К эпохе Регентства британская почтовая система зарекомендовала себя совершенной и надёжной, что сделало написание писем очень эффективным средством коммуникации. Леди и джентльмены тратили много времени на написание писем, но женщины считались самыми желанными адресантами. «— Я иногда задумывалась, — с сомнением сказала Кэтрин, — верно ли, что женщины пишут письма лучше мужчин. Говоря по правде, я не уверена, что в этой области превосходство всегда принадлежит моему полу. — Джейн Остин «Нортенгерское аббатство» читать дальшеС раннего возраста написание писем занимало важное место в жизни женщины. В школе-интернате уроки письма включали чистописание — красивый почерк был ценным достижением, орфографию, также известную как правописание, и искусство написания писем, в том числе как начинать и заканчивать свои послания подходящими фразами. Поскольку письмами часто делились среди своего круга общения, акцент на подходящих формулировках и содержании имеет много смысла. Идеальный стиль избегал как формальности, так и вульгарности, придерживаясь надлежащего среднего тона. Не все письма предназначались для чужих глаз. Некоторые фрагменты могли быть прочитаны вслух публике; иногда отправитель самостоятельно подчёркивал отрывок, который можно было озвучить прилюдно. В остальном письма считались очень личными и хранились в запертых ящиках, чтобы уберечь их от посторонних. Дамы очень тщательно следили за перепиской и обратной связью. Для этого делали заметки, чтобы не забыть отослать письма всем, кому нужно ответить. В некотором смысле это похоже на современную практику помечать электронные письма, чтобы не забывать отвечать на них. Чем больше вещей меняется, тем больше они остаются неизменными. Поскольку бизнес, как правило, был сферой деятельности мужчин, женские письма принимали две основные формы: официальные письма и неофициальные личные. Какими были официальные письма? Такие письма отправлялись особых случаях. Рождение, смерть, свадьба - вот некоторые из событий, которые могли послужить поводом. Зачастую их приходилось писать второпях. Информация о смерти распространялась как можно быстрее, чтобы люди смогли присутствовать на похоронах. Этикет предполагал использовать чёрный воск для печатей на таких письмах в качестве предупреждения о том, что содержалось внутри. В официальных письмах и последующей ответной корреспонденции ожидалась соответствующее и элегантное сообщение. Но как обеспечить правильный тон? Не бойтесь таких книг, как “The Complete Letter-Writer" или "Polite English Secretary” (Лондон, 1789), они содержали коллекцию готовых типовых писем, содержимое которых можно было копировать и изменять в зависимости от случая. В то время как современный этикет счёл бы такое письмо в значительной степени неискренним и даже оскорбительным, в эпоху Регентства оно бы считалось добрым и вдумчивым. "Теперь я достигла истинного искусства написания писем, которое, как нам всегда говорят, состоит в том, чтобы выразить на бумаге в точности то, что можно было бы сказать тому же человеку устно" . — Джейн Остин в письме Кассандре. Настроения Остин отражали общую точку зрения. Неофициальные, личные письма были продолжением искусства беседы и в идеале должны быть такими же, как и живая беседа. Следовало соблюдать ожидаемые правила вежливости. Прежде чем начать беседу, требовался комментарий к предыдущей новости, иногда развёрнутый. После этого новости дня и информация о семье будут иметь приоритет над темами. Поскольку почтовые расходы удваивались при отправке писем на двух листах и увеличивались в четыре раза при отправке более тяжёлых писем, приходилось ужиматься. Для этого использовались хитроумные приёмы, чтобы уместить как можно больше на одной странице. Игнорирование абзацев, использование инициалов для имён и символов, таких как амперсанд, может помочь максимизировать общение. Как только лист заполнялся, страницу поворачивали на 90 градусов и снова писали этом направлении. Те, кому есть что сказать, могли перевернуть его ещё раз, чтобы написать по диагонали. Должно быть, чтобы потом прочесть такой лабиринт, требовались некоторые усилия. Вот так, к примеру превью Как только важные новости были описаны, можно переходить на более приятные темы. Поскольку личные письма должны доносить получателю направленные к нему чувства любви, почёта и уважения , непринуждённые проявления привязанности были уместны. Новости моды, путешествий, а для мужчин и спорта часто занимали оставшееся место на странице. Работы популярных художников, их жизни, дома и произведения также служили отличной основой для личных писем. отсюда *** Руководство по использованию почтовых сургучных печатей читать дальше Цвет сургуча указывает на тип письма, чтобы получатель знал о срочности либо деликатности переписки. Красный — для официальной или деловой переписки. Также употребляется если другие цвета не подходили. Черный означает траур, смерть или другие плохие новости. Его нельзя употреблять в других случаях, дабы избежать излишнего потрясения. Голубой — указывает на романтику или страсть. Чем насыщеннее цвет, тем ярче выражаемые чувства. Зеленый — для повседневной или дружеской корреспонденции. Белый — для приглашений на частные торжества и празднества, в особенности свадебные. Розовый — для поздравлений и восхвалений. Металлические цвета, такие как золотистые или серебристые только для дамской дружеской переписки. Металлические и другие необычные печати (именуемые "gay waxes") не должны использоваться в мужской либо деловой переписке. Смешанные цвета указывают на смешанные чувства. Вид печати (рисунок оттиска) указывает на характер письма и на то, насколько хорошо переписчики знакомы друг с другом. Фамильный герб или сигила используются в официальной корреспонденции касающейся вашей семьи или положения или при внутренней переписке между членами одной семьи. Монограмма (или вензель) — как для деловой, так и повседневной почты. Простая круглая печать без оформления подходит для большинства писем. Печать с девизом, а также оригинальные, необычные декоративные печати выражают степень знакомства между корреспондентами и должны быть оставлены для частной неформальной переписки между близкими друзьями, родственниками либо любовниками. отсюда

В Великобритании праправнучка лондонского полицейского смогла установить личность Джека Потрошителя, пишет британская газета The Telegraph.

Согласно информации издания, женщина является сотрудницей Оксфордского университета. Она полагает, что знаменитый маньяк — это Хайам Хаймс.

По словам родственницы полицейского, она смогла идентифицировать Хаймса по отличительным физическим признакам — у него не гнулась левая рука и была шаркающая походка. Также мужчина жил в том районе, где происходили убийства, и хорошо умел пользоваться ножом.

До этого российский разработчик и автор Telegram-канала Denis Sexy IT Денис Ширяев с помощью нейросети воссоздал фотопортрет мистической криминальной фигуры XIX века — Джека Потрошителя.

За основу он взял теорию, согласно которой, серийным убийцей был немецкий торговый моряк Карл Фейгенбаум. www.gazeta.ru/social/news/2023/07/16/20881982.s...

Немножко еще поискала информацию по пенсии Ватсона, и решила собрать все в один пост. Военный хирург получал жалованья ок.200 фунтов в год. Из них вычитались полковые взносы на офицерский клуб (оплата столовой, вина и проч.), траты на пошив формы, жилье и питание (если не предоставлялось бесплатное), слугу или кухарку, лошадей и фураж (при надобности). Еще полковые врачи сами покупали себе хирургические инструменты, дополнительные лекарства. Также у Ватсона был ординарец. Правда, выяснить не получилось - доктор вычитал ему из своей зарплаты, или Мюррею платили из казначейства. Так что в итоге оставалось немного - хорошо, если половина. И, чтобы скопить себе на частную практику по выходе в отставку (при этом жалованье урезалось наполовину), приходилось послужить хотя бы лет десять. читать дальшеКандидатские экзамены для поступления в военные хирурги сдавали в Лондоне, прошедшие их зачислялись в Армейский медицинский департамент в качестве хирурга на испытательный срок и отправлялись в Нетли на 4 месяца, где получали во время учебы стипендию 8 шилл. в день. Затем они направлялись к месту назначения в качестве хирурга в чине лейтенанта (ассистенты хирурга к 1878 году уже не существовали) с жалованием 200 фунтов в год и контрактом на 10 лет. После пяти лет службы хирурги получали уже 250 фунтов в год, а после шести приравнивались к капитанам. Финансовое положение военных хирургов было, прямо скажем, незавидное по сравнению с их гражданскими коллегами, и Ватсон оказался среди тех 19 кандидатов, которые в 1878 году претендовали на 40 вакансий. На что могли рассчитывать молодые джентльмены-медики, записываясь в армию? На тяжелую неблагодарную работу, низкие статус и жалованье, бродячую жизнь в полку, прозябание в какой-нибудь далекой колониальной дыре и большой риск там заболеть, или погибнуть в очередном конфликте. Поскольку военные врачи имели только «относительное» звание, они занимали положение в армейской иерархии ниже офицеров, несмотря на возраст, срок службы и заслуги. Медицинские колледжи отговаривали своих студентов вступать в Армию, пока статус и плата не улучшились. Кстати, по рассказам Конан Дойла хорошо прослеживается некоторая, эээ, наивность и незамутненность нашего бедного Ватсона. Да и в гражданской карьере врача он, строго говоря, не сильно преуспел, занимаясь больше приключениями с Шерлоком Холмсом, чем практикой. Неудивительно, что, Армейский медицинский департамент испытывал постоянный многолетний дефицит врачей (да и проблемы с их качеством, кстати, тоже), которые старались искать счастье в другом месте. *** По Дойлу, в 1878 году Ватсон получил степень доктора медицины в Лондонском университете, после чего проследовал в Нетли, чтобы пройти курс обучения, предусмотренный для армейских хирургов. Завершив там свои штудии, он был назначен ассистентом хирурга в полк. В начале 1881 года он вернулся в Англию с разрешением отечески заботливого британского правительства попробовать восстановить здоровье в течении девяти месяцев при жаловании в 11 шиллингов и 6 пенсов в день. «После окончания занятий я был назначен ассистентом хирурга…» («I was duly attached … as Assistant Surgeon». В 1878г. этого звания уже не существовало. С 1873г. звания армейских врачей выглядели следующим образом. Ассистенты отменялись. Все служившие на момент подписания указа «полные» хирурги производились в хирург-майоры (равно майору, после 20 лет службы- подполковнику), а ассистенты - в хирурги. Звание хирурга теперь давалось сразу при назначении врача. (Но, до 1898г., строго говоря, медики не являлись армейскими офицерами, а считались гражданскими, приданными военным структурам). В списках врачей аббревиатура AS (Assistant Surgeon) встречается последний раз 30 марта 1872г. ... После у всех первой аббревиатурой в биографии стоит S- хирург. Именно это звание и должен был получить доктор Ватсон - Хирург, с относительным равенством лейтенанту. Размеры оплаты врачей по указу 1873г. Хирург, со сроком службы до 5 лет- 10 шиллингов в день и 6 на «половинном». С увеличением службы - до 17 шиллингов пенсии после 20 лет (но уйти в отставку после 20 лет службы лишь хирургом, это конечно сурово….). Хирург-майор – жалованье от 17 шиллингов 6 пенсов до 1 фунта 7 шиллингов. И «пенсия» от 11 шиллингов до 1 фунта. Хирург-генерал получал от 2 фунтов до 2 фунтов 10 шиллингов в день. И «половинное жалованье» 1 фунт плюс от 10 до 17 шиллингов. Право на «пенсию» офицеры в разное время имели после 20 или 25 лет службы. С 1873г.- 25 лет. «Половинное жалованье» было равно 7/10 полного ежедневного. Но для этого необходимо было подпадать под ряд параметров. Например, отслужить в своем звании не менее 3 лет (а не сразу убежать в отставку при повышении), или иметь за плечами 10 лет службы за морями вне зависимости от звания, или 5 лет в действующей армии. Отслужившие 25 лет, но не подпадающие под эти условия получали 7/10 от жалованья своего последнего повышения. Кто уходил после 20 лет службы получал «половинное жалованье» равное половине своего полного жалованья. Уходящие в отставку по другим причинам, и до этих сроков, получали лишь временное половинное жалованье на такой период и пропорцию, какие сочтет нужным Военное ведомство, исходя из сроков и заслуг каждого конкретного врача. Подробных данных, чем они примерно руководствовались при начислении, пока не нашел, но по логике здесь должны были учитывать ранения, награды, рекомендации, участие в боевых действиях и тп. *** В 1876г снова произошли изменения. Генералы-хирурги были сразу приравнены к генерал-майорам, а заместители к полковникам. Хирурги-майоры произведенные за отличие становились подполковниками ранее 20 лет службы. Срок службы устанавливался в 10 лет. После чего надо было проходить комиссию вновь. Кто ее не прошел или не захотел продолжать службу сам, получал вместо пенсии единовременно 1000 фунтов. 28 апреля 1876 года вновь изменены условия службы военных медиков. Были окончательно отменены все полковые назначения. Департамент стал единым. Независимо от продолжительности службы человека и того, куда он поступал изначально, все могли быть переведены и назначены куда угодно по усмотрению начальства Департамента. Медицинские работники теперь записывались срок 10 лет, по истечении которого шестерых рекомендовали к повышению, а остальные могли уйти в отставку. Они получали единовременно 1000 фунтов вместо пенсии. С 1876г. хирурги начинали службу на 250 фунтах в год, а с учетом разных надбавок доходило до 318. Но дальнейшего роста зарплаты не было следующие 10 лет службы. С другой стороны, жизнь в Индии была дешевле, чем в Англии. *** 27 ноября 1879г. вводилось еще одно звание - Бригадный хирург. Оно было между старшим хирург-майором и заместителем хирург-генерала и равнялось подполковнику. Давалось заслуженным врачам, отслужившим не менее 8 лет за границей (но без учета лет в звании помощника хирурга). Заместители выбирались из числа этих «бригадиров», при чем они должны были отслужить 10 лет за границей, включая 3 года в Индии. «Полные» генералы назначались из числа заместителей с учетом опыта и заслуг. 2 декабря 1879 года военное ведомство обнародовало Королевский указ от 27 ноября 1879. Он отменял 10-летний срок службы, повышал жалованье и пенсии, предлагал и другие материальные преимущества, чтобы повысить популярность Департамента и привлечь молодых врачей. Военные медики по новым правилам были разделены на два класса. В класс А входили все поступившие до указа 1876г.; Класс Б - те, кто был допущен в течение ограниченного периода действия указа 1876, «краткосрочники» с 10-летним сроком. В категорию Б как раз попадал доктор Ватсон. Офицер класса Б имел право перейти в класс А, отслужив 2 года (т.е. до 1881г) и получив рекомендацию директора Департамента. Указ 1879г., как уже говорилось, повышал «зарплату» ряду категорий врачей. Генерал теперь имел 2 фунта 15 шиллингов в день и 2 фунта пенсии. Хирург-майор- 1 фунт (и немного выше с учетом выслуги). Хирург 200 фунтов в год, а на испытательном сроке только 8 шиллингов в день! Свыше 10 лет- 250 фунтов. При отставке и хирург и хирург-майор получали 1250 фунтов единовременно после 10 лет или 1800 после 15. Итак, еще один штрих к биографии нашего доктора. Поступал он в 1878г., когда интерес к военно-медицинской службе со стороны молодых врачей падал, а угроза войны росла. При этом Ватсон попадал под действие указов 1876 и 1879г., то есть становился сперва «краткосрочником» на 10 лет, а потом «офицером класса Б». Трудно сказать, захотел бы он продолжать свою службу и перейти в категорию А, или отслужив свой 10-летний контракт все равно ушел бы. И рекомендовали бы его к повышению или просто к дальнейшему прохождению службы. *** С 1881г. вводился термин «отставное жалованье» (а «половинное» сохранялось как разновидность для действующих офицеров). Это было одновременно вознаграждение за службу и гарантия, что при необходимости его можно будет призвать обратно, иначе он должен будет вернуть полученное. Пенсия по ранению медицинским чиновникам в Индийской Армии назначалась как соответствующим по чину боевым офицерам, и при ранении, не граничащим с потерей конечности (т.е. более легком) могла быть по усмотрению министра по делам Индии назначена на срок от трех до 12 месяцев в размере полного жалования. Пенсия по выходе в отставку (по инвалидности, как непригодный к дальнейшей службе) - составляла порядка 100 фунтов в год для офицеров. Она выплачивалась ежеквартально из фонда Челсийской больницы (Chelsea Hosptial funds) через почтовые отделения. Мы точно знаем размер пенсии Уотсона в 1881 году, платившейся ему правительством в течении девяти месяцев для восстановления здоровья - 11 с половиной шиллингов в день. Позднее он получал то ли военную пенсию по ранению/инвалидности, то ли половинное жалование как военный хирург в запасе – в двух разных рассказах Конан Дойл указывал разные варианты. Не выслужив и пяти лет, Ватсон был ранен и отправлен в Англию. Военный хирург, не прослуживший 5 лет, мог рассчитывать на полгугодовой оплачиваемый отпуск по болезни или ранению с выплатой не более шести шиллингов в день. Ему могли по решению медкомиссии разрешить еще полгода отпуска, на этот раз неоплачиваемого, после чего, если он не возвращался обратно на службу, контракт с ним разрывался. Ни на какую пенсию Ватсон при его двух годах службы рассчитывать, судя по публиковавшимся в медицинской прессе правилам, не мог. С другой стороны, получать Ватсон должен был в соответствии с описанными выше «расценками» из расчета, что он служил в 1878-80гг. в звании Хирург со сроком службы до 5 лет. Не совсем ясно пока, какая «пенсия» ему должна была быть назначена. С одной стороны мы помним, что офицеры, уходящие в отставку раньше времени получали индивидуальный расчет. И это хорошо накладывается на фразу Конан Дойла о докторе «с непоправимо подорванным здоровьем, зато с разрешением отечески-заботливого правительства восстановить его в течение девяти месяцев», видимо на половинном или даже полном жалованье. С другой стороны мы уже знаем, что «краткосрочникам» пенсия не полагалась, а лишь единовременная выплата. В нашем случае 1250 фунтов, но 5 или 10 лет-то он так и не отслужил. Какая-то меньшая сумма за 2-3 года службы и боевое ранение? Вряд ли удастся узнать. Возможно, среди друзей и коллег молодого Конан Дойла были бывшие военные врачи, служившие до отмены звания Ассистента, и он не критически перенес их рассказы и полученные сведения на вымышленную биографию Ватсона. В конце концов, сам Конан Дойл не служил. *** Военным врачам, как мы видим, жилось тяжело. Им было трудно содержать семью (если таковая была), свои лучшие годы и здоровье они отдавали Армии, при этом их социальный статус был низок. Их не особо уважали, как в армии, так и на «гражданке». Не было постоянного дома, круга друзей, надежд на карьеру, да и просто постоянства. Врача (особенно после 1873) могли перевести куда угодно, не спрашивая его желания, при этом могли быть потеряны деньги за униформу, полковые вычеты и несбывшиеся планы. Зарплата гражданских докторов была выше. Не говоря уже о реальных шансах погибнуть в бою, умереть от тропических болезней или остаться инвалидом с подорванным, «у черта на рогах», здоровьем. (Что с Ватсоном и произошло). Ватсон был ранен в левое плечо пулей из винтовки, раздробившей кость (по-видимому, ключицу) и задевшей подключичную артерию. У него было также ранение в ногу, но в тот момент оно показалось менее серьезным. Наверно, пуля прошла через мышцы икры, не задев кость, но повредив нервы или мускулы. Хотя сам Уотсон это не уточняет, Холмс позже упоминает простреленное ахиллово сухожилие. Эта рана имела более длительные последствия, нежели поврежденное плечо. Вне всякого сомнения, Ватсон был серьезно болен, но его утверждение, что он «много месяцев… находился между жизнью и смертью», снова несколько преувеличено. Обычно брюшной тиф длится около пяти недель, так что это не столь уж длительная болезнь. Конечно, эти мучительные недели показались ему месяцами. Фактически он провел в пешаварском госпитале менее двух месяцев, поскольку к концу октября вернулся в Бомбей. За это время Уотсона обследовал медицинский совет, который решил, учитывая, что он «выглядел… слабым и истощенным», немедленно отправить его в Англию. В Англии у него не было «ни единой родной души» – следовательно, к этому времени его родители умерли. Старшего брата тоже не было в живых: хотя его ждали хорошие перспективы, он пристрастился к выпивке и умер в бедности, оставив Ватсону золотые часы (стоимостью в 50 гиней), принадлежавшие их отцу. (Хотя возможно, было еще кое-что, менее ценное. Что также не решало затруднений.) Выписавшись из госпиталя в Нетли, Ватсон направился в Лондон, знакомый ему по студенческим временам в Бартсе. Он поселился в гостинице неподалеку от Стрэнда и приобрел щенка бульдога, чтобы тот скрасил его одиночество. Это было «неуютное, бессмысленное существование», которое делали еще более безрадостным финансовые проблемы. Когда Уотсон был освобожден от военной службы по инвалидности, ему назначили пенсию 11 шиллингов 6 пенсов в день, которой должно было хватить, чтобы обеспечить умеренный комфорт. Фактически эта пенсия была больше его офицерской зарплаты, составлявшей 200 фунтов в год. Но жизнь в Лондоне не была дешевой. К тому же он, в соответствии со своими вкусами, посещал дорогие бары. (А в бытность проживания уже на Бейкер Стрит еще и умудрялся тратить часть пенсии на скачки...) *** После женитьбы Ватсон купил практику у мистера Фаркера, пожилого джентльмена, страдавшего пляской святого Витта. Из-за преклонного возраста и болезни число его пациентов уменьшилось, и доход упал с 1200 фунтов в год до 300 фунтов. Но Ватсон по-прежнему получал военную пенсию, и в сочетании с выручкой от практики это давало годовой доход в 500 фунтов. Этого было достаточно, чтобы чета Ватсонов жила с умеренным достатком и могла позволить себе нанять служанку. Кроме того, Ватсон был уверен, что при его молодости и энергии он сможет постепенно расширить практику. Он не говорит, сколько заплатил за практику, но обычная цена в то время составляла один или полтора годовых дохода. Таким образом, вероятно, Ватсон заплатил от 300 до 450 фунтов. Ни у него, ни у Мэри Морстен не могло быть больших денег. Оба имели скромный достаток: у Ватсона была только его военная пенсия (возможно, он мог что-то с нее откладывать на банковский счет), а у Мэри Морстен – жалованье гувернантки, в конце 1880-х равнявшееся 50 фунтам в год, включая стол и жилье. Наверно, им удалось отложить немного денег, но их не хватило на то, чтобы купить подходящий дом и должным образом его обставить. Однако у Мэри Морстен было шесть жемчужин – часть сокровищ Агры, присланных ей Тадеушем Шолто, сыном армейского сослуживца ее покойного отца. Вероятно, некоторые из них, если не все, были заложены или проданы, чтобы выручить необходимые средства. По материалам 221b.borda.ru, отсюда, отсюда и отсюда