Хроники газовата: Сила Сибири
Темпы роста спроса на газ в Китае резко замедлятся в ближайшие пять лет, прогнозируют многие мировые аналитики. По их оценке, это связано со снижением динамики китайской экономики и запуском российского газопровода «Сила Сибири»: рост импорта трубопроводного газа может сократить долю СПГ на китайском рынке. Импортеры СПГ в Китай уже столкнулись со снижением цены на свою продукцию, и это ставит новые проекты в сегменте СПГ в весьма затруднительное положение. Кроме того, зарубежные эксперты признают, что в условиях заградительных пошлин, введенных Китаем против американского СПГ, российский газ попросту дешевле. Общая тональность многих комментариев в связи с открытием «Силы Сибири» такова: Россия после событий 2014 года смогла воплотить свой «поворот на Восток» в газовый мегапроект всего за пять лет — есть ли теперь достаточный запас времени у множества проектов СПГ, ориентированных на азиатский рынок?

За что боролись!

«Мирный советский трактор» акт 2
  Взято с Удела Могултая.
Пишет Antrekot:

  (Для тех, кто не понял акт №1)
  В ноябре 1585 пять кораблей Левантийской компании — "Мерчант Роял", "Тоби", "Эдвард Бонадвенчер", "Вильям и Джон" (да, да, вы правильно поняли, пропущенная фамилия обоих — Хоукинс) и "Сюзан" — вышли из Лондона по обычным торговым делам, направляясь в Средиземное море. Уже на траверзе Сицилии они узнали, что испанская кампания по приобретению плавсредств (см. "Мирный советский трактор") более не ограничивается собственно испанскими портами и распространилась на все воды, куда добирается галерный флот. Обстоятельство это капитанов огорчило — но не поворачивать же обратно. Тем более, что обратно все равно идти через тот же самый Гибралтар. Поэтому корабли разделились и пошли в предписанные порты, назначив точкой рандеву остров Занте у побережья Мореи. Торговля шла споро, ветра благоприятствовали, все пять кораблей в условленное время собрались у Занте — чтобы узнать от местных жителей, что их присутствие в бассейне не прошло незамеченным.
  Греки сообщили, что у Геркулесовых Столбов левантийцев ждет эскадра из 30 галер, а еще 20 под командованием Дориа и де Лейва рыщут по бассейну в их поисках.
  Ну что поделаешь... Торговля занятие такое.
  Привели корабли в приличный вид. Обговорили порядок движения колонн. Выбрали адмиралом Эдварда Вилкинсона — капитана "Мерчант Роял". И пошли себе.
Читать дальше  И 13 июля на траверзе Панталареи налетели на эскадру де Лейвы — 11 галер и 2 фрегата (*). Англичане остановились, показали цвета и поинтересовались у подошедшего фрегата, а почему это их, мирных купцов, так встречают посреди моря? В ответ последовало требование капитанам и представителям компании немедленно отправиться к де Лейве, ибо их долг — исполнять приказания испанской короны. В противном случае, сами понимаете. Вилкинсон, естественно, ответил, что никакого долга перед испанской короной у Левантийской компании нет, а потому дайте нам следовать нашим курсом, всем спокойнее будет. Воду в ступе толкли довольно долго. В конце концов, Педро де Лейва понял, что ему просто морочат голову — и приказал трубить атаку, полагая, что двукратного численного преимущества ему хватит за глаза.
  Это с его стороны было ошибкой. Левантийская компания отличалась паранойей даже по английским меркам — и уделяла исключительное внимание различным дипломатическим приспособлениям, а также подготовке личного состава. Корабли компании отличались от боевых несколько меньшей маневренностью и несколько большей грузоподъемностью. Капитанов же компания предпочитала нанимать среди особо успешных каперов. (Впрочем, Вилкинсон выделялся даже на этом фоне и вскоре стал одним из 6 "мастеров" королевского флота.)
  В общем, не то что взять "купцов" на абордаж, но и просто подойти на расстояние прямого бортового залпа у галер — со всем их численным преимуществом — не выходило никак. После пяти часов стрельбы, галера адмирала сицилийской части эскадры, сильно клюя на правый борт, вышла из боя. За ней отвалили еще две галеры, пострадавшие слишком сильно, чтобы продолжать бой. Мальтийские продержались несколько дольше, но — тут англичане не были уверены — кажется, понесли большие потери в людях. Их артиллерийский огонь стал редким и нерегулярным и, спустя еще полчаса, они тоже отступили.
  Английские потери — двое убитых, пятеро раненых.
  Совет капитанов компании решил, что им, как людям торговым, преследовать противника невместно, тем более, что выгоды от того никакой — ну зачем им боевые галеры и как прикажете их тащить домой через Бискайский залив? Предложение продать галеры алжирскому дею было провалено четырьмя голосами против одного за сугубый идеализм оного.
  Поэтому они пошли своим курсом до Алжира, купили там провизии и свежей воды — и несколько нервно двинулись в сторону пролива. 30 все-таки не 11...
  Но тут климат в который раз решительно заявил о своем протестантизме. В проливе стоял такой туман, что, по словам Филиппа Джонса, за сорок шагов ничего нельзя было различить. Вдобавок, задул сильный восточный ветер — так что "левантийцы" просто проскочили пролив и галеры заметили их только когда те были уже милях в трех на той стороне. Галерный флот еще какое-то время гнался за ними и палил по чему ни попадя — но открытое море есть открытое море. Впрочем, 4 года спустя в том же проливе этот галерный флот уже несколько других левантийцев все-таки догнал. Больше такие попытки не предпринимались.

  (*) фрегатами тогда называли легкие быстроходные парусные суда, обычно выполнявшие курьерские или полицейские функции.

Именно так!

В последнее время включаю себе на работе фоном какие-нибудь лекции, т.к. радио слушать надоело. Сегодня это были лекции по медицине, в частности об онкологии. Этой темой я почему-то всегда интересовалась, ещё с раннего возраста. Буквально манит. И в одной из лекций был кусок, который меня навёл на кучу размышлений, потряс и даже немного позабавил. Ну и просто это дико интересно. Не поленилась сейчас даже, отмотала, нашла этот момент и на слух записала, чтобы оставить здесь и запомнить. К сожалению, моя память устроена так, что я очень многое забываю. Зато вот какую-нибудь тупую хрень в виде "Две мясных котлеты гриль, специальный соус, сыр, огурцы, салат и лук - всё на булочке с кунжутом. Только так, и это Биг Мак" я буду блять помнить до гробовой доски. Так что приходится всё интересное записывать, чтобы потом хоть иметь возможность освежить в памяти. Дальше цитата:

"Опухолевые клетки потенциально бессмертны. Люди всегда стремились к бессмертию, и вот они имеют это бессмертие на самом деле (биологическое), но несколько, так скажем, в извращённой форме - в виде злокачественных опухолей. В нормальных клетках организма имеется определённый лимит на количество деления, т.е. клетки организма не могут делиться бесконечно. Это связано с тем, что есть такие теломеры (грубо говоря, это заглушки на концах ДНК), часть их утрачивается. После определённого количества делений теломеры исчезают, и хромосомы слипаются, наступает полный хаос, клетка погибает. А в опухолевых клетках теломеры после каждого деления не снашиваются, а наоборот восстанавливаются. Типичный пример - линия HeLa (названа так по имени пациентки Henrietta Lacks, жившей в 50-е годы 20-го века, у которой извлекли опухоль шейки матки). Сейчас во всех лабораториях мира потомков этой опухоли около 6,5 тонн, до такой степени она разрослась. Пациентки уже почти 70 лет нет на свете, а её опухоль жива (естественно, она живёт не сама по себе, а в питательной среде, в пробирках)."

1 июля 2015 г. 16:12 / Анни Лакруа-Риз
Из интервью Анни Лакруа-Риз — историка, доктора наук, профессора Университета Париж VII им. Дени Дидро, автора многочисленных книг и статей по истории ХХ века, данном «Суть времени — Франция»
От истории фактов к истории представлений

читать дальшеВ течение последних 20–30 лет и в особенности в последнее десятилетие мы наблюдаем пересмотр истории. Вернее, пересмотр может быть и позитивным. А в данном случае налицо систематический негационизм, особенно в том, что касается роли СССР во Второй мировой войне. Это — поразительный пример тенденции к разрушению истории.

Во Франции, равно как и во многих других странах, в течение долгого времени существовала традиция, гарантировавшая высокое качество исторических исследований. В университетах преподавали, что история не зависит от пожеланий тех или иных людей. Что история — это социальная наука, стремящаяся к точности. И что эту точность определяют научные инструменты, каковыми являются источники.

Речь идет о работе с источниками не для внушения чего-либо населению, а для выявления процессов принятия решений главами государств, мотивов их решений, того, что стоит на кону. Иначе говоря, нужно не субъективное и не идеологическое видение, не представления, а нужны факты.

Я принадлежу к поколению, которое воспитано на истории фактов и на том принципе, что в основе занятия историей лежит работа с источниками, современными исследуемым событиям. К ним, конечно, можно добавлять различные свидетельства или прессу, однако лишь с целью подтвердить факт при помощи уместного свидетельства, или показать, давала ли пресса верное отображение происходившего.

Чего невозможно было ожидать, по наивности, — это того, что за прошедшие 30 лет данная традиция будет сметена. Она была сметена тем, что я называю триумфом реакции.

Поскольку руководящие классы овладели обществом без всякого сопротивления, в отсутствие оппозиции, представление об истории, которое было им желательно, насаждалось поистине категоричным образом.

Нужно признать, что доминирующая идеология смогла окончательно выстроить нужные ей представления о Советском Союзе лишь после того, как рабочее движение, то есть Французская коммунистическая партия, стало объяснять людям, что СССР был ужасен, с тех пор как Компартия присоединилась к насаждению этого представления.

После Второй мировой войны правящему классу пришлось пойти на определенные социальные компромиссы. Среди них было признание статуса общественного служащего, введенного Морисом Торезом в ноябре 1946 года. Этот статус давал учёным и преподавателям необыкновенную свободу суждения. Вовсе не такую, как в США, где родители, недовольные преподавателем, изложившим эволюционистские или любые не подходящие им исторические тезисы, могут добиться его отстранения.

Но сегодня рядом с педагогами, пользующимися этим статусом, появляется всё больше людей с нестабильным рабочим положением, без постоянной должности. Вследствие этого педагоги-исследователи не могут выйти за навязываемые им рамки.

Кто может сегодня во Франции рискнуть взяться за диссертацию, в которой Советский Союз был бы представлен иначе, чем представляет его Николя Верт, то есть чем-то вроде ада, где людей бросают в лагеря, убивают и т. п.? Если сегодня молодой историк захочет написать об СССР работу противоречащую представлениям, которые обеспечивают карьеру, он этого не сделает хотя бы потому, что не найдет себе жюри для защиты диссертации.

Во Франции, как и во многих других странах, история в социальном отношении скорее реакционная наука. Дети буржуазии здесь окопались основательнее, чем в других науках. Например, география была долгое время наукой с более «народным» и гораздо менее реакционным набором кадров, чем история.

С социально-политическими процессами последних лет эта ситуация обострилась. Раньше в высшей школе все же было минимальное количество студентов из небуржуазной среды. Сегодня таковых больше нет. Это, на самом деле, немаловажный фактор — особенно когда речь идет о такой науке как история, всегда имевшей особые отношения с властью.

Изначально в исторической науке Франции, имевшей свои научные и политические традиции, связанные с французским Сопротивлением, с сильным левым и послевоенным коммунистическим движениями, было скорее позитивное представление об СССР и негативное представление о США.

Марксистское видение сочеталось с голлистским, весьма значимым во Франции. Разумеется, де Голль официально придерживался весьма антисоветской позиции, но его позиция по отношению к американскому империализму была также очень враждебной. Он столкнулся с огромным американским противодействием во время войны, которое продолжилось и позже. И во Франции было распространено мнение, что ее опора на Советский Союз в целом — дело правильное, и что СССР не столь уж ужасен.

Однако в течение последних двух десятков лет при полном отсутствии ответного действия всё было нацелено на то, чтобы представление об СССР как об ужасе стало аналогичным представлению, воцарившемуся о нем в западной прессе после 1917 года. Мы вступили в период совершенно поразительной научной фантастики, когда стало можно говорить что попало о чем попало.

Подобное видение Советского Союза сочеталось с идиллическим видением США со всей их сферой влияния. Было совершено то, что американский историк Диана Пинто, увидевшая это еще в 80-е годы XX века, назвала «коперниковой революцией во французской исторической науке».

Как заметила госпожа Пинто, основываясь на анализе школьных учебников истории 1983 года, произошло переключение на темы советского «ужаса», советской «диктатуры», «недостатка свободы», «повсеместного террора» — существовавшего якобы не только в СССР, но и во всех странах сферы его влияния после 1945 года. В то же время как вся сфера американского влияния, включая Францию, характеризовалась как область «свободы», «самовыражения», короче, счастья.

То, что я говорю, похоже на карикатуру, но, к несчастью, это вовсе не карикатура. В течение последних тридцати, и в особенности последних 20 лет, произошел переход от одного видения истории к противоположному.

Сегодняшние представления о Второй мировой войне действительно строго противоположны представлениям 1945 года. Во Франции в силу целого ряда причин — к этим причинам относится, в частности, опыт войны и оккупации, — существовала убежденность в решающей военной роли СССР в победе в войне. А также убежденность в том, что военная роль США в Освобождении 1944 года была ничтожной и излишней — в силу их обыкновенной периферийной стратегии, следуя которой они начали действовать на континенте лишь тогда, когда соотношение сил было уже определено, когда СССР вышел за пределы своих границ 1940–41 года.

В сегодняшних же представлениях всё в точности до наоборот. За последнее десятилетие, а особенно к последнему празднованию Освобождения, обществу было навязано представление о том, что положительными героями Второй мировой были американские военные, «освободившие Европу». При работе с источниками возникает ощущение, что вы живете на другой планете... Но население завалено телевизионной, письменной и прочей пропагандой того, что США сыграли основную роль в войне и в победе над нацизмом. России же не уделяется в этом вообще никакого места. Поэтому побеждает именно данное представление. А любое мнение противоположного характера не имеет никаких шансов на распространение.

Всё то, что пропагандируется, практически полностью относится к области фальсификации истории. Среди примеров фальсификации — и роль советской армии в Победе, и подлинные цели стран-участниц Второй мировой войны, и что якобы несвобода населения имела место исключительно в странах, попавших под советское «иго», в противоположность западной сфере влияния, в которой «всё сложилось самым наилучшим образом, при полной свободе, с демократическими выборами».

Вот уж несколько лет, как из школьных учебников истории практически исчезла хронология, которая является, как-никак, рамкой, каркасом истории. В XX веке не могло случиться того же, что в XVIII, и детям нужно объяснить, почему произошла историческая эволюция. Но дети уже не могут этого понять. Поскольку нет хронологии, нет и системного изучения по странам или группам стран, или по анализу мировых международных отношений.

Представьте, что из программы изъято изучение кризисов капитализма, изъят кризис 1929 года. Зато внедрено понятие, которое совершенно не научно, что было доказано еще лет 40 назад, — понятие тоталитаризма, рассказом о котором заполнено всё.

Сегодня во всех школьных учебниках, а школьные учебники во Франции традиционно пишутся школьными же преподавателями, но под надзором вузов, есть глава под названием «Тоталитаризм». В ней представлены — подчеркнем, в одной и той же главе! — фашистская Италия, нацистская Германия и сталинский СССР.

Глава снабжена несколькими знаковыми документами и текстами. В случае нацизма — это текст из Нюрнбергских законов сентября 1935 года, отказавших евреям в гражданстве, и, соответственно, символизирующих гитлеровский расизм. В случае Италии — это текст фашистской партии о тоталитарном триумфе фашистского государства. И рядом с этим — речь со съезда Интернационала 1935 года. Между Нюрнбергскими законами 1935 года и съездом Коммунистического Интернационала 1935 года нет решительно никакой связи. Но — это не имеет никакого значения. Всё засунуто в одну корзину.

Есть целое течение в историографии, в основе которого лежит мнение о том, что Сопротивление было «ни к чему». Что оно не сыграло никакой роли с военной точки зрения. Что единственные, кто сыграл значимую роль, — это англо-американские и в первую очередь американские союзники. Что именно они и только они освободили Францию. Есть историки, которые повторяют это вот уж лет 15... Их приглашают на телевидение, печатают в большой прессе. Они пишут исторические статьи в самых влиятельных газетах: «Монд», «Либерасьон».

Стоит ли говорить, что СССР, который подается как страна «страшного Серого волка», уничтожившего не знаю сколько украинцев... 6 миллионов, потом 10 миллионов, потом 16 миллионов... в «специально подстроенном» голоде 1933 года, что эта страна исчезла из рядов действующих лиц Второй мировой войны?

Согласно исследованиям Французского института общественного мнения (ФИОМ) в 1945 году 58 % французов считали, что СССР был главной силой, обеспечившей победу в войне. Для других это были англичане. Об американцах думали примерно 20 %.

Так вот, та же самая организация ФИОМ провела опрос в 2015 году. Этот опрос показал обратное процентное соотношение. Теперь 60 % считают, что военным победителем были США. В Англии это иначе — там то ли 30, то ли 40 % считают, что это были англичане... Во Франции все-таки трудно было бы создать мнение, что война выиграна благодаря французам. Хоть и говорят, что храброму всё посильно, но это было бы уже слишком... Так вот, в 2015 году лишь 20–22 % считают Россию страной-победительницей.

Иначе говоря, все, кроме стариков — старики знают! — и горстки историков, продолживших работать с архивами (но тут нет и одного процента — 0,000...), — кроме них во Франции больше никто не знает, что и как было.

ИА Красная Весна
Читайте материал целиком по ссылке:
rossaprimavera.ru/article/ot-istorii-faktov-k-i...

читать дальше

Calvin Klein Special

Photographer: Jurij Treskow

Jessica Lee Buchanan


читать дальше

Этот рoбот-кашпо слeдует за солнечным свeтом и кричит, если его забывают пoлить.
(с)

... Кричит...





читать дальше