У Киевского вокзала…да-да, у того самого Киевского вокзала, засвеченного в недавних новостях, стоит поистине странная конструкция. Что это такое и чему памятник, если он является таковым непонятно. Ваши предположения, господа читатели?

Шомполов помолчал, а потом снова продолжил.
-Окончил я экстерном физико-математическую школу в 13 лет. Хотел поступить в МГУ, но у моего отчима были другие планы. Он пихнул меня в Международную Военно-Космическую Академию. Но и я в долгу не остался. Даже там я смог учиться на того, кем хотел стать. В 18 лет я уже получил диплом с отличием и поступил в аспирантуру. В итоге стал самым молодым научным специалистом по стратегическим ИТ. Я всегда мечтал посетить Рим, Неаполь, Венецию… Иидеально выучил итальянский. Наконец моя мечта осуществилась. Меня направили в военное представительство Российского Консульства в Риме. Там мне позволили учиться дальше. Я выбрал экономику.
В Риме я познакомился с Фелисой Бизони. Начали встречаться. Дело дошло до серьезных отношений. Я был тогда молодой еще совсем, зеленый, не знал, что эта барышня таких, как я, «на завтрак ела». Мне льстило, что такая богатая итальянка, сестра крупного дельца обратила на меня внимание. Я искренне думал, что она меня любит… - Шомполов прервался и вытер пот со лба, тяжело отдуваясь. Ему было не легко рассказывать о своей личной жизни.
-Ну, вот. Потом у меня была подготовка к завершению учебы. Я работал, делал дипломный проект и не мог встречаться с моей Фелисой. Мы перезванивались и переписывались. Так прошло около полугода. Я завершил учебу. В тот же день Фелиса позвонила и предложила встретиться. Я летел на крыльях любви, с огромным букетом цветов к ней, моей любимой. Она приехала на дорогой машине с личным шофером и повезла меня к себе домой знакомиться с её братом. Я тогда аж рот открыл от удивления, ведь жила она в огромном старинном особняке. Конечно, она говорила, что брат ее очень богатый человек, но я не представлял на сколько. Далее был ужин на троих. Бизони был сама любезность. Именно тогда я попросил у него руки сестры. Марио отказал, сказав, что считает брак сестры с иностранцем невозможным, так как его сестре нужен состоятельный муж и настоящий итальянец. Кроме того, он намекнул, что мне лучше исчезнуть из жизни его сестры навсегда. А после сделал мне «сюрприз». Оказалось, что Фелиса все это время была беременна от меня и скрывала это. Пока я учился, она родила мальчика. И вот этого мальчика Марио отдал мне и сказал, что он устроит все дела по вывозу моего сына в Россию. Он сделал так, что об этом узнале в посольстве. Скандала, конечно, особого не было, но меня отправили обратно на родину с ребенком на руках. Я был уничтожен морально.
Когда я вернулся домой с малышом на руках, отчим выгнал меня, сказав, что он и так сделал для меня все, а потому видеть меня больше не хочет, и жизнь свою я теперь должен строить сам.
Что мне оставалось делать? Я добился, что бы моего сына записали под моей настоящей фамилией, потому что не хотел давать ребенку фамилию этого чужого для меня человека. А потом отвез его в Донецк и оставил на воспитание своему кузену, Валерию Корцеву. Мне надо было делать карьеру, и меня направили на Балион на 5 лет в качестве главного военно-технического специалиста. Мне было всего лишь 27.
Шомполов грустно посмотрел себе под ноги.
-Цо далше? – Потребовал Збыш.
-Дальше? На Балионе я снова встретил ее. Как оказалось, сестра такого обеспеченного дельца, видимо, от нечего делать, решила тоже строить свою карьеру. Она начала с самой нижней ступени-с бухгалтерии НИИНИТ. Чувства мои вспыхнуи вновь. Я простил и ее, и ее брата. Снова сделал ей предложение. Она не отвергла меня, но сказала, что подумает. Я не стал ее торопить. Однажды она предложила мне спуститься в Машинград. Тогда он был более открыт. Я не знал, на кого она работает. Этим предложением она преследовала свои цели. Она прекрасно знала о моей страсти к изобретательству. А я, дурак, польстился на ее красивые глаза. То, что я увидел там, меня поразило. Я в жизни не видел ничего подобного. Это была машинная цивилизация, которая поддерживала и воспроизводила сама себя. Я подумал, что все же кто-то должен контролировать все процессы, происходящие в Машинграде. Узнал лишь то, что всем управляет Врховний Разум. Мне захотелось увидеть это чудо. Я не ел, не спал. Все же я придумал способ пробраться туда, ведь ОН был охраняем. А Верховный Разум и правда оказался истинным чудом. В то время началась Даммарская История. И мне захотелось славы, почета за принесенную пользу обществу. А кому этого в молодости не хотелось? Я решил создать идеальное оружие, на остнове обитателей Машинграда. Конечно же, я поделился этой мыслью с Фелисой, а она, как всегда, поддержала меня в моих стремлениях. Пять долгих лет я изучал систему и структуры этого удивительного творения. Я расшифровал иероглифы и научился пользоваться пультом управления. Я создал и внес изменения в программы, обеспечивающие жизнь и работу Машинграда. Моей целью было создание не просто супероружия, но разумного оружия, способного подчиняться приказам. Однако что-то я упустил и, вместо оружия убивающего по приказу, создал Макрос, убивающий по собственному желанию. Ближе к концу моего пребывания на Балионе я заподозрил, что что-то пошло не так, но исправлять уже времени не было. Машинград закрыл свои границы. Кроме того, по моему замыслу, Верховный Разум создавал себе подобных, но для создания более модифицированых мозгов они начали использовать «живой материал», обитателей различных планет, чье развитие было на высоком уровне. А за это Даммарские Рейдеры, обменивали рабов на технологии. Я узнал о том совершенно случайно и гораздо позже. Тогда, для поддержания связи с Машинградом я создал электронную копию Фелисы. Кстати, этот экземпляр певый, получивший копию Верховного Разума. Фелиса просила меня об этом, объяснив, что теперь за развитием Макроса будет следить НИИНИТ. Я опять поверил.
-Подожди! Какая связь?! – Воскликнула я. – Наши минимобайлы не работали под землей!
-Это ваши - не работали, а я создавал модель на основе машиногородских технологий. У них все работает. – Проворчал Шомполов. – Эта электронная девушка была ориентирована на Верховный Разум, который со временем перестал быть верховным и стал простым передточным звеном проектной информации.
-Шомполов, твоей Фелисе должно быть сейчас приблизительно столько же, сколько и тебе. – Задумалась я. – Так сколько же тебе лет?
-А. Понимаю. – Кивнул Шомполов. – Что ж. Изволь. Корцев, брат мой, старше меня на 7 лет. Ему 62, значит, мне 55, а Фелиса младше меня на 5 лет. Она старше своего мужа на 6 лет, просто выглядит хорошо. С такими деньжищами и не то можно!
Шомполов остановился, что бы отдышаться и откашляться.
-Но я создал еще одну замечательную вещь, которую лет 15 назад уже совместно с сыном доработал, усовершенствовал и запотентовал на его имя – Продолжил он свой рассказ. – Это межзвездный интернет. Тогда его пользователями стали военные и правительственые круги, а сейчас эта сеть доступна и обычным людям, правда не всем. Дорогой очень. А тогда единственный канал связи существовал только между мной и Фелисой. Канал был плохой, медленный, но был. Мы переписывались. Но это пока так. Присказка. Сказка началась уже потом, когда меня направили на пограничные территории одного из секторов. Там я ловил контрабандистов, перебежчиков, разных негодяев, участвовал в первых Дамарских Кампаниях, пока меня не превели в штаб командования Рейнджерами. Там я и дослужился до полковника. Я помогал создавать стратегию сражений с Даммарцами, сам летал и сражался. Вообщем, карьера, полная героизма.
-Кьеды стал такей сволечью? – Нахмурившись спросил Збигнев.
-А тебе все сразу надо? – Фыркнул Шомполов. – Скоро все узнаешь. – Он поскреб свой лысый затылок. – Ну, вот. А дальше произошло то, чего я ожидал меньше всего. Взамен погибших командиров первой и второй декады пришли ты и Данила. Только ты, благодаря своему дяде, попал в 1-ую, а Даня во 2-ую, потому что был м ладше тебя.
-Как дяде?! – Я была удивлена. А Шомполов, прежде чем рассказывать дальше, пояснил.- Ну, да. К дяде. Родимин - родной старший брат его матери.
У меня голова кругом пошла. Вот тебе и крестный!
-Так, Алинка. То так. - Потом Ченски обратился к Шомполову. – Но и цо?
-Что-что? Глупость я сделал. Я ведь сына фактически бросил ради карьеры. Я хотел, что бы он стал кем угодно, шахтереом, геологом, врачом, свещенником, но только не военным. А когда я увидел его в летном составе… Как гром среди ясного неба. Выпускник! Сначала у меня с ним отношения были натянутые и резкие. После того, как мы поговорили по душам, понемногу они улучшились. Он, хоть и не до конца, простил меня. Это был чудесный парень. Очень добрый. Я чувствовал, что виноват перед ним. Чтобы избыть свою вину, я решил помочь ему. Он хотел быть настоящим героем, как Збыш, с которым дружил, но беда была в том, что Збигнев всегда был в центре всех событий, а даниной «декаде» была отведена роль прикрытия основного состава. Я отписал Фелисе. Расказал, какой замечательный сын у нас вырос. Конечно, поделился с ней своими переживаниями (я ведь так и не рассказал Дане, кто его мать). Получил от нее ответ, которого не ожидал: она написала, что собирается замуж. Я выпросил отпуск, примчался на Балион, что бы уговорить ее выйти за меня. Но Фелиса была неприклонна. Впрочем, она согласилась помочь Даниле, но ради этого я должен делать все, что она мне скажет. Я должен был сообщать ей о всех боевых операциях, решениях военного совета относительно Даммарских Рейдеров, а она будет присылать мне в замен информациюо о них с тем, что бы я разрабатывал стратегию боевых действий, где Данила бы выходил героем-победителем. Я удивился, откуда у нее такая информация. Меня это насторожило, но я согласился ради сына. Я не знал, что Марио Бизони является одним из главных Даммарских управленцев, а когда Збыш выведал эту информацию – было уже поздно. Кстати, решение послать Збигнева в качстве разведчика, прошло мимо меня. Меня небыло на совете. Так я стал предателем.
Збигнев прогневался.
-Ах, ты быдло! Корцев был моим другем! А ты мне подставъял и его теж?! – Крикнул он. Я положила ему на плечо руку.
-Остынь. Пусть договаривает.
Збигнев огорченно махнул на экс-полковника руой и сел на землю. Аршван и дети стояли молча. Они не знали, что сказать. Шомполов потупился. Он был красный, как вареный рак, весь взмокший, старый и… жалкий.
-Говори! – Грозно приказал Аршван.
-Когда состоялся решающий военный совет, меня отослали по банковским делам на Землю. Я тогда занимал пост начальника Финансового Департамента. А когда вернулся, все было кончено. Даммарские Рейдеры были разбиты, Збигнев Ченски в лазарете, а Данила Корцев… Когда Збыша подбили, и он катапультировался из горящей машины, Даня заслонил его от обстрела, направив свой истребитель «в лоб» рейдерскому кораблю, вызвав огонь на себя. Ченски и его друзья остались живы, мой Даня погиб. И никто из тех, кто остался в живых, из тех, ради кого он рисковал своей жизнью, не смог сберечь его. Никто из тех, кто дружил с ним и знал его, даже пальцем не шевельнул, что бы помочь ему. Данила сгорел заживо. Он стал героем. Посмертно. Я был сам не свой и во всем обвинил Збигнева. Я желал отомстить ему. Пытался его убить. Но сделал хуже только себе. Его дядя сделал все, что бы оградить Збышека от опасности. Потом я вышел отставку, улетел на Балион и… осел в Машинграде. Выбраться я уже не смог. Но я узнал то, что меня совершенно убило. Фелиса знала, что я сам попался в собственную ловушку в Машинграде и не смогу куда-либо сбежать. Она посмеялась надо мной, старым идиотом, а потом сказала, что мальчик, из-за которого я так преживаю лишь приманка. Это действительно ее сын, но не от меня. Данила был сыном Марио, а Фелиса его женой. Марио выдавал ее за сестру. Ему было так удобнее. Вот почему он не дал согласия на брак. А Данилу отослал со мной, что бы обезопасить жизнь своего наследника. Только Фелисе этот мальчик был не нужен. Она видела в нем лишь своего конкурента в обладании властью и наследством. Эта скорпиониха вовсе не сожалела о его гибели.
-А жена и сослуживцы Збигнева? – Мне было любопытно, что этот гад запоет.
-Все что случилось после победы - это дело рук Фелисы. Когда-то я сам рассказывал ей о службе, о своих коллегах, об их семьях. Я даже не думал, что она воспользуется этой болтовней ради достижения своих целей и убъет всех, кто был прямо или косвенно причастен к этой истории. Кроме Збигнева, разумеется. Она решила воспользоваться мной, как инструментом мщения, и расчитывала, что я уберу его. Вот почему все погибли, а Збигнев остался жив.
Збыша трясло. Он поднялся с земли со сжатыми кулаками, напряженный, мрачный, как грозовая туча. Ченски не мог поверить в то, что услышал.
-Не… не…Быч не може… Быч не може!! Не може!! Не!!
И с горестным криком он рванулся вперед, словно распрямилась в нем стальная пружина, и ударил Шомполова кулаком в лицо. Мы с Аршваном под руки оттащили Ченски от Шомполова, чтобы греха не вышло. Но ноги у Збыша подогнулись, он упал вниз, на колени. Согнулся. Закрыл лицо руками, взвыл, как раненый зверь и безутешно заплакал. Я обняла его, целовала, укачивала в своих объятиях, пытаясь успокоить. Он захлебывался плачем и не мог остановиться, скорбя о тех, кто был ему очень дорог и кого он потерял навсегда. Сердце мое разрывалось. И на мои глаза наворачивались слезы. Збигнев понемногу начал успокаиваться.
Шомполов шмыгал разбитым носом и вздыхал. Аршван стоял поотдаль и наблюдал за нами. Подошел, присел рядом.
-Збигнев! – Позвал он. – Збигнев!
Збыш, горько и тяжело всхлипывая, повернул к нему лицо, залитое слезами.
-Збигнев, будущее есть всегда. – Аршван улыбнулся. – Все приходит на круги своя. И каждый получает по делам своим.
Збышек удивленно посмотрел на Аршвана, коснулся пальцами его ладони.
-Смотри, не упусти свое счастье. – Улыбаясь, предупредил его Аршван. – Ты и сам знаешь, как просто все потерять. – И повторил. - Будущее есть всегда.
С этим он поднялся и отошел к Фриде и Алексу и отвел их в сторону, что-то им объясняя. Збигнев вдруг очень больно прихватил мои косы сзади и тут же резко, быстро и сильно вжался губами в мои губы. Никогда еще он так не целовал меня. Поцелуй вышел невероятно грубым. Обычно в любовных действиях Збыш был очень бережен, осторожен и мягок настолько, насколько страстен, совмещая в себе несовместимое. Сейчас он просто плохо контролировал себя. Мне было дискомфортно, но я терпела. Я готова была все вынести, лишь бы ему было хорошо.
Через пару мнут он опустил меня. Смутился. Виновато поник головой.
-Прошти мне, Алина. Не был должны так невежливе дэлат.
-Збышка, я ведь все понимаю, милый. И очень тебя люблю. Не надо. Не вини себя.
Аршван опять приблизился к нам и предложил полететь за помощью. На что мы все с радостью согласились.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Исправляю допущенную на днях мной ошибку. Поскольку по техническим причинам не смогла «прийти в гости с большим тортом» и поздравить с Днем рождения, то с удовольствием совершу данное действо на своей территории.
Уважаемая невидимая глазу ПЧелка, от всего сердца поздравляю Вас с Днем рождения! Желаю Удачи, долголетия и здоровья. Будте навсегда!
Marysia

P.S. Дабы не нарушать Ваше инкогнито, прошу писать на «умыл», соединяющий умы и души посетителей Дарьи, если пожелаете пообщаться. Всегда пожалуйста.

Я не фанатка Аллы Пугачевой, но то, что она делала в конце 70-х и начале 80-х мне всегда нравилось, просто потому, что это было душевно. Наиболее любимые песни из тех времен «Женщина, которая поет» и «Не отрекаются, любя».
Кстати, последняя вещь преобретает для меня на сегодняшний день все большую актуальность. Скажу честно, раньше я думала, что текст написан Аллой Борисовной, но однажды нашла этот текст на маленьком листочке отрывного календаря. А автор-то другой. Чтож. Пусть. Но это генеальная песнь о любви.

Не отрекаются, любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
А ты прийдешь совсем внезапно.
А ты прийдешь, когда темно,
Когда в стекло ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
Не полюбившейся когда-то,
Что переждать не сможешь ты
Трех человек у автомата.
И будет, как на зло, ползти
Трамвай, метро, не знаю, что там…
И вьюга заметет пути
На дальних подступах к воротам…
А вдоме будет грусть и тишь,
Хрип счетчика и шорох книжки, Когда ты в двери постучишь,
Взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
И до того я в это верю,
Что трудно мне тебя не ждать,
Весь день не отходя от двери.
Вероника Тушнова

Недавно разбирая старые вещи, я нашла свои риснки и некоторые картины институтской давности. Подумала, а чем… Просто, не потому, что не могу создать ничего нового, а потому, что новое – это хорошо забытое старое. Вообщем, рисунки тоже вещь вполне достойная. Рисовалось это все обычно на некоторых скучных и занудных лекциях по тем предметам, которые по сей день вызывают в моей голове лишь разброд и шатание мыслей пополам с сиреневым туманом. Так что…
Начнем, пожалуй. «Второем».

Часть III

Реальность будущего

За окном было еще зелено и солнечно. Даже жарко и душно. Голубое безоблачное небо. Но в зеленой листве тои дело обнаруживались желтые и красные пятна, напоминающие об ушедшем лете. Золотая осень.
Одноместная палата со всеми удобствами, выхлопотанная Збигневым не радовала. Я смотрела в окно. Мне было скучно. Я ждала пока приедет муж.
В данной клинике мужьям можно было посещать своих супруг. Медицина давно уже пересмотрела некоторые порядки, посчитав, что общение супругов благоприятно влияет на психоэмоциональный настрой рожениц.
В этой клинике почти 2 года назад родилась Соня. Стоя у окна, я вспоминала, как 4 часа не могла родить крупную девочку, как Збигнев сидел рядом, держл меня за руку и плакал, переживая, что ничем не может помочь мне. Но как трудно тогда не было, все обошлось: и я осталась жива, и Сонька. Наверное, опять проделки Аршвана. Как Збигнев радовался тогда! Ведь он так мечтал о семье и детях! Тогда Збышка первый взял ее на руки, такую маленькую и беззащитную, а у меня в тот момент сил радоваться не было. Милый, милый мой Збышек. Любимый мой. Как ты всегда мне говорил? Kocham?
А теперь я снова здесь. Я почти на девятом месяце. Збигнев посещает меня каждый день. Соньку отправили к моим родителям. Они души в ней не чают. А я и Збигнев идем дышать свежим воздухом в большой и красивый больничный парк. Живот, конечно, не такой большой, как в первый раз, но… Муж даже пошутил, что скоро меня как футбольный мяч придется в палату закатывать.
В дверь постучали.
-Да?
В палату заглянул Ченски. Я, сгорая от радости, выскочила к нему. Сколько нежности было в его коротком приветственом поцелуе, сколько любви! Он поинтересовался, хорошо ли я себя чувствую, а затем мы, держась за руки, пошли в парк.
Был вечер, солнце садилось, но жара все еще не спадала. В парке мы устроились на скамеечке напротив большого фонтана. Огромный цветок окружали фигуры разных зверей с потомством. Этот фонтан нам очень нравился. Збигнев всегда сравнивал меня со скульптурой львицы, и это меня забавляло.
Как хорошо, что можно вот так, спокойно, никуда не торопясь посидеть, вспомнить былое.

Мы вереницей вошли в этот широкий разлом. Впереди пустили Шомполова, что бы он был все время на виду и не смог устроить какую-нибудь пакость. После него шел Аршван, потом дети, после – я, а последним замыкал шествие Ченски. Шомполов почему-то испытывал по отношению к Аршвану какой-то страх и священный трепет. Видимо чует негодяй, с кем дело имеет.
При своем росте, Аршвану пришлось согнуться, что бы войти в пещеру. Он забрал фонарь у Збигнева и теперь освещал путь впереди Шомполова.
Только мы отошли от входа метров на десять, как стены пещеры затряслись, и свод над входом обрушился, отрезав нам путь назад. С тех ор, как мы потеряли Ату, подземные толчки случались все чаще и чаще, все продолжительнее. Теперь же трясло довольно ощутимо. Пещера имела значительный уклон к тоннелю, поэтому мы лезли вверх, тяжело отдуваясь. Аршван подгонял нас. Этот удивительный человек мог предчувствовать беду задолго до ее начала. Вот и сейчас он торопил нас, не давая перевести дух, говорил, что времени мало, что надо успеть. И я верила - успеем.
Мы лезли вверх несколько часов. Я устала и была, как выжатый лимон. Я задыхалась. А потом просто взмолилась, что бы Аршван дал нам передышку. Збышек и дети поддержали меня, но Аршван остался неприклонен. И вот когда я оступилась на каких-то круглых камешках и плюхнулась под ноги Збигневу, чуть не покатившись вниз и не забрав его с собой, дети радостно завопили. Я подняла голову. Наша пещера уходила вверх, а там оканчивалась куском неба. Выход! Мы нашли его! Это придало мне сил. Я с трудом поднялась и полезла дальше.
Шомполов дошел до выхода из пещеры первым, выглянул, сощурившись от дневного света, а затем повернулся к нам. Вид у него был растерянный и кислый. Он развел руками и промямлил:
-Пришли… Кажется…
Там у выхода пещера расширялась настолько, что мы все поместились в ней, а Аршван смог даже встать во весь свой немалый рост. Но радость вскоре сменилась у нас глубоким недоумением, потому что это был выход… в никуда!
И внизу, и вверху, и по бокам, куда не кинь взгляд, была лишь гладкая стена огромного каньона, на дне которого, поблескивая, текла бурная речка. До другого берега не достать: слишком большое растояние. Даже десантный трос Збигнева бы не помог. Да и лезть по стенке вверх-не зацепишься. Стены каньона, созданного когда-то внутренними процессами планеты, за долгие столетия не раз полировались песком и осадками. В результате горная порода близкая к обычным базальтам превратилась в ровную поверхность.
Наша пещера находилась прямо посередине этой природной стены. Ну, не в речку же прыгать вниз головой!
Но все решилось наредкость просто. Аршван схватил Шомполова и взмыл с ним вверх, хлопая крыльями, долетел до другого берега и поставил его на край, а потом вернулся за остальными. Следующим был перенесен Збигнев, потом дети, а последней - я. Оказавшись в воздухе между небом и землей, я зажмурилась, так как у меня закружилась голова. Мой «крылатый перевозчик» долетел до остальных и поставил меня на твердую почву, вверив заботам Збигнева.
Вопрос о том, где мы находимся и в какой стороне Наукоград, оставался открытым. Вокруг была абсолютно чужая местность. Наш берег имел большую высоту, относительно другого. Мы без труда могли рассматривать панораму окрестностей. По другую сторону каньона, так же как и за нами, простиралась выжженая растрескавшаяся каменисто-песчаная равнина. Где-то там далеко, у самого горизонта, еле виднелся горный массив. Но это были вовсе не те горы, откуда я и Збигнев начинали наше опасное путешествие. Над низкой частью массива поднимался густой черный дым. Шомполов тоже заметил это и, указывая туда рукой, воскликнул:
-Смотрите! Началось! Макрос родился!
Я взяла зум-бинокль у Збигнева, что бы рассмотреть получше. Этот армейский прибор некогда подарил Збигневу Родимин. Он других зум-биноклей отличался он тем, что был рассчитан на огромные расстояния в космическом пространстве. Штуковина являлась поистине чудом техники военного образца, так как в планетарных условиях она точечно могла приближать объекты находящиеся на расстоянии 100-300 км при ровной местности. Такие зум-бинокли были необходимы в Даммарской войне рейнджерам. Идеальный прибор для разведки. Кроме того, зум-бинокль, как и другие более простые его разновидности, был оснащен картой памяти и мог производить фото и видеосъемку. Ченски решил снять на видео процесс рождения Макроса. Непонятно только зачем.
Вдвоем бы мы не поместились, поэтому он оставил вещь мне, а сам решил посмотреть отснятый материал потом.
Солнце садилось. Оно висело над горизонтом, как огромное красное яблоко.
Поверхность ощутимо подрагивала. Мы отошли от края на безопасное 200-метровое расстояние. Я занялась наблюдением. Алекс и Фрида требовали от меня комментариев.
Мне хорошо была видна межгорная циркообразная впадина, окаймленная старыми, полуразрушенными скалами. Над ней поднимался черный дым и седые клубы водяного пара. До нас долетел еле слышный грохот, каменная поверхность вспучилась, треснула, раскололась, освобождая вырастающего из-под земли монстра. В стороны полетели многотонные оковалки горной породы. Дым стал гуще.
Нечто выползло на дневную поверхность из темных подземелий, где все это время оно росло и развивалось. Блестя на багровом солнце, ОНО, нечто, порождение извращенной инженерной фантазией Шомполова, огромный Макрос, безжалостный, бесчувственный, созданный только увеличиваться, убивая и, тем самым, расчищая себе место для собственного роста, поднялся до небес. Постоянно меняя форму, перебирая бесчисленным колличеством щупалец и коленчатых ног, круша скалы вокруг себя, он ворочался, пытаясь высвободить все свое стальное тело. Он не был похож ни на одно знакомое мне живое существо, и, вто же время, он был похож на все живое сразу. Даже Аршван, который мог все видеть и без зум-бинокля, ахнул от ужаса. Шомполов с похоронным видом сидел на трясущейся земле и молчал. Я испытала панический страх, увидев монстра, каждая часть которого являлась разумной.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Удалось поймать в объектив кое-что необычное.

Сон мой был очень чутким. Если Збигнев крепко заснул, то я через какое-то время простулась. Мне было не спокойно. Все спали, даже Аршван притулился возле стены и заснул. Интересно, многовековой сон не мешает ему засыпать на короткое время? Я встала, осторожно прошла к выходу из тоннеля и выглянула. Вот огромная пустота с рифтом посередине, вот мост через рифт, огражденный каменными парапетами, вот каменный край провала, не ограниченный ничем, а там… Что там?!
Мне показалось, что вдалеке что-то шевелится. Я пригляделась. Поблескивая в тусклом свете гладкой поверхностью по краю бездонной пропасти к нашему тоннелю ползла склизкая масса. Бурлящий Полз! Мы пропали!
Я метнулась обратно и затрясла Збигнева.
-Збышек! Збышек! Да проснись, ты, наконец! Там это… ну… Нёё-Таши! Бурлящий Полз!
Збигнев сонно и сердито оторвал голову от рюкзака и приоткрыл глаза.
-Длячего не щпиш? Щпи наконэц! Який полз?!– Сердито и громко зашептал он.
-Збышка! Проснись! Опасность!
-Ох! – Збигнев, зевая, сел и потер глаза.-Со есще? Со за паныка?
Я тянула его за руку к выходу. Ему пришлось подняться. Взяв с собой лучемет, Ченски сонно поплелся за мной.
-Ниц не ма. – Произнес он ворчливо, выглянув наружу. – Спач иди.
-Но Збигнев…
Ченски оборвал меня сердито.
-Алина. То твоя фантазья. У чебе юж видення начылис. Марш щпач!
Я понурившись вернулась и улеглась на брезент. Вскоре вернулся и Збигнев. Ничего так и не обнаружив, он развалился рядом со мной и тотчас заснул. Может, он прав, мне кажется со страху? Но я же своими глазами видела Бурлящий Полз! Вот интересно, если это живой организм, то чего он боится. Стоп. Как говорила Ану? Сообщество одноклеточных организмов? Если даже они не способны думать, то, вероятно, живут инстинктивно. А значит, коллективно решают избегать опасных воздействий. Что же для них опасное воздействие? Я взяла лучемет и снова вышла. Хорошо, что не так давно Збыш показал мне, как обращаться с этой штуковиной. Как меня учили? Ни одно живое существо, даже тупое и одноклеточное, не может противостоять факторам изменившихся условий. Так. Посмотрим Главное, правильно прицелится. Лучемет был тяжеловат для моих рук, но это было все же что-то. Правда, я сомневалась, можно ли воевать против склизкой массы обычным оружием.
Я нажала на курок. Дуло выплюнуло длинную полосу яркого света, которая прошипев врезалась в край Бурлящего Полза и выжгла узкую полосу. Сразу запахло жаренным. Полз отодвинулся. Ага! Значит, есть в жизни правда! Получай, гад ползучий!
-Что ты делаешь? – Я обернулась, сзади стоял Шомполов. Я нацелила дуло на него.
-Чего пришел? Иди обратно и без глупостей, а то…
Он досадливо сопнул носом и побрел к спящим. Ой! Вот плохо-то! А вдруг он сейчас спящего Збигнева…
-Эй! Погоди! – Шомполов остановился.
-Иди-ка вот туда, - я махнула дулом в сторону от тоннеля, - чтобы я тебя видела.
-Думаешь, Збигневу поврежу? – Вдруг спрсил он. – Вот еще. Больно надо. С придурками не общаюсь.
-А ты умный, да?
-Глупость ваша заразительна. – Буркнул он себе под нос и грустно уселся около стены. Потом он поглядел на меня умоляюще.
-Слушай, оставь меня на пару минут, а? – Попросил он.
-А волшебное слово? – Я уже догадалась, что хотел Шомполов.
-Пожалуйста. – Бросил он ворчливо.
И я покинула его, предупредив, что бы был осторожнее и не задерживался.
В полутьме я споткнулась о ноги Збигнева и разбудила его второй раз. Он увидел лучемет в моих руках, но не увидел рядом Шомполова. У меня тут же родился план, как убедить Збыша. Он очень удивился, что я до сих пор не сплю, но я указала на проход и шопотом сказала:
-Там Шомполов.
Збыш вытащил из рюкзака второй лучемет, вознамерившись вернуть негодника на место, но негодник выскочил на нас сам. Глаза у него были испуганные и безумные.
-Тттам…Эттто…- Заикаясь проговорил он.
Збигнев разбудил Аршвана, оставив Шомполова на его попечение, а сам вышел вместе со мной.
Бурлящий Полз медленно, но верно, тихо шурша подбирался все ближе и ближе. Вкратце я рассказала Ченски свою оправданную теорию. Теперь мы вдвоем палили по краю склизкой массы, заставляя ее отступать, не давая ей воспользоваться обходным путем по стене. Полз отползал по краям, но сзади натекал, готовый хлынуть безудержной волной.
К нам подошел Аршван посмотреть, что же мы делаем. Збыш высказал опасения насчет Шомполова, но наш друг ответил, что не стоит волноваться, так как этот человек спит глубоким сном и проснеться, только если Аршван того сам захочет.
Слизь поднималась стеной все выше и выше, наползая сзади, как цунами. Теперь мы не сомневались, что сможем остановить ее. Но и тут крылатый уникум помог нам справиться с этой нелегкой задачей. Он простер руки и ветвистыми молниями ударил прямо в склизкую ползучую стену, выжег в ней воронку около 2 м. диаметром. Бурлящий Полз, может, и не обладал разумом, но инсктинкт самосохранения, сродни страху, снова заставил его отступить. Стена схлынула, а после вся скользкая блестящая масса двинулась в обратном направлении, подгоняемая разрядами Аршвана и нашими выстрелами. И вдруг по пустоте, разделенной рифтом, прокатился гром, а стены и пол сильно затряслись. Бурлящий Полз словно почуял колебания и устремился в безопасное для себя место. С края обрыва он ринулся вниз, в разлом, быстрым потоком стекая по отвесной стене. Мы продолжали обстреливать его края, направляя скользкое нечто в пропасть.
Прошло довольно много времени-часа два или три-прежде чем последние «хвосты» мерзкого желе скрылись в глубине разлома.
Полз освободил широкий надежный корниз вдоль пропасти. Изучать, куда он ведет, у нас уже сил небыло. Теперь не только Збигнев, но и я очень хотела спать. Мы врнулись в тоннель, а Аршван остался дежурить у входа.
Засыпая, Збышек спросил:
-Як мыщлиш? Гже ест выхед?
-Думаю, так как Полз обитал снаружи, то нужно искать, откуда он просочился. Возможно, мы выйдем там. – Сонно проговорила я.
-А не боишще?
-Чего бояться, Збышка, если он в пропасть уполз?
Я так и не узнала, что отвтил мне Збыш. Глаза не было сил разлепить. Я провалилась в глубокий сон.

Меня разбудили голоса Фриды и Александра. Они горячо спорили.
-А я говорю, что мы выйдем! – Почти кричала девочка.
-А я говорю, что не выйдем! – Уперся ее брат.
Этот бесполезный и безконечный спор разбудил не только меня, но и Збигнева. Збыш зевнул, разлепил веки и строго остановил их:
-Эй! Джечи! Не для чего спорыт! Як можна соритще в такем положеньи, а?!
-Ну вот, - огорченно произнес Алекс. – Докричалась? Дядю Збыша разбудила.
Фрида резко отвернулась от брата:
-Фу! Какай ты! Я с тобой не дружу!
-Ну и не дружи. – Надулся Алекс.
-Не. Так нелзя. Ещли буджем сорыца, то никогда не выбыремще. – Призвал Збыш детей к благоразумию.
-Ладно. – Вздохнул Алекс и протянул руку сестре. – Давай мириться?
Девочка повернулась, все еще сердито глядя на своего старшего брата.
-Мир?
-Мир. – Без инициативы взяла она его руку.
Я полежала еще немного, слушая, как Фрида опять пристала к Збигневу с расспросами. До чего же любознательный человечек! Последний вопрос был задан «в лоб» с вечной детской наивностью:
-Дядя Збыш, а тетя Алена ваша жена? Да? Правда? А дети у вас есть?
Я замерла, ожидая, что он скажет. Збигнев развел руками и выдохнул.
-Но так. Ты ей спрощи.
Надо же! «ее спроси»! А мне бы не признался ни за что. Это что же получается, он на меня ответственность перевел? Мол, привязалась тут ко мне одна девица, женой себя считает. Да, ну и пусть себе считает. Мне от того не хуже. Ну, Збышек, ты у меня получишь! Только выберемся, и я тебе покажу «ее спроси»!
Я сильно разозлилась, встала, подошла к Ченски и с силой пихнула его в плечо. Он недоуменно посмотрел на меня.
-Эй, ты цо дэлаеш? За цо?
-За все хорошее. – Резко и сухо ответила я. – Спасибо, милый.
С этим я повернулась и вышла.
Аршван стоял неподалеку от входа в тоннель и мечтательно глядел в пропасть. Я окликнула его. Он повернулся.
-Огорчена? Чем же? – Сразу догадался он.
-Поведением Збыша. – Я вся кипела внутри. Подошла и уставилась в ту же пропасть.
-Раскажи ему все.- Вдруг предложил он.
Я аж вздрогнула от этого нежданного поворота в разговоре.
-Потом. Может быть…
-Не злись. Он любит. И честен в этом. Не доверяй свое будущее другим людям, так как оно для них не значимо, как и твое счастье.
-Вы видите будущее?
-Твое-да.
-А свое?
-Нет.
-И что Вы видите? Что меня ждет?
-Я не в праве говорить об этом. Будущее есть всегда.
-Все ясно. – Грустно сказала я. Значит что-то очень неблагополучное, если даже Аршван не захотел мне рассказать.
-Ты не можешь долго прятаься. Это все равно будет известно. И пусть случиться то, что должно. – Напутствовал меня Аршван, только мне от этого было не легче.
Я вернулась к Збышу и детям. Збигнев сразу заметил мою грусть. Он подошел и обнял меня. Он смотрел на меня серьезно и озадаченно.
- Чем обидел? Скажи?
-Нет-нет, Збышек. Ничего. Все нормально. Просто устала, наверное. И нервы уже никуда.
Все же я очень любила его. Боялась, что мое сердце разобъется, как это однажды случилось еще в юности, с тем мальчиком, чьи яблоки мы с подругой таскали из сада. Да, как это не грустно, она увела у меня Сашу и вышла за него замуж. Чтож. Значит, не любил или любил недостаточно сильно. Несмотря на это, я предпочла остаться с подругой в хороших отношениях. Так было легче и ей, и мне, и ему. Пусть будут счастливы.
-Скоро выйдэм. Тылько терпи, моя панна. Проше. – Збыш наклонился к самому моему уху и шепнул. – Я виджел добры сен.
Ну, как я могла отреагировать? Я удивленно улыбнулась ему.
-Ой, Збышек, ты веришь в сны? А как же твои реалистические представления о жизни?
-В такие-вьерю. – Он и сам улыбнулся, а потом предложил.- Давай пойджем и посморым, гже наш выхед?
Я согласилась. Збигнев взял фонарь, и мы побрели по карнизу осматривать его и искать место, откуда взялся Полз? Он прибывал очень быстро, а значит, где-то здесь есть широкий проход, может быть даже коридор на поверхность.
Разлом делил пополам такую же огромную пустоту, в какой располагалось хранилище верховного разума. Однако если та была почти идиальной круглой формы, то эта имела овалообразную форму. А разлом делил этот овал основания почти ровно пополам по длинному радиусу. Дальше он врезался в стены пустоты по обеим сторонам, продолжаясь уже в толще горной породы и сужаясь к своду этой огромной пещеры. Да! Природа-штука оригинальная!
Там, где пути проходили через висячий мост, освещение было. Да и то не яркое. А дальние стены вообще утонули в полутьме. Луч фонарика шарил постене. И вдруг фонарный свет исчез, растворился, словно что-то поглотило луч. В следующий момент Збигнев осветил какой-то неровный край. Похоже еще разлом в стене! Я подошла ближе. Выражение лица Збигнева я не видела, но точно знала, что он удивлен.
Ченски водя фонарем туда-сюда рассматривал темную, широкую и высокую дыру в монолитной стене, от которой расходились трещины по полу и вверх по стенке.
-Пещера. – Негромко выдохнул Збышек.
-Ух, ты! Збышка, мы же выход нашли!
-Рано радоватше. Може там узка щель.
-Знаешь, такие объемы Полза и с такой скоростью сквозь узкую щель не пройдут.
Збигнев так разволновался, что вместо польского «так» громко выдал русское «да». Сам же вздрогнул от неожиданности:
-Ой! – С этим он повернулся ко мне.
В полутьме сверкнул камень на брошке, приколотой к воротнику збышевой куртки. Я поинтересовалась, почему он все время везде таскает с собой дорогую вещь. Чески задумчиво помолчал, спокойно посмотрел на меня умным взглядом больших серых глаз. Он был грустен.
-Памят. То ей брош. Ей наследество од бабки. А она оддала ми пшедтем…- Поведал он негромко и хрипловато. Я сообразила, что затронуло больную для него тему.
-Извини.
-Ничего. Прывык. Бардзо ми жаль. Но джечи юж не буджет. Никогда.
-Почему ты так думаешь?
-Но… пенч лят без интыму, стрессы. А есче я мог спитше. Вшистко леченье пропало. Алкохол нелзя. А я чут пьяныцей не стал.
-Как?! – Я была крайне удивлена тем, что слышала. – Ты ведь все время служил?!
-Так ест. Но я стал употшебъят крепки напои. Муй кшестны запретил. Запрощил до псыхолога и вылечил мне. Тэпер сколко бы не старалще, ничэго не получаетше. Я пустый, Алина. Не мам резултатув.
-Какой же ты «пустый»? – Я продолжала удивляться. – Если бы ты был такой, то у тебя бы небыло желания и… А ты можешь. С ЭТИМ у тебя все в порядке.
-Не. Не то. – Огорченно махнул Збигнев рукой.
Я бы выдала бы ему свою тайну, благо соблазн был велик, и развеяла бы его сомнения и чувство вины, но подумала, что сейчас не подходящее время говорить. Я решила рассказать ему об этом позже. Но мне пришло в голову, что его надо как-то утешить.
-Збышек-Збышек, если ты сам себя считаешь ни на что не годным, то я так не считаю, потому что люблю тебя и буду с тобой до конца. Не важно, будут у нас дети или нет.
Чески грустно улыбнулся мне.
-Спасыбо, Алинка. Я теж.
А дальше он вернулся к своим исследованиям дыры. Влез в нее почти весь, освещая свой путь фонариком. Я извелась. Мне хотелось знать, что он там нашел, потому что двое вместе в дыру не помещались, а из-за его спины ничего не было видно.
-Збышка, что там? Ну, что, Збышек? Ну, скажи, пожалуйста, а? Збышечка, что?
Ченски копался, что-то ворча себе под нос, но, наконец, вылез очень довольный. Пригладил мои выбившиеся кудри рукой и попросил:
-Успокуйще, моя мила панна.
Он вовсе не сердился на мою суетливость. Напротив, он готов был поведать обо всем, что он увидел, но не только мне одной. А потому, он взял меня за руку и повел обратно ко входу в тоннель.

Было уже очень поздно. Мы сидели на кухне, чай был выпит. Я прислонилась головой к збышеву плечу, а он сонно обнял меня. Два месяца я не видела ни его, ни Гаврилова, ни Федьку. Они втроем уехали на какие-то раскопки в Египет. Вроде бы там под песками нашли развалины некогда существовавшего города, который был старше пирамид в Гизе на 5 тысячелетий.
Збыш прелетел вчера вечером, седьмого марта. Он так устал, что чуть поел и лег спать. Соню он не видел, так как она уже тихо посапывала в своей кроватке. И он ничего не знал.
Мы включили в кухне лишь подцветку - маленькие лампочки, расположенные по периметру потолка в пазах потолочной лепнины. В кухне сразу стало полутемно. Уют, мягкий диванчик, тепло Збыша… Я почти заснула, когда почувствовала прикосновени к губам, все сильнее и дольше. Но когда я поняла, что блузка моя распахнута, а он уже подтянул меня к себе, то весь мой сон прошел. Я запахнулась и отодвинулась. Збигнев пытливо заглянул в мои глаза.
-Нет, Збышка. Не сейчас. И не здесь. Извини.
-В чем проблема?
-Я… Я не могу. Нельзя.
В его добрых глазах отразилась тревога пополам с недоумением.
-Что случилес, Алёнка? Может, обидел? Чем, скажи?
Я улыбнулась ему, погладила его ладонью по щеке. Сильнее я никого так не любила, как моего милого Збыша.
-Збышенька… - Мне стало неловко. – Понимаешь, у нас будет второй. Мальчик. Уже четвертый месяц…
Ченски растерянно хлопал глазами. Он соображал пару минут, а затем аккуратно обнял меня и благодарно поцеловал. Я знала, что он никогда ничего не желал сильнее, чем это. Он осторожно погладил ладонью к мой живот. Улыбнулся.
-Правда. Мальчик.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Место сбора напоминало депо, где сояли поезда, но было невообразимо титанических размеров. Одна сторона зала была изпещерена въездами в тоннели, другая имела только один въезд, из которого исходил нестерпимый жар. Он вел прямо к шахтам, где добывали расплавленную магму и везли по цехам, занимающимся ее обработкой. Из этой магмы получали сырье.
Вся одежда намне в момент стала мокрой от пота. Отдельный путь «железной дороги, состоял из одного единственного рельса, по коорому двигался висячий над ним состав. «Электромагнитка!» - Догадалась я. Таких рельсов было много. Они расходились веером в тоннели. Все депо было заполнено ими. Нам пришлось перепрыгивать через них, что бы пройти к нужному нам составу.
Взглянув на «вагоны», я почему-то вспомнила старую-престарую детскую страшилку про гроб на колесиках, которой мы с сестрой в раннем детстве пугали друг друга. Вагоны из металла, удлиненные, без окон и дверей и закрытые сверху крышкой, очень сильно напоминали последнее человеческое пристанище. Уж не знаю, что перевозили в таких вытянутых закрытых вагонах, но явно то, что имело обыкновение сыпаться. Я огляделась. На соседнем пути стоял такой же состав. Дьо и еще один кригон отцепили вагоны соседнего состава от головной части и прицепили их к первому поезду. Потом по просьбе Аршвана к головной части от соседнего состава присоединили один открытый и небольшой вагон. Аршван сказал, что мы не поедем с Кригонь и вагон этот для нас. Затем он ушел с кригонами переводить поезда на ручное управление. Ему не составило труда понять, как управлять этим видом транспорта. В кабину машиниста он влез сильно съёживщись, так как она была расчинана на кригонский рост. Ату, видя это, предложила нам свои услуги. Как оказалось, она умела управлять не только Летающей Капсулой.
Кригонь залезли внутрь вагонов и набились туда, как сельди в бочку. Уехать хотелось всем. Женщины, мужчины, старики и дети сидели, чуть ли не на головах друг у друга. Но к счастью все 2 с лишним тысячи вместились в этот очень длинный состав.
Мне хотелось знать, куда мы едем. Понятно было, что в сторону Наукограда, но вряд ли конечная станция поезда была бы там. Ану удовлетворила мое любопытство. По ее словам, мы должны доехать до Торгового Места, а дальше идти пешком, так как это не далеко до Наукограда.
-Торговое Место?! Не то ли это место, где с сырьем и техникой продают и живой товар?
-Да. – Ану, подтверждая факт, коснулась высокого лба.
Алекс и Фрида загалдели хором:
-Да, это там! Там было страшно и холодно! У нас отняли одежду!
А Фрида погодя добавила:
-Мы бы, наверное, умерли. Нас выпустил дядя с бородой. Он добрый. Он нас спрятал.
-То был ваш ойчец. – Улыбнулся Збигнев и по-доброму посмотрел на девочку. – Он ищет вас. Давно. Як матко.
-Отец? – Удивился Алекс и огорченно вздохнул. – А я его никогда не видел.
Я обняла Фриду и Алекса.
-Но это не значит, что папы у вас нет. Мама и ваш папа очень обрадуются, когда увидят вас. Но прежде нам нужно уехать отсюда.
-Мы вернемся домой!!! – Радостно завопили дети и, взявшись за руки, закружились в каком-то веселом танце.
Збышек смешливо хмыкнул, я засмеялась, Аршван стоял и спокойно улыбался, глядя на них.

Затем пришла пора и нам забираться в свой вагон. Я видела, как впереди стоящий поезд почти бесшумно тронулся и набирая скорость исчез в одном из тоннелей. Подождав около пяти минут, Ату по команде Аршвана привела в движение и наш минисостав. Головная часть (по-кригонски «движок») с легкостю пронеслась через все депо и набрав скорость въехала в тот же тоннель, увозя за собою вагон, в котором сидели мы.
Вскоре мы нагнали кригонский состав. Впереди показался яркий просвет. Наши поезда подезжали к цехам. Чтобы сыграть на факторе неожиданности, наши машинисты разогнали составы до немыслимой скорости. Мы летели так, будто намеревались разогнаться и отправиться в космическое пространство. Нас вжало в заднюю стенку вагона. Дети сжались в одном углу, я и Збыш в другом, а Аршван и Шомполов остались посередине. Аршвана трудно было испугать такой скоростью перемещения, а Шомполов, как вечный пленник Машинградского производства просто привык.
Мы летели сквозь ярко освещенные огромные залы, набитые механизмами. Проезжая через последний цех мы чуть не попались. Кригонский поезд проскочил мимо, а на наш чуть не обрушился огромный членистый манипулятор, стараясь смять нас. Огромная махина быстро падала сверху. Вот-вот перекроет нам выезд! Ату слегка сбросила скорость. Кроме того створки огромных пневматических дверей с шипением начали закрываться…
-Збигнев! – В панике заорала я. - Это конец! Мы врежемся и разобьемся! Мы погибли!
Збыш холоднокровно обвил меня руками и припечатал мой рот ладонью, стараясь успокоить и вместе с тем заставить меня замолчать. Сперва я отчаянно рвалась из его рук в паническом ужасе, но Збыш был силен и удерживалл меня. Потом я сдалась и обмякла в его руках. Мне было уже все равно: если разобъемся насмерть, то только в объятиях друг друга. Дети удивленно переглянулись, Шомполов презрительно фыркнул. Движок нырнул под манипулятор. Тот упал на пути сзади. Набрав, за несколько секунд, еще большую скорость, Движок проскочил в закрывающиеся створки, немного задев и помяв их.
Закрывшиеся с грохотом двери быстро удалялись. Теперь наш состав несся прочь от цехов Машинграда. Мы вновь нагнали Длинный Самодвижец. Я видела, как впереди мерцают его огни.
И мы снова летели с фантастической скоростью по полутемным тоннелям, слабо освещенным перегонам и мостам через глубокие рифтовые зоны, стремясь поскорее выбраться и вернуться домой.
Машинист впереди идущего состава сообщил Ату, что сенсоры его Движка засекли впереди движение грунта, поэтому тяжелый состав переходит на максимальную скорость, что бы беспрепятственно миновать этот опасный участок пути. Кригонский поезд начал удаляться от нас. Сперва-на 20 м., потом на 30 м., еще и еще. И вскоре он скрылся вдали.
Мы ехали, не увеличивая скорость. Аршван полагал, что наш поезд легкий, поэтому ускорять состав не требуется: так проедет. Но вдруг Ату снизила резко скорость. Мы шестеро чуть не въехали носами в противоположный борт вагона. Наш маленький составчик остановился. Мы выглянули.
Картина была поистине нехорошая. Там, где тоннели раздваивались и пути расходились в две противоположные стороны, образовался завал. Свод одного из тоннелей рухнул и намертво завалил один из путей. Оставался свободным только второй, но он не вел в нужную нам сторону. Я забеспокоилась. Мне казалось, что с Кригонь случилась беда. Наш крылатый защитник сосредоточился, закрыв глаза, и к чему-то прислушался. Минуты через две он обрадовал нас:
-Все Кригонь живы. С ними все в порядке. Они проехали опасный участок, прежде, чем своды обвалились.
-Это хорошо, но откуда Вы знаете?
-Я чувствую их. – Аршван покачал головой, глядя на меня. Ах, да! Его возможности гораздо шире, чем чьи-либо.
-Тогда расчистите пути силой мысли. – Я усмехнулась. Он столько раз говорил мне о своем могуществе, да и я столько раз видела его в действии, что он вполне мог сделать очередное чудо для нас.
-Нет. Сила мысли тут не при чем. – Строго сказал он, осуждая мою беспечность. – Даже я не могу справиться с силами самой природы. Тоннель завален основательно. Тут нужна не сила мысли, а хорошая техника.
-Что же нам делать?
-Ехать туда, куда можно. Куда-нибудь приедем.
Я фыркнула. Еще никогда я не слышала такого фаталистического заключения от Аршвана.
-Фу! Какой писсемизм!
-Ты можешь предложить что-то еще?
Этот вопрос остудил мой пыл. Аршван был прав. Не важно, куда мы приедем, главное выбраться.
Нам пришлось ехать по свободному пути. Ату разогнала Движок до предельной скорости. Дети спали. Шомполов ворочался и стонал. Связанные руки у него очень сильно затекли.
-Збыш, а Збыш! – Позвал он, и когда Збигнев задумчиво промычал, попросил. – Сил моих больше нет. Пожалуйста, развяжи руки. Больно очень. Я ведь не убегу. Некуда. Я и сам не против выйти из проклятого Машинграда. Развяжи, а? Очень прошу.
Збигнев строго смотрел на Шомполова. Он не верил экс-полковнику. Но тут в разговор включился Аршван.
-Збигнев, он говорит правду. Он очень сожалеет. И ему, правда, больно.
Збышек вздохнул. Лицо его смягчилось. Он вовсе не был намерен мучить кого-либо.
-Ладна. Нех бендже так. Но ещли высти станет по-щвинську, накаже.
Он дотянулся до бывшего сослуживца, развязал платок. Шомполов брякнулся на дно вагона, раскинув затекшие и опухшие руки и, вращая кистями, старался наладить кровообращение.
Через какое-то время ему это удалось. Збыш соорудил подобие наручников из куска веревки.
-Дай ренки! – Приказал он Шомполову. Тому пришлось подчиниться. Но для него одно было хорошо, что теперь руки были связаны впереди, а не за спиной, и между петлями был значительный кусок, позволяющий рукам болтаться свободно. А чтобы негодяй не воспользовался им, как орудием обороны, Збигнев пропустил этот кусок через петли шомполовских штанов. Развязать Шомполов петли не мог, уж очень хитрыми узлами завязал их Збыш. Снять тоже не получалось. Но Шомполов был благодарен хотя бы за то, что его пожалели.

Мы продолжали ехать. Ничего особенного больше не происходило. В моем сердце поселилась надежда на возвращение. Если бы не сухой Шич, оставленный нам заботливой Ану, то голод победил бы нас, лишил сил. Мы переехали по висячему мосту очередную рифтовую пропасть, а после наш маленький поезд влетел в следующий тоннель. Неожиданно Аршван встал в вагоне во весь рост, не смотря на фантастическую скорость движения, и крикнул:
-Тормози!! Тормози!!! Тормози!!!!
Я не успела даже испугаться. От резкого торможения меня вжало в борт вагона и чуть не размазало по нему, а в следующий момент раздался грохот и наш вагон стал заваливаться на бок. Мне казалось, что это падение растянулось во времени. Збигнев свалился на меня, дети выкатились из вагона прочь кубарем, Шомполов растянулся вдоль борта. Один Аршван висел в воздухе, хлопая белыми крылами.
Охая и считая свои синяки и шишки, мы вылезли из перевернувшегося вагона прочь. Для нас это падение закончилось вполне благополучно, но для Ату оно стоило жизни. Движок, затормозив, на малой скорости врезался в очередной завал в тоннеле и превернулся на бок, увлекая за собой вагон. Ату выбросило из кабины и придавило Движком намертво. Аршван склонился над ней и грустно подтвердил, что уже ничем не сможет ей помочь. Фрида заплакала. Ей было жаль Ату. Я не могла смотреть на это и, отвернувшись, уткнулась в грудь Збышу. И плакать я больше тоже уже не могла. Глаза словно пересохли. Все. Надежды нет. Мы обречены умереть здесь, в стенах Машинграда. Збыш услышал, о чем я думаю.
-Не, панна. Не ест вшистко. Есще жывы.
Ашван к чему-то прислушался, а затем пихнул нас в тоннель.
-Бегите! – Крикнул он.
Все мы знали, что он зря беспокоиться не будет. И мы побежали в сторону, откуда приехали.
Впереди несся Шомполов, за ним дети, за детьми я и Збигнев, а последним был Аршван.
Задыхаясь от бега на обессилевших ногах и страха, добравшись почти до вьезда в тоннель, мы остановились и услышали страшный взрыв, поколебавший стены и потолок.
-Ложись! – Скомандовал Збыш, и все рухнули на пол рядом с рельсом. Сверху на наши головы посыпались мелкие камушки, а из глубины взрывной волной пронесло булыжники покрупнее. Когда все стихло, мы приподнялись и сели.
-Что это было? – Со страхом спросила я.
-Движок взорвался. – Бросил Аршван.
-Тэпер не надо Ату хронич. – Задумался Збигнев.
-Как же мы попадем домой? – Фрида с надеждой смотрела на нас.
Алекс вздохнул. Он не так уж и сильно разделял надежду своей сестры. Шомполов молчал и размышлял о чем-то своем. Збигнев предложил:
-Ещли мы здэс, може отдыхнем? Дале помыщлим, со робич. А то ми не думаеще.
Остальные согласились с ним. Решили устроиться на ночлег прямо тут, у въезда в тоннель.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Пока я отдыхала на даче, невероятно крупных размеров бабочки, которых развелось почему-то невероятно много, по сравнению с предыдущими годами, все время залетали ко мне в дом, садились на меня, позволяли собой любоваться и позировали перед фотокамерой. На снимках совершенно разные бабочки, только кажется, что это одна и та же.