Единственная моя причина хотеть на "Нуменор" - стремление познакомиться с персонажами Айши и Мима.

дыбробред.Я тут снова есть, а не было, какое-то время вообще нигде не было,
странная версия - к последнему рассказу я синхронизировалась с книгой Лоры Белоиван, а там как раз болезнь, и бред, и какие-то переплетенные дороги, ну, вот и у меня что-то похожее. Не болезнь, не бред, а вроде.

Что ты будешь делать, это не организм, это разладившиеся часы, это склад просроченного недосыпа, выкидывать его срочно, внимание всем постам, выкидывать не покладая рук, иначе банки взорвутся, он консервированный же, как вы не понимаете? Вы видели когда-нибудь, как взрываются на складе шесть центнеров просроченного недосыпа? Я тоже не видела, и не дай мне Бог.

Это не жизнь, это доминошки рассыпаются, я их собираю, ставлю, а на другом конце разваливаются карточные домики, надо бежать, починять, и я бегу и прошу: пусть все будет хорошо в финале, ладно? Не хэппи-энд, но вроде?

И какие-то кусочки меня то включаются, то отключаются,
я - неоновая реклама над городом,
мигаю цветным,
сейчас сутки жары и духоты, потом сутки грозы, и все, кто поплывет по улицам, руля зонтиками, воспримут меня за маяк.

Субботу помню почти целиком.
Воскресенье - фрагментами.

Еда и сон сейчас усваиваются как-то неправильно.

... в ночь на субботу сна было часа три. В ночь на воскресенье - ни одного. Изнуряющее лето, и все мокрые снаружи, как теплица внутри, и это тянется, тянется, тянется... Небо не выдержит и треснет, и оттуда польется, и я встану, чтобы закрыть окно, потрогаю мокрый подоконник, лягу обратно и забуду об этом. Это воскресенье. Это мы шли по теневой стороне улицы, времени - одиннадцать утра, начало двенадцатого, мы - это Н.С., Хунта и я. В глазах - неудалимый неодолимый пух, раздражающий на всех уровнях, от физического до духовного;
Хунта отправится своим путем,
мы придем домой, там холодный душ и лечь на горизонтальное с признаками прохлады.
Я чуть не уехала в Челябинск в это воскресенье, если б Костя не позвонил накануне вечером, то уехала бы, а он напомнил про "карточный домик" - любимейшее мое мероприятие в области ЧГК, я ждала его, шла к нему год, и вот: через три часа. Ставлю оба будильника на через два. Просыпаюсь в полной тишине через четыре. Колокола в голове траурные. Говорят: поздно.
И я начинаю неудержимо плакать. Долго, горько и неудержимо, потому что вместе с "карточным домиком" упущено что-то важное, чего я не могу назвать, потеряно совсем, и поэтому уже не будет, как прежде.
... мы используем слишком много "как".
"Как тогда в Питере", "как в Одессе".
"Как прежде".
Что оно значит вообще?
Я засыпаю. Это воскресенье, которого не было. Я проснусь в девять вечера. И впервые пойму, что "карточный домик" пропущен, и начну плакать, не испытывая дежа вю, потому что пропустила что-то важное, важнее "карточного домика", чего не умею назвать, и теперь уже никогда... никогда...
Бесконечный дождь за окном.
Н.С., обняв меня и пытаясь успокоить, рассказывает, как я вставала отключить будильники.
Потом - как открывала глаза и плакала.
Я - не помню. Я глубоко спала, и мне снилось...
что?

Мир разделился на "огорчает" и "радует".
Сместились знаки,
я - мимо себя,
и мне не жаль дня, которого не было.
Потому что на его месте были дни, которые были, даже если казались ночами.

Больше фактологии.
Суббота была рабочей,
я поспешно доделывала норму, морщилась, видя ошибки, параллельно читала всякое, параллельно аська и скайп, мы называем это разговорами, называем это контактами, без этого неуютно. Как если бы плыть в воде, не чувствуя ее кожей.
Потом - к Соффке. Магистру юриспруденции, хэ-хэй! Там все становится просто, там жареная картошка, сказочные совершенно маслята в сметанном соусе, там тушняк из банки, там ледяная медовуха, от которой по жаре ведет мгновенно,
там трындеть,
там мне показывают "Скайрим", пленяющий красотой пейзажей, жестокостью и богатой историей,
терпеть не могу в такое играть, но мне нравится быть наблюдателем, несмотря на некоторую монотонность.
Горизонталь, мало людей, хороших людей, ледяная медовуха, апельсиновый сок. Блаженное.
В параллель - китайский ресторан и д.р. Тао,
а здесь - первое мое знакомство с творчеством Макдонаха: "Однажды в Ирландии",
и это круто, и вечер может еще сложиться, но он не складывается,
он разваливается, все криво и падает, не подумал, не подождал, подставил... Подставил - это глагол. Обидно - наречие. Ругаемся. По телефону. Бросая трубки и перезванивая, никогда не подозревала, что могу таким тоном. Оууу. Оаааа. Не то, не так. Невозможно находиться теперь нигде. Ехать разбираться.
Соффка и Гор понимают, хотя объясняю я криво и через слово "посрались". Соффка дает ледяную бутылку "чинзано": "Тебе сегодня нужнее".
Вечер в этих краях мирен и тих, вечер в этих краях - утро моего детства. Все лучшее и умиротворяющее. Трамваи. Собаки, которые приходят лизать ладони и уходят бесшумно. Аптека, в которой капли для истерзанных пухом глаз.
Троллейбус связывает меня с вокзалом,
мы встречаемся у Лисы, тяжелое, которое накопилось, прорвется грозой через двенадцать часов, Лиса варит кофе, Н.С. пьет коньяк. Только не говорить. Не выяснять ничего. Не.
Быть среди людей. Совместное увлекательное. Изящное. Дело. Творчество.
Так выйдем.
Так себя вытащим.
Приезжает из Челябинска Хунта, в полночь мы начинаем,
это модуль, да, эмоционально насыщенная игра, разрядка, разваливается, складывается, складываем, разрушаем, складываем, два кота ходят среди нас: черная и рыже-белый. Ложатся на бумаги и дайсы, потягиваются, подлезают погладиться.
К десяти утра произведение закончено, и внутренняя структура партии повторяет внешнюю структуру сюжета, это красиво, "это магия игры", - говорит Олечка. Все мы тут Олечки, которые Олечки.
Это похоже на оригами. И - на жизнь.
Я влезла на незнакомую для себя территорию, играла нехарактерным, любопытно, получила максимальное количество плюшек и премию, а не как обычно, назвала мертвому шаману свое настоящее имя, а потом убила его выстрелом из распылителя, пять лет работы в НИИПЭ, ни одного ранения, не носить бронефутболку, не торопиться, краситься между кульминацией и развязкой. Когда все с оружием, волнуются, устали и спешат. Краситься, поглядывая в боковое зеркало автомобиля, командир несет в одной руке бензопилу, в другой - потерявшего сознание мальчика, местное яблоко раздора,
мы умножим число городских легенд и нездоровых сенсаций, сработаем удивительно слаженно - при тотальном непонимании друг друга, - но это неважно, а важно, что по такой жаре поплыла тушь и чуть смазался блеск на губах.
И очень сложно быть не Дарой. Непонятно, как.

... к черту фактологию. Так ничего не расскажешь о совместности и лени, лени и совместности, распластанности про простыням, блаженной прохладе и влажности, о равнодушии друг к другу, о ледяных искрах, из которых нет пламени, о концепции перезагрузок, об ужине, о том, как пересматривали "Код да Винчи",
как просыпались утром,
вообще ни о чем не расскажешь.

Вечер воскресенья. Уже не сон. Моя сладкая Энн пишет мне, что боится,
ее окружает аэропорт,
а скоро начнет окружать Америка, которую называют Латинской и про которую пишет Льоса,
где-то празднуют д.р. Артин, где-то гуляют, а моя сладкая Энн одна,
мир обнимает ее и разжимает руки, чтобы она взлетела,
я пишу ей длинные смс-ки.
Такие длинные, как могу написать разве что Ст.,
я помню - думаю - чувствую Ст. - и улыбаюсь,

и доминошки начинают падать, начинают рушиться карточные домики, я бегаю и собираю, я - разлаженные часы,
ничего уже не знаю о себе и своих стремлениях,

я много чувствую, много плачу,
отвечаю на вопросы,
потерялась,
нашлась ли?

Хорошо, что гроза. Там приятная прохлада теперь и напоенные сирени.

Я написала много слов, но про субботу и воскресенье так и не смогла рассказать.
Пусть.


АПД. В отличие от меня, мои стихи побывают в Лиме. Зависть. То ли они лучше меня, то ли везет им больше.

"Велик словарь – предатель и герой.
Склони тебя перед его горой,
столь высоко закрытой в цвет заката,
что ты, перстом вскочив на карандаш,
туда стишка, едва стишком куда-то,
слегка навек попишешь и отдашь"

(с) Андрей Поляков.

"Орфографический минимум". Как если бы кот Турецкий писал стихи.

"Настолько здесь разъяты небеса, что рыбы заплывают в телескопы..."

(с) он же.

Ммм. Раскапывать подвалы я вчера не стала, перетрясла шкафов. Кажется, белое платье, на котором возлежали надежды, я таки отдала на последнем шмоткопире... шмоткопиру? Достала серое, похожее на мешок из-под индийской картошки, подаренное Надюшкой. Смешная.
Платьев и юбок у меня больше, чем штанов. Рассказать себе восемь-лет-назад - не поверит.

Пуха в этом году беспрецедентно много, и весь в глаза. А пальцами-то туда нельзя! Извожу центнеры капель. Страдаю. Локально не люблю тополя.
Причем страдать приходится в любом случае. Если тополя немилосердно обрезают (обрубают), я страдаю эстетически. И это я еще молчу, мохнатыми чем жизнерадостно называет изуродованные деревья моя мама.

Россия обыграла Чехию в футбол. К сожалению.
Я очень дорожу ночной тишиной, городской ли, деревенской, лесной. Вообще. Люди, гудки и вопли, простирающиеся до пяти утра, не улучшают мне ни настроения, ни работоспособности, ни картину мира не украшают.
А радость и безбрежное ликование ближнего своего я готова понимать только до полчетвертого, как показала практика.

Построить дом, посадить дерево, вырастить сына.
Light version: построить будку, посадить куст, вырастить щенка.
(или котенка; а построить тогда гараж).

АПД. Буду проходить тест "дом-дерево-человек", нарисую так:
бежит мальчик, у него в ладонях дом (настоящий, только маленький, но даже кошка на крыше).
А рядом с мальчиком бежит дерево.

not empty."в этом сердце не мыто, не убрано с февраля,
не протерто окно, потерялся восьмой носок.
чистый листик возьми, и сложи себе журавля:
вот уже - не пустой, и летает наискосок.

в этом сердце - завалы, раскопки, чердачный хлам.
за углом зацветают каштаны, пойдем смотреть?
у кого-то собака жила, ветчину крала,
у кого-то был старый осел и буханки треть.

тридцать три корабля все лавируют - как лихи! -
в предрассветном тумане (над Темзой опять туман).
по мосту через Темзу вчера проезжал Ахилл,
говорят, что лангуста одною рукой поймал.

на дворе отцвели одуванчики, хочешь - дунь,
на дворе прорастает трава в дровяной тени.
вот проходит пятнадцатый слева в седьмом ряду,
он живой, не пустой, хоть не так уж и знаменит.

в этом сердце - журналы "Нева" за лохматый год,
два хромых самоката, рассыпанный ватный снег,
деревянный смешной машинист, голубой вагон;
но оно не пустое, и значит - ему видней.

в послезавтрашней сказке нас смогут поймать во ржи?
кто же станет принцессой, певцом, королем, шутом?
хочешь, я буду - лист? так держи, журавля сложи:
вот уже не пустой. как угодно, но не пустой"

(с) wolfox.

Для приготовления 4 литров вина из одуванчиков надо собрать не менее литровой банки цветков (плотно набитой) без цветоносов, залить кипятком (3,5 литра) и оставить на сутки настаиваться.
После сырье отжать, а в полученную жидкость добавить лимонную кислоту (1 -2 чайные ложки).
В 0,5 литра воды растворить сахарный песок (1 килограмм) и вылить в отвар цветов, туда же положить 8-10 не мытых (!) изюминок.
Держать в теплом месте 1-2 дня, затем перелить вместе с изюмом в бутыль и закупорить любым способом, дающим возможность выходить углекислому газу и не впускающим в бутыль наружный воздух (например, наденьте на горлышко воздушный шарик или резиновую перчатку).
При окончании брожения вино немедленно слить с осадка при помощи резиновой трубки, чтобы не взболтать осадок. По-хорошему, должно пройти около 1 месяца.

утащила у Вар.

"Одно из чудес искусства, - искусства как рода человеческой деятельности, а не как того или иного спектра произведений, объединенных по оценочному принципу, - заключается в его способности, при всем разнообразии проявлений, отвечать универсальным человеческим запросам: от агрессии в адрес чужого до любви к близкому, от боли, причиняемой памятью, до удовольствия от некоторых воспоминаний, - и так далее. Мне кажется очень важным думать об этом "эмоциональном равенстве" не только в контексте искусства, кстати: мне вообще кажется важным отказываться от эмоционального элитизма, предполагающего, что в отличие от людей, чувствующих "тонко", есть люди, чувствующие "толсто", но это уже другой разговор".

"А если, скажем, юный автор говорит: "Я хочу исключительно писать интеллектуальную поэзию и зарабатывать этим деньги", пожалуйста, тоже есть стратегия: перейти на другой язык и переехать в другую страну, предварительно родившись в другое время (по возможности). Буддисты говорят, это можно организовать".

(с) Линор Горалик.

Сегодня пили вино и ели груши со вкусом запаха сирени. Да, именно так.

*мрачно*
Ужастики. Ужасы. Ужасы - совершенно не мой жанр. Читать/смотреть - скучно или неприятно (вплоть до противно). Скреативить - нереально.
Попыталась мысленно придумать рассказ про "аааа, случилось ужасное, страшное, пугающее, невыносимое".
Теперь я - счастливый обладатель таких сюжетов как "взорвали Эрмитаж", "памятник Сковороде по ночам шарабохается по городу (... и за городом, ищет пасеки и выедает мед)" (привет А.С. Пушкину, Сельме Лагерлеф и деду Милисенту), "качелька укусила мальчика за попу (... и он начал превращаться в дерево)", "коты - десант внеземной цивилизации, наблюдатели и шпионы", "вещи смотрят и запоминают, говорят с нами, внедряются в нас, подменяют нас", "в глазу завелись черви", "мертвые змеи мстят своим убийцам через сны (... прощай, Рики-тики-тави)", "девочка, у которой приступы одержимости пустотой", "внезапные необъяснимые исчезновения, между которыми следователь N. пытается найти связь", "нам только кажется, что закон сохранения энергии действует",
полторы минуты натужного вглядывания куда-то и нервного хихиканья, а потом меня заливает чужое страшное.
... Саша Привалов, которому осталось сложить два и два, чтобы понять: он тоже станет контрамотом.
... Дочь Рэдрика Шухарта. И слег.
... Та планета, на которой работали Абалкин и Щекн. Стремительно стареющие люди.
... Метагомы.
... И человек, превращающийся в муху.
... И Сикорски стреляет в Абалкина.
... И Андрей Строганов внезапно теряет язык, на котором говорил. Родной. Весь. Вместо него встроен чужой, ощущающийся родным.
(нет, не Гаг. Гаг свой язык все-таки помнил).
(и вот эти вот не рифмующиеся "любовь" и "кровь", совершенно меня выносящие).
... Джуффин Халли, который учит Макса считывать воспоминания вещей.
Оно все как-то очень в меня попадает, которое про время и пространство.
И то есть вполне ожидаемые, нормальные, традиционные, стандартные глубинные страхи: выход из-под контроля, утрата привычного, болезнь, смерть, постоянные наблюдатели, свое, становящееся/ставшее чужим, чужое (и чуждое) среди своего, причем равнодушие хуже враждебности.
Опаснее, непонятнее, непредсказуемее. Этически страшнее.
А еще хуже - принять своего за чужого.
Ошибиться на волне паранойи.
Страх страха. Боязнь боязни.
Еще - страх медленной утраты себя.
И я чувствую так: суть у всего этого одна. Меняется только форма.

... "взорвали Эрмитаж", ладно? Ласенька, не вглядывайся в темноту. Не вскапывай подсознание саперной лопаткой. Иди работать, да?
Как у Стругацких.
Как на "Вита ностре".
Некогда бояться. Некогда останавливаться бояться. Надо радоваться, жить, работать. Страх просочится в щели, в трещины, обовьется вокруг щиколоток, упадет ледяной каплей на затылок, но не хлынет потоком,
и тем более - не придумывать специально, не умножать пойманное, не выпускать из баночек на свободу, не приручать. Не разглядывать границу между страхом и ужасом подолгу. Взгляд мельком - ты и другие, люди и мир вокруг, время и пространство, созидание и разрушение, категории и их визуализация. Вулканы и дороги. Вулканы изучать, по дорогам идти. Читать Лотмана и Бахтина.
Не вскапывать подсознание саперной лопаткой. Ничем его вообще не вскапывать. Там и так отлично растет все то, что сеешь не ты.

... вспомни, как в четыре года больше всего боялась Серебряного копытца. Бажов хтоничен, кто придумал читать Бажова детям? Тебе снился неподвижный олень с равномерно огненными глазами, портрет погрудно, страшнее и неумолимей этого ничего не было,
но всего за несколько ночей ты придумала безотказный способ это побеждать. Свет и смех.
Свет - апелляция к воспоминаниям или специально придуманный образ. Смех - ирония, самоирония, разбор на детали и стеб над каждой, как угодно,
в четыре года ты не знала таких умных терминов, не задумалась, даже не сформулировала "свет и смех" - а просто сделала.
Не было никакого Люпина, ты сама нащупала способ борьбы и с боггартами, и с дементорами, и со шкафами, которые кажутся источником опасности.
Именно тогда ты придумала себе маленького зайчика с букетом ромашек. И ключ к нему: пять нехитрых слов. Отгоняющих любые ночные кошмары. Вытаскивающих тебя из любого страха в более-менее вменяемое состояние. Отрезвляющих. Ты прибегаешь к зайчику в исключительных случаях. Но за двадцать с лишним лет он ни разу тебя не подвел.
Союзник и защитник. Щит, становящийся мечом. Просто зайчик на ромашковой поляне.

... и разминировал Эрмитаж, давайте?

... а из всей "Матрицы" меня задевает (на меня воздействует) только один эпизод. Как хищное пылесососподобное отсасывается от вылезающего из бочки Нео.
Остальное - примитивно, скучно и мимо.
Это тоже скучно. Но мое подсознание превращается в мишень под эту стрелу, и я не могу ему помешать.

Расскажите мне, что ли, про ваши страхи.
И если вы любите ужасы-ужастики, то - почему? это вам источник адреналина? способ понимать фундаментальное, отделять зерна от плевел, ценности от ложных ценностей? стимуляция фантазии? попытка на контрасте ощутить окружающую реальность гостеприимной и уютной? или наоборот, не давать себе расслабляться, поддерживать себя в постоянном напряжении и ожидании? просто забавность? что? что?