Объединяет эти книги только одно - Багира женщина везде.

Это правило не знает исключений - ни в одном переводе на русский язык оригинальный мужской пол черной пантеры не сохранен.

Все переводчики до единого наплевали слюной на волю автора и сделали Багиру самкой.

Почему?

Это философский вопрос, я могу только изложить свою версию.

читать дальше

Во-первых, хотел бы обратить ваше просвещенное внимание на то, что грациозная черная пантера обрела женскую сущность не только у нас.

Практически во всех славянских языках Багира - самка ("panterka"). И дело не только в культурном влиянии русской традиции, как с переводом на украинский или белорусский. В классических польских (Франциска Мирандолы, например), чешских и словацких переводах фраза "А еще они называли тебя земляным червяком!" произносится женским голосом.

И братьями-славянами дело не ограничивается. Багира обрела женскую идентичность во Франции (в классическом французском переводе 1910 года Фабуле и Юмьера), а также в некоторых испанских и итальянских переводах.

Ответ напрашивается сам собой - грамматика. Во всех этих языках слово "пантера" - женского рода. А вот в немецком, например, der Panther - мужского, поэтому никаких "Багира сказала" у дойчей не наблюдается.

Но есть и еще одна причина - уже не грамматического, а литературного свойства. У Киплинга черный леопард Багира, как известно, выступает идеалом благородного воина. Но дело в том, что писатель рисовал не английский, а индийский идеал. А в азиатской традиции - и в Персии, и в Индии, и в Китае - смертельно опасные воины часто очень грациозны и красивы. Очень.

До женоподобия.

По крайней мере, с европейской точки зрения.

Вот Багира - из таких. Достаточно вспомнить, какими словами описывает его автор при первом появлении.

"Эта был Багира, черная пантера, — черный, как чернила, с обычными для пантеры пятнами, лоснящимися наподобие муара. Все знали Багиру, и никто не смел становиться ему поперек дороги, ибо он был хитер, как Табаки, смел, как дикий буйвол, и неукротим, как раненый слон. Но голос его был сладок, как дикий мед, капающий с дерева, а шерсть мягче пуха..."

В общем, женская идентичность легла на этот образ без каких-либо проблем и закрепилась, как гвоздями прибитая - не отдерешь. А после блистательного образа Багиры-Касаткиной в советском мультфильме, в котором эротизма было больше, чем во всем постсоветском кинематографе - сделать Багиру мужиком в нашей стране уже решительно невозможно!

немного больше здесь vad-nes.livejournal.com/845215.html

Более низкий правовой статус сельского населения по сравнению с горожанами, даже рядовыми, ясно зафиксирован в Церковном уставе Ярослава, а именно — в статье о словесном оскорблении чужой жены. Эта статья, как установил Я.Н. Щапов, содержалась уже в архетипе Устава, который возник в XI — первой половине XII в., и читалась, по его мнению, так: «Аже кто зоветь чужу жену блядью, [жене] великих бояр, за сором... 5 гривен золота, а епископу 5 гривен золота, а князь казнить; а будеть менших боляр, 3 гривны золота, а епископу 3 гривны золота; а будеть городцких людии, за сором еи гривна серебра, а епископу гривна серебра; а сельских людии — 60 [резан], а епископу 3 гривны».

П. В. Лукин «Новгородское вече»

Почему по-белорусски и по-украински крыша называется дах?

Белорусское и украинское дах (а также польское dach) заимствованы из немецкого Dach 'крыша', для восточнославянских языков польский скорее всего выступил посредником. Заимствования очень старые, они появляются еще в языке, который называют западнорусским, старобелорусским или староукраинском, то есть литературном языке Великого княжества Литовского. Вот пример 1552 года: домъ в той стене при земли; комора, сени, светлица с коминомъ глинянымъ, выведеннымъ з даху.

Немецкое Dach восходит к прагерманскому *þaką 'крыша', от которого происходят названия крыши во многих германских языках: нидерландское dak, исландское þak, датское tag, норвежское и шведское tak (Karlsson på taket “Карлсон, который живет на крыше”, -et в шведском это определенный артикль), древнеанглийское þæc. Древнеанглийское слово в какой-то момент разделилось на два слова-потомка thack и thatch (возможно, они были диалектными вариантами). Оба слова обозначают соломенное покрытие крыши. Человека, который занимался укладкой соломы на крыши домов, называли thacker или thatcher, оба этих слова дали английские фамилии, так что кто-то из далеких предков Маргарет Тэтчер делал крыши сельских домов. rousseau.livejournal.com/613349.html

На языке маори, коренного населения Новой Зеландии, Францию называют словом Wiwi. Это имя буквально происходит от «oui, oui» — «да, да» на французском языке.

Источник:Wiktionary / Wiwi

Закон Фетриджа Событие, которое непременно должно произойти, не происходит, в особенности, если за этим специально наблюдают.

Задали вопрос о происхождении слова жопа. Я уже сталкивался раньше с тем, что люди считают, будто слово жопа не имеет ясной этимологии. Это мнение основывается на том, что в словаре Фасмера действительно признается трудность этого слова и лишь перечисляются несколько гадательных версий.

Но слово жопа — это как раз тот случай, когда русская этимология добилась новых результатов по сравнению с серединой XX века и предложила достаточно обоснованную этимологическую гипотезу. Гипотезу эту выдвинул известный лингвист Андрей Анатольевич Зализняк. Я кратко перескажу его доводы, а за подробностями отошлю желающих к первоисточнику — статье «К истории слов» в сборнике «Slavica Svetlanica. Язык и картина мира. К юбилею Светланы Михайловны Толстой» (М.: Индрик, 2013). Интересующему нас слову посвящен второй раздел статьи (С. 36—40).

Слово жопа привлекло внимание А. А. Зализняка в связи с одной из главных областей его научных интересов — исторической акцентологией. Дело в том, что это слово аномально. Опять-таки порекомендую подробное изложение проблемы в первоисточнике, здесь же только скажу, что для исконно славянского слова такой структуры в русском языке ожидалось бы ударение на окончании — жопá, как водá, корá, ногá, росá и многие другие. Но, как мы прекрасно знаем, ударение падает иначе — жóпа. Объяснить это можно, разобравшись с происхождением слова, чем и занялся Зализняк.

Если обратиться к другим славянским языкам, мы обнаружим, что для обозначения той же части тела используется близкое по звучанию слово dupa: польск. dupa, чеш. диал. dupa, укр. дупа. Оно отмечено и в русских говорах — псковских и смоленских. В ряде других славянских языков (словацкий, сербский, хорватский, верхний и нижний лужицкие) это же слово используется в значении 'дыра, яма'. Слово возводится к праславянскому *dupa 'яма, дыра, отверстие' и к индоевропейскому корню *dhoup- / *dhoub- 'глубокий, полый' (ср. англ. deep, гот. diups 'глубокий', литов. dauba 'лощина, овраг').

Первое предположение А. А. Зализняка состояло в том, что в индоевропейском *dhoup- имелось нередкое чередование ou/eu (вспомним историю о словах чудо и кудесник). Тогда корень*dheup- в праславянском должен дать вариант *djupa, а в восточнославянских — жупа (по тем же фонетическим законом возник звук ж в слове чуж-ой из праславянского *tjudj-). Зализняку удалось найти свидетельство существования слова жупа в XVII веке, его записал в своем словаре шведский дипломат и ученый Юхан Габриэль Спарвенфельд, посетивший Московское царство в 1684-1687 годах. Слова, представляющие собой возможные потомки *dheup-, нашлись также в польских и чешских диалектах. Если изначально в корне был гласный у, а не о, это объясняет место ударения и слово жопа перестает быть аномальным с точки зрения лингвиста-акцентолога.

Но откуда тогда в корне слова возник звук о? Это призвано объяснить второе предположение Зализняка. Он полагает, что в слове жупа / жопа мы наблюдаем хорошо известное, хотя и не получившее пока полного описания явление — вариативность о / у. Это явление отмечается уже в древнерусском языке: Микола — Микула, икона — икуна, канонъ — канунъ, куколь — кукуль, камора — камура, корона — коруна, персона (парсона) — парсуна. То же наблюдается в фамилии Волобуев, происходящей из Волобоев. Эта же вариативность встречается в диалектных словах берлуга, мозуль, кукуроза, вотола / ватула 'вид грубой ткани', бандура / бандора 'толстая неуклюжая женщига', мурог / муруг 'трава', дром / друм 'хворост', моня / муня 'тихий человек' и других. Переход бывает в обе стороны: есть случаи с у на месте изначального о, есть и о на месте изначального у.

Гипотеза хороша тем, что она допускает проверку. Если предположение о происхождении жопа из жупа из *djupa верно, то в тех русских говорах, где различаются два вида о (так называемые «о открытое» и «о закрытое»*, в слове жопа должно быть именно закрытое о, так как именно оно вступает в чередование с у. Пока в диалектных записях нужного материала не нашлось, но надежда на это есть.

Про два вида о я писал кратко в далеком 2008 году https://rousseau.livejournal.com/291797.html

rousseau.livejournal.com/612533.html

Почему белорусы называют изюм разынкi?

Слово разынкi заимствовано из польского rodzynki, польское слово — из немецкого Rosine, немецкое — из среднеголландского rosīne, а оно — из старофранцузского raisin 'виноград, изюм' (строго изюм — raisin sec 'сухой виноград'). Старофранцузское слово стало источником и для английского raisin 'изюм'. Похоже, что из Франции в страны северной Европы поставляли виноград, но, поскольку способов транспортировки свежего винограда в те времена не было, его доставляли в сушеном виде, и французское заимствование в их языках закрепилась в значении 'изюм', а не 'виноград вообще'.

Сходная история случилась и с русским словом изюм, которое восходит к тюркскому слову со значением 'виноград' (наиболее вероятным непосредственным источником считается крымскотатарское jüzüm).

Французское raisin восходит к латинскому racemus 'виноград, виноградная гроздь'. В химии есть термин рацемат — смесь двух оптических изомеров вещества. Этот термин ввел Луи Пастер, который обнаружил существование двух разновидностей кристаллов, представляющих собой зеркальные отражения друг друга, у виноградной кислоты (лат. acidum racemicum). Так что рацемат и белорусское разынкi — дальние родственники. rousseau.livejournal.com/611783.html