Люди считают его ангелом. Особенно те, у которых по пять-семь слоев истинного зрения и никто ничего не видит. Ари не ангел, Ари уже подросток. Милый всеми ребенок неожиданно вымахал в угловатого гадкого лебедя с тяжелым характером. Ари - Исповедник. У него на груди крест в кресте спрятан нож, на ноже древними буквами выведено - "прощаю". Ари хочет свести с ножа эту надпись. Она кажется ему лицемерной. Лезвие в кресте Исповедники применяют в одном случае.
Мама и Снайпер отправляются с младшим братом на курорт. Младший брат забавный - у него острые фейревские ухи, нахальная дедушкина улыбка и вообще это будущий Коварный Визирь номер два. Кстати, почему дедушкина аська зарегистрирована на некого "Адми", а его подпись на всех форумах "кавайный визирь"?
Мама хочет, чтобы Ари поехал с ними и две недели лежал кверху брюхом на солнышке. И изображал из себя послушного мальчика. "Ари, ну тебе же так нравится семейный отдых?"...
Теперь ближе и понятней всех для него Учитель. Так всегда было, но раньше Арька видел в нем только "хорошее". Иллар добрый. Иллар слегка стеснительный. Ила обожает мелкого ученика и готов для него на все, так что пусть и не притворяется. Ила смешной. Он не хочет быть ангелом.
За взросление дорогая цена. Ила - добрый. Иллар не хочет быть ангелом, потому что когда он был ангелом, то служил в отряде карателей и сжег до тла несколько городов. Как это может быть? Ила же никогда...
А еще Учитель слышит голоса в голове. Одни просят пощадить, другие зовут на помощь. Любопытство тоже дорого стоит. И уже не так весело, когда оставив ученика на улице, а он все равно пролезет под ногами охранников внутрь, Учитель уходит надираться в ближайший бар. В такие моменты ему теперь хочется дать по морде. "Черт побери, ты не виноват. ТЫ не можешь быть виноват!"
-Ари, так ты поедешь с нами? - настаивает мама.
-Нет, - бурчит Ари сквозь зубы. - У меня дела. С Илларом.
-Опять? - у мамы грустные глаза. Сын Исповедник - такого не может пожелать добрая фея. Сын лезет рисковать своей шкурой, ошивается в сомнительной компании и делает этот мир капельку лучше.
-Ага, - соглашается Ари. Теперь осталось уговорить Иллара. И на этот раз он вовсе не чувствует, что НАДО. Ему просто нужен предлог. И занятие.
-НЕТ! - говорит Иллар. -Не лезь в это дело!
-Почему?! - возмущается Ари.
Они не впервые поссорились. Они впервые поссорились серьезно.
-Потому что я не хочу, чтобы ты в это лез! - зло орет Иллар.
Вообще-то он давно привык, что мелкий лезет в самые опасные дела. И без него фиг бы там справились. Значит, это другое?
То, что люди обычно называют личным.
-Почему? - в упор спрашивает Ари.
-Потому что я за тебя беспокоюсь, - врет Иллар.
-Скажи правду.
Учитель некрасиво кривится.
-Правда? Тебе, мелкий, нужна правда? Хорошо, ты ее получишь. Сейчас я занимаюсь уродом, который имеет привычку резать на части таких, как ты. Все еще НАДО?
-В первый раз что ли? - бурчит Ари себе под нос.
От таких заданий ему правда не по себе. И на этот раз нет чувства, будто он там НУЖЕН. Есть только упрямство.
-Я все равно пойду.
Сделать этот мир капельку лучше. Бросить спасительный канат чьей-то душе. На то они и Исповедники.
-Ну и дурак, - тихо сказал Иллар. Ангел устало обнимает ученика. -Какой же ты еще мелкий..., - с тоской говорит он.

От нового дела кровь стынет в жилах. Иллар не хочет, чтобы он смотрел на фотографии. Раньше Ари и не посмотрел бы. Но с некоторых пор он никого не слушается. Сам не знает, почему. Это называется "самому принимать решения".
-Я же сказал, не трогай! - возмущается Иллар.
-Мало ли, что ты говоришь, - пожал плечами Ариен. Но руки предательски дрожат. Ари видел всякое. Но никогда у него еще не было такого гнетущего чувства.
Человека, который их интересует зовут Мантар. Он гений. Это все, что Ари о нем знает.
-Он ему верил, - тихо говорит Иллар. У него грустный голос, полный даже не боли. Чего-то более страшного.
-Кто? - вздрагивает Ари.
-Тот, кого ты видел на фотографии. Он чуть младше тебя был... Мантар подобрал его на улице.
Ари не хочет слышать. Он готов ехать с мамой и Снайпером на курорт, называть Снайпера отцом, все что угодно, только не слышать того, что скажет Учитель.
-Потом...потом Мантар все-таки решил, что он его предаст... И убил.
"Убил" - это мягко сказано. Ари тихо трясет. А ведь никто не просил его вмешиваться. Он сам полез наперекор всему.
-Почему? - растерянно спрашивает Ари.
-Потому что Мантар - сумасшедший, - мрачно объясняет Иллар. -И для него нет ни любви, ни доверия, ни жалости. Запомни это.

Они потратили еще неделю, чтобы найти Мантара. Человек выглядел жутко. Так показалось Ари. Он был слишком обычным. Белые, коротко стриженные торчащие в стороны волосы. Полупрозрачные уставшие глаза. Иллар связал его, но он все еще рвался из пут.
-Ты убил их, - просто сказал Иллар.
Больше здесь нечего было сказать.
Ари со страхом смотрел на человека. КАК он мог? Преодолев себя, Ариенн раскрыл свой разум, прикасаясь к разуму Мантара. Он должен понять.
Тысячелетия и пролитая кровь, сводившая с ума. Грех, который не искупить. Перед ним лежал связанным ангел из того же отряда карателей, что и Иллар. Они оба сошли с ума, но каждый по-разному. Боль, жившая в этом существе была слишком сильна, чтобы ее выдержать. Как ты мог? Никак не мог, он действительно НЕ ПОНИМАЛ, что делал. И не было выхода.
Ари мог сделать для него лишь одно. В первый раз в своей жизни заклинание Сияние чистого разума. "ПОЙМИ, ОСОЗНАЙ ЧТО ты сделал!" И за это все равно нет прощения. С этим нельзя жить дальше да никто и не сможет. Понимая.
"Я прощаю тебя". Крест, зажатый в руке кажется теплым, только через секунду Ари понимает, что это кровь.
-Ила, он не смог бы...
-Я знаю...
Иллар прижимает к себе подрагивающего ученика. Он уже никогда не срежет с лезвия в кресте слово "прощение".

-Поезжай к родителям.
-Нет.
-Останешься со мной?
-Нет...я...к отцу.
Ари раскрывает за спиной белоснежные крылья и молча взмывает в воздух. Люди видят в нем ангела, но у него просто есть крылья, чтобы возвращаться иногда туда, куда больше никому нет дороги.
"Нам надо поговорить, Отец...."

Завоевание мира.

Однажды Хамарью где-то днем,
(После завтрака и между обедом)
Решил захватить этот мир
В сотый раз между делом.

Захвачу, заверчу, всех побью, закручу...
Да, он мечтал о мячике,
Без мячика так плакал бы,
Но мячик он увы, не получил.

И был бы мир в опасности,
Но рядом шоколадница,
Виалово пристанище,
Хамарровской души отрада...

А шоколад там разный,
Полосатый, молочный, вкусный...
Забыл наш герой о захвате Вселенной...
И всем повезло, он доволен рыженно....

Как раз сейчас я счастлива. И если честно, счастливой меня делают люди. Странное чувство для меня. Хорошее...

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Итало Кварри даже немного волновался. Не каждый день его нанимают для столь интересной работы. Заказчик и клиент палача на этот раз одно и то же лицо. В другом случае бы вежливо отказался, но Рудольф ван Хеллсинг, глава клана не похож на больного мазохиста.
Скорее он был похож на не очень счастливого человека. Волосы темные, высокий лоб, глаза уставшие светло-серые, подбородок волевой, но кто по нему так саданул бритвой, уж извините? Улыбка хорошая, но слишком для главы клана скромная.
-Здравствуйте, Итало, добро пожаловать.
-Здравствуйте, Рудольф, благодарю вас.
Слова срываются с языка сами, пока еще пустые, без капли искренней теплоты. Итало уже знал, глядя в эти грустные глаза, что прощаться они будут по-другому. Искренне.
Короткая дорога из аэропорта в резиденцию Хеллсинг. Италия... Ну красиво же, черт проворного водителя подери! Палач с любопытством смотрел в окно, во имя приличия изредка бросая взгляды на человека, которого скоро будет пытать. И именно "будет" никаких "придется", сам так выбрал.
-За чем вам мои услуги, Рудольф? - мягко спросил Кварри, после того, как все долженствующие церемонии относительно чаепития и обоюдного попрания погоды были соблюдены.
Сидящий напротив человек устало вздохнул.
-Я - лидер клана...к сожалению. Так что рано или поздно я все равно столкнусь с палачом... Я хотел бы быть к этому готов.
-Сейчас - нет? - все так же мягко уточнил Кварри.
-Нет, - опустил вгляд Рудольф.
Наверное, ему стыдно не соответствовать. Хеллсинги должны рождаться с полной нечувствительностью к боли и серебряным арбалетом в руках. И еще с запасом зарядов к нему.
-Честность не худшее качество для лидера, - улыбнулся Кварри. - Справляться с болью я вас научу. Предпочтете антураж своей комнаты или спустимся в ваше подземелье?
-Лучше в комнате. Не хочу, чтобы кто-то знал о наших занятиях.
То есть, подземелья резиденции Хеллсинг оснащены видеосъемкой. А в своих покоях Рудольф с этой проблемой разобрался. Похвально... Интересно, старина Железный Жозеф иногда проглядывает подземелья с мониторов вместо порно?
Они договорились заниматься по вечерам, когда лидера Хеллсинг оставляют в покое с бюрократией. Утром и днем Итало был полностью свободен, чем не перемянул воспользоваться. Кроме резиденции Хеллсинг, есть места и поинтереснее...

-Итак, Рудольф, вы кое-что от меня скрыли? - мрачно спросил Итало, наблюдая, как мокрый, словно мышь Хеллсинг приходит в себя. Выглядел Рудольф жалко. Если прежде то был Гамлет, то теперь получалось что-то из Умирающего лебедя.
-Боюсь, что так, - смущено признал Хеллсинг. -Думал, что вы откажете...
-Не отказал бы, - мрачно усмехнулся Итало. - Но по крайней мере, не подвергал бы ваш рассудок такой опасности! Итак, я слушаю.
Рудольф перевернулся на спину, совершенно забыв, что живого места не ней не было со вчерашнего занятия. Резко перекатился на бок, приподнялся на локте.
-Это придумал Жозеф... Насчет терпеть боль и все такое... В общем... он перестарался и я на две недели загремел в психушку.
-Здорово! - восхитился Итало. - Руки бы оборвать вашему Жозефу! В таком случае напоминаю, у вас есть право остановить наше занятие в любой момент. И извольте им при необходимости пользоваться!
Ученик, а теперь хоть как злись, это был уже ученик, устало опустил голову. Ну еще бы, теперь ему стыдно. Люди так часто пребывают в плену своих домыслов, скрывая важное даже от тех, кому доверяют свою жизнь! Итало это мешало. Впрочем," палач" - не совсем тот человек, которому люди привыкли доверять. Им больше нравятся священники и Исповедники...

-Больше нельзя.
-Но я...
-Сорвешь голос, тронешься крышей. Это твой предел Рудольф. У каждого человека он есть и его нужно признать.
Хеллсинг посмотрел упрямо. Ведь почти ровесник, чуть младше, а повадками хуже ученика Себастьяна. Кстати, высочеству нужно будет не позже чем завтра позвонить...
-Я ДОЛЖЕН уметь молчать!
Кварри устало прошелся по комнате.
-Рудольф, ты УМЕЕШЬ. Не равняйся на носферату. Ты - человек.
-Но именно с носферату, вернее с их лидерами, мне придется иметь дело! - вскипел Рудольф.
-Не беспокойся об этом. Они тоже не станут ждать от тебя выносливости вампира, -терпеливо объяснил Кварри. - Твой предел очень близок к тому, после чего нормальные люди сходят с ума. А единственная альтернатива тебе, как главе клана - Жозеф. Уверяю, так далеко они не зайдут.
Рудольф мрачно отвел глаза.
-То есть, при определенных обстоятельствах, мне все-таки можно развязаться язык?
-При определенных обстоятельствах это можно сделать с кем угодно, - отрезал Кварри. - Не трать свое время. Если тебя беспокоят лидеры носферату, лучше договорись с ними.
-Интересно как? - мрачно усмехнулся Рудольф.
-В свое время поймешь, - улыбнулся Итало. - Немного веры в себя и то, что твои противники не идиоты творят чудеса.
Хеллсинг еще не понимал главного. Дело не в пытках. Он изменился. Пусть еще сам этого не замечает, но это так. И лидеры носферату это заметят, возможно, даже быстрее, чем он сам. Рудольф - добрый человек. Это его счастье и крест тоже. Он ведет себя так, будто все должны исходить из тех же принципов. Но те, кто выросли в мире, где власть покупается силой, просто считают, что в нем нет стержня. Хороший, но не надежный человек. Итало знает, что они ошибаются. Тот, кто готов ради других вытерпеть все, что угодно никак не может быть человеком без стержня. Смотреть надо внимательнее, господа.
-Спасибо, - улыбнулся, наконец Рудольф. - Кстати... а если тебе закажут меня, согласишься, Итало?
Палач внимательно посмотрел на Рудольфа. Ситуация более, чем вероятная. Ведь Кварри - один из лучших. Можно было бы сказать: "Обычно, я стараюсь избегать таких ситуаций". Не приятно, если человек, который тебя учил... И сможет ли Кварри добиться от него хоть слова, ведь он учил честно?
-Возможно, я соглашусь, - тихо сказал Кварри. Оставалось только надеяться, что после этих слов не возникнет стена. Но Хеллсинг улыбался печальной улыбкой. Он из тех, кто готов понять что угодно...
Кварри серьезно кивнул и ушел собирать свои вещи. Да, он старается избегать таких ситуаций. Да, да, да. Но человек, который хочет мира и способен его отстаивать... Этот человек стоит репутации хорошего палача. И если понадобиться нарушить контракт, чтобы его спасти... Так тому и быть. Итало Кварри не из тех, кому плевать на все вокруг.
Рудольф ван Хеллсинг тоже. Сверху на серебристом кейсе с инструментами билеты - трехдневная экскурсия по Италии, включительно Ватикан... Раскусил-таки....

Мало кто знал его имя. Обычно называли Белый Дракон. Старейшина. Имя дает власть. И надо быть очень древним, чтобы его помнить. К нему обращались с неизменным почтением, но даже его решения иногда дерзали оспаривать. Или не понимали. Как говорит Корнуэльский Лорд, не понимание не причина для недоверия. Но он втолковывал это своим подданным когтями, а Белый Дракон себе такой роскоши позволить не мог. Когти были размером поболе, чем иной подданный.
-Почему ты взял себе черного драконенка? - спросила Илрахе.
Когда-нибудь она не будет такой не опытной. Когда-нибудь она будет взрослой женщиной драконом и перестанет задавать вопросы не просто глупые, а вызывающие гнев. И об этом когда-нибудь надо вспомнить, прежде, чем ей ответить. Иначе в голосе не будет ни капли уважения, которое она бесспорно еще заслужит. Когда-нибудь.
-Во-первых, потому что он дитя, - усмехнулся Старейшина. - А во-вторых, я не знаю иного пути положить ненависти конец. Мы истребили весь его род.
-Вот именно! - вскинулась Илрахэ. - Он будет нас ненавидеть, чтобы бы мы ни сделали!
Старейшина покачал головой.
-Значит мы должны сделать больше того, о чем ты думаешь.
Но время старательно показывало, что молодая драконица была права. Драконенок Рихнардсен не был подарком. Он был ядом замедленного действия. И умело отравлял существование всем вокруг. Надо было обладать мудростью Белого и его каменным терпением, чтобы напоминать себе - причиняя боль другим, Рихнардсен лишь выказывает свою собственную. Он окружен врагами. И никому не может верить.
-Йелливэн, - тихо сказал Белый, на ухо притихшему драконенку. -Теперь моя жизнь в твоей власти.
Больше он не сказал ничего. Но говорят, Белый дракон жил еще долго, прежде, чем покинул племя, а старейшиной стал Рихнардсен.
И уж точно никто не знал, что вслед уходящему донеслось тихое:
-Рихнаа...

-Ты - квинтэссенция моих сомнений? - придирчиво спросил ученый.
-Хм..., - растерялся Тень. - В некотором роде. Впрочем, в существовании жизни как таковой ты сомневался гораздо больше, чем в моем.

Отступил, но не предал.
В хитросплетении интриг,
Совсем не тот к кому привык...

Говорили честь- остра как сталь,
Говорили есть - такая...жаль.
Значит жить без чести веселей...
Если ты жалеешь не-людей-людей.

Говорили слаб, а ты плевал...
Подстрекали - бунт, а ты молчал...
Говорили ложь, а ты пропал
Одного убил, а умер сам...

Говорил им "мир"
А в ответ про долг.
Говорил им "Бог"
Убедить не смог.

Отступил, но не предал.
Ни людей ни странной чести.
И себя не потерял
Посреди уставшей мести....

Тебя поймали и будут пытать,
Тебя не жалеют- поймали врага.
Есть ты и есть я, а меж нами
Твоя и моя сторона.

Тебя поймали - я буду пытать,
Я другим не отдам, то что дорого мне,
Посмотри - я пришел,
А на нас все равно и твой и моей стороне.

Мы две птицы и пойманы в клетку.
Я себя бы нарезал легко,
Я хочу улететь,
Я хочу улететь далеко!

Там, где белых нет,
Там где черных нет,
Там где серый цвет,
Лишь играет оттенками зла.

Я хочу улететь,
Но я буду пытать...
Чтобы спасти тебя....
*****
Ты - моя война

Нет свободы
Счастливее песни
Нет победы
Другой интересней.

Ты - моя война
Ты за картами, планами,
Шахмат, строк и ранами.

Я тебя не вижу,
Ты - моя война,
Я тебя не слышу,
А судьба одна!

Ночами бессонными
Друг о друге мы думаем
Готовим прощание,
Готовим патронами.

Я знал твою походку,
Ведь ты - моя война,
Ты знал, как я хромаю
И чья это вина.

Над картами склоненными
Нас заставал отряд.
Кровавыми расправами
Ты славен, говорят.

Я подставляю спину,
Ведь ты - моя война,
Моя, а значит честная,
Ударишь лишь меня.

Ты не ударил, ты не смог.
На картах дислокаций, атак
И между строк,
Ты не прочел, что я - ребенок.

Как незнакомо я хромаю, Как незнакомо хрупок, бел,
Я даже чувства твои понимаю,
Но от тебя в отличие - я бы сумел.

Ну а сейчас иди спокойно,
Ведь это я смотрю в прицел...

********
Говорят, что ты и я -
Стороны медали.
И не видят, что с тобой,
Мы от боли пали.

(Ведь так плохо одному?)

В сердце рана -
От кинжала.
На руке такой же шрам.

Узнаем с тобой в толпе,
По улыбке мертвой,
По живым глазам.
Только идти рядом
Нам вроде нельзя.

Нас с тобой осудят,
Глупо, -скажут люди.
Им не просыпаться
С криком ото сна.
Шлет привет из детства
Горькая Луна.
На медаль похожа,
А еще на деньги,
Я куплю тебя...
Просыпайся с криком...
Но возле меня!

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра