей попросили удалиться, объявили, что кронпринц болен. Тело Вечеры было перенесено в другую комнату. Императорская семья была поставлена в известность.



Тело Мэри было немедленно захоронено с минимальными церемониями. Она так и не смогла упокоиться с миром - ее могила была осквернена ворами в 1950х и снова в 1990х, кто хотел провести вскрытие с какими-то своими целями.



Некоторые считают, что Рудольф совершил самоубийство из-за того, что посчитал себя безумным, унаследовав от матери болезнь, которая была нередкой в роду Виттельсбахов. Безумными были названы также король Баварии Людвиг II и его брат - Отто. Это вызвало депрессию кронпринца, что и стало причиной самоубийства. Кстати, мысли о семейном безумии ни раз посещали и его мать - Элизабет.



Другие подозревают, что он был убит или доведен до самоубийства австрийской тайной полицией, так как его взгляды были куда либеральнее, чем у его отца-императора. Говорили, что он хочет встать на трон Венгрии. Также он резко протестовал против дружбы Австрии и Германии.



Ну и наконец еще одна версия, что Рудольф хотел получить разрешение на развод со Стефанией, чтобы жениться повторно (на Вечере ли - не известно). Разумеется, императорская семья резко протестовала против этого.

Эмили Бронте, "Грозовой перевал".

читать дальшеЯ уже не помню, читала ли я эту книгу раньше, или только пролистывала, но сейчас читала, словно впервые. А может и правда впервые.

В общем, я понимаю, что это классика и все такое, но не могу сказать, чтобы мне все это понравилось. Понятно, что романтизм, он в Африке романтизм и о правдоподобии говорить не приходится, но слишком уж все там нереально. Эдакая страшная сказка. Только все больно уж сумасшедшие. От этого болезненного сумасшедствия я сама, читая, чувствовала себя больной, хоть мне и интересно было узнать, что там будет дальше.

Знаете, я люблю вампиров. Потому что их не существует, это образ, который олицетворяет что-то-там. Им простительна жестокость и всяческие ужасы, как и оборотням, и привидениям и прочим вымышленным существам. А вот читать про жестокость людей мне не приятно. Потому что становится страшно от мысли, что такое может быть и с тобой. В этой книге главные герои - Хитклиф и Кэтрин - вызывали у меня не симпатию, отнюдь, а резкую неприязнь. Не знаю, что задумывалось автором, судя по всему, ей самой Хитклиф если не симпатичен, то она его понимает, я же - нет, я терпеть не могу таких людей. Да и Кэтрин-старшая, слишком уж она... слишком. Слишком во всем. Можно списать на сумасшествие, но опять же, автор скорее хотела показать эдакий ее бунтарский и вольный характер, нежели поехавшую крышу. Кэтрин-младшая, конечно, поспокойнее, впрочем эта ее привязанность к сыну Хитклифа, какая-то совершенно нереальная и неправдивая, не заставляет меня поверить. Это же не любовь - во всяком случае, как показала сама автор. Любовь в ее изображении - это, наверное, то, что связывало Хитклифа и Кэтрин-старшую. Если это так, то упаси меня Бог от такой любви.

Персонажам же, которые были мне симпатичны - Эдгар и Изабелла, брат с сестрой, автор оставила какое-то совершенно второстепенное место - оттенять главных героев. Они, во всяком случае, были мне понятные в своих мыслях и поступках, они обычные, нормальные, приятные люди. Историю про них я бы с удовольствием почитала.

Что мне в книге понравилось, так это сама форма рассказа, когда он идет от лица персонажа, который вообще никаким боком к происходящим событиям не относится, а повествует ему женщина, которая была скорее не участником событий, а взглядом со стороны. В общем, люблю такие завороты, сама сейчас так пишу

Несколько картин из последних подборок Анны Варвик.

читать дальше







http://anna-warvick.livejournal.com/160201.html











http://anna-warvick.livejournal.com/159809.html











http://anna-warvick.livejournal.com/159588.html











http://anna-warvick.livejournal.com/159043.html











http://anna-warvick.livejournal.com/158041.html





http://anna-warvick.livejournal.com/158624.html





http://anna-warvick.livejournal.com/156746.html





http://anna-warvick.livejournal.com/155369.html

Вот мы часто говорим, читая книгу, или фан-фик, или что угодно: "Да она же типичная Мери Сью" - как определение того, что она банальна, предсказуема и одновременно с этим вся из себя прекрасна.читать дальше

Почти никому из нас не нравятся М-С, только вот все вкладывают в это определение самые разные субъективные понятия.

Но, как бы то ни было, писать про Мери куда легче, чем про них же потом читать.



От dolorka мне досталась тема "идеальная героиня романа".

7 фактов, 7 ассоциаций, какой она должна быть. Пишу, разумеется, субъективно, т.е. какая героиня будет идеальная для меня.



1. Она должна быть интересной. Не обязательно в смысле "интересной внешности" или "интересного характера" - она должна быть интересно написана. Ведь мы говорим о романе, так? Она может быть любой, совершенно любой, но читать про ИГР (идеальную героиню романа) должно быть очень интересно. Интересной ее обычно делает некоторый набор качеств, иногда - довольно противоречивых, которые у каждого автора разные, и назвать их я не берусь. Наверное - чем дальше от штампов, тем лучше.



2. Она должна быть обычной. Мне интереснее всего читать про ИГР, которую я могу понять, жизнь которой - представить. Поэтому принцессы и прекрасные воительницы из фентещи чаще всего пролетают. Должна быть обычной, но не обыденной. Понятной, но не скучной.



3. Я обязательно должна понимать ход ее мыслей, в чем-то

сочувствовать, в чем-то - злиться на нее. Но должна быть логика, которая, может быть, не будет мне нравиться. Но быть она все равно должна Поступки ИГР должны чем-то объясняться, и чем сильнее и крепче мотивация, тем лучше. С трудом понимаю героинь, которые действуют "по интуиции и наитию" и при этом всегда оказываются правы.



4. Т.к. читать больше всего я люблю книги прошлых времен, или хотя бы о временах прошлых, ИГР просто обязана вести себя в тех рамках, которые устанавливает эпоха. И меня очень сильно раздрожает, когда героиня из этих рамок выходит - автор показывает, насколько она необычна, удивительна и т.д. Нет, конечно свои исключения есть любое время... Только вот я про эти исключения читать не люблю, если это не нон-фикшн о реальном историческом персонаже. Однако даже самая далекая эпоха не дает разрешения ИГР быть глупой.

Быть умной - одно из важнейших качеств моей ИГР. Ум проявляется по разному - не обязательно начитанность.



5. Внешность... Вопрос хороший. Мне кажется, описание ИГР не должно зацикливаться на внешности. Но все же, какая она? Не люблю крайности, когда героиня либо безмерно красива, о чем автор не забывает напоминать нам, забывчивым читателям, на каждой странице. либо же наоборот, описывает, что она не так уж и хорошо, однако все окружающие уверяют ее в обратном, а противоположный пол падает штобелями. Скорее всего, она должна быть симпатичной. Приятной. Красивой? да, почему бы и нет? В принципе, некрасивых людей мало, почти все мои знакомые красивы по-своему. Только вот не нужно делать из внешность героини культ.



6. Характер. Очень люблю героинь, что называется, "с характером". Иногда - вздорных и капризных, иногда - сильных и жестоких. Впрочем, Ich из "Ребекки", которая особым характером не отличалась, мне тоже симпатична, но это из-за другого - я очень хорошо понимала ее поступки, она вообще близка мне.

Чаще всего мне в крингах нравятся такие персонажи, которых бы я в жизни обходила за версту, а именно - разные весьма гадкие особы.

В качестве примера хочется привести двух дам, которые, правда, не являются книжными персонажами, но буземно мне симпатичны. Первая - любимая наша дива-примадонна Карлотта из фильма "Призрак Оперы", и вторая - не менее известная в узких кругах женщина из истории Австрии - эрцгерцогиня Софи.

Они совершенно разные, и обе не книжные, но все равно они - ИГР.

Но это был, пожалуй, не совсем правильный пример. Подразумевалась, скорее всего, именно _главная_ героиня. Что ж, пусть это будет Сара в исполнении Кесслер, Tanz - тоже не роман, но в главности ей никто не откажет

Какой характер не люблю - так это, опять же, во всем идеальный.

А вот героиня, характер которой во всем положителен, и единственное, чего ей не хватает - крыльев за спиной и нимба над головой будет вызывать раздрожение. Вообще не люблю героинь, которые никогда ни в чем не ошибаются и которых автор априори ставит выше всех остальных.



7. Сюжет для ИГР

Любовный сюжет - это слишком банально, поэтому моей ИГР не подойдет. Может быть - детектив. Люблю женщин-детективов, они обычно все умные и интересные. И смелые. Но и они должны ошибаться, хоть иногда - все же они живые.

А еще лучше - какие-нибудь интриги, заговоры, в общем, что-нибудь, что даст возможность героине и себя показать, и гадость кому-нибудь сделать (ага, я люблю таких)), и пострадать...

В общем, после этого вывода уже никто не удивляется, что моя любимая книжная героиня - графиня де Ля Фер, леди Винтер и т.д. и т.п. - миледи.

И еще люблю страдательных героинь. Нет, страдать всю книгу - перебор, но чуть-чуть помучать можно. И - не из-за неразделенной любви, а из-з чего-нибудь более интересного! Могу еще написать противоположное - каких героинь я не люблю. Хотя, наверное, и так понятно.



И хочу задать френдам такой же вопрос: а ваша идеальная героиня, она какая?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра