Собрание касательно регистрации на ВерКоне состоится в эту пятницу, 18 марта, в 18-00 в "Центральном дворе".

Всех работников службы регистрации просьба БЫТЬ!



Тимка, Тэич, Кельдуин, Багирэ, Каленмир, это К ВАМ!!

Заметил, что в последнее время, сам того не замечая очень часто, непроизвольно сажусь по-турецки. И что оно - удобно.

Оставьте здесь коммент, если вы хотите, чтобы я честно рассказал вам, что действительно о вас думаю. В свою очередь вы должны будете запостить в своем дневнике такую же запись и предоставить всем желающим узнать от вас всю страшную правду о себе.

Это очередная дайревая зараза. В принципе, я такие вещи проделываю регулярно и без подобно пафосных заявлений.



http://www.diary.ru/~lair-of-jabba/...;postid=4160065

Как обычно, наше-совместно-с-Канцлером хулиганское творчество. Понятное дело, вся фишка в том, что рассказы все на одну букву.

Придумалось это по пути на ЧелКон-2оо3, в автобусе и в августе.



читать дальшеОчерк, соответственно, первый.



Отец Онуфрий отдыхал около озера. Отца Онуфрия обильно окружали оводы. Отец Онуфрий окончательно отчаялся, отмахиваясь от оводов опахалом.

- Одумайтесь, окаянные отродья, огрею – околеете! – орал отец Онуфрий, остервенело орудуя опахалом. Оводы отлетали, однако описывали около отца Онуфрия окружности. Обкусанный оводами отец Онуфрий озверел. Отдохновение отменилось, осталось одно - отгонять окаянное отребье. Объясняем – отбиваться.

- Отче, одари отрядом омоновцев!!! – озаботился отец Онуфрий.

Отче отвечать отказался, омоновцы обломались. Оглядевшись, отец Онуфрий обнаружил огромную осиновую оглоблю. Оглашая окрестности ором, обезумевший отец Онуфрий обхватил оконечность оглобли, ожесточенно отмахиваясь от оводов. Ошарашенные оводы отлетели окончательно.

- Одумались, отродья! – облегченно охнул обессиленный отец Онуфрий, отдышавшись. – Однако, оглобля – отличное оружие, опаснее огнемета.

Окунувшись, обтеревшись, отец Онуфрий оделся. Освятив окрестности озера, отправился отужинать отварным осетром, омлетом, окуньками. Обожравшись, отец Онуфрий опоносился. (Народ, если кто знает, как еще можно назвать диарею на искомую букву – пишите!!!)



Очерк, как ни странно, второй.



Огромная Олена отжимала онучи. Отец Онуфрий ошивался около, оглядывая Оленины окорока. “Обширно!” – обдумывал отец Онуфрий. – “Однако, облапаю – огреет!..”

Отложив отжатые онучи, Олена оглянулась.

- Обгадили онучи, однако, отстирала! – отчиталась она.

Обуреваемый охотой обнять Олену, отец Онуфрий открыл объятья.

- О Олена! Отдайся – отымею! (обходительный отец Онуфрий…)

- Овцу отымей, охальник! – отмахнулась Олена. Отец Онуфрий обиделся.

- Окучиваю-окучиваю – отсылают! – объявил он, обхватывая Оленины окорока.

- Опротивел, оглоед озабоченный! Отстань – онучей огрею! – орала Олена.

Оробев, отец Онуфрий отскочил.

- Отвергли! Одумайся, Олена: оскверню обеты – овцу отымею!!!

- Отымей-отымей – остепенишься, обезьяна омерзительная!

Огорченный отказом, отец Онуфрий, озабоченно оглядываясь, отправился отыскивать овцу. Овца обреталась около овина. Отец Онуфрий оседлал овцу. Овца орала, отбрыкиваясь.

- Ори-ори, одно – отымею, - обещал отец Онуфрий.

Обуздав овцу, отец Онуфрий обещание осуществил (объясняем – отымел ).

- Озорник! – окликнула Олена, охорашиваясь около окна. – Объявись откушать: окрошка, оладушки. Однако облапишь – огребешь оплеуху!

Облагодетельствованный отец Онуфрий объявился откушать. Опосля обеда отца Онуфрия одолела отрыжка. Олена отварила отцветшие одуванчики. Отпоенный отвратительным отваром, отец Онуфрий опух, однако отрыгиваться окончил.



Очерк третий (удивительно, не правда ли?).



Обольстительная Оксана окучивала огурцы. Отец Онуфрий, обойдя околицей, остановился около ограды, обозревая Оксану.

- Оксана, обнажись! Обожествлю!

- Обожествишь?! Общеизвестно – отымеешь!

- Овладею… - осторожно объяснил отец Онуфрий.

- Огурцом огребешь!

“Огурцы, онучи – одно: огребу” - осознал отец Онуфрий. – “Однако, охота! Остается отыметь отару овец… Однозначно!”

Отец Онуфрий обреченно отправился отыскивать отару овец. Отара отъедалась около оврага. Обнаружив отца Онуфрия, овцы опасливо отбежали. Однако Оксана, отметив отход отца Онуфрия, обеспокоилась:

- Отходишь? Остановись, останься – обласкаю!

Отец Онуфрий отряхнул одежды, отрекся от овец, отправился облагодетельствовать Оксану.

- Отходим огородами! – объявила Оксана, обняв отца Онуфрия. – Около оврага…

Отец Онуфрий, очарованный объятиями Оксаны, обрадовался.

- Отправляемся! – охнула Оксана, оправляя оранжевый очипок (кто не знает – это украинский женский чепец).

Отец Онуфрий осклабился, охваченный ознобом.

Обходя ольшаник, около окраины оврага отца Онуфрия одолела одышка (подъезжая к станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа). Он откинул одежды, опрокидывая Оксану. Оксана ойкнула, обколотая острой осокой. Огневалась, оправила оборки одеяния.

- Отец Онуфрий, - обозлилась она, оглядывая обнаженного охальника – отвратительно! Омерзительно! Оденься обратно, обезьяна одночленистая! Ожиревший ортодокс! Осьминог обрюзгший!!! Отвали!!!

Озверевшая Оксана, отменно отпинав отца Онуфрия, оттащила от него одежду. Отец Онуфрий, обнаружив около оврага одеяло, обвернулся оным, озабоченный отсутствием одежды.

- Однако, оказия! – охнул отец Онуфрий, отправляясь отслужить обедню.

Обольстительная Оксана отшвырнула охабень отца Онуфрия. Отплевываясь, она озлобленно орала:

- Отстирай одежду, олигофрен!!! Омойся!!! Объявишься около - орган оторву!!! Обхаживай овец, обжора!!!

Обернутого одеялом отца Онуфрия обсмеяли. Отец Онуфрий очень обиделся, обедню отслуживать отказался.



Очерк четвертый, как ни забавно, последний.



Однажды отец Онуфрий опробовал отымение овчарки. Огрызаясь, овчарка откусила отцу Онуфрию окаянный орган. От огорчения отец Онуфрий окочурился… ибо смысл жизни был потерян!



На этом и заканчивается увлекательное жизнеописание отца Онуфрия.

Хоронили: игуменья Ирина, настоятель Никита и звонарь Зиновий. Пусть земля будет отцу Онуфрию пухом (а лучше – бабой!).



Очерки записали:

1.Отроковица Ольга, отпрыск отца Онуфрия;

2.Коварный Керз, красивший командную кашу кошмарным колером. Бе-е-е!



Вот так вот. :-))

Хорошо, что у меня есть Белая Гвардия.

Хорошо, что есть еще тот, кто слагает для меня четверостишия.

Что есть те, кто меня ждет.

Что немного продвинулась сказка.

Что мне есть у кого учиться.

Что я не безразличен.

Что шкаф полон восхитительных книг.

Что я не высплюсь.

Что у меня есть прекрасная иллюзия - впереди много времени, я могу строить планы, я могу жить, день за три, память событий жадна, я жадна, как все-таки хорошо, что я умею забывать эту нехитрую истину:

Человек смертен, и смертен внезапно.

Хорошо, что есть те, кто искренне меня любит. Ведь так?

А еще мне очень страшно.

За отца. Похудевшего, подтянувшегося, меланхоличного, хмурая его философия граничит с апатией, и оживляется он все реже. Если б я умела молиться, я бы помолилась, но я не умею. Какое-то дурное предчувствие, ведь ничего не случилось И НЕ СЛУЧИТСЯ, СЛЫШИТЕ, ВЫ?!

Все равно почему-то страшно. Без повода.



Я в ответе за тех, кого. Вот в чем штука.

Ух ты, компьютерные визуальные тесты – это круто, быстро и удобно! Результат – 39 из 40, не так уж и плохо (у Вирны и Хоки так же).

А потом - двинуть пары и пойти прогуливать любимую девушку. В процессе сделать доброе дело: купить ткани на два верконьих прикида (осталось только выкроить оные в воскресенье при помощи Канцлера) и найти симпатичную кофейню.

Влюбиться - пара пустяков... (с)

Плюс-минус двадцать-тридцать лет, и за углом кофейня! Макс Фрай, карты на столах, ледяной кофейный коктейль и вишневое мороженое. Мярр...

"Мы - дети уличных кофеен..." (с)

В общем, теперь у меня есть еще одно место в этом городе. Что здорово!

А вечером было пиво и философские беседы с отцом. И с Торраром. Никак не приучу себя называть его так.

Удивительно - я как-то само собой вполне уверенно высказал много небезынтересных мыслей, которые раньше не думал.

ЗЫЖ. До меня так и не добралось мое чудо, а я от таких вещей становлюсь печален и мнителен. Но в общем все выяснилось - дело не в том, что меня не хотели видеть, дело в том, что чудо умудрилось запутаться во времени и работе. Сие понятно и простимо. Зато мне наговорили кучу комплиментов, хорошестей и приятностей, я растаял, развеселился и понял, что жу-утко соскучился. Так что - да будет завтра! И да будут шаткие мои и сладкие планы от следующей недели и начала мая до лета и далее...

ЗЗЫЖ. Ночь впереди, ночная прогулка, родители устало вздохнули и давно смирились, но ведь каждый имеет право быть встреченным родными.

А встречать я люблю не менее, чем провожать. И вообще, ночной (утренний?) вокзал, который я знаю почти наизусть... и город, ну как заснешь с мыслью, что не будет этого, если может быть?



Вспомнилась неожиданно строка из степановской песни. Правда, собственно Степанова я не слышал, но в НГ-2001 ее пел Борька Плотников. Похоже, мой девиз и руководство. И памятка. На ближайшее время.

Если он так принимает меня,

Значит, я этого стою... (с)

Даже несмотря на, но здесь особое спасибо Тильке, мудро расшевелившей меня разговором, и Главацкому, который наворчал касательно изуверства и чуть ли не силой выпихнул меня домой. Разумеется, ни о каком "домой"

ЗИМА ЭТОЙ ВЕСНОЙ УДАЛАСЬ НА СЛАВУ!!!

и речи быть не могло. В легкой весенней куртке, да еще с расстегнутым воротником я дотопал до маминой работы, на полпути мой плеер замерз в перчатке и отказался играть вне тепла, потом в воздухе появилась острая снежно-ледяная крошка и к моей радости распищался телефон. Сколько иной раз обиды и епла может вмещать коротенькая СМСка, кто бы мог подумать,

*Да-да, НЕ воздушный!*

и спасибо тому славному существу...

А у нас штормовое предупреждение. Машины окапывать, все такое. И из дома лучше не высовываться. Хрен вам. И вообще, я завтра уже хочу увидеть свое чудушко.

- Как прошла операция?

- С наркозом - неинтересно!!

Мишарг подарил мне шнягу - самодельную, похоже, из глины, и оченно симпатичную. С руной Кано (как он пояснил, Кано - факел - он подобрал как общую поддержку для человека с моим характером и складом ума - мол, достаточно темпераментая руна. Вот уж не знаю, но Вирне он метко назначил Турисаз, Хоке - Эваз, а Скапи - Эйваз) , а на обратной стороне - знак моего дома, дома Фрет. Надо же, кто-то еще помнит Нальфейна! В общем, бьыло неожиданно и очень приятно.

С Вирной (еще утром) долго посидели; как я все-таки люблю делиться заначками с друзьями! А тут была пачка чипсов (Вирна их любит), и еще я заварил подаренный чай. Который "Лесная фея". В красивом таком чайничке из полупрозрачного тонкого фарфора, с переливчатыми осенними листьями. Тематично получилось. Ароматный чай, вкусный. Мне понравился, здорово. Спасибо...

А с матерью забили на баню и пошли в ресторанчик. Мя-а-а-а! Круто!! Очень уютно, нет ощущения большого помещения, иллюзия нереального пространства, облезлых кирпичных стен и деревянных заборов, убранные зеленью темные окна, возможность сесть в уголок спиной к одному из заборчиков (что ценно), а лицом к фонтану -водопаду в зелени и камнях и с вращающимся неуклюжим деревянным колесом, к мозаичным столикам, и предаваться поеданию вкусных и интересных штучек. И разгадыванию кроссворда. И ностальгическим песням. А какой там штрудель с вишней. Мярки... И атмосфера демократичная, с элементами советской столовой. И недорого в принципе. И к дому близко - я нашел очередное местечко для себя, теперь у меня их два.

Вот такие дела. Здесь почти все, в общем, пара зубочисток из перьев, снег-снег-снег, неужели придется опяь в гром перебираться? А так не хочется...



ЗЫЖ. До концерта Медведева осталось поболее суток, но меньше двух.

Куда вы дели мои записи?? За предыдущую неделю?? Верните, они мне дороги как память о бесцельно потраченных минутах!!



Вчера было немного пусто. Не одиноко, а именно пусто. От того, что у кого-то отпуск три дня (и считая дорогу), от того, что засыпать пришлось в одиночестве, некому было даже спокойной ночи пожелать. Скапи была дома, который дом, далеко-далеко в километрах, удивительно, как за одну ночь можно отучиться от самых простых вещей. И как быстро привыкаешь к хорошему.

Впрочем, хорошее у меня вчера тоже было: вокзал, который знаю наизусть, сумеречное купе, а вечером - разговор с Элом, наконец-то! Хватит уже дурака валять и быть далеко друг от друга...

И еще - конь. Так легко быть всадником снов, оказывается. Легкая пыльца язычества, суровость монголии и легкость вне символов...

Уверенность в занятом пространстве. В себе. Сила. Солнце в глаза. Весна. Да.

Любимый сеньор подарил мне нашейную шня-ажку. Хорошая шняжка. Моя вчера протаскался в ней весь вечер, моя в восторге, сегодня моя опять надел ее – поверх весенней белой рубашки с заплатками, давнего Скапиного подарка. И, по-моему, данная шняжка к этой рубашке очень даже подходит, что есть хорошо.

А еще вчера было много песен. Золька – приятно, Канцлер – сильно и нервно, где твои юные жрицы, Фрея? И – оделась бы мальчиком-поводырем, чтоб отныне до судного дня служить вам глазами… но страсти зола развеяна, нет, я не ваша, Бертран!! И так далее. И жажда войны, вместо крови – чистый огонь, я пламя, а пламя в руках не удержать – если страшно обжечься, о мой Гай Муций…

Сегодня на работе я сделал много добрых неутомительных дел, что приятно – до конца. И совершил отдельный подвиг – отформатировал коробку (37 штукуевин) страшных дискет. Теперь мне звуки переваривающего байты дисковода, скрежет и тиканье, как часовая бомба, будут еще долго являться в предсонном состоянии. А еще моя таки научился самостоятельно общаться со сканером, в нужные кнопочки тыкать и все такое, тож полезно! :-)

Тим приволок на работу оранжевую записнушку, для ТеГОНар’а. Сие здорово. От цвета этой записнушки хочется не то Фрая перечитать, не то апельсинов (много).

Состояние – время тянется медленно и благодушно. В конце недели меня ждет концерт Медведева и тотальная нехватка секунд на удары сердца, за окном – весна, на рабочем столе – желтый тюльпановый лес и синее небо; я закрыл глаза на термометр и перелез в весеннюю, практически невесомую курточку и весенние же берцы, нахлебался ветром и снегом, трижды замерз, упрятал зябнущий плеер в перчатку, но из чистого упрямства и жажды весны не оставил ничего. Мир прекрасен, черт его побери, нечеловечески хорош, улыбки сшибают меня с ног, а шепот убивает медленно и сладко, сейчас в плеере – Медведев, «Марш континентальных электриков», да, именно:

Диагноз – весна!!

А в голове – дурацкое и нежное Есенинское стихотворение, «Дай, Джим, на счастье лапу мне…», полузабытые строки.

А впереди – негорькое прощание, ненадолго, будто и не происходит ничего, так и надо – или прощаться навсегда, или не прощаться вовсе, не глядеть вслед, но жалеть о том, что дорога – не для меня, стук колес – не для меня, суета, ожидание пути – не для меня, чужой край – не для меня, не мне его топтать, шептать ему, покидать без сожалений, не мне потом домой возвращаться… ладно, хоть ухвачу привкус этого не моего счастья. Суету вокзала. Песню за хвост ухвачу, рукой на прощанье махну, а потом прогуляюсь немного по холодному и весеннему безжалостному городу. И тоже буду безжалостной. Кинжалы расшвыривать и знать: как сказала Скапи, так и есть, я не смогу причинить вреда, даже если захочу.

"Если не хочешь в стране никаких революций,

То не гляди на меня вызывающе так!" (с)

Права Золь - "Блюз гимназисток" - это все-таки состояние. Вместе с вечным моим "Не заходи за черту".

И вопрос: ПОЧЕМУ? Почему и зачем это кому-то, кроме меня, надо?

Что бы случилось, если б я сейчас незаметно исчез ОТОВСЮДУ? Уехал бы жизнь знает куда, оставил бы вместо себя доперста мертвого и бездушного, а то и дубля - так что хрен бы кто заподозрил в метафизической чуши и отсутствии меня настоящей...

"Я бы, конечно, тебя полюбила такого,

Если бы некого было любить вообще..." (с)

Да, и еще - мне нужно внимание.

ЗЫЖ. Любовь наполовину привычка. Тоже учитывайте.

А свобода - осознанная необходимость, да-да.

А страх - общий фон. Страх за других и экзистенциальный ужас за себя, Шопенгауэр скромненько помалкивает в уголочке.

Ничего не осталось от меня прошлогодней. Только три этих вечных выхода - сдохнуть, или быть не собой, или просто считать, что нынче ты В ОТПУСКЕ!!!

Такие дела.