Евгения Медведева и Алина Загитова на Japan Open
В Сайтаме завершился турнир Japan Open, где второй год подряд победу в женском одиночном катании одержала Евгения Медведева. Она выиграла турнир с результатом 152,08 балла. Второй стала японская фигуристка Мая Михара (147,83). Третье место заняла россиянка Алина Загитова (145,28).
Japan Open — турнир для фигуристов в одиночном катании, и длится он всего один день. Спортсмены показывают только произвольную программу. Участие принимают три команды: Япония, Европа и Северная Америка. Призовой фонд — 80 тысяч долларов для команды-победителя. За второе и третье место — 60 и 40 тысяч долларов соответственно.
Медведева вместе с Загитовой, Хавьером Фернандесом (Испания) и Алексеем Быченко (Израиль) представляли Европу, их команда одержала победу. Вторыми стали японцы, команда Северной Америки - третья.

Старикашке Зигмунду бы понравилось

про Данию хрюшек и флаги!
бродил по инторнетам в обед и наткнулся на комикс

, погуглил и делюсь с вами:
Датская протестная свинья, также Хузумская протестная свинья, красно-пёстрая хузумская протестная свинья — редкая, на грани вымирания порода домашних свиней. Красно окрашенные животные с широкой белой поперечной полосой. Окраска напоминает флаг Дании. Выращивается с начала XX века, с тех пор, как живущим в Северной Фризии датчанам было запрещено вывешивать датский флаг. Отсюда и пошло название породы...
про свинку на вики...
надеюсь не запрещено более одного поста в день, или если запрещено то меня не на долго забанят, можно на выходные у вас всеравно день суперзнаний и всякое...

Остров мечты!
Компания Sex Island предложила туристам четырехдневный отдых на частном острове в Колумбии с неограниченным сексом. Видеореклама предложения опубликована на сайте фирмы.

Отмечается, что 30 путешественников смогут провести каникулы в окружении 60 девушек. Тур, запланированный на 24-27 ноября, обойдется в пять тысяч долларов. За эти деньги турист получает питание по системе «все включено» и безлимитный алкоголь. Отмечается, что на частном курорте не запрещено употребление наркотиков.

А вот и большая подборка царских шмоток)))


читать дальше
























читать дальше




















































 SHERLOCK_RDJ подала прекрасную идею об аксессуарах для нашего обожаемого Императора, чтобы прикрыть его морщинки. Такую мысль я не могла упустить - и вот очередной результат.

читать дальше

Оригинал взят у в О продаже русской колонии в Калифорнии

Как то я вам показывал и рассказывал  подробно про РУССКУЮ КРЕПОСТЬ В АМЕРИКЕ. Давайте продолжим эту тему с вот такой вот стороны ...

Летом 1849 года только что назначенный чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири Н.Н. Муравьеве Михаил Семенович Корсаков прибыл на берег Охотского моря в порт Аян, построенный на средства Российско-американской компании (РАК). Он совершал длительную поездку по всей Восточной Сибири. Для молодого человека, а Корсакову было всего 23 года, служба только начиналась. Его интересовало буквально все. Чтобы ничего не упустить из виду, Корсаков вел подробный дневник.

Давайте вспомним те события подробнее ...

читать дальше

В это время начальником порта служил капитан 1-го ранга Василий Степанович Завойко — будущий Камчатский военный губернатор и герой обороны Петропавловска от англо-французской эскадры. За плечами этого морского офицера был большой опыт. В 1827 году он принимал участие в знаменитом Наваринском сражении, дважды в 1834—1836 и 1837—1839 годах совершил кругосветное путешествие. В 1839 году поступил на службу компании и был назначен начальником Охотской фактории РАК. В 1844—1845 годах провел непростую работу по переносу фактории в залив Аян и устройству там нового порта компании.

Между М.С. Корсаковым и В.С. Завойко сложились
собственно и должны были заниматься промыслом морского бобра. Одновременно Швецову было поручено по возможности купить в Калифорнии муку, которая была необходима для русских колонистов на Аляске[6].

Первая совместная с американцами экспедиция продолжалась несколько месяцев. Весной 1804 года корабль О´Кейна вернулся на остров Кадьяк с богатым грузом пушнины. Таким образом, первыми русскими людьми, побывавшими в Калифорнии, были А. Швецов и Т. Тараканов. После этой экспедиции были организованы еще 10 таких же плаваний. Они продолжались до 1812 года. За это время были добыты около 21 тыс. шкур калана. Самыми успешными были “вояжи” Дж. Уиншипа, который за навигацию 1806—1807 гг. сумел добыть с помощью алеутов 4,8 тыс. шкур морских бобров. Эти экспедиции имели большое значение для дальнейшего русского продвижения на юг американского континента. Русские промышленники (А. Швецов, Т. Тараканов, С. Слободчиков), побывавшие на американских кораблях у берегов Калифорнии хорошо изучили те места и впоследствии стали руководителями отрядов, отправлявшихся в дальние плавания[7].

Параллельно с промысловым освоением Калифорнии стали развиваться и торговые отношения с этим регионом. Первым, кто выступил за активную торговлю Российско-американской компании с Калифорнией, был корреспондент РАК и один из ее основателей камергер Николай Петрович Резанов, который являлся также зятем Григория Ивановича и Наталии Алексеевны Шелиховых — основателей первых постоянных русских поселений в Америке. Перед кругосветной экспедицией на кораблях «Надежда» и «Нева», в которой он принимал участие, стояло много задач. Резанов пытался добиться открытия торговли с Японией. Около полугода (с сентября 1804 г. по март 1805 г.) Резанов во главе дипломатической миссии находился в Японии, но добиться разрешения на торговлю компании со страной «восходящего солнца» не удалось. После этого он отправился на корабле «Мария» в Русскую Америку. Русские поселенцы на Аляске находились в сложном положении. Зимой 1805—1806 гг. существовала реальная угроза голода. Для решения этой проблемы Н.П. Резанов решил предпринять экспедицию в Калифорнию[8]. В феврале 1806 года на корабле «Юнона» он отправился в Сан-Франциско. Перед ним стояла исключительно сложная задача. Испанские власти запрещали своим колониям вести торговлю с любыми европейскими державами. Однако Н.П. Резанову удалось убедить губернатора Верхней Калифорнии Хосе Арильягу в необходимости продать хлеб для русских колоний в Америке. «Юнона» была загружена различным продовольствием, что спасло колонистов на Аляске от голода[9].

После возвращения из Калифорнии летом 1806 г. Н. П. Резанов составил «секретное предписание» главному правителю колоний А.А. Баранову. Оно представляло собой подробный план развития Русской Америки. Пункт VII касался снабжения поселений на Аляске продовольствием. Резанов был убежден в том, что получать хлеб для них можно будет путем развития торговли с Японией, Филиппинами, Китаем, «бостонцами» (американцами) и Калифорнией. Однако самым надежным средством получения продовольствия он считал «водворение» русских на «берегах Нового Альбиона» (Калифорнии). Он советовал учредить там русскую колонию и развить «хлебопашество». Для сельскохозяйственных работ он предлагал использовать индейцев. Он полагал, что российское правительство поддержит это начинание[10].

Резанову не суждено было вернуться в Санкт-Петербург. Во время следования по Сибири в марте 1807 года он умер в Красноярске. Но его проекты по развитию колоний явились своеобразным планом действий, которым стали руководствоваться как директора компании, так и колониальная администрация в лице главного правителя. В 1808 году А.А. Баранов организовал экспедицию к берегам Калифорнии. Руководство экспедицией было поручено ближайшему сподвижнику Баранова Ивану Александровичу Кускову. Под его начальством были два судна «Николай» и «Кадьяк». Они должны были проследовать вдоль американских берегов до залива Бодега в Калифорнии, где нужно было подыскать удобное место для русского заселения.

К сожалению, экспедицию преследовали неудачи. В ноябре 1808 г. «Николай» разбился севернее устья реки Колумбия. Спасшиеся члены экипажа вынуждены были скитаться по лесам и горам, противостоять индейцам, терпеть голод и холод. В конце концов, они сдались в плен к индейцам. Только в мае 1810 г. оставшиеся в живых участники экспедиции во главе с Т. Таракановым были выкуплены из плена американским капитаном Брауном и доставлены в Ново-Архангельск. Годом ранее был выкуплен еще один промышленник. Остальные члены экипажа, включая супругов Николая и Анну Булыгиных, умерли. Еще один человек так и остался в плену[11]. Тем временем, борясь с противными ветрами, в залив Бодега прибыло судно «Кадьяк», где стало дожидаться «Николая». Тем временем И.А Кусков приступил к изучению прибрежной полосы. По некоторым данным, русским удалось пройти по горам до самого Сан-Франциско и скрытно отсмотреть его[12].

В октябре 1809 г. «Кадьяк» вернулся в Ново-Архангельск. Баранов направил министру коммерции Н.П. Румянцеву донесение, в котором ходатайствовал об учреждении в Калифорнии русского заселения. Министр представил доклад Александру I, который в свою очередь разрешил  Российско-американской компании учредить там свое заселение собственными средствами, без помощи казны.

Пока в правительстве решался вопрос о русской колонизации Калифорнии, А.А. Баранов в январе 1811 г. направил туда вторую экспедицию на судне «Чириков» под руководством И.А. Кускова. Последнему было поручено продолжить изучение берегов Нового Альбиона, подыскивать место для русского заселения и заниматься промыслом пушнины. «Чириков» вернулся из плавания в июле того же года. Как и ранее наилучшим местом для заселения был признан залив Бодега (севернее залива Сан-Франциско). Большую часть времени Кусков занимался промыслом пушного зверя.

Наконец, после получения санкции правительства на устройство селения, что произошло, скорее всего, в октябре 1811 года, А.А. Баранов отправил третью экспедицию. Как и ранее ей командовал Кусков. Экспедиция отправилась на шхуне «Чириков» в феврале 1812 года. По данным В. Потехина крепость Росс была заложена 15 мая 1812 года[13]. К концу августа место было обнесено частоколом, сооружены две двухэтажные башни, 30 августа, в день тезоименитства императора Александра I, был поднят флаг и произведен салют из пушек и ружей[14]. С этого времени русские прочно обосновались в Калифорнии, началось промысловое и сельскохозяйственное освоение этого региона.

В первые годы после этого события, кроме частокола, были построены дом правителя, казармы, кладовые, мастерские. Вне стен крепости были сооружены баня, кожевенный завод, ветряная мельница, скотный двор. Позднее при крепости возникла верфь, на которой строили небольшие суда для колониальной флотилии.

Во главе колонии стоял правитель. Первым правителем с 1812 по 1821 г. был И.А. Кусков. В 1821—1824 гг. эту должность занимал К.И. Шмидт. В 1824—1830 гг. — Павел Иванович Шелехов. Правителю помогали приказчики. Следующую ступень занимали рабочие или промышленники. По этническому составу жители селения Росс были очень разнообразны. В колонии работали и служили русские, алеуты, эскимосы (кадьякцы), индейцы (атапаски, тлинкиты и калифорнийские индейцы), и даже полинезийцы (гавайцы), и уроженцы Финляндии (финны и шведы). Общая численность населения была невелика и составляла в разные периоды от 170 до 290 человек[15].

На протяжении всего периода существования Росса не был определен его территориальный статус. Земли, на которых была построена русская крепость, принадлежали испанцам, которые поначалу заняли нейтральное отношение к русским. Однако с 1815 года они стали настойчиво требовать ликвидации Росса. Главные правители колоний не собирались выполнять требование испанцев. Они прекрасно понимали, что у испанцев нет достаточных сил, чтобы как-то угрожать русскому поселению. Связи испанской колониальной администрации в Калифорнии с метрополией были слабы, к тому же начиналась их борьба за независимость. На все требования упразднить колонию Росс русские отвечали, что не могут это сделать без позволения вышестоящего начальства[16].

Осенью 1815 г. испанцы взяли в плен промысловую партию из 24 кадьякских эскимосов во главе с Таракановым. Инцидент произошел в районе миссии Сан-Педро: до 1821 г., пока Калифорния принадлежала испанской короне, на ее территории действовали католические миссии. Пленники были доставлены в миссию, где их попытались обратить в католичество. Сохранились свидетельства о мученической смерти одного из партовщиков — жителя сел. Кагуяк по имени Чукагнак, в крещении Петра. Единственный свидетель его смерти Иван Кыглай впоследствии бежал из плена и добрался до крепости Росс в 1819 г. Черновик-копия его показаний, которые он давал в присутствии двух кадьякских переводчиков, написанный рукой начальника крепости И. А. Кускова, хранится в ОР РГБ[17].

Вторым источником, описывающим эти события, является письмо Семена Яновского, бывшего Главным правителем на Аляске в 1819—1821 гг., настоятелю Валаамского монастыря игумену Дамаскину от 22 ноября 1865 г.[18]. Яновский передал рассказ о смерти Петра-Чукагнака, услышанный из уст «самовидца алеута, товарища замученного», очевидно Кыглая. В письме есть несколько отличий от протокола показаний, записанных Кусковым, и эти незначительные отличия в двух документальных источниках разного характера — официальных показаниях и мемуарах, только доказывают истинность случившегося — крещеный русскими миссионерами уроженец Аляски был замучен в испанской миссии за отказ принять католичество. Мученик Петр Алеут стал первым из автохтонов Аляски, прославленным в лике святых (1880), и до сегодняшнего дня является одним из наиболее почитаемых святых среди православных Аляски.

Некоторые исследователи высказывают сомнения относительно истинности свидетельств И. Кыглая, поскольку они отвечали политическому заказу и были использованы в полемике с Испанией[19]. Существует предположение, что показания Кыглая могли быть сфабрикованы, т.к. они не подтверждаются другими источниками, а описанное в них поведение испанского миссионера не было характерным для католиков. Но в его действиях можно найти много сходного с методами инквизиции, о деятельности которой на территории Калифорнии свидетельствуют документы о борьбе испанцев с движением за освобождение Мексики. Одному из лидеров приговор инквизиции был вынесен в 1815 г.[20]. Именно в этом году кадьякские партовщики оказались в испанском плену.

После провозглашения независимости Мексики в 1821 году новые мексиканские власти не оставили попыток избавиться от русской крепости. В 1822 году в Росс прибыл мексиканский комиссар Фернандес де Сан-Висенте со свитой и потребовал упразднить селение. Шмитд, так же как и ранее И. А. Кусков, объявил, что не может это сделать без разрешения начальства. После заключения в 1824—1825 гг. Русско-американской и Русско-английской конвенций, юридический статус Росса осложнился. По этим конвенциям были определены границы русских владений в Америке, а о Россе ничего не было сказано. Он оставался на полулегальном положении.

Попытку закрепить за Российско-американской компанией Росс предпринял морской офицер и Главный правитель русских колоний в Америке Ф.П. Врангель. Весной 1836 года, возвращаясь из Русской Америки в Россию через Мексику, он посетил столицу этого государства — Мехико. Там ему удалось встретиться с министром иностранных дел Мексики Х. Монастерио. В результате переговоров Врангель убедился в том, что если Россия признает независимость Мексики, то правительство этой страны не только согласится определить границы русских владений в Калифорнии, но и позволит расширить их на два десятка миль к северу, востоку и югу. Однако, царское правительство не пошло на признание Мексики, и переговоры не получили своего продолжения[21].

В том же 1836 г. селение Росс посетил священник Иоанн Вениаминов, выдающийся миссионер, будущий святитель Иннокентий. Деятельность Православной Церкви в Калифорнии до продажи Аляски пока получила весьма ограниченное освещение в литературе. Сведения о заключительном периоде существования крепости Росс можно почерпнуть из архивных документов о пастырском окормлении его жителей, выявленных нами в 2012 г. в Иркутске и в ряде архивохранилищ Соединенных Штатов.

Выяснено, что иерей Иоанн Вениаминов придавал особое значение развитию Православия в Калифорнии еще во время своего священнического служения на Аляске. В это время первостепенное значение имело удовлетворение духовных запросов паствы селения Росс. Сохранилось его личное ходатайство епископу Иркутскому, Нерчинскому и Якутскому от 27 августа 1831 года с просьбой отправиться в крепость Росс «для исправления церковных треб». Миссионер писал, что в русском селении в Калифорнии имеется часовня, но важно, чтобы там проводились службы православным священником[22]. Это наглядно подтверждает тот факт, что везде, где бы ни служил священник Иоанн Вениаминов, он стремился реализовать основные принципы своей миссионерской работы. Он считал, что важно не только провести крещение, но и постоянно проявлять заботу о крещенных, воспитывать и утверждать их в вере. Его просьба была удовлетворена, более того, Главное правление РАК оказало ему помощь в отправке в Калифорнию[23]. В Калифорнии, как и на Аляске, отец Иоанн Вениаминов развил кипучую деятельность. В статье о языках коренных народов в Российско-американских владениях он привел свои наблюдения о калифорнийских индейцах.

Из выявленных в последнее время метрических книг селения Росс известно, что в 1832 г. были крещены 90 человек (32 мужского и 58 женского пола). Среди них были всего 24 человека, родившихся в смешанных браках, когда отец был русским, а мать — креолкой или индианкой. Остальные крещенные родились в браках, заключенных между уроженцами Аляски и природными жителями Калифорнии — индианками. Были крещены также 3 человека, рожденные в браках, где отец был якутом. Из метрической книги также видно, что в 1832 году были повенчаны 17 пар. Причем все мужья происходили из России (в основном это были сибирские крестьяне или мещане, а также якуты), а жены были из креолок или природных индианок[24].

Известен «Путевой журнал» священника Иоанна Вениаминова, который он вел с 1 июля по 13 октября 1836 года. По его сведениям, в селении Росс проживало 260 человек, из которых 120 были русскими. Он писал: «Крепость Росс есть небольшое, но довольно хорошо устроенное селение или село, состоящее из 24 домов и нескольких юрт для алеут, со всех сторон окруженное пашнями и лесами»[25].

Также необходимо отметить контакты священника Иоанна Вениаминова с испанскими миссионерами. Во время своего пребывания в Калифорнии он встретился с испанскими католиками в миссиях Сан-Рафаэль, Сан-Хосе, Санта Клара и Сан-Франциско. Это, по всей видимости, было обусловлено постоянным напряженным отношением жителей селения Росс с испанцами, и его озабоченностью о развитии миссионерского дела в Америке. Он отмечал стремление аборигенов к принятию христианства. В то же время он осознавал недостатки организационного устройства и малочисленность миссионеров, что не позволяло в полной мере удовлетворять духовные запросы паствы, разбросанной на огромной территории[26].

Вопросы взаимодействия православных священников миссионеров и испанских католиков, а также служащих РАК и испанских светских властей еще требует дополнительного изучения. Для нас интересен тот факт, что отец Иоанн Вениаминов посетил селение Росс в то время, когда оно должно было находиться в крайне сложном финансовом состоянии и выдвигались предложения о его возможной продаже. Между тем никаких высказываний о возможности ликвидации крепости Росс и ее бедственном положении мы в сохранившихся документах не обнаруживаем.

В последний раз миссионер посетил селение Росс в 1838 г., по пути в Санкт-Петербург, куда направлялся с новым проектом миссионерского развития на новых территориях. В столице он находился с июня 1839 г. до начала января 1841 г.[27] — как раз в то время, когда в Главном правлении РАК был решен вопрос о продаже крепости Росс. Директора РАК могли интересоваться мнением отца Иоанна Вениаминова по этому вопросу, но документов, подтверждающих это, пока не найдено. Сложно представить, чтобы это было сделано без изучения мнения американского миссионера, ведь 15 декабря 1840 г. он был хиротонисан во епископа Камчатского, Курильского и Алеутских островов, и в случае оставления Росс под юрисдикций РАК это русское поселение становилось бы частью его миссионерской территории[28]. При образовании новой епархии специально оговаривались ее территориальные границы. Учреждаемая Камчатская епархия была огромной и особенно трудной в управлении, а если в нее входило бы селение Росс, то она имела бы непосредственное соприкосновение с инославными конфессиями, а это, в свою очередь, требовало бы расширения функциональных задач епархии и особого их государственного осмысления. Император Николай I принимал личное участие в решении о хиротонии отца Иоанна Вениаминова во епископа для служения на Аляске, и тем самым как бы обозначил ее сферой особых духовных интересов Русской Православной Церкви. Сложнее был вопрос с Калифорнией. Думается, уже тогда Главным правлением компании и святителем Иннокентием этот вопрос мог быть обсуждаем. Ведь новый епископ, обладая всеми талантами для проповеди Православия на новых территориях, мог с успехом применить свои знания перевода Священного Писания и в Калифорнии.

Кого заинтересовала эта тема, предлагаю продолжить чтение полной версии вот тут - http://infoglaz.ru/?p=53780


Об Авторах:
Петров Александр Юрьевич – доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.
Митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин) – кандидат исторических наук, председатель Издательского Совета Русской Православной Церкви, член Высшего Церковного Совета Русской Православной Церкви
Алексей Николаевич Ермолаев – кандидат исторических наук, заведующий лабораторией истории Южной Сибири Института экологии человека Сибирского отделения РАН.





Давайте еще вспомним, КАК РОССИЯ ПРОДАВАЛА АЛЯСКУ и например Что не пишут в учебниках истории. Нефть в обмен на Родину. А вот еще говорят, что на Аляске обнаружили реликтовый диалект русского языка

Фарах Пахлеви: последняя Шахбану Ирана...

Королевская семья Пехлеви во время своей жизни в изгнании оказалась устранена от официальной политики Ирана. Однако влияние ее представителей, как на персидскую эмиграцию, так и на значительные группы населения внутри покинутой монархами страны не только остается значительным, но и имеет тенденции к росту. Неудивительно, что живущее в изгнании венценосное семейство приковывает к себе массу внимания, а также вызывает самые противоречивые оценки. Если пресса и историография, идеологически близкая правящему ныне в Иране исламскому режиму выставляла Пехлеви едва ли не исчадием ада и источниками всех бед страны до революции, то в монархистских эмигрантских кругах изгнанный шах и его родные до сих пор являются ориентиром в большинстве вопросов – отнюдь не только политических.

Однако если жизнь и особенно деятельность на высшем государственном посту покойного шаха Мохаммада Резы освещена достаточно полно, то о других членах его семьи сказать то же самое возможным не представляется.
Стараясь по возможности восполнить пробел, в данной работе мы расскажем о супруге последнего правившего в Иране монарха, одной из самых красивых и харизматичных женщин мира, императрице Фаррах.

Дальше
Детство
Родилась наша героиня в 1938 году в одном из крупных городов северо-запада Ирана, Табризе. Ее отец, этнический азербайджанец Сохраб Диба, происходил из знатной аристократической семьи, был сыном посла Ирана в царской России. Кроме того, ему удалось получить поистине блестящее образование. Сохраб Диба окончил одно из самых известных в мире гражданских высших учебных заведений – Сорбонну и одно из престижнейших военных – Академию Сен-Сира.

На момент рождения дочери этот богатый и знатный аристократ являлся офицером иранской армии. Мать будущей императрицы Фаридэ Хутби была родом из провинции Гилан, на побережье Каспийского моря и также принадлежала к местной знати .

Казалось, семья Диба абсолютно счастлива в настоящем и имеет только радужные перспективы в будущем.

Данная иллюзия разрушилась после страшного и неожиданного события – в 1948 году умер отец Фаррах, Сохраб Диба. На тот момент его дочери было всего лишь 9 лет. Эта смерть стала одним из самых трагических событий за всю жизнь ее величества. Уход главы семьи повлиял и на материальное положение Фаррах с матерью. Им пришлось покинуть роскошную виллу в северной части Тегерана и поселиться у одного из братьев Фаридэ Хутби.

Несмотря на трагедию, постигшую их обеих, мать Фаррах поставила своей целью дать дочери достойное воспитание и хорошее образование, вырастить ее в подлинно аристократическом духе. Уже с раннего возраста будущая королева оказалась в числе учениц итальянской школы, действовавшей в Тегеране. Через некоторое время она перешла во французскую школу имени Жанны Д’Арк, а затем – в лицей Рази . Фаррах Диба показывала себя не только как хорошая ученица, но и активно занималась внеклассной деятельностью. В частности, она добилась некоторых успехов в спорте, став даже капитаном школьной баскетбольной команды. Впрочем, учеба все-таки превалировала в интересах девушки. Думая о своем будущем, она решила заниматься архитектурой.

Выбор Фаррах Диба остановился на одном из лучших учреждений данного профиля – парижской ;cole Sp;ciale d’Architecture. Вскоре молодая аристократка отбывает во Францию.


Фаррах и шах
Как ни странно, именно на чужбине ей и довелось познакомиться с иранским шахом. Во время своего визита в третью республику, Мохаммад Реза Пехлеви изъявил желание встретиться в здании Иранского посольства и со студентами, обучающимися там. Многие из них получали государственную стипендию, а потому монарху было интересно, что собой представляет «надежда нации».

Одной из представленных шаху студенток была Фаррах. Между двумя выдающимися людьми практически сразу возникла симпатия, а в Тегеран летом 1959 года они вернулись вместе.

Вначале отношения пары держались в тайне, и только в ноябре того же года о них стало известно широкой общественности, как в Иране, так и за рубежом.

25 ноября 1959 года было объявлено о помовке Фарах Дибы и Его Императорского Высочества Шаха Ирана - Резы Второго из Династии Пахлеви.

Надо отметить, что это был третий брак Мохаммада Резы Пехлеви. В первый раз он женился в 1941 году на сестре египетского короля Фарука, принцессе Фаузии, от которой имел дочь.
Героиней второй шахской брачной церемонии стала Сораййа Эсфандияри, иранская аристократка, немка по матери. Оба этих союза распались в первую очередь из-за неспособности первых двух жен дать монарху сына – наследника престола.

Естественно, что, в том числе и по этой причине внимание общественности оказалось приковано к молодой королеве Фаррах. И она оправдала всеобщие ожидания, родив, наконец, долгожданного наследника – 30 октября 1960 года на свет появился кронпринц Реза.

Впоследствии у венценосной пары родилось еще трое детей – принцесса Фаранхаз, принц Али-Реза и принцесса Лейла.

В начале своего правления королева Фаррах не принимала особого участия в государственном управлении, ограничиваясь разве что дворцовыми церемониями. Впрочем, вскоре данное положение дел стало меняться.

Видя, что страна нуждается в переменах, королева не только поддерживала своего мужа в его усилиях по модернизации Ирана, но и употребляла свое влияние на шаха для решения вопросов развития культуры, прав женщин, благотворительности и медицинского обслуживания населения.


Императрица
Популярность молодой жены Мохаммеда Резы Пехлеви неуклонно росла, как среди населения, так и в кругах высшей аристократии и администрации.

В 1967 году шах решается на поистине беспрецендентный шаг. Он коронует Фаррах как императрицу, шахбану (заметим, что собственный титул монарха также соответствовал императорскому, и полностью звучал как «царь царей и свет ариев» ).

Таким образом, она становится первой и единственной женщиной в новейшей истории страны, удостоенной данного титула. Церемония коронации, проведенная с пышностью и блеском, надолго запомнилась подданным новой императрицы.

Помимо титула, Фаррах получила право регентства, в случае если после смерти ее мужа наследник престола не достиг бы 21 года


Праздник в Персеполисе
В 1971 году состоялось еще одно торжественное мероприятие, участницей которого стала Фаррах. Это было празднование 2500-летия персидской монархии. Проведенная в древней, еще Ахеменидской, столице – Персеполисе, церемония являла собой не только своеобразный экскурс в историю страны, но и демонстрацию ее достижений на современном этапе развития.

Юбилейные торжества посетили множество коронованных особ ближнего востока, а кроме того – президент Югославии, Иосип Брос Тито, император Эфиопии Хаиле Силаси, канцлер ФРГ Вилли Брандт. К месту празднования гостей доставляли 250 лимузинов «Мерседес», а за эстетическую сторону мероприятия отвечали лучшие дизайнеры и художники Франции.

Впрочем, несмотря на восторженные отзывы официальных властей, в том числе и самой императрицы, нашлись и критики, упрекавшие организаторов празднеств в растрате десятков и даже сотен миллионов долларов. По официальным данным на грандиозный банкет ушло 22 миллиона. Более скептически настроенные журналисты называли цифру примерно в 10 раз больше.


На службе народу
Впрочем, это никак не отразилось на деятельности шахбану Фаррах. Именно начало 70-х гг. прошлого века стали периодом ее наибольшей активности. Так, императрица активно боролась с таким распространенным в Иране заболеванием, как проказа. Она вместе со своими сторонниками и единомышленниками оказывала все возможное содействие «Обществу помощи прокаженным», часто навещала больных, привлекала всеобщее внимание к данной проблеме. Несмотря на порой ужасный вид зараженных болезнью, а также страх перед ними со стороны окружающих, императрица, звезда таблоидов и светских раутов, активно контактировала с ними, даже целовала и обнимала страдавших от недуга детей.

Первая леди королевства вспоминала позже, что, во время одного из визитов к больным, к ней подошла женщина, которая заключила ее в объятия, стала трогать и гладить лицо шахбану, как если бы та была бы святой.

Благодаря стараниям Фаррах Пехлеви по всей стране строились центры по лечению проказы, в которых к 1979 году находилось около двух тысяч пациентов .
Содействие шаха помогло императрице и ее сторонникам реализовать и еще один масштабный проект – построить деревню для излечившихся от проказы людей. Вначале данная инициатива показалась странной даже в Мировой Организации Здоровья, причем была весьма негативно там воспринята. Многие критики, особенно за рубежом, просто не понимали, что даже излечившиеся от проказы люди в Иране являются изолированными от остального общества, и нуждаются в помощи.

Но проект дал столь впечатляющий результат, что вскоре негативные оценки стали попросту неуместными. Новая деревня быстро превратилась в коммерчески рентабельное, процветающее поселение, с комфортабельными коттеджами, магазинами, кинотеатрами. Местные жители занимались скотоводством, успешно реализовывали свою продукцию, получая немалые прибыли. Дело дошло до того, что успешную деревню стали посещать жители соседних, «здоровых» селений. Таким образом, вековой страх болезни, даже вылеченной, но оставлявшей страшные следы, постепенно уходил. Шаг за шагом бывшие прокаженные заново интегрировались в общество.

Несмотря на свои громадные заслуги в этом деле, императрица Фаррах с неизменной верой в соотечественников отмечала, что это не она со сторонниками вернули больных в нормальную жизнь, а «само иранское общество, в конце концов, вернулось к ним» .

Как уже отмечалось выше, весьма значительные усилия шахбану употребляла на улучшение положения женщин в стране. «Все свою силу, всю власть, которую я имела, я, так или иначе, употребляла на нужды иранских женщин», – заявляла ее величество позже. В годы их с шахом правления иранки получили равные с мужчинами гражданские права, были отменены многие консервативные обычаи, в частности, – многоженство. Женщины получили возможность становиться судьями, избираться в парламент, занимать высшие государственные должности. К примеру, во времена правления последних монархов династии Пехлеви пост судьи занимала лауреат Нобелевской премии Ширин Эбади.

Особенно известны мероприятия императрицы Фаррах в области культуры. Всего она покровительствовала 24 образовательным, медицинским и культурным учреждениям.

Шахбану содействовала проведению ежегодного Ширазского Фестиваля Искусства, который регулярно проходил с 1967 по 1977 гг., и где представлялись работы как иранских, так и западных художников.
Надо сказать, что, несмотря на богатейшую историю, Иран ко второй половине 20 века имел на своей территории не так много национальных шедевров, многие из которых оказались в различных музеях Европы. Императрица Фаррах взяла курс на возвращение предметов иранского искусства на Родину. Шахское правительство по ее настоянию скупало древние ценности.

Под руководством шахбану были открыты Нагаристанский Культурный Центр, Музей Резы Аббаси, Хорамабадский Музей, Галерея национальных ковров, Абгинехский музей керамики и изделий из стекла, а также многие другие учреждения. В них и выставлялись скупленные за границей и найденные на территории страны древние и средневековые шедевры.

Проявляла интерес ее величество и к современному искусству. Благодаря усилиям императрицы был основан Тегеранский Музей Современного Искусства. Его коллекция включала около 150 значительных работ таких великих мастеров, как Пабло Пикассо, Клод Моне, Энди Вархолл, Рой Лихтенштейн и др. В настоящее время данная коллекция признана одной из лучших в мире, и самой значительной за пределами Европы и США.

После Исламской революции, несмотря на негативное отношение религиозных фундаменталистов к западному влиянию в Иране, картины были сохранены, однако до сих пор находятся в подземельях музея. Только в 2005 году они на короткое время были выставлены для просмотра.


Международные визиты
Помимо мероприятий внутри страны, Фаррах Пехлеви вместе с мужем не раз посещала другие страны.

В 1972 году императорская чета была приглашена в СССР. Как известно, часть исторической родины шахбану – Азербайджана, входила в состав этого государства. Именно поэтому ее столица, город Баку избрали местом размещения венценосных гостей.

На приеме в честь ее величества выступали ведущие азербайджанские артисты того времени – Муслим Магомаев, Шовкет Алекперова, Зейнаб Ханларова, Фидан Касимова, Рашид Бейбутов и др. Императрица, в свою очередь, демонстрировала свое владение азербайджанским языком.

Стоит отметить, что кроме него, она знает еще французский, английский и, конечно, – фарси.


Венценосные изгнанники
Надвигавшиеся революционные события оказали прямое влияние и на жизнь Фаррах Пехлеви. С 1978 года она, в целях безопасности, перестает путешествовать по стране. Усугубило ситуацию и еще одно неожиданное обстоятельство. В том же году приглашенные французские медики обнаружили у шаха Мохаммада Резы смертельную болезнь – лимфому . События же, в свою очередь, развивались стремительно. Быстро развивающаяся страна еще не в силах была удовлетворить все столь же быстро растущие потребности общества. Недовольство, подогреваемое религиозными фундаменталистами, все более и более разрасталось.

16 января 1979 года монарх с женой, как им казалось, временно покидают страну, надеясь, что их отъезд успокоит царившие повсюду беспорядки, столкновения и акции протеста. Самым ярким воспоминанием Фаррах о тех днях, по ее словам, стали слезы в глазах всегда твердого и невозмутимого шаха в Тегеранском аэропорту . Там же один из офицеров упал перед своим властелином на колени, моля его не уезжать… Но роковое решение уже было принято.
Первым пристанищем четы Пехлеви стал Египет, где их с удовольствием принял президент Анвар Садат. Он был личным другом и политическим партнером шаха, в то же время его жена, миссис Джихан Садат, являлась подругой императрицы Фаррах.

А вскоре в Иране было свергнуто оставленное Мохаммедом Резой для поддержания порядка временное правительство премьер-министра Шапура Бахтияра. К власти пришли религиозные фундаменталисты во главе с айатоллой Хомейни.
Новое правительство сразу же стало требовать выдачи императорской четы. Не желая осложнять положение египетского лидера, шах с женой воспользовались гостеприимством короля Марокко Хасана Второго, отправившись в его страну.

Следующим местом жительства бывшей первой пары Ирана стали Багамские острова. Несмотря на всю красоту их пляжей, моря, природы, по воспоминаниям императрицы Фаррах, это были «самые черные дни в ее жизни». Вскоре багамские визы супругов закончились, и они вынуждены были переехать в Мексику. В этой стране серьезно ухудшилось здоровье шаха. Достойное лечение могло быть обеспечено только в США, а потому монархи отправились в Вашингтон.Данный визит, несмотря на его явную необходимость и независимость от политики, вызвал такую ярость нового правительства Ирана, что это привело к серьезному ухудшению и без того напряженных отношений между Исламской республикой, как стала называться страна, и Соединенными Штатами. Напряженность привела к трагическим событиям, связанным с захватом американского посольства в Тегеране. Не намереваясь далее рисковать своей безопасностью и жизнями соотечественников, администрация Белого Дома во главе с Джимми Картером приказала венценосным изгнанникам покинуть США.

Новым приютом Мохаммада Резы и Фаррах оказалась Панама. Здоровье шаха в то время практически непрерывно ухудшалось. Сложно представить, что пришлось перенести императрице, которая осталась едва ли не единственным сторонником своего мужа, умиравшего у нее на руках. А врагов у иранского монарха становилось все больше и больше. Правительство Панамы готовило арест императорской семьи с целью их дальнейшей экстрадиции в Иран. Президент США Джимми Картер также вел переговоры о выдаче шаха с женой с министром иностранных дел Исламской республики Садеком Хотбзаде.

В сложившейся ситуации оставался только один человек, который мог спасти венценосную чету. Египетский президент Анвар Садат оставался другом монархов до самого конца. Он ответил согласием на просьбу Пехлеви снова принять их в своей стране.

Впрочем, и здесь администрация США, когда-то, преданных союзников Иранской монархии, сделала все возможное, чтобы нарушить планы изгнанников. Самолет, в котором летели в Каир Мохаммад Реза и Фаррах был задержан на Азорских островах, якобы для дозаправки. На самом деле именно в эти часы решалась судьба шаха и его жены. Кроме того, Джимми Картер, как выяснилось позднее, призывал египетского посла в Вашингтоне, господина Ашрафа Карбала, повлиять на президента Садата и склонить того к отказу от предоставления царственным супругам убежища.

Надо отдать должное должностным лицам Египта – американский президент не удостоился даже ответа на свое бесчестное предложение. Следует понимать, что экстрадиция шахской четы в Иран на тот момент, скорее всего, означала смертный приговор ей.


Смерть шаха
Несмотря на все препятствия Мохаммед Реза Пехлеви и его жена, императрица Фаррах с марта 1980 года вновь поселились в Египте. У ее величества до сих пор сохранились самые лучшие воспоминания о египетском лидере, который, рискнув безопасностью своей страны, собственной репутацией и отношениями с Соединенными Штатами, все же проявил лучшие человеческие качества и принял гонимых монархов.

Всего за границей императорская чета пребывала около 18 месяцев. Позже Фаррах Пехлеви скажет, что, несмотря на все испытания и беды, свалившиеся на их голову, они с мужем были в то время близки, как никогда ранее, а их любовь, как никогда, крепка.

А 27 июля страшная болезнь все-таки подточила силы Мохаммада Резы Пехлеви. Он скончался в больнице Мадж в Каире в 10 часов утра. Узнав о тяжелом состоянии отца, в столицу Египта срочно поспешили их с Фаррах дети, находившиеся в то время в Александрии. Присутствовала у смертного одра шаха и его сестра-близнец, принцесса Ашраф, а также другие родственники.

В ночь после ухода иранского монарха в Мир иной члены его семьи, кроме принца Али-Резы, собрались в спальне императрицы, утешая друг друга. Они так и уснули, держась за руки и ожидая от жизни новых суровых сюрпризов…

Во время похорон шаха императрице удалось убедить президента Садата разрешить ей присутствовать на траурных мероприятиях, хотя это и не было в обычае на Ближнем Востоке. За похоронной процессией шла Фаррах, две ее дочери, а также миссис Садат. Их сопровождали тысячи скорбящих людей.
Последний свой приют когда-то могущественный правитель нашел в каирской мечети Ар-Рифаи.

Анвар Садат не оставил семью своего друга и после его смерти. Следующие два года Фаррах с детьми прожила во дворце Коббех в Каире . Покинуть гостеприимную страну им пришлось только после убийства президента Садата в октябре 1981 года.

Семья покойного шаха отправилась в США – президент Рональд Рейган дал понять венценосным изгнанником, что в этот раз они станут желанными гостями на американской земле.

В этой стране проживает императрица до сих пор. Часто бывает она и в Париже.

Источник

ТАКЖЕ: Третья жена короля Иордании Хусейна - Алия Баха ад-дин Тоукан

да... к вопросу о неспособности некоторых к прогнозированию событий...
и коррекции своего поведения на основе этих прогнозов...

Я про автобус из Казахстана, который был протаранен поездом.

Что характерно, погибли 16 человек, в том числе 1 ребёнок. Двое детей в реанимации...

В момент столкновения автобус находился на железнодорожном переезде на запрещающий сигнал светофора. Если автобус заглох аккурат на переезде, и на нём горит сигнал, предупреждающий о грядущем поезде - что надо делать?

Ясен пень, сидеть сиднем в автобусе и надеяться на авось, что поезд не придёт, что мужики успеют автобус оттолкать... Выйти из автобуса поскорее и встать подальше - додуматься сложно было, ага.

55 граждан Узбекистана и два гражданина Казахстана - я так понимаю, ПДД страны пребывания им читать неинтересно:
При пересечении железнодорожных путей существует вероятность того, что автомобиль неожиданно глохнет.
При возникновении такой ситуации необходимо как можно быстрее убрать машину с рельсов.
Но перед этим необходимо включить аварийную сигнализацию и отвести пассажиров на безопасное расстояние от путей.

Про то, что автобус изменил маршрут, чтобы - бинго! - объехать пост ГАИ, потому что боялся досмотра и придирок - это я вообще молчу.

А самое интересное, знаете, что говорят выжившие? Нет, они не винят себя или своего водятла: насяльника, дежурная в будке виновата, да.
Видите ли, вышла из будки только после аварии. Не предупредила поезд (что ложь - поезд был предупреждён и тормозил, как мог.)

"Реконструкция методов отражения нападения с длинным мечом из иллюстраций руководства по фехтованию в 14-м веке в Италии"



Я где-то натыкался, что в подобных самоучителях были нарочно искаженные позы. Выглядит и правда забавно)