Заранее спасибо!
среда, 02 марта 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
А накидайте мне, дорогие мои любители, читатели и писатели научной фантастики, всяких укоренившихся терминов, которые там встречаются. Интересует в первую очередь космическая терминология. Флаер, бластер и космопорт вспомнила сама )
Заранее спасибо!
Заранее спасибо!
вторник, 01 марта 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
И вот скажите, как с такими людьми ездить в путешествия? Если они потом распространяют компромат на весь инет? ))))
01.03.2011 в 09:27
Пишет Птица синица:Фоторепортаж из жизни заезжих гномиков.
В ролях - Kitchen Witch
Место действия - Киев
URL записиВ ролях - Kitchen Witch
Место действия - Киев
Вот как бывает: ждёшь, что к тебе в снега и морозы прилетит прекрасная лесная фея, и она вроде бы даже прилетает…
Фея
…и вдруг в какой-то момент обнаруживаешь, что никакой феи нет, а рядом с тобой деловито копошится какое-то существо в колпачке. "Ой!" – думаешь, - "гномик!"
подменыш
Гномы очень любят котов. За настоящими они фотоохотятся, а со всеми остальными ко всему ещё и любят фотографироваться
дом с котами
Фотоохотятся они всегда и везде. Не только на котов, а и на мимопробегающие домики. На домики даже чаще.
охотничек
Из особенной любви к домикам следует, что гномы очень непрочь выпить кофе с тем, кто эти домики придумал. С Городецким вот совсем непрочь.
застолье
Иногда гномики очень романтично бродят по улицам.
не выпуская из лапок фототехнику, разумеется
А иногда совсем не романтично пугают ворон (с целью сфотографировать, как они разлетаются – а вы что думали!) и вообще бывают крайне страшны.
За этот кадр, чувствую, быть мне убитой
Гномикам интересно вечное. С эстетической точки зрения.
Гномик и вечное
Есть мнение, что гномы исчезают в неопределённом направлении через некоторое время после входа в помещение. И как только они исчезают, сразу появляется кто-то другой. Фея, к примеру. Или ведьма. Но фея создание трепетное и полупрозрачное - в кадр не поймать. А ведьму лучше всего видно в темноте. И при попытках её сфотографировать техника начинает капризничать и сбоить. Зато гномика снимать одно удовольствие.
Портрет
Фея
…и вдруг в какой-то момент обнаруживаешь, что никакой феи нет, а рядом с тобой деловито копошится какое-то существо в колпачке. "Ой!" – думаешь, - "гномик!"
подменыш
Гномы очень любят котов. За настоящими они фотоохотятся, а со всеми остальными ко всему ещё и любят фотографироваться
дом с котами
Фотоохотятся они всегда и везде. Не только на котов, а и на мимопробегающие домики. На домики даже чаще.
охотничек
Из особенной любви к домикам следует, что гномы очень непрочь выпить кофе с тем, кто эти домики придумал. С Городецким вот совсем непрочь.
застолье
Иногда гномики очень романтично бродят по улицам.
не выпуская из лапок фототехнику, разумеется
А иногда совсем не романтично пугают ворон (с целью сфотографировать, как они разлетаются – а вы что думали!) и вообще бывают крайне страшны.
За этот кадр, чувствую, быть мне убитой

Гномикам интересно вечное. С эстетической точки зрения.
Гномик и вечное
Есть мнение, что гномы исчезают в неопределённом направлении через некоторое время после входа в помещение. И как только они исчезают, сразу появляется кто-то другой. Фея, к примеру. Или ведьма. Но фея создание трепетное и полупрозрачное - в кадр не поймать. А ведьму лучше всего видно в темноте. И при попытках её сфотографировать техника начинает капризничать и сбоить. Зато гномика снимать одно удовольствие.
Портрет
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Помните, я писала, что из правильного путешествия должно привозиться сокровище? Вот оно, одно из моих киевских. Всё действительно так и было - я притащила с собой каких-то мелких ломаных и не ломаных, но лишних украшений, ключ от какого-то ящика антикварного письменного стола в нашей питерской квартире (или чего-то столь же антикварного, но уже канувшего в Лету), фею, которую мне купил Джон, киску, которую мне купила мама, ведьму, которую я купила себе сама в Салеме, Массачусетс, и была совершенно уверена, что Каролина сделает мне из этого чудо. И не ошиблась нисколько. Обнимательный зверь Каролина, которая лучше всех на свете умеет говорить "мимими" и носить меховые жилетки и обручи с перьями, сварила мне совершенно волшебное зелье, абсолютно такое, как я мечтала.
URL комментария
и я
26.02.2011 в 13:23
Пишет Karolina Cienkowska:Witches Brew
Kitchen Witch положила на стол в кофейне мешочек и сказала: "Сделай мне что-нибудь из этого". А в том мешочке чего только не было: браслеты, бронзовые листья, бусы, настоящая ведьма из Салема, хоть и металлическая, крохотная фея с цветком, каменная кошка, и главное, настоящий питерский ключ, потемневший от времени. Собрала я это все в тот же вечер, подмешав в этот котел зеленого стекла, бронзовых ключиков и прозрачных листьев. Мне представлялся сад, по которому можно неспешно пройтись, собирая нужные травы и помешивая зелье ключом.
Чешское и индийское стекло, лампворк, всякие металлические подвески, ключ.
URL записиKitchen Witch положила на стол в кофейне мешочек и сказала: "Сделай мне что-нибудь из этого". А в том мешочке чего только не было: браслеты, бронзовые листья, бусы, настоящая ведьма из Салема, хоть и металлическая, крохотная фея с цветком, каменная кошка, и главное, настоящий питерский ключ, потемневший от времени. Собрала я это все в тот же вечер, подмешав в этот котел зеленого стекла, бронзовых ключиков и прозрачных листьев. Мне представлялся сад, по которому можно неспешно пройтись, собирая нужные травы и помешивая зелье ключом.
Чешское и индийское стекло, лампворк, всякие металлические подвески, ключ.
URL комментария
и я
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Хорошо, что есть вещи, которые не меняются: люди, книги, звуки и даже места. На них можно как-то выстроить хлипкую конструкцию, называемую "собой", и даже поверить, что она имеет что-то общее с реальностью. Впрочем, я, как всегда, привираю ради красного словца - даже то, что совсем не меняется само, сильно меняется в восприятии. Но это тоже не помеха, главное, чтобы чувство радости или наслаждения оставалось прежним или таким же сильным, хоть и немного другим на вкус.
Читаю "Белую гвардию" и радуюсь, что не перечитывала до поездки в Киев - узнавание декораций восхитительно. И восхитительно, что так же захватывает, как в 16 лет, и увлекает целиком, туда, в страшную зиму, полную прекрасных живых картин. Но чувства совсем другие: в 16 лет белогвардейцы, как и плантаторы американского Юга, были окутаны невыносимым дурманом барышневой романтики (как же, люди в Красивой Форме, защищающие Красивые Штучки). 20 лет спустя я по-прежнему вижу сходство с "Унесёнными ветром" - это история о том, как рушится мир и как люди хватаются за его обломки и пытаются противостоять (или нет) хаосу и толпе, но теперь мне чужда идеология, и я ясно вижу, что автору "Белой гвардии" тоже чужда. Зато не чужда человечность, и только её он ценит и воспевает во всех её причудливых обличьях, в том числе и в шинели с сорванными погонами.
А ещё я вижу очень многое от "Мастера и Маргариты" - описания города, какие-то мотивы (например, исчезающие люди, шёлковая шапочка на голове не вполне выздоровевшего больного), просто фразы из более позднего Булгакова (Василиса жалуется, что пропало "всё, что нажито упорным трудом"). И уносящий меня язык, и милая мне недосказанность, и теперь ещё и заснеженный Киев, и у Юлии Рейсс глаза Врубелевской Богоматери из Кирилловской церкви.
А вообще, наверное, хотелось бы научиться хоть что-нибудь делать не запоем - писать, читать, рисовать, готовить, фотографировать, нужное подчеркнуть. Теперь я, видимо, прочитаю всё, что накопила на последний год на углу секретера, плюс ещё пару-тройку книжек, свежезаказанных с Амазона. "Книга для таких, как я" Фрая меня не сильно вдохновила (про литературу я сама могу много чего сказать, про актуальное искусство мне просто неинтересно, а остальное я уже где-то читала), а вот "Белая гвардия", прочитанная сегодня в поезде, это совсем другое дело. И не удивляйтесь - это я не за час езды туда и обратно в Кембридж прочитала, а пока ездила в Лондон сдавать документы на итальянскую визу (безуспешно. кстати, но про это я даже говорить не хочу, потому что зла - бюрократы всего мира абсолютно одинаковы).
А вообще в связи с "Белой гвардией" вспоминаются две вещи. Одна - это как мы лет 20 назад со школьными подружками сидели у меня дома на Миллионной улице в Питере, наверное, 9 мая, и обсуждали историю про гимназисток и офицеров, придуманную ровно по стопам этого прекрасного произведения (там даже фамилии героев были заимствованы), и вдруг начался салют, и глухо шарахнули пушки у Петропавловской крепости, и нам, честное слово, показалось, что это пушки Гражданской войны. И вторая - музей "Дом Турбиных" на Андреевском спуске, собранный с любовью и фантазией: в комнатах там смешаны антикварные, тёмные вещи, оставшиеся от семьи Булгаковых, и белоснежные, крашеные, подобранные в дополнение интерьеров по описаниям романа. Мне особенно почему-то запали в душу выкрашенные белой краской шинели и башлыки на вешалке в прихожей. Странное ощущение - как будто пришёл в гости к автору и к персонажам одновременно. Но от экскурсии надо отбиваться непременно, потому что то, что мы получили без экскурсии - сопровождение смотрителя по всем комнатам, с комментариями - было более чем достаточно, и от полноценной экскурсии мы бы, наверное, умерли. И в скверике рядом сидит такой уютный небольшой памятник Михаилу Афанасьевичу на скамеечке, и на кассе продают, например, миниатюрное, сантиметров 6 высотой, двухтомное издание "Мастера и Маргариты" с удивительно читабельным крохотным текстом и ставят в него печать музея на память.
Андреевский спуск
Михаил Врубель, "Богоматерь с младенцем", иконостас Кирилловской церкви
Читаю "Белую гвардию" и радуюсь, что не перечитывала до поездки в Киев - узнавание декораций восхитительно. И восхитительно, что так же захватывает, как в 16 лет, и увлекает целиком, туда, в страшную зиму, полную прекрасных живых картин. Но чувства совсем другие: в 16 лет белогвардейцы, как и плантаторы американского Юга, были окутаны невыносимым дурманом барышневой романтики (как же, люди в Красивой Форме, защищающие Красивые Штучки). 20 лет спустя я по-прежнему вижу сходство с "Унесёнными ветром" - это история о том, как рушится мир и как люди хватаются за его обломки и пытаются противостоять (или нет) хаосу и толпе, но теперь мне чужда идеология, и я ясно вижу, что автору "Белой гвардии" тоже чужда. Зато не чужда человечность, и только её он ценит и воспевает во всех её причудливых обличьях, в том числе и в шинели с сорванными погонами.
А ещё я вижу очень многое от "Мастера и Маргариты" - описания города, какие-то мотивы (например, исчезающие люди, шёлковая шапочка на голове не вполне выздоровевшего больного), просто фразы из более позднего Булгакова (Василиса жалуется, что пропало "всё, что нажито упорным трудом"). И уносящий меня язык, и милая мне недосказанность, и теперь ещё и заснеженный Киев, и у Юлии Рейсс глаза Врубелевской Богоматери из Кирилловской церкви.
А вообще, наверное, хотелось бы научиться хоть что-нибудь делать не запоем - писать, читать, рисовать, готовить, фотографировать, нужное подчеркнуть. Теперь я, видимо, прочитаю всё, что накопила на последний год на углу секретера, плюс ещё пару-тройку книжек, свежезаказанных с Амазона. "Книга для таких, как я" Фрая меня не сильно вдохновила (про литературу я сама могу много чего сказать, про актуальное искусство мне просто неинтересно, а остальное я уже где-то читала), а вот "Белая гвардия", прочитанная сегодня в поезде, это совсем другое дело. И не удивляйтесь - это я не за час езды туда и обратно в Кембридж прочитала, а пока ездила в Лондон сдавать документы на итальянскую визу (безуспешно. кстати, но про это я даже говорить не хочу, потому что зла - бюрократы всего мира абсолютно одинаковы).
А вообще в связи с "Белой гвардией" вспоминаются две вещи. Одна - это как мы лет 20 назад со школьными подружками сидели у меня дома на Миллионной улице в Питере, наверное, 9 мая, и обсуждали историю про гимназисток и офицеров, придуманную ровно по стопам этого прекрасного произведения (там даже фамилии героев были заимствованы), и вдруг начался салют, и глухо шарахнули пушки у Петропавловской крепости, и нам, честное слово, показалось, что это пушки Гражданской войны. И вторая - музей "Дом Турбиных" на Андреевском спуске, собранный с любовью и фантазией: в комнатах там смешаны антикварные, тёмные вещи, оставшиеся от семьи Булгаковых, и белоснежные, крашеные, подобранные в дополнение интерьеров по описаниям романа. Мне особенно почему-то запали в душу выкрашенные белой краской шинели и башлыки на вешалке в прихожей. Странное ощущение - как будто пришёл в гости к автору и к персонажам одновременно. Но от экскурсии надо отбиваться непременно, потому что то, что мы получили без экскурсии - сопровождение смотрителя по всем комнатам, с комментариями - было более чем достаточно, и от полноценной экскурсии мы бы, наверное, умерли. И в скверике рядом сидит такой уютный небольшой памятник Михаилу Афанасьевичу на скамеечке, и на кассе продают, например, миниатюрное, сантиметров 6 высотой, двухтомное издание "Мастера и Маргариты" с удивительно читабельным крохотным текстом и ставят в него печать музея на память.
Андреевский спуск
Михаил Врубель, "Богоматерь с младенцем", иконостас Кирилловской церкви
воскресенье, 27 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
"Город и город" Мьевилля - та самая книга из дома, дочитанная на обратном пути в ожидании поезда из аэропорта Гэтвик. Кажется, её не переводили на русский, и если кто возьмётся - не завидую, потому что сначала придётся озадачиться вдумчивым подбором адекватно звучащих терминов для структуры очередного безумного Мьевиллевского мира. Этот мир не менее безумен от того, что находится в нашем реальном времени и пространстве - где-то на окраине Восточной Европы. Но безумен очень узнаваемо, особенно если решить трактовать весь роман как развёрнутую метафору "чуждости", как в философском, так и в политическом смысле. Впрочем, метафора читается как лихо закрученный детектив (каковым и является) и где-то с середины динамизмом сюжета не уступает фильмам про Джейсона Борна, так что времени на философские размышления в процессе чтения не остаётся. Но на самом деле, конечно, самое главное - не "кто убил", а именно структура мира, за которую, наверное, Дяченко с удовольствием пожали бы Мьевиллю руку и, может быть, даже сняли бы перед ним шляпы. Два города-государства уже много веков сосуществуют на одном участке земли - совершенно параллельно. Какие-то части полностью принадлежат одному или другому, но большинство улиц "перекрёстно заштрихованы" (cross-hatched), и люди ходят и ездят по ним тщательно избегая, "не-видя" (unseeing) иностранных прохожих, домов и машин. Искусству "не-видеть" родители учат детей с детства, и поэтому возможности для туризма в городах ограничены: туристам практически никогда не удаётся овладеть этим навыком и не совершить "пролом / нарушение" (breach), то есть, ненароком не вступить в контакт с кем-то или чем-то на территории другого государства. И так далее - подробности этой параллельной жизни, где этажи одного и того же здания или стороны одной и той же улицы могут официально находиться в разных странах, проработаны Мьевиллем идеально тщательно. Сначала возникают вопросы, причём, всё хочется найти объяснение в каких-то особенностях или законах местной физики, раз уж это вроде как научная фантастика, но постепенно проникаешься этой картиной мира и осознаёшь, что никакая физика не нужна, когда есть человеческое сознание.
В общем, это фантастика без фантастики и детектив не о детективе, и после прочтения романа крыша уезжает далеко и с огромным удовольствием, и остаётся масса поводов для раздумий, и вариантов интерпретаций того, "что хотел сказать автор". А у меня на книжку ещё как-то занятно наложился Киев, потому что он тоже как будто местами "перекрёстно заштрихованный", а местами совершенно собранный из кусочков разных миров, и получилось совсем интересно.
Всем, кто читает по-английски и любит нетривиально-фантастическое, очень рекомендую.
В общем, это фантастика без фантастики и детектив не о детективе, и после прочтения романа крыша уезжает далеко и с огромным удовольствием, и остаётся масса поводов для раздумий, и вариантов интерпретаций того, "что хотел сказать автор". А у меня на книжку ещё как-то занятно наложился Киев, потому что он тоже как будто местами "перекрёстно заштрихованный", а местами совершенно собранный из кусочков разных миров, и получилось совсем интересно.
Всем, кто читает по-английски и любит нетривиально-фантастическое, очень рекомендую.
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Из правильного путешествия надо возвращаться:
- с характерной, почти приятной усталостью, которая рождается не от активного движение конечностями, а от активного движения непривычных картинок перед глазами и от которой можно упасть сразу по приезде домой и проспать часов 13, но потом встать совершенно бодрым и готовым фонтанировать впечатлениями
- с червячком грусти внутри, но без надрыва, скорее, с такой симпатичной пушистой гусеницей грусти, которая окуклится в аэропорту, в самолёте или поезде, а дома вырвется на свободу уже яркой бабочкой воспоминаний
- с лёгким чувством неудовлетворённости по поводу невыполненных пунктов программы, потому что если всё выполнено, вы либо бегали с языком на плече и никаких 13 часов сна вам не хватит, чтобы вернуть себе бодрость, либо не смотрели как следует по сторонам и не отвлекались на то, что хочет показать вам само место, и ни разу не дали ему себя удивить или ошарашить
- с заметками на будущее: обязательно вернуться вот сюда выпить этого вкусного чаю, вот в этот парк в тёплое время года, вот в эту церковь когда снимут леса, вот на этом трамвае проехать в...
- с мелкими потерями - обязательными жертвами местным богам и духам: пуговица от пальто, свежекупленный и тут же забытый на прилавке сувенир, оставленная в номере серьга
- с набором странных вещей, иногда купленных, но чаще найденных, полученных в подарок, сбережённых или стащенных в качестве сувенира, которым никогда не найдётся (да и не может по определению найтись) применения или даже места на виду, но которые будут обязательно храниться в ящиках и коробках и выпадать из них кстати и некстати, напоминая о поездке
- с мелкими подарочками любимым людям, часто столь же бессмысленными, который они тоже, скорее всего, не будут знать куда деть, но будут хранить так же верно
- с одним (если повезёт, то с двумя, но никак не больше трёх) сокровищем, опять же, купленным, найденным или полученным в подарок, которое невозможно было бы добыть больше нигде, потому что оно - продукт именно этого места и этих обстоятельств, и которым вы будете дорожить всегда
- с воспоминаниями не только о достопримечательностях или видах, а о людях, о новых знакомствах и мимолётных наблюдениях, о том, как пил с кем-то чай или держался за руки на скользкой лестнице, об официантах в понравившемся кафе или прохожем со смешной собачкой
- с воспоминаними всех шести чувств - звук, запах, вкус, вид, осязание и что-нибудь ещё, у кого что есть, потому что если вы только смотрели, но не трогали, не нюхали и не лизали, то не поняли очень многого
- с одним каким-нибудь очень дорогим воспоминанием, с которым практически ни с кем нельзя поделиться, по разным причинам
- с какими-нибудь словами, путевыми заметками или зародышами идей или историй, наспех записанными в блокнот странными закорючками, которые потом не все удастся расшифровать
- с картой, истёршейся на сгибах, сложенной триста раз по-разному, с дырками и пятнами, и "волнами" там, где она намокла и высохла
- с новыми словами, на иностранном языке или просто названиями новых вещей
- с новым взглядом на историческое событие, книгу, картину, фильм или песню, потому что вы побывали там, где происходило действие
- с одной недочитанной книгой из дома (может быть, вы закончите её по дороге обратно) и с несколькими новыми
- с мелодией, навязчивой или не очень, которая звучала у вас в наушниках или в голове, по радио в такси или в магазине, в подземном переходе или на площади
- с какой-нибудь дыркой, оборванной собачкой молнии, шнурком ботинка или ремешком рюкзака, сломанной застёжкой
- с кучей фотографий, из которых штук десять вам кажутся просто шедеврами и ещё примерно столько же даже у вас вызывают вопрос: "А что это вообще такое?" и которыми вы будете утомлять вежливых друзей, а друзья не будут способны отличить шедевр от не-шедевра и везде будут искать вас, а вас-то там, само собой, почти и нет, и тогда они будут тыкать пальцами в случайно вошедших в кадр (или специально вписанных в композицию) прохожих м спрашивать: "А это кто?"
- с изменившимся весом - плюс-минус пара кило - и непременным передозом какого-нибудь продукта: кофе, сладкого, кунжутной соломки, мороженых вареников...
- с печенькой, конфетой или шоколадкой, прихваченной в дорогу (возможно, ещё когда вы уезжали из дома) и так и не съеденной, помятой и сплющенной, не похожей уже ни на что...
Из правильного путешествия надо возвращаться.
- с характерной, почти приятной усталостью, которая рождается не от активного движение конечностями, а от активного движения непривычных картинок перед глазами и от которой можно упасть сразу по приезде домой и проспать часов 13, но потом встать совершенно бодрым и готовым фонтанировать впечатлениями
- с червячком грусти внутри, но без надрыва, скорее, с такой симпатичной пушистой гусеницей грусти, которая окуклится в аэропорту, в самолёте или поезде, а дома вырвется на свободу уже яркой бабочкой воспоминаний
- с лёгким чувством неудовлетворённости по поводу невыполненных пунктов программы, потому что если всё выполнено, вы либо бегали с языком на плече и никаких 13 часов сна вам не хватит, чтобы вернуть себе бодрость, либо не смотрели как следует по сторонам и не отвлекались на то, что хочет показать вам само место, и ни разу не дали ему себя удивить или ошарашить
- с заметками на будущее: обязательно вернуться вот сюда выпить этого вкусного чаю, вот в этот парк в тёплое время года, вот в эту церковь когда снимут леса, вот на этом трамвае проехать в...
- с мелкими потерями - обязательными жертвами местным богам и духам: пуговица от пальто, свежекупленный и тут же забытый на прилавке сувенир, оставленная в номере серьга
- с набором странных вещей, иногда купленных, но чаще найденных, полученных в подарок, сбережённых или стащенных в качестве сувенира, которым никогда не найдётся (да и не может по определению найтись) применения или даже места на виду, но которые будут обязательно храниться в ящиках и коробках и выпадать из них кстати и некстати, напоминая о поездке
- с мелкими подарочками любимым людям, часто столь же бессмысленными, который они тоже, скорее всего, не будут знать куда деть, но будут хранить так же верно
- с одним (если повезёт, то с двумя, но никак не больше трёх) сокровищем, опять же, купленным, найденным или полученным в подарок, которое невозможно было бы добыть больше нигде, потому что оно - продукт именно этого места и этих обстоятельств, и которым вы будете дорожить всегда
- с воспоминаниями не только о достопримечательностях или видах, а о людях, о новых знакомствах и мимолётных наблюдениях, о том, как пил с кем-то чай или держался за руки на скользкой лестнице, об официантах в понравившемся кафе или прохожем со смешной собачкой
- с воспоминаними всех шести чувств - звук, запах, вкус, вид, осязание и что-нибудь ещё, у кого что есть, потому что если вы только смотрели, но не трогали, не нюхали и не лизали, то не поняли очень многого
- с одним каким-нибудь очень дорогим воспоминанием, с которым практически ни с кем нельзя поделиться, по разным причинам
- с какими-нибудь словами, путевыми заметками или зародышами идей или историй, наспех записанными в блокнот странными закорючками, которые потом не все удастся расшифровать
- с картой, истёршейся на сгибах, сложенной триста раз по-разному, с дырками и пятнами, и "волнами" там, где она намокла и высохла
- с новыми словами, на иностранном языке или просто названиями новых вещей
- с новым взглядом на историческое событие, книгу, картину, фильм или песню, потому что вы побывали там, где происходило действие
- с одной недочитанной книгой из дома (может быть, вы закончите её по дороге обратно) и с несколькими новыми
- с мелодией, навязчивой или не очень, которая звучала у вас в наушниках или в голове, по радио в такси или в магазине, в подземном переходе или на площади
- с какой-нибудь дыркой, оборванной собачкой молнии, шнурком ботинка или ремешком рюкзака, сломанной застёжкой
- с кучей фотографий, из которых штук десять вам кажутся просто шедеврами и ещё примерно столько же даже у вас вызывают вопрос: "А что это вообще такое?" и которыми вы будете утомлять вежливых друзей, а друзья не будут способны отличить шедевр от не-шедевра и везде будут искать вас, а вас-то там, само собой, почти и нет, и тогда они будут тыкать пальцами в случайно вошедших в кадр (или специально вписанных в композицию) прохожих м спрашивать: "А это кто?"
- с изменившимся весом - плюс-минус пара кило - и непременным передозом какого-нибудь продукта: кофе, сладкого, кунжутной соломки, мороженых вареников...
- с печенькой, конфетой или шоколадкой, прихваченной в дорогу (возможно, ещё когда вы уезжали из дома) и так и не съеденной, помятой и сплющенной, не похожей уже ни на что...
Из правильного путешествия надо возвращаться.
суббота, 19 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Итак, я...
- не перечитала "Белую гвардию"
- разрулила всю бумажную фигню на работе
- написала сказку
- наколдовала в Киеве такую погоду, что зонтик, по крайней мере, точно не понадобится, чему я очень рада
- традиционно принесла мужу печеньку с родительского собрания, завёрнутую в салфеточку и перевязанную ленточкой, чтобы не развалилась, и в очередной раз подумала, что не хочу никуда уезжать
- убила очередную простуду лимонно-ментоловыми порошочками
- увидела на ольхе нежно-зелёные серёжки, такие пронзительные рядом с сухими шишечками
- посмотрела первую серию документального фильма The Spice Trail и узнала много нового про чёрный перец и корицу
- собрала чемодан и в очередной раз удивилась, какой бред я вожу с собой
- еду завтра в Киев прямо на полнолуние
- жалею, что метлу не пустят в самолёт
- прощаюсь до следующей субботы!
- не перечитала "Белую гвардию"
- разрулила всю бумажную фигню на работе
- написала сказку
- наколдовала в Киеве такую погоду, что зонтик, по крайней мере, точно не понадобится, чему я очень рада
- традиционно принесла мужу печеньку с родительского собрания, завёрнутую в салфеточку и перевязанную ленточкой, чтобы не развалилась, и в очередной раз подумала, что не хочу никуда уезжать
- убила очередную простуду лимонно-ментоловыми порошочками
- увидела на ольхе нежно-зелёные серёжки, такие пронзительные рядом с сухими шишечками
- посмотрела первую серию документального фильма The Spice Trail и узнала много нового про чёрный перец и корицу
- собрала чемодан и в очередной раз удивилась, какой бред я вожу с собой
- еду завтра в Киев прямо на полнолуние
- жалею, что метлу не пустят в самолёт
- прощаюсь до следующей субботы!
пятница, 18 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Если кто-то из вас почему-то хотел бы со мной встретиться, киньте какой-нибудь координатик в у-мыл ))) Буду в вашем прекрасном городе с субботы до четверга, буду бегать и пытаться объять необъятное, но вдруг что-нибудь выйдет )
четверг, 17 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
среда, 16 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
вторник, 15 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Edmund Dulac, сказку не признаю, но очень понравилось:


I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
День святого Валентина - это почти 8 Марта. В школу из колледжа доставляют открыточки в красных конвертах - кто-то из девочек хорошо пообщался со старшими мальчиками. На вокзале особи мужского пола судорожно расхватывают последние лилии в "Маркс энд Спенсер" - больше ничего не осталось. А вообще трогательно всё это и как-то уютно. Мы с Джоном обменялись подарками утром, и хорошо, потому что после работы оба какие-то совершенно сонные и тормознутые. Я получила зелёную курточку со специально для меня вышитой надписью Sweet and Nutty - это был лучший комплимент, который мне когда-либо делал муж, и надо же, запомнил, как я обрадовалась. После работы поехала в далёкую даль за одной хозяйственной мелочью, в итоге еле доехала до вокзала с двумя огромными пакетами на руле. Зато купила и себе новый халат, и коллеге подарок на день рождения, и кысе сюрприз - новое покрывало на (нашу) кровать, на котором она уже с удовольствием валяется.
смотреть на кысю
За эту неделю надо сочинить бюджет на следующий год, дописать сказочку для Некошки, оттрубить родительское собрание в четверг, собрать все документы на итальянскую визу, на которую подавать после каникул, проверить все скопившиеся работы, сделать кучу каких-то мелочей, частично самой себе придуманных, но от этого не менее обязательных, и собрать чемодан.
смотреть на кысю
За эту неделю надо сочинить бюджет на следующий год, дописать сказочку для Некошки, оттрубить родительское собрание в четверг, собрать все документы на итальянскую визу, на которую подавать после каникул, проверить все скопившиеся работы, сделать кучу каких-то мелочей, частично самой себе придуманных, но от этого не менее обязательных, и собрать чемодан.
понедельник, 14 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Родная моя, способов поздравить тебя с днём рождения не бывает много ))) Мои пожелания когда-нибудь, я надеюсь, всё же дойдут до тебя по почте, кое-что я тебе уже и так высказала, вечером ещё позвоню, а пока - вот тебе мои цветочки и подборка картинок про твою любимую литературную героиню )))) Обрати внимание на первую - она явно что-то планирует )))


смотреть дальше


смотреть дальше
воскресенье, 13 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Коврижка вполне оправдала ожидания, поэтому делюсь рецептом от Рейчел Аллен: 175 г тёмного шоколада (округляем, округляем мои странные цифры, получившиеся в результате перевода унций в граммы, а тёмный шоколад - это 80% какао), 175 г сливочного масла и 25 г какао-порошка растопить; 3 яйца, чайную ложку ванильной эссенции и 220 г сахара взбивать миксером 2 минуты; потом добавить шоколадную массу, продолжая взбивать; просеять сверху 100 г муки и добавить засахаренный имбирь (в оригинале был обжаренный фундук, но я его не люблю), всё осторожно перемешать и печь при 180 градусах около 20 минут. Верх должен быть румяный и с корочкой, а внутри - мягкое и тягучее. Готовность просто проверяется мужем: "Как ты думаешь, готово?" - палец втыкается прямо в середину красивого пирожка - "По-моему, готово". Пойду возьму ещё кусочек.
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
От вчерашнего фильма осталась непроходящая грусть. От вчерашнего ужина - довольно много овощного рагу, которое я от души наколдовала из всего, что попалось под руку: лук-порей, чеснок, неострые длинные перчики, картошка, морковь, цветная капуста, банка помидоров, паприка, тмин, орегано, поэтому сегодня можно только "уплотнить" остатки банкой фасоли и не готовить нового. От сегодняшнего дня не останется ничего, кроме, я надеюсь, половины шоколадной коврижки, которую я испекла с прицелом на Валентинов день. На улице холодный дождь, дома постепенно наполняющийся какой-то фигнёй чемодан и мокрое бельё повсюду, в голове странное одновременное желание и нежелание делать сразу кучу малосовместимых вещей (например, писАть и читать). И ещё хочется досидеть допоздна и посмотреть, наконец, "Девушку с жемчужной серёжкой". А неделя будет суматошная, и хотелось бы её сразу перескочить и оказаться в самолёте специальной кошачьей авиакомпании МАУ (вообще-то это якобы Международные авиалинии Украины, но я им не верю). Но это вряд ли получится, поэтому я пойду и разрежу коврижку, и попробую кусочек.
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Мне кажется, решение о весне принимается в Англии птицами. У Чосера есть такая поэма, "Птичий парламент", вот, видимо, там и принимают, и как только выходит указ, весну уже не остановить ничем, раз каждое утро о ней громогласно заявляет щебет за окном, пусть даже ещё в темноте. И тогда уже неважна собственно погода, потому что всё дышит в унисон - и дождь, как в четверг, когда "слёзы текут по холодням ветвям - ни словом унять, ни платком утереть", и вчерашний мир в дымке, и сегодняшнее солнце. А вообще ранняя английская весна больше всего похожа вот на что: акварельный пейзаж, обычный, домики-речка-деревья-много неба, на который потом пролили всю банку воды, где отмывали кисти. Я шла вчера после работы по Кембриджу, и чужие сады пахли цветами и почему-то лимонной мятой, и на всех ветках висели пронзительные алмазы, куда там Тиффани, и на стволах явственно проступала моховая зелень, как всегда в это время года. А шла я за новым велосипедом, который зовут Молли, потому что ни марка - "Ястреб", ни модель - "Манхэттен" категорически не подходят милой девочке цвета весеннего салата и моей старой советской "Камы". С Молли было очень весело ждать поезда на платформе, манипулируя велосипедом, плеером и стаканчиком горячего шоколада, зато теперь я смогу долетать до станции на три минуты быстрее, а значит, смогу лишние три минуты медитировать в душе (мой старый велик с маленькими колёсами отправится жить в школу, в Кембридж). А ещё я сегодня ходила гулять в драных джинсах, сквозь которые весна щекочет коленки, и в новом бархатном пальто, а вчера вечером разыскала львовскую монетку в страшном бардаке, разобранном в порыве совестливости. И грусть от фильма не проходит, как я люблю. Моя жизнь полна.
смотреть на мокрое
смотреть на мокрое
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Вчера я после работы героически разобрала долгоиграющий домашний бардак на втором этаже, чтобы сегодня с чистой совестью сходить в кино с половиной своего департамента, пока муж смотрит турнир "Шесть наций" по регби. Не знаю, как перевели название фильма. Я бы сделала от обратного - "Держи меня" вместо "Не отпускай".
Моя натура - оперировать ассоциациями. И моя первая ассоциация с этим фильмом - романы Дяченко. Те, которые тоже как бы "научная фантастика", но разыгранная в совершенно обыденной, повседневной, лишь самую чуточку альтернативной реальности и созданная в равной степени ради исследования совершенно нефантастических, насущных этических вопросов и ради художественой задачи, интересной авторам. Если прочитать сюжет в чистом виде, получится ужас, из-за которого я, собственно, и не стала в своё время покупать книгу: это история детей, которых выращивают как доноров жизненно важных органов, в мире, победившем рак и многие другие ранее неизлечимые болезни. Но теперь, думаю, возьмусь и за роман, потому что, зная финал, смогу спокойно наслаждаться языком, а язык прекрасен, потому что это Кацуо Ишигуро.
В фильме вместо языка - прекрасная операторская работа, как выцветшие старые снимки и осеннее солнце. И прекрасные ребята, играющие трёх главных героев в детстве, которые потом вырастают в Кэри Маллиган, Киру Найтли и смутно знакомого мальчика. Мальчик вполне на своём месте, Кэри абсолютно гениально убедительна, а Кира - нисколько, да, признаю, она умеет только ходить и показывать свою длинную шею и выступающий подбородок, но ничего не поделаешь, она мне нравится и я всё ей прощаю. А ещё там есть Англия, идиллическая сельская, романтическая приморская и страшноватая современно-городская, узнаваемая в каждой мелочи и этой узнаваемостью усиливающая эффект антиутопии.
Мне кажется, и Дяченко, и Ишигуро в данном случае - это новый виток научной фантастики, которая теперь занимается другими вещами. Потому что в том, что было научной фантастикой лет 30 назад, мы уже давно живём, и пора уже перестать помещать "сверхъестественные" изобретения в далёкое будущее или далёкий космос, потому что, скорее всего, они уже ждут нас за ближайшим поворотом. И намного интереснее и актуальнее вопрос: что бы с ними сделали мы, настоящие, сегодняшние, а вернее, что уже делаем или не делаем, и вообще что мы такое? И кстати, в отличие от романов Дяченко, фильм ничего не говорит о позиции автора в данной ситуации, но, может быть, книга что-то скажет.
В общем, рекомендую, но, опять же, не в расчёте на приятное отдохновение глазу и душе.

Моя натура - оперировать ассоциациями. И моя первая ассоциация с этим фильмом - романы Дяченко. Те, которые тоже как бы "научная фантастика", но разыгранная в совершенно обыденной, повседневной, лишь самую чуточку альтернативной реальности и созданная в равной степени ради исследования совершенно нефантастических, насущных этических вопросов и ради художественой задачи, интересной авторам. Если прочитать сюжет в чистом виде, получится ужас, из-за которого я, собственно, и не стала в своё время покупать книгу: это история детей, которых выращивают как доноров жизненно важных органов, в мире, победившем рак и многие другие ранее неизлечимые болезни. Но теперь, думаю, возьмусь и за роман, потому что, зная финал, смогу спокойно наслаждаться языком, а язык прекрасен, потому что это Кацуо Ишигуро.
В фильме вместо языка - прекрасная операторская работа, как выцветшие старые снимки и осеннее солнце. И прекрасные ребята, играющие трёх главных героев в детстве, которые потом вырастают в Кэри Маллиган, Киру Найтли и смутно знакомого мальчика. Мальчик вполне на своём месте, Кэри абсолютно гениально убедительна, а Кира - нисколько, да, признаю, она умеет только ходить и показывать свою длинную шею и выступающий подбородок, но ничего не поделаешь, она мне нравится и я всё ей прощаю. А ещё там есть Англия, идиллическая сельская, романтическая приморская и страшноватая современно-городская, узнаваемая в каждой мелочи и этой узнаваемостью усиливающая эффект антиутопии.
Мне кажется, и Дяченко, и Ишигуро в данном случае - это новый виток научной фантастики, которая теперь занимается другими вещами. Потому что в том, что было научной фантастикой лет 30 назад, мы уже давно живём, и пора уже перестать помещать "сверхъестественные" изобретения в далёкое будущее или далёкий космос, потому что, скорее всего, они уже ждут нас за ближайшим поворотом. И намного интереснее и актуальнее вопрос: что бы с ними сделали мы, настоящие, сегодняшние, а вернее, что уже делаем или не делаем, и вообще что мы такое? И кстати, в отличие от романов Дяченко, фильм ничего не говорит о позиции автора в данной ситуации, но, может быть, книга что-то скажет.
В общем, рекомендую, но, опять же, не в расчёте на приятное отдохновение глазу и душе.

четверг, 10 февраля 2011
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Я прощу прощения, что у меня тут прорвало трубу, отвечающую за копипаст, которым я обычно не страдаю, но вот эта статья мне тоже очень-очень понравилась.
09.02.2011 в 21:42
Пишет Долли Обломская:Неплохая статья о сути западной политкорректности (перемен в языке прежде всего):
www.inliberty.ru/blog/epaneyakh/2885/
"...женщины желают, чтобы их называли не «мужчина за стойкой бара», а «женщина за стойкой бара», не «председательствующий мужчина», а «председательствующая женщина». Вам кажется, это прихоть? А вот представьте на минуту, что всех докторов в России называют «врачиха», немногих оставшихся в школе мужчин — «учительница», а мужчине-парикмахеру предписано представляться «парикмахершей». А что такого? Это ведь у нас преимущественно «женские» профессии, мужчины в них представлены в явном меньшинстве."
и тп.
URL записиwww.inliberty.ru/blog/epaneyakh/2885/
"...женщины желают, чтобы их называли не «мужчина за стойкой бара», а «женщина за стойкой бара», не «председательствующий мужчина», а «председательствующая женщина». Вам кажется, это прихоть? А вот представьте на минуту, что всех докторов в России называют «врачиха», немногих оставшихся в школе мужчин — «учительница», а мужчине-парикмахеру предписано представляться «парикмахершей». А что такого? Это ведь у нас преимущественно «женские» профессии, мужчины в них представлены в явном меньшинстве."
и тп.
I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Сама снять не смогла, в нём сняться - тоже, поэтому тащу портрет своего новогоднего подарка у автора:
09.02.2011 в 21:34
Пишет Птица синица:Шарфик "Ночная улица"
Шарфик сделался еще в прошлом году, кажется, в ноябре. Тогда я только-только начала задумываться о Городе и, пока думала, делала небольшие пробы. Открытку с улицей. Шарфик.
Шарфик шифоновый, полупрозрачный. Рисовался частями, полностью натянутым на раму никогда не был - и потому адекватно сфотографировать его (так, чтобы рисунок не казался кривым, и вообще было бы что-то понятно) невозможно. Ну, или возможно, но не с моими способностями и условиями для съемки.
Вот единственное, что удалось:

Картинка увеличивается довольно прилично - настолько, что, кажется, можно рассмотреть количество кошек на шарфе. Подсказка: их там не две.

Размер шарфика приблизительный (точный забыла): 50*140 см. Натуральный шелк-шифон, холодный батик.
URL записиШарфик сделался еще в прошлом году, кажется, в ноябре. Тогда я только-только начала задумываться о Городе и, пока думала, делала небольшие пробы. Открытку с улицей. Шарфик.
Шарфик шифоновый, полупрозрачный. Рисовался частями, полностью натянутым на раму никогда не был - и потому адекватно сфотографировать его (так, чтобы рисунок не казался кривым, и вообще было бы что-то понятно) невозможно. Ну, или возможно, но не с моими способностями и условиями для съемки.
Вот единственное, что удалось:

Картинка увеличивается довольно прилично - настолько, что, кажется, можно рассмотреть количество кошек на шарфе. Подсказка: их там не две.

Размер шарфика приблизительный (точный забыла): 50*140 см. Натуральный шелк-шифон, холодный батик.































































