"Здравствуйте, я ваша тентакленяша!"

О, постановки конца 60-х! О, темные тона и адские парики! Посмотрите на этого котика, похожего на Николая Караченцова в молодости. Через несколько лет он нам будет фигвамы вторую Звезду Смерти строить.

Полной версии постановки пока не нашла, но на ютубе есть пара видео с Майклом Пеннингтоном, который известен большинству как мофф Джерджеррод. На сайте IMDB у него в профиле на аватарке почему-то стоит Вейдер



А вот запись его пленительного голоса, которым он начитывает какую-то жуть.

Ракеты изначально были изобретены не для отправки грузов в космос, а для стрельбы по врагам. Их эффективность в войне впервые была продемонстрирована китайцами в XIII веке, когда они использовали их против монгольских захватчиков и успешно удерживали их в течение нескольких месяцев. Эти ранние ракеты, известные как «огненные стрелы», были похожи на праздничные ракеты, которые мы используем сегодня на празднованиях и устройстве фейерверков, только больше. Короткая трубка, наполненная порохом, была закрыта с одного конца и прикреплена к длинной палке.

Когда порох воспламенялся, горячие газы и дым вырывались из открытого конца, произведя удар, который нес ракету на большие расстояния к врагу.

( Читать запись полностью » )

Keisin


читать дальше







Отсюда

«Игра престолов»: финал в пересказе Cosmo. Серия 4
Напряжение нарастает! Повержен главный злодей Вестероса, и опытный зритель в прошлой серии недоумевал, чем же его будут удивлять дальше. И вот удивили! Итак, финальный сезон, серия четвертая. Осторожно, спойлеры!



читать дальше
Четвертая серия начинается масштабной инсталляцией «Крематорий под открытым небом»: выжившие герои под пафосную речь Джона Сноу красиво сжигают своих павших товарищей. Трупы павших противников они почему-то не сжигают. Трупы противников (числом в полмиллиона) в кадре не наблюдаются вообще. Ну и ладно, может, их Зубная фея унесла. Впрочем, разрушенный до основанья Винтерфел тоже выглядит целехоньким, так что, вероятно, павшие товарищи просто тихонько полежали года полтора, пока тут всё приберут, отстроят и смогут устроить красивые похороны.



Замок заволакивает жирным черным дымом, а наши герои идут кушать. Честно говоря, опытный зритель думал, что день победы будет отмечаться строго и сдержанно. Чтобы не чокаясь, чтобы «Мормонты воевали» и чтобы тихое «Здесь птицы не поют, деревья не растут, и только гордый Винтерфел…», ну ладно, вы поняли. Но опытный зритель ошибся. Старки закатили такую развеселую пьянку, что наутро все дружно позавидовали павшим собратьям. Но пока вино течет рекой, все дружно орут то в честь Джона, то в честь Арьи, а Дейенерис сидит в углу и дуется. Попытка королевы обратить на себя внимание, выдав Джендри Баратеону титул лорда и Штормовой предел, тоже в принципе провалилась. Все выпили и забыли. Кроме, конечно, самого Джендри, который подумал, что это ж надо — сперва Арья дала, потом замок дали, вот тут-то мне карта и поперла. На волне успеха Джендри бежит делать Арье предложение, но тут случается первый облом, на которые так щедра четвертая серия. Арья говорит: дело не в тебе, дело во мне, — и уезжает с Псом на лошадках в ледяную даль.




А в банкетном зале Тирион, Джейме и Бриенна вовсю играют в вестеросский аналог игры «Я никогда не…». Игра идет весело и задорно, с каждым проигрышем игроки всё сильнее накачиваются дорнийским красным, пока Тирион не ляпает Бриенне: «Ты никогда ни с кем не спала». Бриенна страшно краснеет и изменившимся лицом бежит в свою спальню, а Джейме скачет за ней с идеальным аргументом: «Если ты перестанешь быть девственницей, Тирион не сможет тебя дразнить». Бриенна считает аргумент убедительным, и — ликуйте фанаты! — рыцарь наконец трахнул рыцаря.



Отвергнутый Тормунд Гроза Великанов остался в зале плакать и от отчаянья пошел делать маленьких гроз великанов какой-то местной красотке. А в гостевой спальне Дейенерис ругается с Джоном так, будто бы они уже лет двадцать женаты. Суть скандала заключается в том, что Дейенерис запрещает Джону признаваться сестрам в своем благородном происхождении, а Джон ноет: «Они же моя семья, в семье секретов не бывает». Где Джон видел такие семьи — вопрос слишком серьезный, так что просто спишем гипотезу Джона на то, что он туповат.



Довольный, как сытый кот, Джейме собирается расписать Тириону подробности леди Тарт в подробностях, простите за тавтологию, когда внезапно в комнату заходит Брон и машет наградным арбалетом Серсеи. Я, говорит, пришел вас убить, но Тирион когда-то обещал, что, если я получу на него заказ, то он даст вдвое больше. Серсея обещала мне Риверран. Есть у тебя чо побольше Риверрана? Тирион чешет шрам на щеке и предлагает Брону Хайгарден. Джейме немножко офигевает от щедрости брата, но в общем согласен с тем, что мертвым замки не нужны. Брон говорит: вот и славно, я пошел, не болейте. И уходит. Опытный зритель немного разочарован — он три серии ждал явления Брона с прилагающейся кровищей, а тут такой обидный слив.

К концу вечеринки все идет наперекосяк, и только голубки — Серый Червь и Миссандея — нежно трогают друг друга за то, что пока не отрезали, собираясь завести домик в деревне. Потому что хорошая добрая история должна заканчиваться домиком в деревне, а не Железным Троном.



Наутро измученные похмельем герои разрабатывают нехитрый план финальной битвы с Серсеей. Нехитрый план состоит в том, что, если ты пришла спасать людей и освобождать от тиранов столицу, как-то не очень логично убивать людей и сравнивать столицу с землей. Поэтому, решают герои, мы не будем нападать на Королевскую гавань, мы возьмем ее в осаду, и когда у народа холодильник победит телевизор, они нам сами принесут Серсею тепленькой. Или холодненькой — опционально.

План кажется разумным, хотя Санса и Дейенерис в процессе пару раз чуть не вцепляются друг другу в волосы. И по окончании военного совета Арья тащит Джона на совет семейный, где сестры пытаются убедить нашего олененка, что Мать Драконов — бяка. Джон с данным тезисом не согласен, но открывает сестрам тайну своего происхождения, взяв с них честное винтерфельское, что они никому не расскажут. Сансы, понятно, хватает ровно на пятнадцать минут, после чего она все разбалтывает Тириону. А на немые вопросы опытного зрителя отвечает высокомерным взглядом, означающим, видимо: «А я пальцы крестиком держала».



Далее на совет собираются уже советники Дейенерис — собственно сам Тирион и Варис. Варис считает, что Джон будет править круче. Потому что у Джона есть член, а народу такое нравится. Тирион дает понять, что такие рассуждения тянут на предательство. Варис пожимает плечами и намекает, что вовремя предать — это не предать, это предвидеть. Тирион хмурится: если Варис цитирует фильм «Гараж», не означает ли это, что наш начальник контрразведки на самом деле — советский шпион? Варис обиженно бурчит, что, вообще-то, это цитата Талейрана, и удаляется, оставляя Тириона в глубоких раздумьях.

Тем временем в Королевской гавани Серсея убеждает Эурона Грейджоя в том, что он — отец ее будущего ребенка. А то, что у меня живот, как дирижабль, а переспали мы только позавчера, так это потому, что ребеночек у нас умненький и быстро развивается. Воодушевленный Эурон немедленно устанавливает на своих кораблях арбалеты, размером с Эмпайр-Стейт-Билдинг, и у Дейенерис становится еще на одного дракона меньше. Флот драконьей королевы несет серьезные потери, а Миссандея попадает в плен.



Винтерфельское счастье Бриенны Тарт тоже длится недолго. Джейме решает: то ли надо спасать сестру, то ли их будущего ребенка. То ли Бриенна Тарт все равно уже не девушка, так что пора начинать новую главу. Так или иначе, Джейме говорит Бриенне, что дело не в тебе, дело во мне (Арью подслушивал, не иначе), и уезжает в ночь.



А в Королевской гавани наши герои делают последнюю отчаянную попытку обойтись без драки и предлагают Серсее жизнь в обмен на трон. Но Ланнистеры отлично умеют играть в покер, поэтому Серсея на такой тупой развод не ведется и велит казнить Миссандею прямо немедленно. Голова Миссандеи падает к ногам Серого Червя, и Безупречный впервые в жизни плачет. А на монитор опытного зрителя тоже капают злые слезы, потому что ему не нравится мир, в котором убивают полиглотов.



В общем, совершенно непонятно, почему сериал получил возрастную категорию «18+». В истории четко прослеживается неумолимая патриархальная мораль: заниматься сексом, дорогие дети, вредно, обидно и крайне опасно для жизни.

www.cosmo.ru/stars/krupnim-planom/igra-prestolo...

У меня был тяжелый день, поэтому вот вам еще гусениц японского императора


читать дальше

Король Стефан - дела духовные
Рождественская сессия двора короля Стефана в 1138 году была самой представительной после его пасхальной сессии 1136 года. Судя по предлагаемой агенде, в королевстве не было более значительных дел, чем рукоположение епископа Экзетера и выборов архиепископа Кентерберийского. Причем этим оркестром руководил пришлый человек – папский легат Альберик Остийский. Предыдущие короли потратили довольно много энергии и золота, чтобы держать загребущие руки Святейшего престола подальше от английских берегов, но Стефан, получивший корону в результате интриги людей церкви, был вынужден принимать во внимание интересы людей, которые его посадили на трон (епископы Солсбери и Винчестера), и которые ему помогли на этом троне удержаться (папа Иннокентий II).



прижизненное изображение епископа Винчестерского Генри де Блуа, хотя так и хочется сказать, что в такой позе не живут

читать дальшеСобственно, в истории борьбы Матильды и Стефана, очень важную роль играют именно интересы церкви. Достаточно сказать, что Иннокентий II знал Матильду ещё со времен Вормсского конкордата 1122 года, на котором он присутствовал в качестве помощника папского легата. Тогда папской власти пришлось сильно уступить первому мужу Матильды, признав вассальные обязанности епископов перед императором, согласившись на присутствие императора при избрании епископов, и даже дав право императору решать спорные случаи. Было бы логично предположить, что Матильда, уже высказавшая свое недоверие епископу Солсбери, продолжила бы линию своих предшественников, и держала бы папских легатов подальше от Англии. Поэтому, рассматривая причины, по которым был коронован (и утвержден на троне) Стефан, нельзя обойтись без учета интересов церкви, которая лоббировала его кандидатуру, по представлению его брата, епископа Винчестера.

Надо сказать, что эта зависимость Лондона времен Стефана от Рима времен Иннокентия II хорошо просматривается даже в послании папского легата Альдерика Остийского английским прелатам. Вернее, в приказном тоне этого послания: «Мы желаем проинформировать вас, что мы, авторитетом папы, вызываем всех епископов, аббатов и прочих религиозных персон этого королевства на совет, который мы устраиваем в Лондоне, в Вестминстере, 11 декабря».

Собрались все – и те, кого вызвали, и те, кто ожидал ответственных назначений, и даже светские магнаты королевства, которые просто не могли остаться в стороне от свежайших сплетен, и которые, кстати, очень даже могли повлиять на решения через представителей своих домов в числе духовных лордов. Сам совет, впрочем, был, по большей части, повторением старого, имея всё ту же цель: вывести духовных лиц из-под влияния их светского окружения, и усилить их зависимость от папской/церковной администрации. Новым был только проведенный в приказном порядке закон, запрещающий монахиням, под страхом отлучения от церкви, укладывать волосы в прически и вплетать в них украшения, носить кольца и мех соболя, белки, куницы, горностая или бобра. Не то чтобы монахини укутывались в меха во время служб, но была категория монахинь, живущих в миру, как и священников-мирян, и именно их старался изжить Рим в своем стремлении построить единое церковно-монашеское государство из духовных персон разных стран и разного ранга, под эгидой папы.

Но все собравшиеся, затаив в предвкушении дыхание, ждали прений по поводу выбора архиепископа Кентерберийского, потому что все знали, что это место хочет для себя брат короля Стефана, епископ Винчестерский. Ордерик рассказывает историю, что когда зимой 1136 года умер предыдущий архиепископ, Вильгельм де Корбейль, то Генри Винчестерский уже назначил сам себя архиепископом Кентерберийским, и даже провел зиму во Франции, ожидая вызова из Рима – для получения паллиума. Папа, тем не менее, отделывался от назойливого самоизбранного кандидата мелкими подарками. То пару поместий Винчестерской епархии вернул, то привилегии колледжа Святого Креста восстановил. Не помогали ни намеки делегатов, которых посылал в Рим Генри, ни прямые попытки дать взятку.

Тем не менее, открыто ссориться с человеком, обладающим такой родословной, такими связями, такой пробивной наглостью, и такой склонностью к интригам, как один из сыновей Аделы де Блуа, папа не хотел. Можно сказать, явно опасался. Поэтому епископа Генри послали в собор св. Павла рукополагать в дьяконы довольно известную в церковных кругах личность, Ричарда де Бельмейса II. Пока епископ занимался подготовкой к церемонии и самой церемонией, в Весминстере на должность архиепископа Кентерберийского единогласно выбрали Теобальда, аббата Бека. Когда епископу доложили о случившемся, он в бешенстве прервал церемонию.

Тем не менее, первое сомнение относительно правдивости рассказанной истории дает тот факт, что Ричард де Бельмейс был рукоположен в тот день, церемония не была прервана. Более того, когда он стал епископом Лондона со временем, Генри поздравил его самым сердечным образом, в стихах. Поэтому есть точка зрения, что выборы архиепископа во время отсутствия главного претендента на должность не содержали интриги, а, напротив, были направлены на то, чтобы спасти епископу Генри лицо. Что он просто не мог не знать о сделанном уже выборе, являясь заместителем епископа Линкольна, Александра, который и объявлял о выборе.

Конечно, возникает вопрос, зачем такие сложные построения, и почему епископ Генри де Блуа не мог стать архиепископом, если ему так этого хотелось. В конце концов, на этой же сессии аббатом Вестминстера был назначен бастард Стефана Жервайз, аббатом в Глостер – родственник Майло Глостерского, а аббатом в Баттл – брат Ричарда де Лэси. Причем, назначены без малейшей попытки скрыть причину назначения: родство с важными персонами, гарантирующее покровительство перечисленным аббатствам. Проблема Генри де Блуа была, похоже, в том, что он обладал, по словам современников, сокрушающей харизмой, и поэтому сильные мира того опасались подпускать его слишком близко к центру власти.

Но ещё одного харизматика из круга короля Стефана исключить никто не мог. До того, как появиться в Лондоне, Альдерик Остийский провел долгое время при дворе Дэвида Шотландского, разрабатывая мирный договор между Англией и Шотландией. Только вот многие южные бароны, включая самого короля, и слышать о мире не хотели. И тогда в дело вступила королева Матильда. Эта женщина умела воевать, но она ценила дипломатию. Ну и, вдобавок, Дэвид Шотландский приходился ей дядюшкой. Ей понадобилось не слишком много времени, чтобы переубедить супруга.

В декабре, из Рима прибыл ещё один эмиссар с важными известиями. Во-первых, папа объявлял полный собор прелатов Западной церкви на следующую Пасху, и, во-вторых, предупреждал, что на соборе будет разбираться официальный протест императрицы Матильды против коронации Стефана. Эдмунд Кинг предполагает, что этот же эмиссар привел епископу Генри де Блуа личное письмо от папы, в которой тот сообщил свое решение о назначении Генри постоянным легатом Святейшего престола в Англии, когда ситуация этого потребует.

Руссо про Стива и почему его арка должна была закончиться хоть чем-то для себя.
(И я согласна с мнениями, что требовать от Стива служить без конца это несправедливо и как-то даже инфантильно. Его Сэм спрашивал, что тебя делает счастливым, а Стив отвечал, что не знает. Нам лейтмотивом возвращали к моменту с Пегги, а теперь нет, обоже, как же так внезапно Стив хочет себе счастья. Обоже как так Стив перестал хотеть только служить, стал человеком, а не символом.)

When ComicBook.com's Brandon Davis asked about the decision not to kill him, he brought up that many suspected he might die by film's end, and Russo responded: "Which is why we didn't kill him."

"It's not about trying to subvert expectations all the time, even though that comes into it," Russo said. "Typically when you're in a writers room and you're working through storytelling, if somebody says something that feels obvious you go 'well that's the expectation', and it's not like we don't always meet expectations but the job I think is to surprise people. But the reason you surprise them is because if you're really tracking Cap's arc, he starts off as a selfless character who has given over his identity to service, right? He is more than happy to serve the community."

"The curvature, the arc that you're creating, characters are always most compelling when they travel the greatest distance, so if Cap is Rocky and all he ever does is get into the ring and try to beat his opponent it's going to get boring really quickly," Russo said. "There's just not a lot of dimensions to the character, and so what we wanted to do was travel him on this incredible journey that took him from service to self-actualization to where he wanted to fully embrace the identity of Steve Rogers. That is what happens at the end of Endgame."

Russo realizes it's controversial, but there was always going to be an end arc for Steve that differed from the comics.

"And I know it's controversial for some people because they fell like he should always be that guy in service, but that just feels like an elliptical story that never ends," Russo said. "It feels like what you can do in the comic books because you can keep resetting it and recycling it, but it's not something you can do over the lifespan of a movie. He has to travel some distance to go somewhere as a character."


Upd: вот ещё очень хороший пост про Наташу, а точнее влияние ее смерти на Стива:

morepopcornplease.tumblr.com/post/184719329918/...

И ведь действительно, там же прямо в начале фильма:
Steve: “I think we both need to get a life.”
Nat: “You first.”

Миленькая