Залез в книжку, по которой пытался учиться в Москве. Руку от лица оторвать не могу. Словоупотребление бестолковое, странная граматика (в том числе одно правило, которое я в жизни не слышал вживую, но в во всех русских учебниках оно есть). Не менее странные тексты. В общем, по этому учебнику я не выучил бы ничего, в любом случае. Но зачем так делать, я откровенно не понимаю. По венгерскому учебник, естественно.
Уважаемый автор, кто вам сказал, что выражение "her arm is as slim as the horizon is long" стоит того, чтобы пихать его в текст? Горизонт у нас - поправьте, если я ошибаюсь - бесконечный. Следовательно рука девушки стремится к минус бесконечности. Страшно, правда? Как это перевести, чтобы не выглядеть идиотом? По-русски оно еще хуже, если сохранить "красоту" сравнения.
Туда же: "The waterfall sparkles as if bejeweled by thousands of rubies and diamonds". "She’s wearing a sleeveless silk gown"
Умолчим о стиле. Но мужик описывает рисунок карандашом. Почему рубины? И как можно по карандашному рисунку опознать состав ткани платья? Вы можете? Я не могу, а я понимаю в таких вещах больше, чем главный герой - подросток тяжелой судьбы 16 лет от роду. И я вообще не уверен, что в описываемом мире есть шелк. И я молчу о том, что художник ни вечернего платья, ни шелка в глаза не видел. О, дальше мужик в футболке, кубики пресса которого блестят в лунном свете.
Нашли с Ольгою замечательный магазинчик в Белвароше: местные мадьярские продукты от мелких ферм, вероятно ручной работы. В Италии этого хоть ложкой ешь, у нас меньше. Есть всяческие варенья, сиропы, всякая странная мука и - главное, дико интересные сыры и салями. Мы разжились сыром, вымоченным в красном вине и салями восьмимесячной выдержки, плюс еще Ольга купила маме в подарок салями из szürke marhá (местная редкая порода коров) и копченый сыр с орехами. К сыру помимо пармезана и грана падано (и иногда козьего) я отношусь спокойно, но он действительно хорош. А вот салями сильно интереснее заводских - при том, что и заводские на голову выше того, что можно купить в России. На вкус - как если бы пармезан был мясом.
Решили мы вчера съездить, прогуляться по лесу. Синоптики обещали 18 градусов и небольшой дождичек - максимум. Маленькая прогулочка, на один день, даже нож не взяли. В общем, когда мы добрались до симпатичных скал на гребне горы, дождь назвать небольшим не повернулся бы язык даже у самого склонного к преуменьшениям англичанина. Ветер - о котором в прогнозе не было ни слова, тоже немножко напоминал ураган. В общем, выбрались мы из лесу мокрые насквозь, грязные как черт знает что, побитые и, честно говоря, чудом. Шансы улететь вниз с почти отвесного склона под гребням у нас были неплохие. И еще лучше были шансы сломать что-нибудь на спуске. Почему-то каждый наш с Ольгой поход подразумевает что-то подобное: метель на горном перевале, ледяной ливень с ветром в Пиренеях (не сказать, чтобы самый опасный вариант, но пройти надо было 30 километров и дело бы закончилось воспалением легких, если бы не такси из ближайшего городка), кабанчики в кустах, и т.д.
Схему генератора-концентратора распишу или сегодня после работы или завтра что, впрочем, сегодня у меня равнозначно.
Со мной что-то не так или с предложением: " Because this benefit comes from the organization the behaviour should be directed at the organization because the organization provides the benefit" Автор не я, я на русский перевожу. Это, если что, научная статья.
Alienary, Адорада, я помню и отвечу. Небольшое обострение работы и мигрени одновременно, так что напишу как покончу с этой порцией и того и другого. Или наоборот, что тоже вероятно.
Но я не об этом. Меня продолжают несколько удивлять заявления, что из дома невозможно работать, удаленно можно зарабатывать только копейки, и так далее и тому подобное. И тут я упираюсь в тот факт, что зарабатываю вроде как не меньше тех, кто об этом кричит (реально успешные люди обычно такими заявлениями не балуются).Хотелось бы больше, но тут дело не в работе, как в том, что я при последнем издыхании. И при этом как минимум у меня в ленте есть как минимум три человека, которые зарабатывают из дома: копирайтом и переводом, вполне себе приличные деньги. И это только у меня в ленте - она далеко не охватывает весь мир. На профессиональных форумах, среди личных знакомых и т.д. я тоже встречал таких людей. Я в общем-то считаю, что моя картина мира достаточно приближена к реальной - это все реальные люди, которые работают по реальным расценкам, и все это можно оценить и пощупать. Но тогда откуда берется вышеуказанное? Я готов допустить, что я слюнявый восторженный идиот из благополучной семьи. Но куда в этом случае девать факты? Что я упускаю?
Классический, меж тем, пример генератора и концентратора - в разных флаконах, я наблюдал в семье одной знакомой. Собственно, у Княжны в комментариях почти он и описан. Ситуация меня, честно говоря, до сих пор потрясает своей чудовищностью и тем, что очень многие - да почти все - из участников и свидетелей воспринимали ее как нормальную. Собственно, я, по-моему, чуть ли не единственный был (и есть) в ужасе, и на меня смотрели... нехорошо, в общем смотрели. Кто как, но нехорошо. Еще одну подобную ситуацию видел вблизи, но там хоть в ужасе не я один. Допускаю, что еще видел, но не так выпукло. А два случая выше - ад. Менее масштабный, чем Бухенвальд, к примеру, но от этого не менее чудовищный.
У меня не то чтобы все было радужно в семье, но оно было как-то плюс-минус прозрачно. При желании получить контакт словами через рот можно было (при отсутствии родственников матери в радиусе нескольких тысяч километров), как и плюс-минус прийти к тому, чтобы меня учитывали и где-то даже уважали. Потом я научился выгрызать себе нормальную коммуникацию зубами, но - и я говорю довольно объективно - даже в худшие годы все было лучше, чем описано выше.
Меж тем, на лапфоруме прошел слух, что в следующем сезоне вернут Моцарта. Ну хоть какие-то хорошие новости, как бы смешно это ни звучало. Кого убить, чтобы Сильвестра снова взяли в Коллоредо? Аттилу в Моцарты, конечно, уже не возьмут и МАЖа тоже. Но на Сильвестра!Коллоредо, Фельдеша!Леопольда и Лиллу!Вальдштеттен еще можно надеяться.
Почему этот спектакль для меня так важен, что я умирать буду, но поползу на премьеру, и украду, чтобы заплатить за билет?
Я действительно не очень понимаю, в чем связь перевода и творчества. Для меня это сугубо логический процесс. 1. Быстрый анализ и понимание текста, его лексической и синтаксической структуры. 2. Анализ вероятных причин, по которым использованы именно эти лексические и грамматические средства. 3. Подбор наиболее близких средств другого языка, в соответствие с его грамматической и лексической структурой. 4. Анализ лексической сочетаемости и стилистического соответствия получившейся фразы готовому тексту. 5. В художественном тексте - в диалогах, в первую очередь - проверка на реализм. Впрочем, тут часто попадается совершенно противоестественный оригинал. Как в последней книге, где дети говорят зубодробительными конструкциями и сравнивают то, что видят перед собой с вещами в принципе им незнакомыми. При этом фоном идет подсчет повторяемости слов и конструкций. В принципе, частоту употребления слова в книге до 15 авторских листов я могу держать на всем протяжении работы.
Все, никакого творчества. Честно говоря, я буду даже рад, если мне объяснят, где тут оно должно быть, потому что сам я пробелов не вижу.
Все-таки, я удивительно косноязычное животное. Думаю, из моего дневника чуть более чем неочевидно, что я переводчик. Откуда что берется... Вернее, по более пристальном рассмотрении процесса, я вижу откуда, но мне даже как-то стыдно признаваться.
Наш шведский хлопчик похож на Тему Лебедева - с учетом разницы в возрасте - как две капли воды. При этом он мил, тих и вежлив, что вызывает у меня серьезные приступы когнитивного диссонанса. Впрочем, я бы посмотрел на того, кто скажет Жуже "ваш венгерский - говно, вы ничего не знаете о венгерском".
И все-таки, какой день был самым важным? Довольно откровенно и местами может шокировать. С другой стороны, может шокировать на общем российском фоне тем, что я такие мелочи вообще помню. 1. Я в маленькой комнате в нашей трехкомнатной квартире с видом на горы. Лето, но в этой комнате относительно прохладно. Я лежу на красном ковре и расставляю на доске шахматы, сверяясь с этюдом из книжки. Чуть позже мы пойдем к отцу и я похвастаюсь ему, что решил этот этюд. Шахматы пахнут клееным деревом. Мне пять лет. На мне синие шорты в желтый кружок из какой-то странной ткани - остального я не помню. На колене у меня глубокая ссадина - шрам до сих пор виден - накануне мы шли из больницы, я оглядывался на отца, машущего из окна. Помню как зазвонил телефон, старый с наборным диском, из белого и синего пластика. Мать взяла трубку. Ей что-то сказали, она изменилась в лице и я все понял. - Нашего папы больше нет? - спросил я, а потом мне показалось, что я увидел себя, лежащего на полу, сверху. Потом был перелет в Оренбург военными транспортами, друг отца в форме, которому я пытался показать свои рисунки, но мать оттащила меня за руку, сказав, что "папы нет, игры закончились", был армейский грузовик, в который солдаты грузили тяжелый металлический ящик... на похороны меня решили не брать. Потом был Владикавказ, который я плохо помню. Помню только, что я лежал в постели с жаром и смотрел на украшения на потолке, которые двигались, образуя новые узоры. Через месяц, помню, родилась моя племянница и больше я уже не считался ребенком. 2. Ночь, октябрь. Мне, кажется, пятнадцать. Я сижу на резиновом покрытии футбольного поля, прижавшись спиной к скамейке так, чтобы меня не заметили. Луна светит нестерпимо ярко. Я сижу и смотрю на темные волны, набегающие на берег. Меня не должны заметить ни в коем случае. Я перелез через балкон и пролез через дыру в ограждении. Это бы полбеды, не я первый открыл этот способ: когда подросткам разрешают курить всего два раза в день и мало кормят, они проделают дыру в любом заборе, но исполосованные глубокий надрез на руке и перемазанное в крови лицо - не то, что должны видеть вожатые. Сегодня я вспомнил, что я есть, и что я живой. Странное, давно забытое чувство - именно оно не дало мне спать и выгнало сюда. Я действительно чувствую запах моря, вкус крови на губах и действительно слышу как волны бьются о берег. Не то чтобы я раньше этого не слышал, но сегодня мутное стекло между мной и миром разбилось. Я пригибаясь бегу к морю, ополаскиваю руку и лицо и бегу в курилку - мне же надо что-то сказать, если меня поймают. В комнате, я забираюсь на свою кровать на верхнем ярусе и засыпаю. Мутное стекло быстро вернулось, но тогда я уже знал, что оно не обязательно. И с того момента я себя не забывал. 3. Первое августа, Оренбург. Солнечное утро. Еще не жарко. Мы на седьмом этаже и все окна открыты. Внизу у кого-то в машине поет Бритни Спирс. Я иду на кухню - у меня впереди еще весь день. Мне семнадцать, до университета месяц. На завтрак невероятно мягкий белый хлеб и густая, сладко пахнущая сливками сметана - на Сахалине ничего подобного не бывает, так что здесь можно себе позволить (впрочем, в семнадцать я еще об этом не думал). Я кручу в руках отцовские часы. Заходит мать. А дальше память мне все-таки изменяет. Месиво из искаженных рож, треск ребер, веревки, я их рву, опять веревки, отцовское ружье, "убей его, он позор семьи", книги, одежда, записи - все летит в окно. Я продолжаю вырываться, хотя на мне сидит около трехсот килограммов. Дальше церкви, угрозы, унижения, страх, страх и чувство звенящей пустоты мира вокруг. Потом я как-то научился минимизироват для себя последствия. Но это дорого мне обошлось. 4. Мне где-то двадцать один, серое холодное утро. Пахнет снегом и холодом. Ледяной нос тычется мне в руку. Я встаю с ледяной постели, закрываю окно, смахивая снег с подоконника, методично одеваюсь, выгуливаю собаку, иду на работу. Я чувствую, что в принципе могу быть свободным. Забавно, кстати, пока не начал писать, не помнил этой страсти к ледяному воздуху.
Все замечания по Княжне буду прятать под кат, поскольку до определения моего типа непосредственно ей, я не могу считать, что центр моей системы координат в типологии находится в правильном месте.
читать дальшеСпасибо Княжне за наше счастливое детство. В последнем тексте про сфинксов описывается наконец явление, которое я до этого считал либо намеренным садизмом, либо вообще терял всякое понимание происходящего при столкновении с. Дело в том, что большая часть моих знакомых либо росла в нищете, либо в атмосфере постоянного насилия, либо в атмосфере постоянной безысходности, либо и то и другое и третье, а один случай я вообще кроме как адом назвать не могу. А я - ну психологическое насилие было, чоуж. Ну, травмирующие события были. Ну, деньги были не прям всю жизнь прям много. Но в принципе, меня всегда воспринимали балованным мажором, за что мне всегда было стыдно. Как стыдно и то, что я мог себе позволить обратить внимание на дискомфорт и устранить его, и искал себе плюс минус более приемлемых условий. Но самый страшный стыд - это, конечно, обеспеченная семья и то, что меня почти не били. Какой-то я был неправильный и оборзевший.