трогательное единение принца и подданных) Как известно, принц Гарри не так давно попал в очередную скандальную историю, будучи запечатленным на пленку в полнейшем неглиже, да еще и отдающим честь. Нет, не в том смысле, в котором вы подумали. Да знаю, знаю я, о чем вы подумали)) Это ж дайри xD
Однако ж, надо отдать должное британцам, многие из которых вместо того, чтобы обрушиться на отпрыска королевской фамилии с критикой, напротив поспешили солидаризоваться с ним. И развернули целую компанию в поддержку юного принца, смысл которой сводится к тому, чтобы сфотографироваться в стиле а-ля Гарри. Ну, скажем, так:
Пропавшую в Исландии иностранку нашли через несколько часов среди участников поисково-спасательной операции, пишет Iceland Review.
Поисковая операция началась в горном районе на юге Исландии в субботу 25 августа после того, как в экскурсионном автобусе обнаружили, что после остановки молодая пассажирка не вернулась в салон. Через час водитель автобуса известил полицию, и та начала поиски.
Женщину разыскивали около пятидесяти человек. Береговая охрана готовилась также выслать на помощь вертолет, но этому помешал туман.
Только в три часа ночи обнаружилось, что среди пятидесяти участников спасательных работ была и сама пропавшая иностранка. По словам офицера береговой охраны, она не узнала себя по довольно расплывчатому описанию и "понятия не имела, что ее разыскивают".
Выяснилось, что пассажирка вовремя вернулась в автобус, но успела переодеться и накраситься, и другие участники экскурсии ее не узнали. Неправильно посчитав количество человек в салоне, они решили, что женщина заблудилась, и подняли тревогу.
Похожий случай произошел в Исландии в 1954 году, когда девушка участвовала в поисках самой себя из-за неправильного описания (с)lenta.ru/news/2012/08/29/lost/
Избрание Митта Ромни кандидатом в президенты от республиканской партии ставит неявный, но весьма важный для России вопрос. Традиционно в паре президент-вице-президент один из этой пары является либо авторитетом в международной политике, либо хотя бы как-то интересуется ею. Логика проста - кто-то из них должен пусть минимально контролировать госсекретаря и направлять его деятельность.
читать дальшеВ прошлый раз в паре МакКейн - Пейлин МакКейн как раз и был таким специалистом по международным делам - во всяком случае, он хотя бы примерно представлял, где находятся Россия, Китай и Европа. В нынешней паре Митт Ромни - Пол Райян оба в международных делах разбираются крайне смутно, что выводит на передний план советников. Газета.Ру дает список этих советников: "...В число основных его советчиков по внешней политике американские СМИ записывают среди прочих известного «ястреба» из администрации Буша-мл. Джона Болтона, занимавшего пост постпреда США при ООН, экс-секретаря в Пентагоне по делам ВМФ Джона Лемана, бывшего советника госдепа при Кондолизе Райс Элиота Коэна, бывшего официального представителя оккупационной администрации в Ираке Дэна Сенора и эксперта по внешней политике Роберта Кагана. Уильямсон — один из немногих из них, кто обладает прямым доступом к Ромни..."
Даже краткое ознакомление с биографиями и взглядами советников говорит о том, что в случае избрания Ромни отношения между Россией и США резко и существенно ухудшатся - республиканцы предельно свирепо критикуют Обаму за его мягкотелость по отношению к позиции России по Сирии и Ирану. Сам факт того, что кто-то смеет возражать, вызывает чуть ли не публичную истерику у республиканцев.
Понятно, что эмоциональная невоздержанность здесь совершенно не при чем. Республиканцы традиционно ставят высшим приоритетом вопросы национальной безопасности - и будут использовать разногласия с Россией и Китаем для существенного и резкого повышения расходов на оборону - причем попытки Обамы сбалансировать бюджетные расходы вызывают у них крайне отрицательную реакцию именно потому, что замораживаются некоторые оборонные программы. Финансовая стратегия республиканцев - это резкое сокращение бюджетных расходов при увеличении расходов на оборону. Для этого им крайне необходима война - причем с прямым или косвенным участием России и Китая, которых назвают геополитическими противниками.
В этом смысле избрание Ромни будет означать резкое повышение вероятности внешней агрессии против Сирии и Ирана - причем в такой форме, которая напрямую затронет интересы России. Неизбежная реакция станет основанием для предъявления в Конгресс бюджета с явным оборонным уклоном.
Обольщаться относительно миролюбия Обамы также не стоит - однако его программа финансовой стабилизации пока не требует войны как непременного условия реализации этой программы. О республиканцах, похоже, этого сказать нельзя. Для нас любой результат выборов в США не будет подарком - однако победа республиканцев станет гораздо менее приятной неожиданностью, чем повторный приход Обамы. (с)el-murid.livejournal.com/718622.html
Темная сторона Дубая (The Independent, by Johann Hari, “ The dark side of Dubai”)
Широкое лицо шейха Мухаммеда, единовластного правителя Дубая, лучезарно улыбается своему творению. Его изображения украшают все здания, они втиснуты между более знакомыми нам портретами Рональда МакДональда и полковника Сандерса. Его лицо улыбается с вершины самого высокого в мире здания, построенного человеческими руками - узкого шпиля, теряющегося в небе.
Но что-то померкло в улыбке Шейха Мохаммеда. Бесчисленные строительные краны замерли на горизонте, как будто время для них остановилось. Повсюду - бессчетные, наполовину построенные здания, которые кажутся покинутыми.
В шикарнейших новостройках - таких, например, как огромный отель "Атлантис", гигантский розовый замок построенный за 1000 дней и 1,5 млрд. долларов на искусственном острове - капает с потолков дождевая вода, а с крыши падает плитка. Этот "Вечный Рай" , возникший из ниоткуда, стал давать трещины. Внезапно все стало выглядеть не как Манхэттен на солнце, а, скорее, как Исландия в пустыне.
С тех пор, как закончился строительный бум, и стих ажиотаж, тайны Дубая постепенно выходят на поверхность. Этот город, построенный из ничего всего за три безумных десятилетия кредитов, экоцида, подавления и рабства, металлическое свидетельство неолиберального глобализированного мира, может уйти, наконец, в историю.
Карен Эндрюс не может говорить. Всякий раз пытаясь начать свою историю она опускает голову и морщится. От этой худой и угловатой женщины исходит потускневший блеск былого богатства, даже несмотря на то, что лоб ее изборожден морщинами, столь же глубокими, как и складки на ее измятой одежде. Я встретил Карен в автопаркинге одного из лучших международных отелей Дубая - там она и живет в своем Рэндж Ровере. Живет уже несколько месяцев лишь благодаря доброте бангладешцев, сотрудников стоянки, которые не могут заставить себя ее выгнать. Карен никогда не думала, что ее "дубайская мечта" закончится именно там.
На то, чтобы рассказать свою историю, ей требуется больше четырех часов. Время от времени сквозь запинки и всхлипывания пробивается ее подлинный голос, тот, каким он был раньше - теплый и живой. Карен приехала в Дубай из Канады, когда ее мужу предложили работу в главном подразделении известной транснациональной корпорации. "Когда он упомянул Дубай, я сказала - если хочешь, чтобы я носила черное и перестала выпивать, то ты женился не на той женщине. Но он просил дать ему шанс. А я его любила."
Все сомнения Карен рассеялись, когда в 2005 году она приехала в Дубай. "Это был Диснейленд для взрослых, а шейх Мухаммед выступал в роли Микки-Мауса, - вспоминает она. - Все казалось сном. Огромные шикарные апартаменты, целая армия слуг, вообще никаких налогов. Как будто каждый из нас - член совета директоров. Все дни сливались в непрекращающуюся вечеринку".
Ее муж Дэниел купил два дома в Дубае. "Нас опьянил этот город", - признается Карен. Но впервые в жизни Дэниел начал транжирить деньги. "Речь не идет об огромных суммах, но дела стали запутываться. Я удивлялась, ведь это было так на него не похоже. Мы немножечко залезли в долги." Через год ей стало понятно, почему - Дэниелу поставили диагноз: опухоль мозга.
Один врач сказал, что ему осталось жить год; второй заверил, что опухоль доброкачественная, и еще можно поправить дело. А долги росли... "До приезда сюда я ничего не знала о законах Дубая. Мне казалось, раз все эти большие компании пришли в Эмираты, то здесь, наверное, то же самое, что и в Канаде, или в любой другой демократической стране". Никто не сказал ей, что в Дубае нет такого понятия, как банкротство. Если у тебя есть долги, оплатить которые ты не можешь, тебя сажают в тюрьму.
"Когда мы обо всем узнали, я усадила Дэниела напротив себя и сказала - послушай, нам надо выбираться отсюда. Ему обещали выплатить расчет при увольнении, и мы решили получить деньги, выплатить долг и уехать". Но когда Дэниел уволился, ему заплатили меньше, чем полагалось по контракту, и погасить задолженность не удалось. А в Дубае, как только сотрудник увольняется, работодатель обязан известить об этом банк. Если твои долги не покрываются имеющимися сбережениями, то все счета замораживаются, и тебе запрещено покидать страну.
"Наши карты неожиданно заблокировали. У нас не осталось ничего. Из квартиры нас выкинули", - Карен долго не может продолжить рассказ: ее сотрясает дрожь.
В день выселения Дэниела арестовали и посадили в тюрьму. Карен смогла увидеться с ним лишь через шесть дней. "Он рассказал, что его поместили в камеру вместе еще с одним должником - двадцатисемилетним парнем из Шри-Ланки, который боялся, что об этой ситуации узнает его семья. Когда Дэниел проснулся, он проглотил бритвенные лезвия. Муж звал на помощь, но никто не отозвался, и тот парень умер у него на глазах".
Несколько недель Карен удавалось брать в долг у друзей, но это оказалось слишком унизительно. "Я не привыкла к такому. Я работала в индустрии моды, у меня были свои магазины. Я никогда...", - ее голос срывается.
Дэниел был приговорен к шести месяцам тюремного заключения. Он не понял, о чем именно говорилось в суде, ведь процесс шел на арабском языке, и ему не предоставили переводчика. "Теперь я тоже здесь нелегально, - говорит Карен. - У меня нет ни денег, ничего. Мне нужно как-нибудь продержаться девять месяцев, пока его не выпустят". Отведя взгляд в сторону и сгорая от стыда она просит меня купить ей чего-нибудь поесть.
Карен не одинока. Город переполнен измученными экспатами, которые тайно ночуют в своих машинах, в аэропорту, а то и просто на песчаных дюнах.
"Есть кое-что, что нужно знать о Дубае - он совсем не то, чем кажется, - заканчивает свою речь Карен. - Совсем не то. Это сплошной обман. Они говорят тебе, мол, это современный город - чтобы поймать тебя на крючок. А за всем этим лоском скрывается средневековый феодализм".
II. Перекати-поле
Тридцать лет назад на месте современного Дубая простиралась пустыня, в которой не было ничего, кроме кактусов, перекати-поля, да скорпионов. Тем не менее, сохранились развалины города, когда-то стоявшего на этом самом месте, города, погребенного сейчас под грудами стекла и металла. В пропылившемся музее Дубая вам расскажут подредактированную версию этой истории.
В середине XVII века в низинах Персидского залива возникла маленькая деревня, жители которой промышляли добычей жемчуга. Вскоре туда начали стекаться разношерстые искатели удачи из Персии, Индостана и других арабских стран. Так Дубай получил свое название - в честь дабы, подвида саранчи, сжирающей все на своем пути. Потом город захватили артиллерийские суда Британской Империи, которая и держала его за горло до 1971 года. А когда британцы удрали, Дубай объединился с шестью другими областями. Так появились Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ).
Британия отступила как раз тогда, когда на территории Эмиратов обнаружили нефть, и внезапно разбогатевшие шейхи оказались перед сложным выбором. В большинстве своем они были неграмотными кочевниками, всю жизнь скитавшимися на верблюдах по пустыне - а теперь они в одночасье стали обладателями безбрежной золотой жилы. И что с этим делать?
Дубайская нефть представляла из себя лишь ручеек по сравнению с фонтанами в соседнем Абу-Даби, - и вот, шейх Мактум решил использовать ее для создания чего-то более долговечного. Израиль всегда гордился тем, что заставил пустыню расцвести - шейх Мактум вознамерился заставить пустыню засверкать. Он построит город, который станет центром туризма и коммерции, город, который будет притягивать деньги и таланты со всего света. Он предложил миру свободный от налогов заповедник - и мир откликнулся на этот призыв. К настоящему времени в Дубае насчитывается лишь 5% коренного населения. Всего за тридцать лет этот город будто упал с неба, уже построенный, отделанный и блистательный. Жители Эмиратов перескочили из восемнадцатого века в двадцать первый всего за одно поколение.
Если вы отправитесь в автобусный тур по Дубаю (а такой тур предлагает любой уважающий себя крупный город), то вы сполна наслушаетесь официальных историй о его возникновении. "Девиз Дубая - "Свободный вход, свободный разум"", - отрывисто скажет вам гид перед тем, как привезти вас на сук (арабский базар), где вы сможете купить чехол для чайника в форме верблюда. "Здесь можно все, что угодно...купить", - добавит он. По мере того, как вы проезжаете мимо любого монументального здания, вам расскажут, что "Всемирный Торговый Центр был построен его Высочеством..."
Но все это ложь. Не шейх построил этот город. Его построили рабы - и они строят его до сих пор.
III. Затерявшиеся на самом виду
В Дубае три категории жителей, вращающихся друг с другом. Эмигранты вроде Карен; эмиратцы под предводительством Шейха Мохаммеда; и низшие слои, состоящие из иностранцев, построивших город и запертых в нем, как в мышеловке. Они, как затерявшиеся на самом виду. Ты можешь увидеть их везде, в перепачканой униформе, с вечно орущими на них начальниками, они похожи на группу заключенных - но тебя учили не смотреть на них. Звучит как заклинание: город построил Шейх. Город построил Шейх. Рабочие? Какие еще рабочие?
Каждый вечер со всех строительных площадок города собирают сотни тысяч молодых строителей и везут в бетонную пустыню, расположенную в изоляции, в часе езды от города. Несколько лет назад рабочих и туда, и обратно перемещали на грузовиках для перевозки скота, но экспаты жаловались на их неприглядный вид, так что теперь рабочих возят в небольших металлических автобусах, в пустыне в них жарко как в сауне. Рабочие потеют так, что можно выжимать.
Сонапур - усыпанная каменными обломками мозаика из однотипных бетонных сооружений, миля за милей. В городе, чье название в переводе с хинди значит "Город Золота", около 300 тысяч жителей. В первом же лагере, где я остановился - все было задушено запахами нечистот и пота - вокруг меня столпились мужчины, жаждущие рассказать хоть кому-нибудь, что с ними случилось.
Сахинал Монир, худощавый 24-летний парень из Бангладеша. Он рассказывает, что "чтобы заманить, они говорят, что Дубай - рай земной. Но когда попадаешь сюда, понимаешь, что это ад". Четыре года назад в деревню Сахинала, расположенную на юге Бангдадеша приехал агент по найму персонала. Он рассказал мужчинам в деревне, что есть хорошее место, где можно зарабатывать до 40 тысяч такка в месяц (400 фунтов стерлингов), работа с 9 до 5-ти на строительных объектах. Рабочим предоставляются отличные жилищные условия, бесплатное питание и хорошее отношение. Все что от них требуется - внести авансом 220 тыс. такка (2300 фунтов стерлингов) за рабочую визу - эти деньги они легко отработают за первые шесть месяцев. Чтобы попасть в этот рай, Сахинал продал землю, которая принадлежала его семье и взял кредит у местного ростовщика.
Как только он прибыл в аэропорт в Дубае, его строительная фирма забрала у него паспорт. Больше он его не видел. Ему заявили, что с этого момента он будет работать по 14 часов в день в жару в пустыне (летом туристам из Западной Европы при температуре +55 советуют находиться на солнце не более 5 минут) за 500 дирхем в месяц (90 фунтов стерлингов), это четверть того, что ему обещали с самого начала. Компания сказала, что если его это не устраивает, то пусть убирается домой. "Как же я могу уехать домой? Если мой паспорт у вас и у меня нет денег на билет" - "Ну тогда тебе лучше приступить к работе" - был ответ.
Сахинал был в панике. Дома его семья - сын, дочь, жена и родители - ждут деньги, в восторге от того, что их мальчик наконец-то сможет их заработать. А он больше двух лет работал только на то, чтобы окупить стоимость проезда и всего остального, зарабатывая меньше, чем в Бангладеше.
Он показал мне свою комнату. Маленькая, убогая бетонная клетка с трехъярусными койками, где с вместе с ним живут еще 11 человек. Все его вещи это - три рубахи, запасные брюки и мобильный телефон. В комнате воняет, потому что на углу лагеря находятся туалеты - дыры в земле, забитые экскрементами и тучами черных мух. Нет ни кондиционеров, ни вентиляторов - жара "невыносимая. Спать невозможно, потому что всю ночь только и делаешь, что потеешь и чешешься". В разгар лета люди спят на полу, на крыше, везде, где можно надеяться на глоток свежего ветерка.
Воду в лагерь доставляют в огромных белых контейнерах толком не опреснённую - чувствуется привкус соли. "Мы болеем из-за этого, но больше здесь нечего пить", - говорит парень.
Он говорит, что "это самая ужасная работа в мире. Ты должен носить 50-килограммовые кирпичи и цементные блоки на самом пекле, которое только можно представить.. Эта жара - ее ни с чем нельзя сравнить. Потеешь так, что не можешь мочиться несколько дней или даже недель. Как будто вся жидкость выходит через кожу и ты воняешь. Начинает кружиться голова, становится плохо, но работу прекращать не разрешается, только в полдень на час. Если что-то уронишь или что-нибудь случайно выскользнет, можно умереть. Если берешь больничный, зарплата сокращается и ты рискуешь застрять тут еще дольше".
Сейчас он на 67-м этаже новенькой сияющей башни возводит лестничные пролеты навстречу небу и палящему зною. Он не знает, как будет называться башня. Он ни разу не видел Дубай, каким его видят туристы. За четыре года, он видел его как строитель, возводящий этаж за этажом.
Злится ли он? Нет, он уже давно успокоился. "Здесь никто не показывает свой гнев. Это нельзя делать, иначе сначала сажают в тюрьму, а потом высылают из страны". В прошлом году несколько рабочих устроили забастовку, и им четыре месяца не платили зарплату. Полиция Дубая огородила лагерь колючей проволокой и водяными пушками, выкурила оттуда мятежников и вернула их на работу.
Зачинщиков посадили в тюрьму. Тогда я пытаюсь выяснить, сожалеет ли Сахинал, что приехал сюда? Мужчины неуклюже потупились. "Зачем об этом думать? Мы в ловушке. Если мы начнем жалеть о.." Он замолчал, не закончив предложения. Наконец другой рабочий прервал тишину: "Я скучаю по родине, семье и своей земле. В Бангладеше мы можем сами выращивать себе продукты. А здесь ничего не растет. Кроме нефти и небоскребов".
Они рассказывают, что когда грянул кризис, во многих лагерях отключили электричество и людям уже несколько месяцев не платят зарплату. А работодатели исчезли вместе с их паспортами и деньгами. "У нас украли всё. Даже если нам удастся вернуться в Бангладеш, кредиторы потребуют тут же вернуть все кредиты, а когда мы не сможем этого сделать, нас отправят в тюрьму".
Конечно это все незаконно. Работодатели не имеют право забирать паспорт, должны вовремя платить зарплату и делать перерывы в сильный зной - но я не встречала человека, который бы сказал, что эти требования выполняются. Ни одного. Этих людей обманом затащили и обманом здесь удерживают в сообщничестве с дубайскими властями.
Сахинал мог здесь умереть. Один британец, который когда-то работал на одном из строительных проектов, рассказал мне: "В лагерях и на стройплощадках очень большое количество самоубийств, но о них не рассказывают и описывают как "несчастный случай". Но и после этого их семьи несвободны: к ним переходят кредиты погибшего. Расследование организации по наблюдением за правами человека выявило "попытку скрыть реальное количество" погибших от теплового удара, переутомления и покончивших жизнь самоубийством, только в 2005 году консульство Индии зарегистрировало 971 погибшего соотечественника. После того, как эту цифру обнародовали, консульствам сказали прекратить учет.
Ночь. Я сижу в лагере с Сохиналом и его друзьями, они собирают деньги, отложенные, чтобы купить бутылку дешевого спиртного. Они опустошают ее жадными глотками. "Это помогает забыться" - выдавливает Сохинал через обожженную глотку. Вдалеке на фоне огней Дубая виднеется неприметное здание, которое строит Сохинал.
IV. Испорченные моллом
Все еще потрясенный увиденным в рабочих лагерях, обнаруживаю себя посреди простирающихся вдоль кажется каждой улицы Дубая мраморных моллов. Люди собираются в этих храмах потребления. Всего спустя 10 минут на такси, как я покинул Сохинал и теперь стою в центре Harvey Nichols, скучающая продавщица показывает мне изящное платье за £20.000 - "Как видите, оно раскроено ассиметрично...", и я перестаю записывать.
В моллах кажется, что время остановилось. Дни растворяются в том же электрическом свете, тех же сверкающих этажах, тех же брендах, которые знакомы мне из дома. Здесь Дубай рифмуется со словом Покупай. В самых дорогих моллах из посетителей я почти единственная, в магазинах пусто и гуляет эхо. Для печати все говорят, что дела идут хорошо. Не для печати, они выглядят напуганными. Неподалеку от дубайского ипподрома находится выставка головных уборов, там продают утонченные шляпки по £1000 за штуку. "В прошлом году у нас было не протолкнуться. А теперь, посмотрите!" - восклицает мне дизайнер и поводит рукой вдоль пустого помещения.
Я подхожу к 17-летней блондинке-датчанке, разгуливающей в коротеньких шортиках, приводящих в изумление толпы уставившихся на нее мужчин. "Я люблю это место!" - говорит она. "Жара, моллы, пляж!" Ты когда-нибудь задумывалась, что это рабское общество? Она опускает голову вниз, совсем как делал Сохинал. "Я стараюсь не обращать внимания". Уже в 17 она научилась не смотреть и не задавать вопросов, ей кажется, что она этим злоупотребляет.
Между моллами нет ничего, кроме паутины асфальтовых дорог. Каждая дорога имеет как минимум 4 полосы; Дубай похож на шоссе, перемежающееся торговыми центрами. Пешком ходить придет в голову только самоубийце. Все местные перелетают от молла к моллу на машинах или такси.
Каково это, когда в твоей стране полно иностранцев? Если это не эспаты или рабы, я не могу просто подойти задать пару вопросов коренным эмиратцам, прогуливающимся в поле зрения - мужчины в прохладном белом одеянии, женщины - в душном черном. Если пытаешься - женщины тебя игнорируют, мужчины смотрят оскорбленно и резко отвечают, что в Дубае "все нормально". Поэтому я изучаю эмиратскую блогосферу и ищу какого-нибудь типичного представителя молодежи Эмиратов. Мы договариваемся встретится - где же еще? - в молле.
Ахмед аль-Атар - симпатичный 23-летний парень с аккуратно подстриженной бородкой, в длинном белом одеянии и прямоугольных очках. Он в совершенстве говорит по-английски, и быстро показал, что знает Лондон, Лос-Анжелес и Париж лучше, чем большинство жителей Запада. Сидя в своем кресле в кафе Starbucks, он заявляет: "Это лучшее место в мире для молодых! Правительство оплачивает твое образование вплоть до докторской степени. Ты бесплатно получаешь дом, когда вступаешь в брак. Тебя обеспечивают бесплатным лечением, и если его недостаточно здесь, оплачивается поездка за границу. Тебе даже не нужно платить за твой телефон. Почти у каждого есть домработница, нянька и водитель. И мы никогда не платим налоги. Ты бы не хотел быть гражданином Эмиратов?"
Я пытаюсь возразить на эти черезмерно оптимистичные высказывания, но он подается вперед и говорит: "Слушай, мой дед просыпался каждое утро и должен был драться за то, чтобы первым добраться до колодца с водой. Когда колодцы пересохли, воду приходилось доставлять с помощью верблюдов. Мои предки постоянно испытывали голод и жажду, и искали работу. Дед был хромым всю жизнь, потому что в то время, когда он сломал ногу, не было нормального лечения. А теперь посмотри на нас!"
Для граждан Эмиратов государство похоже на Санта-Клауса, раздающего подарки им, а деньги зарабатывающего в другом месте: сдавая землю в аренду иностранцам, подвергая их небольшим налогам в виде бизнес- и аэропортовых сборов, и торгуя остатками нефти. Большинство эмиратцев, как Ахмед, работают на правительство, поэтому застрахованы от кредитного кризиса. "Я не ощутил никакого влияния кризиса, как и мои друзья, - говорит он. - Тут ваша рабочая занятость защищена. Вас уволят, только если вы совершите что-то действительно ужасное". Сейчас законы ужесточаются, чтобы уволить эмиратцев стало еще сложнее.
"Конечно, наплыв эмигрантов иногда может быть противен, - говорит Ахмед. - Но мы рассматриваем эмигрантов как цену, которую должны заплатить за это развитие. Как еще мы смогли бы сделать это? Никто не хочет возвращаться к тем временам в пустыне, до того, как пришли все они. Мы прошли путь от подобия африканской страны до государства со средним доходом в 120 000 долларов на человека в год. И мы должны быть недовольны?"
Он говорит, что ограничение политической свободы - не проблема для него. "Тебе будет очень трудно найти гражданина Эмиратов, который не поддерживает Шейха Мухаммеда." - Потому, что боятся? "Нет, потому, что они действительно поддерживают его. Он - великий лидер. Просто посмотри!" - он улыбается. "Я уверен, что моя жизнь очень похожа на твою. Мы отдыхаем, ходим в кафе, в кино. Ты будешь сидеть в Pizza Hut или Nando's в Лондоне, а в то же самое время я буду в таком же заведении в Дубаи", - говорит он, заказывая себе еще одно латте.
Но все ли эмиратцы придерживаются такого взгляда? Может ли все быть так солнечно в политических песках? В элегантном отеле Emirates Tower Hotel я встречаюсь с Султаном аль-Кассеми. Ему 31, он редактор в Дубайской прессе и частный коллекционер искусства, с репутацией радикального либерала, защищающего поэтапные реформы. Он одет на западный манер - в голубые джинсы и рубашку от Ralph Lauren - и говорит невероятно быстро, превращаясь в сумасшедший вихрь аргументов.
"Люди здесь превращаются в ленивых детей-переростков! - восклицает он. - Ясельный период затянулся. Мы ничего не делаем для себя! Почему никто из нас не работает в частном секторе? Почему мать и отец не могут сами воспитывать ребенка?" И тем не менее, когда я пытаюсь поднять вопрос о системе рабства, на которой построен Дубаи, он выглядит злым. "Люди должны отдать нам должное, - настаивает он. - Мы - самые толерантные люди в мире. Дубай - единственный истинно интернациональный город на Земле. К каждому, кто приезжает сюда, относятся с уважением".
Я молчу и думаю об огромных лагерях в Сонапуре, всего в нескольких милях отсюда. Знает ли он вообще об их существовании? Он выглядит раздраженным: "Знаешь, если в год происходит 30 или 40 случаев ущемления прав рабочих, это может показаться много, но если подумать, сколько всего людей работает здесь.." - Тридцать или сорок? Эти ущемления - неотъемлемая часть системы, - говорю я, - мы говорим о сотнях тысяч.
Султан приходит в ярость. Он начинает говорить взахлеб: "Ты думаешь, что к мексиканцам не относятся плохо в Нью-Йорке? А сколько времени понадобилось Великобритании, чтобы начать хорошо относиться к людям? Я мог бы приехать в Лондон и написать статью о бездомных на улице Оксфорда, и твой город тоже выглядел бы, как ужасное место! Рабочие вольны уехать отсюда в любой момент! Любой индиец может уехать, и любой азиат!"
- Но они не могут, - замечаю я, - Их паспорта забрали, а их зарплату задерживают. "Ну, мне жаль, если такое происходит, и каждый, кто виновен в этом, должен быть наказан. Но их посольства должны помогать им". - Они пытаются. Но почему вы запрещаете работникам - рабочей силе - выходить на забастовки против непорядочных работодателей? "Слава Богу, что мы не позволяем это, - восклицает он. - Забастовки недопустимы! Они выходят на улицы? Мы не потерпим такого. Мы не будем такими, как Франция. Только представьте страну, где рабочие могут прекратить работать, когда захотят!" - Тогда что должны делать рабочие, когда их обманывают и обкрадывают? "Оставить работу. Уехать из страны".
Я вздыхаю. Султан уже кипит: "Люди на Западе постоянно критикуют нас", - говорит он. Вдруг он делает жалостливый голос и начинает передразнивать этих критиков: "Почему вы так плохо относитесь к животным? Почему вы не рекламируете более качественные шампуни? Почему вы плохо относитесь к рабочим?" Порядок, в котором он перечисляет, открывает суть: сначала животные, потом шампунь, и в конце - рабочие. Он все распаляется, указывая пальцем на меня: "Я дал своим работникам защитные очки и специальную обувь, и они не хотели их носить! Видите ли, это их затрудняет!"
А затем он с улыбкой озвучивает то, что, видимо, считает своим коронным аргументом: "Когда я вижу, как западные журналисты критикуют нас.. Вы не понимаете, что стреляете себе в ногу? Средний Восток станет гораздо опасней, если Дубай падет. Наш экспорт - это не нефть, это надежда. Бедные египтяне, или ливийцы, или иранцы, вырастают с мыслью: "Я хочу поехать в Дубай". Мы очень важны для этого региона. Мы показываем, как быть современной мусульманской страной. У нас тут нет фундаменталистов. Европейцам не стоит злорадствовать нашему падению. Вы должны беспокоиться.. Знаете ли вы, что произойдет, если эта система падет? Дубай пойдет по пути Ирана - по исламистскому пути".
Султан откидывается в кресле. Мои аргументы явно обеспокоили его. Он говорит более мягким, примирительным тоном, почти умоляя: "Послушай. Моя мать раньше каждое утро ходила к колодцу и приносила ведро воды. В день свадьбы ей подарили апельсин, потому что до этого она никогда их не ела. Двое из моих братьев умерли, когда были младенцами, потому что система здравохранения тогда была еще не развита. Не суди нас." Он повторяет это снова, взгляд напряжен: "Не суди нас".
V. Противники Dunkin' Donuts
Но у коренных жителей Эмиратов есть другое лицо - небольшая группа дессидентов, пытающихся выбить из-под ног Шейхов их несправедливые законы. Возле торгового центра Virgin и Dunkin' Donuts, под звуки песни Джеймса Бланта "Ты красива", я встречаюсь с врагом диктаторского государства Дубай номер один. В процессе знакомства Мухаммед аль-Мансури, человек с живым лицом, в белых одеяниях, говорит: "Жители Запада приезжают сюда, видят торговые комплексы и высокие здания, и думают, что это означает нашу свободу. Но этот бизнес, эти здания - для кого это все? Это диктатура. Королевская семья считает, что страна принадлежит ей, а люди - их слуги. Здесь нету свободы."
оловой. - Глубоко в сердце мы боимся, что, построив современный город, мы теряем его в пользу эмигрантов."
Адбулхалек говорит, что каждый эмиратец его поколения живет с "психологической травмой". Их сердца разделены "между гордостью - с одной стороны, и страхом - с другой". Как раз после этих слов появляется улыбающаяся официантка и спрашивает, что бы мы хотели выпить. Он заказывает Колу.
VI. Гордость Дубая
Есть одна группа в Дубае, для которой неожиданная свобода и терпимость кажутся правдоподобными, но именно этой группе правительство хотело бы дать меньше всего свободы - геи.
Под зданием одного известного международного отеля я спускаюсь в наверное единственный гей-клуб на полуострове Саудовской Аравии. Здесь я нахожу объединенную нацию тел в майках, танцующих под Кайли, употребляющих наркоту и веселящихся, как будто они в Сохо (богемный район в Лондоне - прим. пер.). "Дубай - это лучшее место для геев в мусульманском мире! - говорит 25-летний эмиратец, обнимая своего 31-летнего "мужа", - Мы живы. Мы можем встречаться. Это уже больше, чем могут себе позволить большинство арабских геев."
Быть геем в Дубае - незаконно и наказуемо 10-летним заключением. Но адреса самых новых неофициальных гей-клубов можно найти в интернете, и мужчины стекаются сюда, не боясь полиции. "Они могут накрыть клуб, но всего лишь разгонят нас, - говорит один из них. - У полиции есть заботы поважнее."
В каждом большом городе геи находят способы найти друг друга, но Дубай стал настоящим информационным центром для гомосексуалистов региона - местом, где они могут обитать в относительной безопасности. Салех, рядовой в армии Саудовской Аравии, приехал сюда на концерт Coldplay, и говорит мне, что Дубай - отличное место для геев: "В Саудовской Аравии трудно оставаться с нормальной ориентацией, когда ты молод. Женщины скрыты от мужчин, поэтому все практикуют гомосексуализм. Но геи хотят секса только с молодыми парнями - от 15 до 21. Мне 27, поэтому я слишком стар для них. Мне нужно найти настоящих геев, и это лучшее место. Все арабские геи хотят жить в Дубае."
С этими словами Салех удаляется, пританцовывая, по направлению к голландцу с большими бицепсами и широкой улыбкой.
VII. Образ жизни
Все путеводители называют Дубай плавильным котлом, но, путешествуя по городу, я нашел, что каждая группа здесь собирается в свой собственный маленький этнический анклав - и становится карикатурой на себя. Одна ночь - и в сердце этого города тоски по дому, устав от торговых центров и рабочих лагерей, я иду в Double Decker, место тусовки британских эмигрантов. Возле входа находится красная телефонная будка и лондонские знаки автобусной остановки. Деревяный интерьер выглядит чем-то средним между колониальным ночным клубом в Радж, и школьным диско 80-х, с мигающими цветными огоньками и вопящей толпой. Когда я вхожу, девушка в короткой юбке вываливается из двери и падает на пол. Парень в пиратской шляпе помогает ей подняться, с пьяным смехом роняя свою бутылку пива.
Я начинаю разговор с двумя высушенными солнцем женщинами за 60, заметно пьяными. "Все остаются здесь ради Стиля Жизни", - говорят они, приглашая присесть и заказывая еще выпивки. Все эмигранты говорят об этом стиле жизни, но когда вы спросите их, что это такое, они выглядят неуверенно. Анна Уарк пытается обобщить: "Здесь вы ходите тусить каждый вечер. В своей стране вы бы так не жили. Вы постоянно встречаетесь с людьми. Это классно! У вас много свободного времени. У вас есть домохозяйки и персонал, так что вам не нужно делать всю эту работу. Вы просто веселитесь!"
Они прожили в Дубае 20 лет, и рады объяснить, как устроена жизнь города. "Тут есть иерархия, говорит Анна. - На вершине - эмиратцы. Затем, я бы сказала, идут британцы и другие жители Запада. Затем, я полагаю, филиппийцы, потому что у них немного больше мозгов, чем у индийцев. А на дне - индийцы и много других."
Тем не менее, они признают, что никогда не разговаривали с эмиратцами. - Никогда? "- Нет. Они предпочитают быть предоставленными себе." Но Дубай разочаровал их. Джули Тэйлор говорит мне: "Если вы попали здесь в аварию, это кошмар. Одна британка, которую мы знали, наехала на индийского парня, и ее отдали под стражу на 4 дня! Если у вас хотя бы легкий запах алкоголя, вам не дадут спуска. Эти индийцы кидаются под машины, потому что тогда их семьям должны выплатить компенсацию. Но полиция винит нас. Бедная женщина!"
24-летня британка Анна Гэмбл делает перерыв на танцполе, чтобы поговорить со мной. - Я люблю солнце и пляж! Здесь чудесно! - говорит она. - Есть ли здесь что-нибудь плохое? - О да! - говорит она. "Ну хоть кто-нибудь из них заметил это", - думаю с облегчением. - Банки! Когда ты хочешь сделать перевод, нужно посылать им факс. Нельзя сделать перевод онлайн. - А что-нибудь еще? Она напряженно думает. - Ну, уличное движение не очень.
Когда я спрашиваю британских эмигрантов, как им жить без демократии, их реакция всегда одинакова. Сперва они выглядят озадаченными. Затем они выглядят оскорбленными. "Тут все так, как хотят арабы!", - парень из Эссекса кричит мне в ответ, пытаясь нацепить пару игрушечных рогов себе на голову, одновременно вливая пиво в рот другу, лежащему на полу под действием наркотиков.
Позже, в баре отеля, я веду разговор с подавленной эмигранткой из Америки, которая работает в косметической индустрии и отчаянно жаждет убраться отсюда. Она говорит: "Те люди, которые не смогли добиться успеха в своих странах, оказываются здесь, и вдруг становятся богатыми и продвинутыми в должностях сверх своих способностей, превозносясь от мысли, какие они крутые. Я нигде в мире не встречала столько некомпетентных людей на таких высоких должностях." Она добавляет: "Тут процветает расизм. На меня работали филиппинские девушки, выполняющие ту же работу, что и европейки, но получали они в четыре раза меньше. Люди, выполняющие настоящую работу, получают копейки, в то время, как некомпетентные руководители выставляют себе зарплату размером 40 000 фунтов в месяц."
За исключением нее, всех эмигрантов, с которыми я беседовал, объединяет одна вещь: радость оттого, что у них есть прислуга, которая делает всю работу, обременявшую их дома. Такое впечатление, что у каждого есть домохозяйка. Обычно в качестве прислуги использовались филиппинки, но с приходом кризиса их посчитали слишком дорогими, поэтому теперь эфиопки считаются самым модным аксессуаром.
Всем здесь известен секрет, что если ты нанял домработницу, ты приобретаешь над ней абсолютную власть. Ты забираешь ее паспорт - все так делают. Ты решаешь, когда платить ей, и когда - если вообще когда-нибудь - она может взять отдых. И ты решаешь, с кем она может разговаривать. Она не говорит по-арабски. И она не может убежать.
Сидя в заведении Burger King, филиппинская девушка рассказывает мне, что ей страшно ходить по торговым центрам в Дубае, потому что филиппинские служанки всегда пытаются отделиться от семей, которые они сопровождают, и подбежать к ней, умоляя о помощи. "Они говорят: 'Пожалуйста, они меня держат против воли, не позволяют звонить домой, заставляют работать с раннего утра семь дней в неделю.' Сначала я пыталась узнавать адреса, чтобы рассказать в консульстве. Но они не знают свои адреса. И консульство не заинтересовано. Теперь я избегаю этих девушек. Я до сих пор помню женщину, которая сказала мне, что не съела ни одного фрукта за четыре года. Они думают, что у меня есть власть что-то изменить, потому что я свободно расхаживаю везде. Но я бессильна."
Единственный хостел в Дубае для женщин - грязная частная вилла на грани конфискации - переполнена сбежавшими служанками. Мела Матари, 25-летняя эфиопка с тусклой улыбкой, рассказывает мне, что случилось с ней - и с тысячами таких, как она. Агентство обещало ей рай на земле, поэтому она оставила дома свою четырехлетнюю дочь и направилась сюда, чтобы заработать денег на лучшее будущее. "Но мне платили половину обещанной зарплаты. Меня определили на работу в австралийскую семью с 4 детьми и мадам заставила работать меня с 6 утра до часу ночи каждый день, без выходных. Я была истощена и просила отдых, но она лишь кричала на меня: "Ты приехала сюда работать, а не спать!" Затем однажды я просто не смогла продолжать работу, и мадам избила меня. Она била меня кулаками и ногами. Мои уши до сих пор болят. Мне не дали мою зарплату - сказали, что заплатят в конце двух лет работы. Что я могла сделать? Я не знаю тут никого. И мне было страшно."
Однажды, после очередного избиения, Мела выбежала на улицу и спросила прохожих - на ломаном английском - как найти Эфиопское консульство. После двухдневного блуждания она нашла его, но там ей сказали, чтобы она забрала у мадам свой паспорт. "Как я могла это сделать?" - говорит она. В этом хостеле Мела находится шесть месяцев. Дважды говорила со своей дочерью. "Я потеряла свою страну, я потеряла свою дочь, я потеряла все".
Когда она рассказывает это, я вспоминаю случайное высказывание, которое услышал в Double Decker. Я спросил британку Хермиону Фрейлинг, что ей больше всего нравится в Дубае. "О, это слуги, - с восторгом сказала она. - Ты не делаешь ничего. Они сделают все, что нужно!"
VIII. Конец мира
Этот мир пуст. Он был покинут, его континенты недостроены. Глядя в бинокль, мне кажется, я могу различить Британию - пустынный королевский остров под соленым бризом.
Здесь, возле побережья Дубая, разработчики воссоздавали мир. Они создали искусственные острова в форме материков Земли и планировали продать каждый континент под строительство. Были слухи, что Бэкхемы будут застраивать Великобританию. Но люди, работающие на побережье поблизости, говорят, что не видели никого здесь напротяжении месяцев. "Мир умер", - говорят африканцы.
По всему Дубаю сумасшедшие проекты, которые были "в процессе строительства", теперь находятся "в процессе разрушения". Здесь пытались построить кондиционируемый пляж с охлаждающими трубами, пролженными под поверхностью песка, чтобы богачи не обжигали свои пальцы по пути от лежаков к морю.
Проекты, завершенные непосредственно перед глобальным кризисом, выглядят заброшенными и обветшалыми. Отель Atlantis был открыт прошлой зимой грандиозной вечеринкой за 20 млн. долларов, которую посетили Роберт Де Ниро, Линдси Лохан и Лили Аллен. Восседая на своем собственном острове в форме пальмы, он выглядит как огромный перевернутый зуб в начинающем разлагаться рте. Он розового цвета, с башенками - архитектура фараонов, как в фильме с участием Жа Жа Габор. Его огромный холл - это монументальный купол, покрытый сверкающими шарами, поддерживаемый восемью огромными бетонными пальмами. В центре находится гигантская сияющая стеклянная структура, которая выглядит как внутренности тех гостей, которые останавливались в отеле Atlantis. Тут неожиданно влажно: вода протекает через крышу, и с той отваливается плитка.
Южноафриканская девушка-гид показывает мне самые вожделенные номера, объясняя, что это "самая большая роскошь, которую могут предложить в мире". Мы прогуливаемся вдоль магазинов, продающих бриллиантовые кольца за 24 миллиона фунтов, по отелю, названному в честь затонувшего и потерянного континента - Атлантиды. В огромных контейнерах, заполненных водой, акулы снуют между заброшенными замками и затонувшими подводными лодками. В отеле больше 1500 номеров, каждый с видом на море. Люкс Нептун состоит из трех этажей, и - у меня перехватывает дыхание, когда я вижу это - выходит прямо на грандиозный резервуар с акулами. Ты лежишь в кровати, а акулы смотрят на тебя. В Дубае ты можешь спать среди рыб и выжить.
Но даже такая роскошь, напоминающая логово проходимца Бонда, также в запустении. Я вписываюсь на несколько ночей в самый модный отель в городе - Park Hyatt. Это любимый отель модников, где останавливаются Элли Макферсон и Томми Хилфайгер, - прекрасный недооцененный дворец. Он кажется пустым. Каждый раз, когда я ем, я единственный человек в ресторане. Работник говорит мне шепотом: "Раньше тут было переполнено. А теперь едва ли кто-нибудь бывает." Слоняясь вокруг, я ощущаю себя Джеком Николсоном в фильме "Сияние" - последний человек в покинутом, заколдованном доме.
Самый знаменитый отель в Дубае - гордая икона города - это отель Burj al Arab, восседающий на берегу в форме гигантского стеклянного парусника. В холле я начинаю разговор с парой из Лондона, которая работает в Дубае. Они приезжают сюда уже 10 лет и говорят, что любят город. "Ты никогда не знаешь, что найдешь здесь, - говорят они. - В нашу прошлую поездку, в начале праздников, наше окно выходило на море. К концу поездки за окном был создан целый остров."
Мое терпение на пределе от всех этих излишеств, и я срываюсь: не беспокоят ли их повсеместные проявления рабства? Надеюсь, они всего лишь неправильно меня поняли, потому что женщина ответила: "Мы ради этого сюда и приехали! Это чудесно, не надо ничего делать самому!" Ее муж вторит: "Когда ты идешь в туалет, они открывают дверь, сливают водy. Единственное, что они не делают за тебя - не вытягивают из тебя испражения!" И они оба смеются.
IX. Покоряя пустыню
Дубай - это не просто город, живущий сверх финансовых средств. Это также город, живущий сверх экологических средств. Ты стоишь на декоративной лужайке и смотришь, как пульверизаторы разбрызгивают вокруг воду. Ты видишь, как туристы стекаются, чтобы поплавать с дельфинами. Ты заходишь в холодильник размером с гору, где построен горнолыжный склон с настоящим снегом. А голос на задворках сознания говорит тебе: это пустыня. Это самое обезвоженное место на планете. Как это может происходить? Как все это возможно?
Сама земля пытается отторгнуть Дубай, высушить его и сдуть отсюда. Новому гольф-клубу Tiger Woods каждый день необходимо 4 миллиона галлонов воды для его газонов, или он просто высохнет и исчезнет под ветром. В город регулярно приходят пыльные бури, которые застилают небо и превращают все в марево. Когда пыль улегается, приходит жара. Она сжигает все, что не орошается постоянно искусственным способом.
Мухаммед Рауф, директор по охране окружающей среды в центре Gulf Research, сидя в своем офисе в Дубае, выглядит мрачно, когда говорит: "Это территория пустыни, а мы кидаем ей вызов. Это очень немудро. Если ты будешь бороться с пустыней, ты проиграешь."
Шейх Мактум построил свой город-выставку в месте, где нету пригодной для использования воды. Никакой. Нет водоемов, очень мало грунтовых вод и один из самых низких в мире уровней осадков. Поэтому Дубай пьет из моря. Эмиратская вода очищается от соли огромными опреснительными установками, расположенными вдоль залива, что делает ее самой дорогой в мире. Получить ее стоит дороже, чем бензин, и во время производства в атмосферу выбрасывается большое количество углекислого газа. Это главная причина, почему у жителей Дубая наблюдаются наибольшие последствия влияния углекислого газа - более чем в два раза по сравнению с Америкой.
Если рецессия перейдет в депрессию, доктор Рауф считает, что в Дубае может закончитсья вода. "В данный момент наши финансовые резервы позволяют покрыть доставку такого количества воды в середину пустыни. Но если наши доходы упадут.. Например, если мир переключится на другой источник энергии, кроме нефти, - он качает головой. - У нас появится очень большая проблема. Вода - главный источник жизни. Наступит катастрофа. Запасов воды в Дубае хватит всего на неделю. В городе практически нету водохранилища. Мы не знаем, что произойдет, если наши запасы истощатся. Будет трудно выжить."
Глобальное потепление усугубляет проблему. "Мы строим все эти искусственные острова, но если уровень мирового океана поднимется, они все исчезнут, и мы потеряем многое. Разработчики все время говорят, что все в порядке, что они учитывают проблему, но я не уверен в этом."
Волнует ли правительство Дубая что-нибудь из этого? "Этим проблемам уделяется немного внимания", - говорит он грустно. Чтобы не испытывать проблем, среднестатистическому жителю Дубая нужно в три раза больше воды, чем другим людям. Но в наше смутное время проблем с водой и перехода на другие энергоносители Дубай особенно уязвим.
Я хотел понять, как правительство Дубая отреагирует на эти проблемы, поэтому решил посмотреть, как оно решило проблемы с окружающей средой, которые уже существуют - загрязнение пляжей. Одна женщина - американка, работающая в одном из больших отелей - написала на многие онлайн-форумы, поднимая вопрос, что ситуация плохая и становится хуже, поэтому я позвонил ей, чтобы назначить встречу. - Я не могу говорить с Вами, - сказала она строго. - Даже если это не для записи? - Я не могу разговаривать с Вами. - Но я не буду называть Ваше имя. - Вы меня не слушаете. Телефон прослушивают. Я не могу говорить с Вами, - ответила она и положила трубку.
На следующий день я заявился к ней в офис. "Если Вы раскроете мою личность, меня вышлют из города первым рейсом, - сказала она в первую очередь, и начала нервно расхаживать по берегу. - Все началось так. К нам начали поступать жалобы от отдыхающих на пляже. Вода выглядела и пахла странно, а люди начали чувствовать недомогание после купания. Поэтому я написала в министерство здравохранения и туризма, и ожидала немедленного ответа - но не получила его вообще. Тишина. Я послала письма с доставкой в руки. С тем же результатом."
Качество воды становилось хуже и хуже. Отдыхающие начали замечать в воде сточные отходы, презервативы и использованные полотенца. Поэтому отель лично заказал анализ у профессиональной компании. "Они сказали нам, что в воде много фекалий и уровень микробов 'слишком высокий, чтобы поддаваться счету'. Я начала говорить отдыхающим, чтобы они не заходили в воду, и так как они приезжали на пляж на отдых, можете представить, как недовольны они были." Она начала писать гневные статьи на дискусионные форумы для эмигрантов - и люди начали пытаться выяснить, что происходит. Дубай распространяется так быстро, что его канализационны очистные сооружения не справляются. Грузовозам, вывозящим отходы, приходилось стоять по 3-4 дня в очередях возле очистных станций. Поэтому они просто открывали люки и сливали необработанные сточные воды и те стекали прямо в море.
Тайна стала известна всем - и муниципальные власти наконец-то признали проблему. Они сказали, что уволят водителей мусоровозов. Но качество воды не улучшилось - вода стала темной и вонючей. "В воде находятся химикаты. Я не знаю, какие. Но они токсичны."
Она продолжила жаловаться - и начала получать анонимные телефонные звонки. "Перестаньте позорить Дубай, или Вашу визу анулируют и вышвырнут из страны", - сказали ей. Она говорит: "Эмигранты боятся говорить о проблемах. Один критический комментарий в газетах - и тебя депортируют. Так что я должна делать? Сейчас вода хуже, чем когда-либо. Люди серьезно заболевают. Глазные инфекции, ушные инфекции, кишечные инфекции, кожные высыпания. Вы только посмотрите!" Возле пляжей плавают фекалии - в тени самых известных отелей Дубая.
"Что я поняла в Дубае, так это то, что властям наплевать на окружающую среду," - говорит она, стоя в каком-то зловонии. "Они сбрасывают отходы в море, Господи! Это же основная туристическая достопримечательность. Если в будущем возникнут проблемы с окружающей средой, я скажу вам, как они их будут решать - будут отрицать, что что-то не так, скрывать это и продолжать в таком духе, пока не произойдет катастрофа". Пока она говорит, вокруг нас поднимается песчаная буря. Выглядит, будто пустыня пытается медленно и настойчиво вернуть себе свои владения.
X. Пластиковые деревья
В мою последнюю ночь в дубайском Диснейленде, по пути в аэропорт, я остановился в пиццерии Pizza Hut, которая находится у одной из бесконечных широченных городских дорог. Она во всех отношениях очень похожа на пиццерию возле моего дома в Лондоне, даже внутренняя отделка рвотного цвета. Шумит в голове, разум в смятении. Думаю о том, что, возможно, Дубай так сильно меня разочаровал, потому что здесь концентрируются все мировые системы поставок. Большинство моих вещей сделаны далее, чем за 3000 км, руками полурабского, доведенного до отчаяния населения; неужели единственное отличие, что здесь они работают на расстоянии всего 3 км и ты иногда можешь взглянуть им в лицо? Дубай - это глобализация фундаменталистского рынка в одном городе.
Я спрашиваю филиппинку, стоящую на углу, нравится ли ей здесь. Она настороженно отвечает: "Да нормально". "Действительно?", - я не могу в это поверить. Она вздыхает с облегчением и говорит: "Это самое ужасное место! Ненавижу его! После нескольких месяцев я поняла, что в Дубае все фальшивое. Все, что вы видите. Фальшивые деревья, фальшивые трудовые договора, фальшивые острова, фальшивые улыбки, даже вода фальшивая!" Но она признается, что находится в ловушке. Чтобы приехать сюда, она влезла в долги и теперь застряла тут на три года - старая песня. "Дубай похож на оазис. Это мираж, его не существует. Тебе кажется, что ты видишь воду вдалеке, но когда подходишь ближе, то рот оказывается набит песком".
Как только она договорила, вошел покупатель. Она растягивает лицо в широкой ничего не значащей дубайской улыбке, и произносит: "Я могу вам как-нибудь помочь, сэр?"
Убитый вчера в Дагестане суфийский шейх Саид афанди аль-Чиркави стал не просто очередной жертвой террористов. Был убит один из двух наиболее авторитетных и последовательных противников ваххабизма на Кавказе - вторым, безусловно, является Рамзан Кадыров. Саид афанди аль-Чиркави не обладал государственной властью, как Кадыров - однако он обладал крайне высоким авторитетом, будучи шейхом Накшбандийского и Шазалийского тарикатов. Россия вчера потерпела очень тяжелое поражение - и это нужно признать. Тенденция налицо - после крайне дерзкого и громкого двойного теракта в Татарстане, после вчерашнего теракта в Дагестане можно сказать, что началась последовательная охота на лидеров традиционного ислама на нашей территории. Огонь по штабам, если пользоваться терминологией Великого кормчего.
Фактически речь идёт о проведении спецоперации по уничтожению лидеров сопротивления наступлению ваххабизма в России. Задача понятна - либо убить, либо загнать в подполье под неусыпную охрану - а значить, выключить этих людей из борьбы. Уже поэтому оборонительная тактика не имеет никакого смысла.
читать дальшеРечь идет об объявлении войны - и необходимо принимать вызов или поднимать руки. Делать вид, что всё хорошо и есть некоторые незначительные проблемы, уже не получится. Нужно быстро и решительно формировать список запрещенных организаций исламистского толка, создавать специальные структуры для борьбы именно с ними - закрывать все без исключения учебные заведения, культовые учреждения, выдворять иностранных и сажать своих проповедников "чистого" зарубежного ислама, нещадно карать всех представителей власти и бизнеса, сотрудничающих с этими людьми и структурами.
Системность угрозы налицо - практически одновременно атакована РПЦ, когда после критики и оскорблений иерархов началась прямые действия против символов веры. Братание лидеров "белой" оппозиции как с противниками православия, так и с противниками традиционного ислама фактически окончательно формирует тот фронт, который будет развернут осенью очередными "маршами миллионов". Безусловно, что вся эта вакханалия прикрывается сверху частью российского истэблишмента, который не сумел победить весной - но вынужден продолжать попытки ликвидации возникшего двоевластия.
Реально можно противопоставить этой угрозе лишь одно - встречный огонь по вражеским штабам. Начиная с ликвидации угрозы на самом верху. Начиная от самого премьера и его клики - которые слишком уж явно стояли за событиями весны этого года - и заканчивая местными чиновниками, желающими использовать брожение в личных целях - неважно, обогащения или подсиживания соперника. Нужно повторить опыт посадки Ходорковского - сажая за неправильную парковку или курение в неположенном месте всех олигархов, которые финансируют "белую" и "зеленую" оппозицию. Причем сажая далеко и надолго. Других вариантов нет - опыт Асада показывает, что страх малой крови в начале в итоге оборачивается кровавой баней в конце. А мы слишком близко подошли к этой черте, чтобы продолжать раздумывать.
И главное - если нынешний президент не рискнет открыть встречный огонь по штабам - тогда нам нужен другой президент. Который сможет. И нужен срочно. Еще вчера нужен. (с)el-murid.livejournal.com/717926.html
Военные крайне скептически относятся к практической ценности спецназа для взятия под контроль или вывоза запасов химического оружия Сирии. Тем не менее, пришло сообщение о том, что несколько сот военнослужащих, как минимум часть из которых являются бойцами спецназа Великобритании, уже находятся на территории Сирии. Задача - поиск арсеналов химического оружия, а также в случае необходимости - "...захват и уничтожение сирийского арсенала химического оружия в случае падения режима в Дамаске..." До падения режима пока еще довольно далеко - и уже поэтому более чем вероятно, что официальная задача прикрывает совершенно иную, гораздо более важную и практичную - уничтожение позиций ПВО, разведку, поиск и наведение ударов по объектам воздушной обороны Сирии, военных объектов, скоплений войск и техники. Параллельно возможно проведение диверсионных мероприятий по уничтожению высшего командного звена и политического руководства. Это - вполне реальная задача именно для войск специального назначения. Химическое оружие им не по зубам - это работа совершенно иного уровня, и без полноценного вторжения ее не выполнить.
События последних недель и даже дней показывают, что Запад внезапно стал очень спешить, подстегивая события. Марат Мусин отметил любопытную деталь - вместо того, чтобы деблокировать и попытаться спасти хотя бы часть боевиков, которых перемалывает армия в Алеппо, к ним на помощь - фактически в мешок - бросают новых. Понятно, что без прочной системы обеспечения запертых боевиков оружием, боеприпасами, вывоза раненых речь идет о хладнокровном бросании новых порций мяса на убой - то есть, для чего-то требуется максимально задержать значительную часть боеспособных частей и подразделений армии именно в Алеппо.
Я выскажу весьма спорную мысль, однако мне кажется, что одной из весомых причин для столь нервной деятельности является происходящее в Саудовской Аравии. Король, судя по всему, умирает. Если сложить всё, что было сказано о его здоровье за последний месяц - мы можем услышать печальную новость в самое ближайшее время. Чудеса, конечно, бывают - но смерть короля именно сейчас крайне некстати для агрессоров. читать дальше 12 лет назад провинция Наджран, граничащая с Йеменом, восстала по поводу нарушения тогдашним кронпринцем Абдаллой договоренностей, которые были достигнуты при окончательном решении территориальной проблемы между Йеменом и Королевством. Эти договоренности касались в том числе и прав шиитов, являющихся значимой долей населения всех трех южных провинций - Асира, Наджрана и Джизана. Восстание было подавлено жестко и решительно - но с тех пор имя короля Абдаллы произносят в этих провинциях без тепла в голосе. Арестованные на днях террористы, намеревавшиеся устроить серию терактов на территории Королевства, были как раз йеменцами. Восточная провинция продолжает бурлить. Бахрейнские шииты - тоже. Смерть короля однозначно потребует решать проблему волнений, которые охватят шиитские территории Саудовской Аравии. И полицией здесь может не обойтись.
О ситуации в семье ас-Саудов можно только гадать. Весьма вероятно, что вражда выплеснется наружу сразу. Или с небольшой задержкой - слишком много недовольных назначением принца Салмана наследником. Королевство уже проходило такой этап - в середине прошлого века, когда пришлось приложить титанические усилия для восстановления спокойствия в семье. Но тогда были живы братья основателя династии - и именно их авторитет во многом стабилизировал ситуацию. Сейчас их нет, а есть 10 тысяч принцев плюс влиятельнейшее семейство аш-Шейх. Какая каша заварится в этом котле - не понятно никому, особенно, если учесть, что три силовые структуры Королевства - армия, полиция и спецслужбы находятся под принцами, имеющими свои и во многом отличные взгляды на дальнейшую историю страны.
В общем, тут можно долго гадать - но более чем вероятно, что именно ситуация в Саудовской Аравии, как главном спонсоре происходящей в Сирии агрессии, крайне тревожит Запад. В случае, если Королевство будет вынуждено в срочном порядке заняться внутренними проблемами, агрессия может попросту захлебнуться. Кроме того, есть очень большой шанс, что способы разрешения проблем будут такими, что встанет большой вопрос - кто на Ближнем Востоке более кровав и жесток.
Чуть более года назад уже случилось чем-то похожее событие - умелый пилот точным ударом с воздуха убил трех внуков и сына Каддафи. И буквально сразу же это сообщение было полностью прикрыто бравурной информацией об убиении и странном захоронении доктора Зло современности - Усамы бен Ладена. Детишки на этом фоне прошли как-то вполне буднично. Возможно, что совпадение случайно - но получилось очень удачно.
Весьма вероятно, что сейчас перед Западом та же проблема - нужно закрыть любые сообщения из Саудовской Аравии в случае, если там действительно начнется что-то не то. Плюс бросить на чашу весов войны в Сирии весомую гирю.
Как раз для этого концентрация наиболее боеспособных частей сирийской армии в одном месте весьма полезна - вполне возможно мощным ударом нанести им крайне увесистый ущерб и урон. При этом как раз под Алеппо - в городке аль-Сафира - находится крупное химическое предприятие и вероятно, склады с тем самым химическим оружием, о котором вдруг внезапно обеспокоились западные лидеры.
После этого можно вновь отойти в сторону и доложить обеспокоенному мировому сообществу, что мир в очередной раз был спасен героическими бойцами спецназа и героями-летчиками. В этом случае никакой наземной операции проводить не нужно - однако боевики получат крайне важную и действенную помощь. Информационная война позволит закрыть любые вопросы о происходящем в других местах - в том числе, если потребуется, и в Саудовской Аравии. А там - по обстановке.
Для сказанного требуется два точечных, но весьма вероятных события - смерть короля Абдаллы и провокация с применением химического оружия. Учитывая ту глухую информацию, которая все-таки есть о здоровье монарха, счет идет буквально на дни. Возможно, на недели. Чудеса, повторюсь, бывают - но для 90-летнего человека сам факт его существования - уже маленькое и ежедневное чудо.
Это, безусловно, не пророчество и не прогноз. Но вероятность всей цепи событий, на мой взгляд, весьма высока. (с)el-murid.livejournal.com/717569.html
Спиленных крестов кому-то показалось мало... В Татарстане расследуют убийство двух женщин, в квартире которых была оставлена надпись "Free Pussy Riot" /Свободу "Pussy Riot"/. Об этом ИТАР-ТАСС сообщили в Следственном комитете РФ. "29 августа в Казани в квартире одного из домов обнаружены тела 76-летней пенсионерки и ее 38-летней дочери с признаками насильственной смерти. На стене квартиры обнаружена надпись, сделанная, предположительно, кровью", - отметили в СК. Смерть наступила от множественных ножевых ранений (с)ми
А еще говорят, что на что-то там надо наплевать и забыть... Нет, на такое наплевать уже не получится, друзья. Это массовый психоз
фото "Мы предполагаем, что это либо наркоман, либо человек просто пытался отвести подозрения и направить следствие по ложному пути", - заявил помощник руководителя СК РФ по Татарстану Андрей Шептицкий.
как барин в армию ходил Из Пыхалова, кое-что о службе в рядах доблестной советской армии Никиты нашего Сергеевича Михалкова:
Между прочим, наши СМИ иногда подчёркивают тот факт, что Никита Михалков не увильнул в своё время от военной службы и даже служил на флоте, и не где-нибудь, а на Камчатке, на Тихоокеанском флоте! Но так случилось, что ту самую «службу морскую» он проходил на берегу, в Петропавловске-на-Камчатке, в составе полуэкипажа (войсковая часть 20592). Такое уж название было дано подразделению, где новобранцы проходили курс молодого бойца, а на берегу — потому что там был и строевой плац, и стрельбище, и тактическое поле, где отрабатывался курс молодого бойца перед принятием присяги. Вот эту службу и проходил Никита Михалков под началом моего двоюродного брата, мичмана Карелина Георгия Петровича. И не только тот месяц, который был необходим по программе, но и весь срок «морской» службы, который у него состоялся.
О том, как она, эта служба у Никиты там проходила, мне подробно рассказывал брат Георгий. Началась она с того, что большой флотский начальник, доставивший Никиту в тот самый «полуэкипаж», сказал примерно так: «Это Никита Михалков. Поместить его в отдельный кубрик и создать условия, чтобы ему не мешали работать над сценариями и киноролями». Конечно, ни о каких нарядах, например, на камбуз (кухню), куда все молодые матросы в обязательном порядке назначались по очереди (а иногда, за провинность — и вне очереди), речи и не могло быть. Самоволок с его стороны тоже не случалось, так как при любом желании этого «особо выдающегося матроса», ему была обеспечена увольнительная записка на любой срок. Условия, конечно, создали, ибо проверять, как «проходит служба» у матроса Михалкова, проверяли и отдельные начальники, и целые комиссии.
По окончании курса молодого бойца и после принятия Присяги (это обычно месяц-полтора), матросов расписывали по кораблям. Никита захотел, чтобы его направили на подлодку, так как он планировал там «вживаться» в роль, которую ему предполагалось исполнять в каком то фильме. Но когда узнал, что туда положено оформлять спецдопуск, а потом в течение 5 лет он будет «невыездным», отказался. И служба его проходила в различных «походах» то на Курилы, то в Магадан в составе своих киногрупп, так что свою актерскую профессию он практически не оставлял ни на день. «Прослужил» он так меньше года, хотя тогда срочная служба на флоте составляла 3 года. Но поступило распоряжение оформить матросу Михалкову отпуск с выездом в Москву. Мичман Карелин тогда сказал себе и окружающим: «Ну, это с концами!» И был прав: Никита Михалков в родной полуэкипаж, как и на флот вообще, больше вернулся.
А вот что рассказал другой сослуживец Михалкова - Вячеслав Чемоданов:
В ряды Вооруженных Сил Никита Михалков был призван в возрасте 27 лет, имея за плечами высшее образование и головокружительную популярность - песенку «Я шагаю по Москве» из одноименного фильма Георгия Данелия знала вся страна, юношу, исполнившего главную роль - тоже. В военкомате Никита попросился в морфлот и был отправлен на Камчатку.
- Михалков на фоне нас, двадцатилетних, выглядел переростком, да и прослужил всего лишь год, поскольку имел высшее образование, - вспоминает Чемоданов. - Кстати, про походы в море Никита Сергеевич прихвастнул. На моей памяти он ходил в море только раз и то на яхте. По словам Вячеслава Михайловича, первые недели службы Никита ходил с задранным носом и требовал к себе недюжинного уважения. Старшинам это не понравилось, и они быстро поставили знаменитого «салагу» на место, вызвав бурю возмущения с его стороны.
- Да вы знаете, с кем разговариваете? Я - кинозвезда! Знаете, кто мой отец?!
С Михалковым был проведен вторичный «задушевный разговор», и больше Никита не кичился ни знаменитым родителем, ни славой, ни влиятельными столичными знакомыми.
Для художественной самодеятельности флотилии Михалков оказался находкой. Его концерты собирали полные залы публики, среди которой было полно хорошеньких поклонниц «самого знаменитого матроса Камчатки». Злые языки поговаривали, что с многими из них Никита уединялся в местной гостинице, но Чемоданов слухи не подтверждает.
Выходит, большую часть своей службы Никита Сергеевич провел не на корабле, героически драя гальюн, а на более привычном для себя месте - сцене!
- Истинной страстью Михалкова были длинные монологи о его блестящем таланте, проявлениях зрительской любви, киношных драках, и моряки слушали его с открытыми ртами, - продолжает Вячеслав Михайлович. - Кстати, раздавать автографы и фотографироваться Михалков любил уже тогда. Я сам перевел на него не одну пленку.
Сейчас Вячеслав Чемоданов возглавляет секретный отдел в Челябинском военном училище штурманов. В свободное от работы время с ностальгией листает армейский альбом и от души жалеет, что не сохранил михалковский автограф.
Охлол, сходила в дайриспирит и прям прониклась. Что ни новость там, то истерика, такое ощущение, што дайри - рассадник педофилов, самоубийц-эхспертов и террористов. Куда ж им всем деваццо теперь? Из дому выгоняют же ж!! Сразу вспоминается достопамятный пост там же о запрещении фашистских штучек.
А ищо у меня есть подозрение, шито админы дайри специально так формулируют свои реплики, чтобы продлить агонию. Хорошо, што я не педофил и мне как-то пофиг. Нужно бояться только Райвиса Дзинтарса, который может в отместку за все нанесённые ему тут оскорбления поджечь мой почтовый ящег.
Растут... Думаю, многие помнят леопардицу Дарлу из Таллинского зоопарка и ее потомство. Последний раз она принесла тройню, причем все три - девицы. Сейчас им четыре с половиной месяца. "Когда не спят, они кишат, когда кишат, они не спят"... (почти (С))
В логове они сейчас бывают довольно редко. Чаще кишат здесь и здесь.
О том, что человеку, пишущему о православии в позитивном контексте, очень сложно обитать на просторах Рунета, говорят уже давно. Например, касаясь этой темы в своей новой книге "Что это было?", прот. Владимир Вигилянский приводит следующие примеры:
...У моей хорошей знакомой, прихожанки нашего храма, есть свой Живой журнал, который она завела для своих профессиональных нужд, чтобы собрать вокруг себя людей, занимающихся той же самой проблемой (сугубо экономической), что и она. Сегодня она рассказывала, что как только она пишет в своем ЖЖ что-либо о Церкви, например, поздравляет своих «френдов» и коллег с каким-нибудь церковным праздником, к ней в Журнал налетает свора богохульников, начинающих в неприличной форме оскорблять Бога, веру, Православие, Патриарха. Причем, что интересно, - говорит она, - это всё люди, которые в других дискуссиях никогда никакого участия не принимают. Всё это похоже на организованные атаки, - утверждает она. – Но как они узнают, что я написала что-то о Церкви? Вот и мой знакомый блоггер А.М. пару лет назад в своем ЖЖ опрометчиво написал, что в годовщину трагической смерти своей дочери пошел с женой в храм заказать панихиду, исповедоваться и причаститься. На эту запись слетелась огромная стая воронья, которая до крови стала клевать А.М., стыдить его и изрыгать проклятья Богу и Церкви. Сейчас залез к нему в архив, чтобы привести несколько «печатных» примеров, но, смотрю, абсолютно все комментарии, которых было несколько сотен, подтёрты. За эти два года А.М. изменился до неузнаваемости: политическая борьба съела в нем все метафизическое, психология стаи нивелировала все индивидуальное, клановая дисциплина потребовала распрощаться с приватностью, независимостью, свободой. Ну прямо – «Партийная организация и партийная литература». За эти два года А.М. в топе блоггеров стал одним из самых популярных - в первой двадцатке (для сравнения: популярнейший протодьякон Андрей Кураев – в середине второй сотни). В неудержимой погоне за лидерством ему теперь надо считаться со своей стаей и жить по закону этой стаи.
Ситуация действительно абсурдная - иногда доходит до того, что даже на сайте для молодых мам в темах о крещении детей появляются одиозные персонажи, развязывающие травлю верующих пользователей, да и взлом сайта молодежного отдела Воронежской и Борисоглебской епархии тоже ещё свеж в памяти.
Пост Марии Бахтиной "Чтобы было легче ненавидеть" на одном из популярных воронежских ресурсов не обошла та же участь: в комментах живо образовались граждане, которые сравнили автора с 80-летней старухой, заклеймили ее мракобесом и образно говоря пожелали "выпить йаду". Один из них - некий Алексей Обольянинов - даже не поленился накатать пост-ответ под названием "Широко закрытые глаза".
читать дальшеЧто же подвигло Алексея на написание столь резкого текста? Читаем:
>>> Но как выяснилось, остались люди способные паразитировать на этой истории... Бегать по свободным от политики и религии порталам и позволять себе публично стыдить нас, грешных и заблудших заступников.
Уж не знаю, с чего Алексей взял, что на тему религии на сайте наложено какое-то табу, но его слова крайне напоминают ультиматум "Молчите в тряпочку и тогда мы вас не тронем". Или - если судить по первоначальному посту Марии - не смейте сомневаться в том, что искусство и протест оправдывает любое кощунство.
Собственно, от таких текстов обычно не ждешь какой-то оригинальности - но лично меня заинтересовала именно эта типичность и неоригинальность в аргументах, которые не раз и не два можно было прочесть в СМИ определенной направленности.
Замечу сразу, что современная критика Церкви в виртуальном пространстве создает весьма странное впечатление: вроде бы абсолютно разные люди, с разным образованием, семейным положением и возрастом пишут свое собственное оригинальное независимое мнение, которое в итоге как под копирку повторяется в ключевых пунктах.
И Алексей в этом смысле тоже ни на шаг не отступает от намеченного совсем не им курса.
Сначала автор сетует на разгул беззакония в деле панк-феменисток:
>>>И мне очень хотелось бы увидеть хоть немного толерантности со стороны «оскорбленных граждан», да и вообще услышать хоть одного вменяемого оскорбленного (для меня это теперь покруче гаринских поисков Йетти) и вообще узнать: у вас там все ОК? Настроение как? Бодрое? Мало дали? Потому что, если судить по закону – это хулиганство. И потому общественные работы были бы справедливыми.
Во-первых, абсолютно непонятно, к кому обращены претензии. Может быть к Маше? Но из ее статьи никак не следует, что она одобряет приговор - есть лишь сетование на то, что словом "искусство" прикрывают оскорбительные и хамские выходки. Может быть, к Русской Православной Церкви? Но Церковь однозначно высказывалась против тюремного заключения - и до приговора, и после него.
Во-вторых, автор (сознательно или нет) путает понятия: хулиганство не всегда влечет за собой мягкие наказания, а то, что приговор панк-кощунницам вполне соответствует закону (о чем писалось неоднократно - 1, 2, 3, и главное - 4), не всегда делает его справедливым (так как единых критериев справедливости у нас, к сожалению, нет). Более того, во время судебного разбирательства адвокаты делали все, чтобы этот приговор был максимально жестким - и поэтому действительно странно, что суд ограничился всего двумя годами, вместо трех.
Далее автор сетует:
>>> РПЦ стало открывать свои новые грани чудотворства. Например, ХХС – не храм, а собственность Москвы.
Поясняю - автор почему-то считает противоречивой информацию о том, что сакральное для верующих пространство или вещь могут принадлежать государству или муниципальной власти. Не понять "атеисту, и в принципе антиклерикалу" Обольянинову, что иконы Андрея Рублева, например, православные считают святынями независимо от того, висят ли они в храме или в музее. И надругательство над ними будут воспринимать не только как вандализм, но и как кощунство.
Идем дальше: >>> Но не смейте лезть в наши шкафы и постели. И не надо собирать православные дружины в защиту веры и «стучаться в наши двери с крестом».
Даже как-то страшно представить, что же такое богохульное творится в шкафу у автора, что попытка как-то противостоять волне осквернений храмов, спиливанию распятий и надругательств над верой приравнивается к залезанию в шкафы и постели. Впрочем, казус с пресловутыми православными дружинами уже разбирался у журналиста Сергея Худиева: истерическая реакция на предложение об их создании в разы превышает реакцию на попытки поджога храма, которая по сути и послужила причиной такой инициативы.
Смущает другое. Алексей печалится:
>>>Важнее всего было бы перестать лицемерить и уклоняться от уплаты налогов, и хоть как-то поучаствовать в сложной финансовой жизни страны, в которой много социальных проблем…
Неужели ему известны факты уклонения Церкви от уплаты налогов? Почему же тогда он ещё не написал в компетентные органы, а голословно сетует в блоге? Или может быть Алексея не устраивают налоговые льготы, которые установлены государством для религиозных организаций? И он не согласен с общемировой практикой, о которой пишут, например, Е.Лаврова и Е.Смирнова в своей статье "Особенности налогообложения религиозных организаций" ("Финансовая газета. Региональный выпуск", 2011, N 51): "...хотелось бы отметить, что вопрос о налогообложении церквей и иных религиозных организаций нигде, кроме России, пока не ставился. Такое положение, как взимание с верующих граждан налога на содержание Церкви, в некоторых цивилизованных странах существует, но там священнослужители получают зарплату от государства, а добровольные пожертвования используются на благо исключительно конкретного прихода и дел милосердия."?
Ну так пускай создает инициативную группу, которая будет добиваться изменения закона. А до этих пор говорить о каком-то уклонении от уплаты налогов просто безграмотно.
Что же касается социальных проблем - может, Алексей не знает, что благотворительность Церкви ограничивается не только собиранием сорока семи миллионов рублей для пострадавших от наводнения на Кубани, и не только ежесубботними благотворительными обедами, которые организует молодежный отдел Воронежской и Борисоглебской епархии? Увы, автор нам этого не поясняет, поэтому вопрос остается риторическим.
Далее Алексей, видимо, решил отдать дань памяти Бородинской битве в год ее 200-летия - и вот уже "смешались в кучу кони, люди":
>>> Куда ж вы раньше смотрели? Никто раньше не слышал про VIP-проходы к поясу богородицы? Не помните VIP-приглашений на похороны Алексия II? Или для этого обязательно надо было кому-то влезть на амвон? Ни разу не слышали о поклонением святому креслу? Не читали историй о том, как церковь выселяет музеи, сносит памятники или требует построить храм на ступеньках театра, из-за того что 4 века назад там была какая-то деревянная часовня? Кстати, чем там закончилась история с ВГУ и Благовещенским монастырем? Что Pussy Riot обнажили конкретно для вас?
Просто интересно, почему "атеиста, и в принципе антиклерикала" беспокоят эти вопросы? Может быть, он хотел подойти к святыне, но не смог отстоять очередь и воспылал завистью к тем, кому эти пропуски раздавали? Может быть, он считает, что поклонение иконе, которую положили на кресло св. Иоанна Шанхайского, как-то нарушает православные каноны? Так простите - это проблемы как раз внутриправославные, нормальным "атеистам, и в принципе антиклерикалам" до них дела как не было, так и не должно быть. Истории о том, что Церковь выселяет кого-то куда-то тоже нередко встречаются в определенных СМИ - однако, людям "без шапочек из фольги" доступны и их опровержения (1, 2, 3, 4, 5).
Автора почему-то смущает, что в Воронежском государственном архитектурно-строительном университете состоялась защита дипломной работы на тему «Воссоздание Митрофановского монастыря в городе Воронеже». Может быть, эта тема является запретной для защиты дипломных? Или не соответствует конституционному принципу свободы слова? Или Алексея мучают страхи, что мысли способны материализоваться и наш родной ВГУ снесут по первому приказу из епархии? Что ж, "нечестивый бежит, когда никто не гонится [за ним]; а праведник смел, как лев" (Прит. 28:1). Почему-то мои предложения по совершенствованию процедуры аттестации госслужащих, сделанные в дипломной работе, хотя и оценили на "отлично", до сих пор не востребованы - и я очень удивлюсь, если вопросом воссоздания Митрофановского монастыря на его старом месте зададутся всерьез.
Завершается статья вполне стандартным
>>>После приговора, пожалуй, единственным, маленьким лучиком здравого смысла в этом мире мракобесия стало заявление диакона Сергея Баранова.
Понятно, что кому-то очень хочется создать среди православных раскол, поэтому публичный - через Фэйсбук - выход из Церкви одного диакона, с 2007 года находящегося в запрете, будет максимально тиражироваться определенными СМИ как пример здравомыслия и рукопожатости.
P.S. Поскольку Маша - мой хороший друг, изначально я написал этот пост на эмоциях, "горя праведным гневом", в связи с чем текст изобиловал язвительными комментариями, насмешками и намеками на то, что сложно ждать адекватной критики от автора, который признается в сильной симпатии к Ксении Собчак и начинает тексты с кокетливого "я очень тупенький мальчик". А потом поставил точку, перечитал и задумался: а стоит ли плодить ненависть? Ведь на самом деле я и к Алексею, и к прочим жертвам информационной войны не испытываю ничего, кроме, может быть, жалости. В их мире действительно страшно: внезапно оказывается, что вера - это удел не только стареньких бабушек, но и вполне успешных, талантливых и перспективных молодых людей, которые не стесняются свидетельствовать о ней и оценивать происходящее именно с точки зрения своего православного мировоззрения.
В конце концов это и наша вина - до сих пор присутствие слова Церкви в публичном медиа-пространстве ограничивается сайтами типа "ПравМир" и "Фома", а о сайтах, специализирующихся на опровержении антицерковных "вбросов" (типа "Атеизму.нет" или "Апология Русской Православной Церкви") знают весьма немногочисленное количество пользователей Рунета. Скажу даже больше - до тех пор, пока мы сами не начнем обозначать свои проблемы и будем избегать дискуссионного обсуждения тех или иных тем, ситуация в медиа-пространстве вряд ли изменится в лучшую сторону. И пока мы сами не говорим о своих реальных недостатках, о них говорят другие, причем часто - о недостатках надуманных.