Cпасает, как всегда, Медведев - и что бы я без него делал?

Как всегда = это с апреля...

Ну все господа. Ля пиздец, как говорится. Проснулась моя неконтролируемая и неуправляемая, все чувства сметающая ревность. Беспричинная и страшная. Начинаю ревновать все и ко всем.

Остановите меня!!!

Проснулась старая боль, кинжальчик под лопатку, "я не могу ему простить того, что он простил меня", я не могу ему помочь, но если она хоть на шаг подойдет...

Финиш.

Книги Макса Фрая, немного злости на Хоку. Финиш.

А дальше и продолжать не надо, камень цепляет другие камни, лавина катится с горы.

Много старого припомню, все счета оплачу - если попадется мне кто в эти ближайшие дни. Четверг все вернет на свои места, надеюсь. Там просто не останется этой ревности места.



Элендилу: Ворона Васильевна говорит, что Свель в обиде и злости. Рвет и мечет. И ни-че-го не знает. Поговори с ней, пожалуйста, а?

Сказанное вполне в духе сёгуната Токугава.

DIXI!!!

Засыпая, сжимал солнышко в руке - проснувшись, потерял. Нет нигде. Перерыл все.

Никого не хочу слышать. Даже этот чертов внутренний голос. Тем более - его.

Завтра, все завтра. Бегать, созваниваться, звенеть ключами, улыбаться, радоваться жизни, жить, черт возьми! Потому что никуда я от этого не денусь. Не сбегу от себя. Не захочу уходить от тех, кто дорог.

А сейчас - спать. Вытянуться, руки поверх одеяла. Сжаться в комочек. Смять простыни. Пройти по снам неторопливо и глубоко. Благодарно.

Рано или поздно. Так или иначе.

Я приговорила себя.

Я себя и отпущу.

Когда завершу сказки, отдам долги, закончу все дела, отрублю хвосты, сожгу последний мост. Найду Атрея и Фухура, которые останутся за меня. Михаэль Энде, "Бесконечная книга", рекомендую!

Ровно - день в день. Ровно 256 лун.

Умение забывать о том, что случилось.

Менять страх на пустоту.

На равнодушие.

На оглушительные песни в плейере.

На незнание, как жить дальше. С этим. День за днем.

Мне нечего сказать. Часы, когда я молчу.

Также смотрю в глаза Скапи (сегодня она была встрепанная, пушистая и счастливая), также смеюсь над нехитрыми Вирниными шуточками (на этот раз обсуждали и вовсе вселенский вопрос: дружбу между мужчиной и женщиной, после чего плавно скатились на настоящую мужскую дружбу и Шерлока Холмса...), все, в общем, так же, я ожидал, что все будет тяжелее, что мир будет другим - совсем, а слова больнее - втрое, а растерянность вытеснит все, и в глаза я не смогу смотреть больше.

Я даже выспалась - за те четыре часа, которые я вырвала у очередной прекрасной книги (и, каюсь, у первой пары). К вопросу о мастерстве, учителях и учениках. Элеонора Раткевич "Парадоксы Младшего патриарха".

Просыпаюсь утром - две подушки, книга, разметавшиеся волосы, солнышко и рваный урукхаячий амулет.

Собрал.

Мог видеть. Мог идти. Понимал, что теперь мне нечего сказать. Что выбор - между ненавистью и презрением. Нерешительность. Туманные мысли. Такого - от себя - такое - простить? Какого черта, что я делаю, где Кодекс? Я же не себя обманываю, я всех обманываю. Не признаюсь в собственных мотивах. Лгу. Родители, друзья, знакомые, случайные прохожие - чего они ожидают, если я никогда не оправдываю ожиданий?

И хуже, чем я есть?

Я промолчу. Не отвечу. Посмотрю. Тяжелым взглядом. Улыбнусь - легко. И отгорожусь, не выключу оглушительную музыку в плейере.

Всего я теперь не могу рассказать. Никому.

И - я ведь принимаю себя такой, черт дери!! мне это даже немного нравится!! Не так, как должно быть!! Но я спокоен, я даже не ищу оправданий, хотя какие тут к едрене фене оправдания? Я живу, и какое нафиг право я имею, а??



Органически не могу сейчас общаться с людьми. Никак. Кот, Тэя, Кель, ШаТи, Вэл - извините. Мне тяжело. Появиться не могу. Да и не очень верю, что вы так уж хотите меня видеть.

Я уже ничему не верю.

И даже не пойду сейчас по избранным. Простите. Завтра, послезавтра, когда-нибудь... Я с вами.

Но выйти на дайри и обнаружить 58 комментариев за сутки отсутствия - это, я вам скажу, нечто. Спасибо.

Касса не работает, в зале искусствоведения очереди, я сердит и зол, мне плохо!! Презентация по Византии у нас (по сравнению с остальными) убогая. Ладно, скажем политкорректно: лаконичная. И говорить мало...

А еще я засыпаю. Отвык от жизни ночной, так что голова кружится, на ногах иной раз не удерживаюсь, буквы в глазах скачут. Ну и фиг с ним! На новой истории даже писать не мог, придется скатывать конспект у Вирны. А Византию и английский я прогуляю, хоть три часа подрыхну. Хотя задумывал отработать физру. Ну и хрен с ним со всем.

Все наперекосяк. Непонятно почему - тревожно. Тревожно и очень плохо.

Ва-а-а-а...

Головокружение плюс. Нахлынувший поток ликования и счастья - ровно три минуты, когда я лежала на полу темного кабинета, как распластанная на кресте, а вокруг царила медведевская "Новогодняя"!

Я не одна? Я не одна. Я не одна!!

Византия летит к концу, последний рывок, полтора часа до восьми (эссе по книге Дэвида Тальбота Райса), а остальное - мелочь!

И зеленоватые тени под глазами.

И рассветом еще и не пахнет.

Жить от звонка до звонка, бежать без шапки, в УрГУ, из УрГУ и снова в УрГУ, выкроить десять минут на звонок Элу, несказанно обрадоваться звонку Урука, опять поболтать с Элом о всякой всячине, обречь себя на еще одну бессонную ночь, улыбнуться Тимскому через вереницы записей и улиц, подмигнуть Тильберту (хороший у нее стишок в профиле пользователя, блеск!) - и никак не показывать боль, никак не показывать страх, каплю одиночества, ничего, продержаться до завтра, и все сильнее щемит сердце, и все дальше от меня стаановится Город за хрустальным окном.

Что мне делать с собой?



Тима, еще раз ПОЗДРАВЛЯЮ! Фенек тебе, плюшек и всего...

Глючная ночь, но моя отымел страшную икону в трех позах. Сегодня доимеет остальную Византию. С особым садизмом и всеми возможными способами.

И пошел гулять. В шесть утра, ага.

Много безумия, упихнутого в три часа, эксперимент с пледом, опытным путем доказано: буривуху пофиг на фисташки!

Зато - еще пара робких шагов, щемит сердце, истасканные слова, но других нет, я верю тебе. Руки мерзли, на морозце здорово лопать арахис в жженом сахаре, в шесть часов город начинает просыпаться - от трамваев до прохожих, а зеленоватая луна истаивает. И еще - я вспомнил тебя. Я запомнил все, что ты сказал мне. Каждое слово, каждое движение - кинжалом в сердце, острым и прекрасным, безумие. И еще полшоколадки в кармане, сегодня они мне пригодятся. Нужно сладкое, нужен сахар, иначе совсем ничего соображать не буду, свалюсь.

Наша с ней основная задача, немножко риска и веселья, прибежать домой, таблетка аспирина и ложка сухого кофе, холодный душ (все равно засыпаю, отвык....), СМСка, беганье по лестницам УрГУ, меня ждут великие дела и не спать еще сутки.

Дискеты, тетрадки, книги, ЭТИ УРОДЫ ЗАКРЫЛИ КАБИНЕТ ИСКУССТВОВЕДЕНИЯ, у них, видите ли, санитарный день, а мне срочно нужен Бычков и Дионисий Ареопагит!!

Плюс немножко математики от Мима. Забавно. Ломаю голову, пробую варианты. Причем методом нематематического тыка. Ясно одно: после деления на "девятьсот, и девяность, и два" и вычитания семнадцати должно остаться три. НАРОД, ОЧЕНЬ ПРОШУ: ВЫСКАЗЫВАНИЯ О МАТЕМАТИКЕ НЕ КОММЕНТИРОВАТЬ! НИКАК!

St John Klimax - угадайте, кто такой? Иоанн Лествичник! Моя долго башка ломал...

Между прочим, the author of the Klimax, or Heavenly Ladder, and abbot of the St Catherine's Monastery on Sinai . А икона - 17 века. Из монастыря Дионисия на Афоне.



Сердце болит. Щемит. До сих пор. Всего пара слов - шок, чуть не слезы наворачиваются на глаза, я не привык, что меня любят, я недоверчив, но от такого... И при этом еще надо найти силы легко усмехнуться, съехидничать, отделаться стебом, и чтоб голос не изменился, не дрогнул, чтоб не прорвалось сухое рыдание, сдержаться, чтоб не выбежать и не рвануть к тебе - через зиму и холод, как есть, в майке и джинсах, забыв про ключи, забыв про дела. Что ты делаешь со мной, Ключник?

Сердце болит.