мой рисунок вариант два эльфа темная

Кое-что важное.....

Его называли Паладином Света. Того, кто пил напротив чай – Князем Зла. Рогатый поправил челку и отхлебнул терпкий напиток. По крайней мере сегодня, этот тип не шутил насчет рогов. И абсолютной невезучести их обладателя с женским полом. Чай был вкусный. Такой, как он любит, особый.

Паладин молчал и теребил пальцами край белого плаща. Плохая примета. И неотвратимая, как две черные птицы Преисподней за окном. Они всегда сопровождали Рогатого на небо. Тоска и Печаль. Прекрасные имена. Ничего не скажешь…У Печали, кстати, был весьма жизнерадостный характер. Сам про себя, он звал их Наглость и Вредность.

-В мире Энгелмейра все смешалось. – загробным голосом начал тот, кого называли Паладином, а собственное имя он либо забыл, либо не говорил никому тысячи лет.

-Говори нормально, - поморщился Рогатый. – Мы не на совете.

Вздох. Паладин помолчал, настраивая замученные легкие на просьбу демона.

-Ты видел, что там творится?

-Да, - меня все устраивает, - улыбнулся Рогатый.

-ТЕБЯ. В том-то и дело.

Чай вдруг показался совсем не таким уж и вкусным. У каждого живого существа есть мечта. А еще – тоска по дому, такому месту, куда можно прийти, скинуть парадную хамскую ухмылку, одеть пушистые домашние тапочки и не заботясь о том ,что о тебе подумают включить аниме Миядзаки.

У Рогатого такое место было. Мир Энгелмейр. Такое-то измерение на куличиках такой-то матери. Повышенный магический фон, тесная связь с миром Хаоса, очень неустойчивая конструкция. Там возможно все в любой момент. Нормальные с такими мирами не связывались. Оттого Рогатый его и выбрал. Причем, не он один. Тихий, спокойный мир. Светлые вяло препираются с Темными в основном на уровне кто кому сколько денег должен. Сумеречные хаотики изучают магию, целители за умеренную плату лечат, стоматология на уровне. Требовать от мира большего, по мнению Рогатого, было бы просто неприличным.

И вот. Приехали. И туда добрался Паладин. Чтоб его любопытный нос…Рогатый всерьез забеспокоился. В его намерения вовсе не входил поиск нового дома. И не надо насчет Преисподней – там проходной двор, какие Миядзаки, какие тапочки?!

читать дальше -И чем тебя не устраивает Энгелмейр? – осторожно спросил Князь, боясь выдать свою заинтересованность.

-Там почти нет Света! – трагически сообщил Паладин.

Рогатый почесал черную шевелюру.

-А должен быть? – на всякий случай спросил он.

-Разумеется! Сам посмотри! Там сплошные оборотни, вампиры, демоны! И это не говоря уж о некромансерах, адептах Смерти, а о древних языческих чудовищах я вообще молчу!

Рогатый вспомнил одно такое чудовище. Голубоглазый, светловолосый в идеально отглаженном костюме…Любит сливочное мороженое и неплохо относится к благотворительности. Некромант вне категорий. Сын Зевса и кажется, львицы. По другой версии Афины и льва.

-Абсолютный кошмар! Да там людей почти не осталось!

-Да, да, конечно, - на всякий случай согласился Рогатый, выныривая из омута своих мыслей. –То есть как? Совсем?

-Ты меня не слушаешь, - дошло, наконец, до Палладина.

-Что ты, я очень внимательно тебя слушаю, - заверил демон. – А может ну, его, этот Энгелмейр пусть живут? – с надеждой предложил он.

-Ну уж нет, - категорически отозвалось его Сиятельство. – Должно быть РАВНОВЕСИЕ.

Рогатому тихо поплохело. Пора было собирать шмотки…



Здесь его называли Мефистрод. Еще Меф. Чаще всего, дружище Меффиус. Здесь его любили – за бьющую ключом жизнерадостность, за готовность дать в долг до конца света, бедняги не подозревали, что скоро им придется вернуть ему кучу денег. К сожалению. Ибо на мир Энгелмейр крадучись шагало РАВНОВЕСИЕ.

Мефистрод понимал, что ест здесь карамельное мороженное последний раз. Придут войска Света и Князю станет не до мороженного. Почему он своими руками должен разодрать на куски любимый мир? Свет – там. Тьма – здесь. И чтоб воевали. И не на бирже! Он возглавит Тьму, научит их тысячи новым пыткам и будет смотреть, как очередных его подданных вырежут во имя Добра. Еще поставят на колени, изнасилуют, зверски расчленят, и оставят на развод где-нибудь в резервации. У Паладина были свои понятия о Равновесии. Мефистрод устало опустился на скамейку. Кинул птицам семечек. Наглость и Вредность моментально их расхватали. Пришлось бросать еще, чтобы досталось другим воронам. Здесь они выглядели обычными каркающими пернатыми. Пока. Над головой светило безмятежно светлое Солнце. Лениво передвигались маленькие облачка. Сердечки – кто-то из высшей нежити развлекается. Они здесь вообще как дети. Маги хоть немного серьезней. И на сотни лет моложе. Сердечки. На противоположной стороне пруда, перед которым стоит скамейка, устроили пикник те самые древние чудовища. Максимилиан и Хам. Корзинку с едой не трогают, явно кого-то ждут. Наверное, Магистра Смерти. Интересно, они видят его? Вполне, кстати, может быть. В любом случае, они бывают достаточно вежливы, чтобы не лезть, раз сам не подходит.

Сердечки-облака….Умеет ли глупый Палладин любить? Из всех миров, которые они расчертили полями сражений. Как шахматную доску, больно ли ему покидать хоть один? Его дом – Вселенная, но любит ли он по-настоящему в ней хоть один клочок?

Мороженное таяло и капало на пальцы. Есть ли у Палладина друзья? Такие как рыжий, веселый Хам? Древний тиран, ужасный сластена. Не слопать все, что приготовлено Максом в корзинке до прихода друзей для Рыжика подвиг. В конце концов, ему нужно кормить три немаленькие формы, он же оборотень.

Скучает ли Палладин по кому-нибудь? Ученики – это понятно, а еще? Что-нибудь, не навязанное долгом?

Мефистрод зашвырнул обертку из-под мороженного в мусорку. Пошел к друзьям. Последний раз он может позволить Хамарру потрепать себя за рога и с улыбкой пожать руку Максиму. Князю – такое не положено. Друзья, впрочем, тоже…

Пикник пролетел. Фаринелло, Магистр ордена Смерти действительно пришел, рассказал свежих хохм из Черной Цитадели, там намечался чей-то уход и свадьба, все носились, как ошпаренные, Фаринелло еле сбежал. В корзинке были изумительные сэндвичи, приготовленные Максимом, и в воздухе витала радостная новость – приезжает Рамон. Все смеясь сочувствовали суровому Дону Диего, главе вампиров. Который обречен теперь на обнимание и постоянные «Диегушечки». Мефистрода могла бы ожидать та же участь. Обнимашечки, дразнения Рогатым и тягание за хвост. Могла. Но не будет.

Демон закрыл глаза, откинувшись на траву. Его силы здесь были равны обычным силам высшего демона. Когда-то он сам так решил. И…ни разу не пожалел об этом. Здесь он был равным. Но совсем скоро друзья превратятся в картонные фигурки на расчерченной войной планете. Максим и Рыжик примут сторону Тьмы, они же носферату в конце концов…А многие друзья окажутся совсем по другую сторону барьера. И их, отсылая на правое дело, Палладин не пощадит.

Оказывается, князья «зла» умеют плакать. Просто они делают это дома.



Только теперь Князь понял, насколько привязался, да полюбил Энгелмейр. И своих друзей. Ни в одном мире друзей у него больше не было. И ученика – такого настоящего. Не адепта Зла, тьмы и как где назовут, а просто ученика. Демоненка с большими глазами, который уже пару лет, как почти вырос, доверенного советом, кажется что вчера. Веселого. Озорного. Хранимого от бед. Только вот от войны и Света Мефистрод его защитить не мог. Скоро демоны Энгелмейра узнают, каково их назначение на самом деле. И вовсе не учиться в институте и шататься по клубам с друзьями, как наивно считает малыш и все его рогатое окружение.



Время пронеслось вихрем мимо. Князь ничего не мог сделать. Палладин ступил на землю Энгелмейра. И всем на свете был недоволен. Вампирами, расхаживающими среди дня, священником, отпускающим пошловатые шутки, какая ему Палладину разница, что вместе с другими целителями тот не спал всю ночь, спасая кого-то…Князь виновато улыбнулся настоятелю Грегори… Не понравился Палладину и огромный джип, пронесший мимо высшего демона с озорными глазами. Ничего не понравилось. Везде Палладин искал Свет. И воинов Добра. Но их не было. Спешат из школой дружной стайкой подростки – у кого аура ученика Света, у кого потемнее. Обсуждают сдутую контрольную.

-Три сырных булочки, пожалуйста.

-Только две осталось.

-Давайте две, - некромант Рабен закинул любимое лакомство брата в мешок, откуда торчала рукоять темного артефакта. Посмотрел на список. Оставались кристаллы, неплохо бы новый череп…тьфу, черт, не той стороной повернул! Саддат Рабен заспешил к магазину с фруктами.

Глаза Палладина стали какими-то хищными. Мимо него, сильно задев, прошел некромант, с аурой темной как небо без звезд. Мефистрод содрогнулся. Ничего не поделать в этом мире он все еще был простым высшим демониари. Сейчас он даже не был равен Палладину. Участь Рабена была предрешена.

Саддата отбросило назад. Черные кудри взметнулись, изумленные глаза от неожиданности стали из серых желтыми, вертикальными. Опираясь на одну руку, некромант таращился на Палладина, растянувшись на асфальте.

Вокруг Палладина разрасталась аура всепоглощающего света. Мефистрод невольно отвернулся. В таком облике и его слепило.

-Остановись! – закричал он.

-Почему? В этом мире столько зла! Оно должно быть наказано!

-Нет! Ты не дал ему даже шанса! – закричал Мефистрод, пытаясь не сгореть в сияющей ауре огня Палладина. –Ты не знаешь, черно ли его сердце!

-Я вижу, как черны его помыслы!

-Нельзя наказывать кого-то за то, чего он не совершал!

-Этот человек сделал много зла!

-Но за ним есть и добрые поступки!

-Добрые? Например??

Мефистрод замер. Вопрос сложный. Точно есть. Должны же быть!

Саддата Рабена он знал. Из темнейшей семьи драконов некромантов, рожденный от отца-черного дракона матерью зомби, Саддат был одним из сильнейших в семье. Честно говоря, когда понадобилось прибегнуть к его магическим познаниям, встретить адекватную личность с такой-то биографией, Мефистрод не надеялся. Но…на встречу пришел мрачноватый парень с серыми спокойными глазами, кошмарным чувством юмора и младшим братишкой, скачущем как стая крольчат – Малкольмом, Мальком Рабеном. Привыкший быть среди сильных, презиравший тех, кто слабее, Саддат тем не менее, не вписывался в понятия самого Мефистрода о зле. Человек как человек, не считая того, что полу-зомби полу-черный дракон. Ну заносчивый, хладнокровный как айсберг. Ради цели готов пожертвовать чем и кем угодно, что неоднократно доказывал. И все же…

-У него есть младший брат! –выпалил Мефистрод, уже жалея об этом.

-Будет интересно на него посмотреть, - поднимая руку со смертоносным сиянием откликнулся Палладин.

Настоящий Князь в своей темной ипостаси не сделал бы так никогда. Поняв, что его мир, его дом, все, кого он любит, сгорят сейчас так, как полу знакомый Рабен, Мефистрод закрыл Саддата собой. В этот миг он был готов умереть, проиграть, что угодно, только бы Палладин оставил Энгелмейр в покое.

Прямо в глаза сорвался свет и…растекся вокруг, мягко касаясь кожи…нежное искрящееся сияние, вроде того, что дарит снег…



Свет Палладина перестал доводить все вокруг до кипения, путем накаливания воздуха до 500 по Цельсию.



Сияние, окутавшее Палладина и Мефистрода исчезло ,унося странное чувство понимания и единения…почему-то оставив глаза мокрыми.



Удивленный Рабен проморгался.

-Извините! – улыбнулся он, поднимаясь с земли. –Я не хотел вас толкать.

Демон выдохнул. Чем был хорош Рабен, так умом, достаточным, чтобы не связываться с более сильными. Палладин тоже это понял. Презрительно посмотрел вслед Саддату.

-По одиночке зло жалко, - изрек он.

-Спасибо, - скромно ответил Князь. Помолчал и добавил. – Ты его сырные булочки раскидал. Подбери – и иди извиняться, добро ходячее.



А двое все это время сидели на крыше. Самый темный свет и самая светлая тьма. Они были вместе так долго, что отличить, кто же из них светлый, кто темный, было невозможно, если они этого не хотели. Сейчас, глядя на князей Силы, в них смутно шевелились какие-то воспоминания. Про странную войну, кучу черных крыльев, белых перьев, и крови, которая их объединяла. Про тех, кого называли Властелинами Силы… Ни Рыжику, ни Максиму, это определенно не нравилось. Очень.



Несколько секунд они провожали уходящих князей взглядом. Потом молча спустились по крыше вниз – в любимое кафе. Пара молочных коктейлей рассеяли тревогу, оставив только приятный осадок понимания, что, в конечном счете, все будет так, как захочешь.





На этот раз Палладин покинул Энгелмейр. Мир, где битву добра и зла каждый переживал в своем сердце. Мир, где его друг Князь, научился любить и теперь понял это. А, значит, принесет любовь и в другие миры. Относительно чего ты темный, относительно чего ты светлый…все же…относительно?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Складная зажигалка

Чирк- чирк вообще-то нож!

читать дальшеПо венам больно пляшет

И скоро кровь пойдет.



Я совру, что это любовь,

Я по правде устал.

Скоро ванна полна,

Ухожу, там увидимся вновь!





Я в записке своей

Ничего не скажу,

Я проститься звонком,

Тебя не разбужу…



Складная зажигалка,

Тупой похоже нож,

Повеситься мне негде,

Ты звонишь…

А мысли бегут к Эвану Готу...Чирк-чирк...Во сне училась кататься на коньках и жонглировать.

Когда все сброшено вниз, когда испарился даже твой старый девиз, ветер исчез...

Когда будут сброшены маски?

Потерять свою силу - легко.

Найти ее снова, зная, зачем она, наконец нужна...и ведь "чтобы было"...уже не подходит...

Что там за маской?

Сколько в сердце Тьмы и боли,

Столько ярости в глазах,

Если Тьма - она на воле,

Значит все – кранты и швах!



читать дальшеЕсли все внутри горит,

Скажешь ну его, тот спирт!

Значит пусть сияет ярче,

Все чего коснутся руки.

Упадешь ведь ты иначе,

А еще помрешь со скуки!



Струны рвутся у души,

Но прощаться не спеши,

На гитаре струны целы,

Реквием ему играли…

Он ушел уж, опоздали!



Чем темнее снятся сны,

Больше света дарит миру,

Чем больнее будет пень,

Тем его прекрасней песня!

читать дальшеУдовольствие похоронить Эбингейла обходится дорого...сначала надо оплатить его смерть, потом пенсию по инвалидности наемникам, которые за это взялись...потом следующим...

Эта война, ей все равно,

Когда нет тебя.

Ее придумали не мы,

Но только мы с тобой воюем

Ты знаешь, мы уйдем,

Придут другие.



Это – наша война!

Наш глупый способ жить!

Огнями нас свело!

Заставило любить!



читать дальшеНа моем столе

Бесконечных рой

Их отчеты о тебе -

Я пишу свой.



Не знает жалости, крутой,

Палач опасный,

Мерзавец из разведки

Как мы, да только чужой!



Как мало тебя

Среди казенных строк.

Я на полях нарисую

Другой портрет.



Суров и стог –

Ну, да, бывает.

Он любит сахар,

Крепкий чай.



Не переносит ссор,

Не терпит зло.

Он верит: сердца

Хватит на всех.



Не спит ночами

Днем разведка,

Луною добрые дела.

По чьей-то измученной

Усталой головою

Рука до боли затекла.



Да жаль, послать

Вот это нельзя…

Плююсь пишу:

Палач и гад…

В конце случайно –

Прости меня….





Другая война,

читать дальшеГде нет больше сил.

Другая война, где кровь –

Не нужна.

Пустая комната и

Приоткрытая дверь.

Ждать часами

На крыше с винтовкой

Было проще, чем завтрак теперь…



Мой мир, где войны больше нет,

Это мир мокрых улиц и крыш,

Это мир где бесшумною тенью,

Не за мной ты, а рядом скользишь!

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра