муа-ха-ха... ой, то есть мяу
«Штефан Штраубе-Нойманн оказался среди тех, кого тронули беды сирийцев, рассказывает Focus Online. В 2014 году он участвовал в организации поставок гуманитарной помощи для беженцев на сирийско-турецкой границе. Когда один сириец в рамках этой гуманитарной акции попросил его о поручительстве для семьи из семи человек, немец согласился. «Для ведомства по делам иностранцев это тогда было рутиной. Мне нужно было только поставить подпись. На это ушло три минуты», — вспоминает Штраубе-Нойманн.

Никаких консультаций и обсуждений ведомство не проводило. По словам немецкого волонтёра, он и другие хотели всего лишь последовать девизу Ангелы Меркель «Мы сделаем это» и помочь беженцам. Для этого Штраубе-Нойманн был готов платить за семью сирийцев, за которую он поручился, до признания их соискателями статуса беженцев. Это было в июне 2015 года, и гражданин Германии считал, что на этом вопрос исчерпан.

Однако теперь 64-летний немец, как и свыше 500 его сограждан в округе Минден-Люббекке, получил от властей требование заплатить — в его случае ?46 700. Размер суммы зависит от различных факторов — в том числе от того, идёт ли речь о ребёнке или взрослом человеке и как дорого обходится содержание мигранта.

Как поясняет издание, причиной стало изменение законодательства в 2016 году: с тех пор граждане обязаны оплачивать расходы мигрантов в течение трёх лет, даже если те уже получили официальный статус беженцев. Такие траты оказались слишком серьёзными для многих граждан Германии». #

И правильно. Ибо сказано — ни одно доброе дело не останется безнаказанным! Ну и вообще, дурак ты, Штефан. И уши у тебя холодные. Аминь.

Книжный столик
Михаил Пыляев "Старый Петербург".

"В этой же местности помещалась Тайная канцелярия при Елисавете. При переделке здания в 40-х годах нынешнего столетия, здесь были открыты неизвестно куда ведущий подземный ход, остовы людей, заложенных в стене, застенок с орудиями пыток и другие инквизиторские ужасы, будто целиком выхваченные из таинств Удольфских госпожи Ратклиф."

"Разумовский был крут нравом и тяжел на руку в нетрезвом виде. Графиня Шувалова каждый раз служила молебен, когда муж ее, граф Петр Иванович, возвращаясь с охоты, не был бит батожьем от Разумовского под пьяную руку."

"Иногда прихожане присылали священникам к празднику муку, крупу, говядину и рыбу. Но для этого нужно было заискивать у прихожан. Если же священник относился строго к своим духовным детям, то сидел без муки и крупы и довольствовался одними грошами."

"Императрица Елисавета в дни постные содержала строжайший пост и только одному своему фавориту Разумовскому позволяла во дворце есть рыбное кушанье, а остальных так преследовала за недержание поста, что граф Бестужев был вынужден обратиться к Константинопольскому патриарху за разрешением не есть грибного."

"В лежащих кругом Фонтанки лесах укрывались разбойники, нападая на прохожих и проезжих. Полиция обязала владельцев дач по Фонтанке вырубить леса, "дабы ворам пристанища не было", то же самое распоряжение последовало и по Нарвской дороге, на 30 сажен в каждую сторону, "дабы впредь невозможно было разбойникам внезапно чинить нападения".

"В царствование Анны Иоанновны одних знатных и богатых людей было лишено чести, достоинств, имений и жизни и сослано в ссылку более 20000 человек."

"Шувалов имел привычку во время разговоров задумываться и креститься у груди небольшим крестом. Это была его давнишняя привычка, которую он приобрел, живя в век вольнодумства."

"К одному англичанину принесло водою гроб, вырытый из земли, его приятеля, которого он похоронил за два дня до наводнения. Отполиции была повестка с объявлением, кто из обывателей нашел гроб с непогребенным покойником, унесенный со Смоленского кладбища, и кто представит его, тому дано будет 500 рублей."

"Генерал Бенкендорф сам перешел через набережную, где вода доходила ему до плеч, сел не без труда в катер и при опаснейшем плавании, продолжавшемся до трех часов ночи, успел спасти множество людей."
читать дальше
"Зимний дворец, построенный Елисаветой, внутренней отделкой не был еще готов в первые дни царствования Петра III, также и вся площадь перед дворцом была загромождена сплошь сараями и лачужками, в которых жили мастеровые и рабочие. Кроме того здесь же лежали целые горы мусора, щебня, кирпича и т.д., так что подъехать к дворцу не было возможности. Генерал-аншеф барон Корф, исполнявший тогда должность генерал-полицмейстера в Петербурге, предложил государю, чтобы очистить эту местность от хлама, отдать всю рухлядь бедным жителям города. Императору понравилось это предложение, и он приказал немедленно объявить, что отдает все это народу. Не успело пройти несколько часов от позволения, как со всех сторон и изо всех улиц бежали и ехали целые тысячи народа, всякий спешил ломать и отвозить в дом свой постройки и опять возвращался за хламом. Площадь, по рассказам современников, представляла зрелище любопытное; сам государь долго не мог оторваться от окон, смотря, как народ рвал и тащил все; к вечеру от всего несметного количества хижин, лачужек, шалашей и т.д. не осталось ни бревнышка, ни одной дощечки, все было свезено и очищено, и даже на щебень и мусор нашлись охотники."

"Петр III плохо говорил по-русски и не любил русского языка, зато он души не чаял во всем немецком и до обожания любил короля Прусского Фридриха, у которого считал за честь числиться лейтенантом."

"Государыня садилась после кофе за дела; перед нею во время чтения бумаг ставилась табакерка с изображением Петра Великого, императрица говорила, смотря на него: "Я мысленно спрашиваю это великое изображение, что бы он повелел, что бы он запретил или что бы он стал делать на моем месте?"

"По смерти Попова князь Барятинский на место умершего хотел определить своего любимца. Государыня прямо воспротивилась этому, говоря: "Сии господа выбирают мне камердинера для себя, а я хочу его иметь для себя", - и приказала дворцовым служителям найти ей камердинера в среде их же самих."

"Однажды, когда государыне докладывал кто-то о делах, в соседней комнате придворные играли в волан, и так шумно, что заглушали его слова. "Не прикажете ли, - сказал он, - велеть им замолчать?" - "Нет, - отвечала государыня, - у всякого свои занятия. Читай немного погромче и оставь их веселиться."

"В числе ее поваров был один очень плохой, но государыня не желала его уволить, и когда наступала очередная его неделя, то она говорила: "Мы теперь на диете; ничего - попостимся; зато после хорошо поедим."

"Государыня как по-французски, так и по-русски писала неправильно, хотя умно и своеобразно. Храповицкий часто поправлял ее русское письмо, а граф Шувалов французское."

"Слух у государыни был развит как-то прихотливо: она не находила гармонии в музыке и всегда была к ней равнодушна. Однако она никогда не выказывала этого и всегда на концертах, при пении и игре музыкантов, поручала кому-нибудь из знатоков подавать ей знак, когда надо было аплодировать. Выслушав однажды квартет Гайдна, она подозвала к себе Зубова и сказала: "Когда кто играет соло, я знаю, что как кончится, то аплодировать должно, но в квартете я теряюсь и боюсь похвалить некстати - пожалуйста, взгляни на меня, когда игра или сочинение требует похвалы". Императрица часто говорила,что музыка на нее производит то же впечатление, что и уличный шум."

"Нередко ездили и на оленях; последних пригоняли из Кеми самоеды, которые располагались чумами на Неве, близ здания Арсенала, где теперь Литейный мост."

"При императрице Елисавете, кто хотел ей угодить, тот выезжал возможно пышнее. О зеркальной карете С.К.Нарышкина на свадьбе Петра III долго говорили в Петербурге."

"Рассказывают, что Екатерина II, желая удивить скоростью езды в России императора Иосифа, приказала найти ямщика, который бы взялся на перекладных доставить императора в Москву за 36 часов. Такой ямщик нашелся и был приведен перед государыней. "Берусь, матушка, - сказал он, - доставить немецкого короля в 36 часов; но не отвечаю, будет ли цела в нем душа."

"Пьеса "За мухой с обухом" была написана государыней по поводу ссоры, затеянной княжной Дашковой с Л.А.Нарышкиным из-за свиньи, которая зашла по соседству в ее огород."

"Раз, исполняя роль царя в какой-то пьесе, Дмитревский, отдавая тайные приказания послу, кричал немилосердно. По окончании репетиции государыня подозвала его и заметила, что так о государственных делах не говорят громко, и ей, как царице, он может поверить на слово."

"В Екатерининское время пышность двора и разнообразие характерных костюмов разных инородцев заставляли каждого превратиться в зрение."

"По рассказам императрица имела особенный дар приспособлять к обстоятельствам выражение лица своего; часто после вспышки гнева в кабинете подходила она к зеркалу и, так сказать, сглаживала, прибирала черты свои и являлась в залу со светлым и царственно-приветливым лицом."

"Все время царствования Екатерины ее преследовала мысль о покорении Турции. Она даже заказала медаль, на одной стороне которой представлен был Константинополь в огне, падают минареты и мечети в развалинах, над всем этим сиял крест в облаках и была надпись: "Потщитеся, и низринется"; на другой стороне: "Божиею милостью Екатерина II, имп. самод. Всероссийская, заступница верным" и "Поборнику православия". Государыня всегда мечтала о возрождении греков и славян. Она дала новое имя дому Романовых, окрестя своего внука Константином."

"Императрица строго преследовала азартные игры и по временам издавала указы, строго запрещающие их, но они скоро забывались; особенно много играли у князя Потемкина и у Орлова. Екатерина говорила про игроков: "Эти люди никогда не могут быть полезными членами общества, потому что привыкли к праздной и роскошной жизни. Они хотят всю жизнь свою провести в этой пагубной игре и таким образом, лишая себя всего своего имения и нисколько об этом не заботясь, делают несчастными и других, которых они обманывают и вовлекают в игру." Она писала к главнокомандующему: "Иностранцев высылайте за границу, а своих унимайте, а если нужно будет, то пришлите ко мне именной список их. Я велю публиковать об них в газетах, чтобы всякий мог их остерегаться, зная ремесло их."

"Высшее общество в Екатерининское время отличалось широким гостеприимством, и каждый небогатый дворянин мог во весь год не иметь своего стола, каждый день меняя дома знакомых и незнакомых."

"В то время ходили в обращении деньги более всего медные. Даже жалованье и пенсии выдавались медными монетами. Так, известный ветеран русской сцены, актер Шуйский, проживший более ста лет на свете, каждый месяц приходил за своим месячным пенсионом в Кабинет, здесь он получал двадцатипятирублевый мешок медных денег, взваливал его на плечи и относил домой. Мешок таких денег весил полтора пуда."

"Проезд через заставу при императоре Александре I был делом государственной важности, и все проезжающие должны были записываться. Несколько проказников сговорились, проезжая через петербургские заставы, записываться там самыми смешными и хитрыми именами; это обратило внимание начальства. Приказано было задержать первого, кто даст повод к подозрению. Несколько дней спустя после такого распоряжения проезжает через заставу государственный контролер Балтазар Балтазарович Кампенгаузен и заявляет свое имя и фамилию. Караульному офицеру это имя показалось странным, он грубо говорит ему: "Знаем мы вашу братию шутников, извольте-ка здесь посидеть, а потом мы отправим вас к коменданту для спроса, существует ли такой шут гороховый!"

"По преданию Петр III позволил Лестоку отыскивать разграбленные у него вещи, и последний смущал придворных своим появлением в их гостиных."

"... Князь А.М.Белосельский, известный представитель французской музы в Петербурге; он переводил Державина, Ломоносова и даже Баркова на французский язык; его поэтические вольности были безграничны до невозможности: написанная им оперетка "Оленька" была приправлена пряностями такого соблазнительного свойства, что публика, не дождавшись конца спектакля, поспешно разбежалась."

"Ни фига себе, басню сократили!" - подумала Лиса...
С просторов тырнета:

Орел и лиса не смогли поделить добычу

«Борьба за еду, или эпичная фотоистория о том, как орёл и лиса чуть не разорвали зайца», – первое, что вертится на языке, когда с неким ужасом и интересом рассматриваешь снимки, на которых запечатлена самая настоящая схватка между двумя хищниками за одну и ту же добычу. Запечатлеть сие бурное действие удалось фотографу Кэвину Эби (Kevin Ebi), заставшему врасплох акт воровства средь бела дня.

Кэвин на протяжении некоторого времени наблюдая за жизнью лисят, сфотографировал то, как молодая лиса, поймав зайца, бежала с ним по полю. Но то, что произошло дальше, стало для него приятной неожиданностью. Откуда не возьмись, появился белоголовый орёл, который, заприметив добычу, попросту решил её отобрать далеко не в честном поединке.

Несмотря на жёсткую посадку, никаких травм животное не получило.

+++

Ранее я уже рассказывал про "Шенандоа" - единственный корабль Конфедератов, который совершил кругосветное путешествие, и в одиночку воевал после конца Гражданской войны в США.

25 января 1865 года "Шенандоа" вошел в гавань Вильямстоуна, что недалеко от Мельбурна, чтобы встать на ремонт, пополнить запасы и экипаж. Пока корабль стоял в гавани, его посетили тысячи австралийцев и туристов. Впрочем, не обошлось и без стычек, ведь в Вильямстоуне было консульство США, сотрудники которого - в подавляющем большинстве симпатизирующие Союзу, не только высказывали протесты австралийским властям, но и провели несколько сражений с южанами, правда, на кулаках и почти без крови.

Но интересно было другое. Из-за потерь, как в бою, так и от болезней, экипаж "Шенандоа" сильно сократился, и требовались новобранцы. В Вильямстоуне было завербовано 42 австралийца - 36 в качестве моряков, и 6 в качестве морских пехотинцев. Дабы не нарушать международных правил, капитан "Шенандоа" Джеймс Уодделл внес в судовой журнал запись, что 18 февраля на судне было обнаружено 42 безбилетных пассажира.

После поражения Юга, "Шенандоа" с экипажем получило убежище в Англии, а австралийцы, кто остался в живых - репатриированы домой.

author.today/post/18019

GUWEIZ


читать дальше









Отсюда

Спартак - чемпион!

- Мне на "Спартак", один билет!
- На встречу "Зенит" - "Спартак" все билеты проданы.
- Ты чо?!
- Гражданин, не задерживайте.
Сзади зашумели, подталкивая Петра. Но он стоял крепко, выставив локти и наклонившись к самому окошку кассы.
- Ваще нет, что ли?!!
Кассирша приблизила лицо и таинственно прошептала:
- Вариант есть. Хочешь - бери. Но наценка...
- Само собой... - осклабился Петр. - Сколько?
- Четыре сестерц... То есть, тысяча двести. Для себя оставляла.
Петр поразмышлял, сдерживаясь, чтобы не ответить на толчки стоящих в очереди сзади него, и значительно кивнул. Кассирша пугливо обернулась, выложила билет, а сверху припечатала нечто вроде старого мобильника с кнопками. Петр сунул деньги и недоуменно посмотрел на непонятный агрегат.
- Это как бы опознаватель, - сообщила кассирша, - включишь перед входом. Красная кнопка.

После того, как Петр нажал на кнопку, читать? стадион стал казаться ему еще более скверным. Заплеванная мостовая, каменные стены со следами сажи и скабрезными рисунками, подозрительные мужики с дубинками на входе. Петр предъявил билет, протиснулся мимо мужиков, глянувших на него исподлобья, и оторопел. Газон на поле явно вытоптали, а вместо него положили дощатый настил. Ворот, почему-то, вообще не оказалось. Только трибуны вызывали уважение: массивные, каменные, возведенные не на один десяток лет.
Петр еле протолкался на сектор, помеченный в билете, и тут же был остановлен ехидным голосом из-за спины:
- За кого болеем?
- За "Спартак"... - протянул Петр, силясь высмотреть знакомые красно-белые шарфы.
- Это с нами. Пошли!
Его подхватили с двух сторон два неказистых парня, одетых в короткие плащи подозрительного бело-голубого цвета.
- Чо за хламиды нацепили?! - вознегодовал Петр. - Красные надо одевать было!
Но его не слушали. Вокруг него живо скучковалась группа болельщиков, расталкивающая всех вокруг и скандирующая: "Спартак! Спартак!".
Сели на места. Петр поерзал на жесткой каменной скамье и не сразу обратил внимание, как затих стадион и вдруг взорвался приветственными криками. Вышли команды. Петр очумело смотрел на их форму, чуть ли не протирая глаза. Мечи, щиты, железки какие-то на руках и ногах.
- Это чо?! Наши где?
Ближайший парень ткнул пальцем в плотного мужика на арене.
- Спартак, фракиец, - сообщил он. - Ну, мы сегодня знатно галлам наваляем!
И ошибся.
Фракийцы бились неважно. Галлы теснили их, точными ударами по шлемам выводя противника из строя. Те даже не особо сопротивлялись. Негодующий гул разносился над трибунами. Петр мрачнел. Последний оставшийся на ногах вяло отбивал удары круглым щитом, даже не пытаясь ударить в ответ. Его тюкнули по шлему, он выронил меч со щитом и бросился бежать с арены. Тут уж не смолчал никто.
- Чо за фуфло?! - взревел Петр. - ...! ...!! ...!!! Мазила! Где тебя так бить учили?!
Он вскочил, могучим толчком отшвырнул от себя соседей, собираясь спуститься вниз и нелицеприятно высказаться. Не удалось. Вышел глашатай и объявил окончание игр на сегодня.
Последнего фракийца унесли с арены.
- Нет, ребята, - высказался Петр перед собравшимися вкруг него болельщиками, - это не игра! Это - позор один! Надо бы с ними поговорить. Может, поймут.
- С кем? - вяло поинтересовались из толпы. - Они уж третью игру так продувают.
- Да со Спартаком же! Пойдемте-ка на их базу! Выскажем им! Боевой дух поднимем! Ну, и пригрозим немного, как же без этого, - Петр подмигнул.
Вокруг радостно загомонили. У болельщиков появилась цель. Похватав что попало под руку, они двинулись к школе гладиаторов...

"Вчера вечером фанаты Спартака, выведенные из себя очередной неудачей любимой команды, совершили нападение на тренировочный зал, в котором находились члены вышеозначенной команды вместе со своими соперниками. Воспользовавшись растерянностью охраны, не ожидавшей нападения снаружи, болельщики под водительством некоего рослого грека, именем Петр, проникли в школу достопочтенного Лентула Батиата. Там болельщики принялись гоняться за выступавшими на арене, чтобы объяснить им, насколько их поведение противно спортивному духу. Дабы избежать рукоприкладства и поношения, семьдесят человек покинули зал, по мере сил обороняясь от преследующих их разъяренных фанатов, и скрылись на склоне ближайшей горы. По слухам, зачинщик после нападения исчез самым колдовским образом, что немудрено, если припомнить все истории, связанные со Спартаком и его окружением.
Однако, речь не о нем. Бесчинства болельщиков уже не в первый раз приводят к нарушениям календаря игр. Но нынешний случай просто вопиющ! Две команды потеряли ведущих игроков, вынужденных прятаться на Везувии. А это - галлы и фракийцы, наиболее популярные в этом сезоне. Сам понимаешь, нет игр - нет ставок, нет ставок - нет выручки. Одни расходы. Надо ж было додуматься заплатить годовую аренду за амфитеатр!"

Валерий перечитал письмо в Рим и дописал:
"Для наведения порядка среди болельщиков мне надобно оружие иметь. Незамедлительно. А еще пришли шесть когорт, хотя б под началом претора Клавдия Пульхра Глабра. Коли не пришлешь, игр до следующего сезона точно не будет..."

См.: samlib.ru/m/maugli_d/hrono14.shtml

И о Цепных Псах Кровавого Режима
Сотрудники ДПС остановили на трассе грузовик, груженным зерном. Выяснилось, что фура идет с большим перегрузом. После конфликта с сотрудником ДПС, который отказался пропускать автомобиль, так как перегруз может стать причиной аварийной ситуации, раздосадованный водитель решил проблему по-своему. Не долго думая мужчина высыпал зерно прямо на трассе.
- Где-то голодают, а тут такое, печально такое наблюдать, - посетовали ростовчане в сети.
В сети знающие люди рассказали, что практически все фуры идут с перегрузом, но чтобы не возникало проблем сотрудникам ДПС просто проплачивают. В данном же случае видимо сотрудник полиции попался принципиальный или заломил слишком большую цену.
читать дальшеАвтомобилисты отметили, что без перегруза могут себе позволить ездить только крупные фирмы, такие как «Юг Руси». Мелкие же предприятия и частники всегда прибегают к перегрузу, чтобы оправдать поездку финансово.
Зачастую перегруз у фур идет двукратный или трехкратный. Если у машины нормальный владелец и шофер, то она нормально переносит такие перегрузы.
(С)пёрто

Кто-то, конечно, посочувствует бедным нищасным предпринимателям.
Но вот в чём фокус: у нас этой весной отремонтировали трассу. Ямочным ремонтом конечно, но всё же. Несколько месяцев шёл ремонт, со снятием старого покрытия и установкой нового. Вот только рядом стройка, на которую возят всякое с перегрузом, где штраф за перегруз входит в цену провозки груза. Как результат - через два месяца трасса как после бомбёжки, ехать местами просто жутко. Ну а падающие мосты - это отдельный мем. Зато бизнес оправдывает поездки финансово.
Отдельно стоит отметить весёлые моменты, когда не справляются тормоза, лопаются колёса или уходят в прекрасное далёко прицепы...

Сказка на ночь
Рассуждая о многих злодеяниях большевиков, таких, как Голодомор, коллективизация, отмена частной собственности, ликвидация неграмотности, полёты в космос и т.д., многие совершенно забывают и упускают из виду одно из их главных и самых масштабных преступлений. Я уже давно распространяю информацию об одной из наиболее зловещих и кровавых страниц истории Совдепии. К сожалению, пока это обращение (приводится ниже) не возымело своего действия. Но, уверен, рано или поздно правда пробьёт себе дорогу.
В отпечатанной в 1939 году сталинской "Книге о вкусной и здоровой пище" перед разделом "Холодные блюда и закуски" приводятся слова наркома пищевой промышленности СССР А. И. Микояна: "Некоторые могут подумать, что товарищ Сталин, загруженный большими вопросами международной и внутренней политики, не в состоянии уделять внимание таким делам, как производство сосисок. Это неверно... Случается, что нарком пищевой промышленности кое о чем забывает, а товарищ Сталин ему напоминает. Я как-то сказал товарищу Сталину, что хочу раздуть производство сосисок; товарищ Сталин одобрил это решение, заметив при этом, что в Америке фабриканты сосисок разбогатели от этого дела, в частности от продажи горячих сосисок на стадионах и в других местах скопления публики. Миллионерами, "сосисочными королями" стали. Конечно, товарищи, нам королей не надо, но сосиски делать надо вовсю".
Однако сталинский сатрап, разумеется, утаил главную, ужасающую подробность этого разговора. Он умолчал о том, из чего Сталин [приказал] "раздуть" в СССР дешевое и массовое производство сосисок.
Как ныне стало известно, после этого решения между Лубянкой и Микояновским мясокомбинатом засновали сотни автозаков с надписью "Мясо". В особом закрытом сверхсекретном "забойном цеху" мясокомбината чекисты стали перерабатывать доставленных туда осужденных в сосисочный фарш, которым затем и начиняли миллионы т. н. "микояновских" сосисок. Оболочками для этих фирменных сосисок служили кишки тех же несчастных. Члены ЦК и вся советская элита получали микояновские сосиски в "спецпайках", "спецбуфетах" и "спецраспределителях". Наиболее деликатесные сорта человекососисок регулярно поставлялись на личный стол Сталина, Микояна и других членов Политбюро. До сих пор на своих рекламных плакатах Микояновский комбинат не стесняется прямо указывать: "Поставщик Кремля с 1933 года"!
Фактически речь идет о раскрытии нового кровавого преступления каннибалшевиков — Каннибалотеррора, в ходе которого были уничтожены миллионы лучших представителей нации. Все они были переработаны в сосиски.
(С)татья ужасающая Правдой

И цитата об ужасах большевизма:
"И это не все. Коминтерн и ВКП(б) пошли дальше, решив, что настало время перейти большевикам к питанию человеческим мясом. Наконец, у нас имеется решение национализировать всех женщин и ввести в практику насилование своих же собственных сестер. "
(С)талин, "Беседа с иностранными рабочими делегациями», «Правда» 13 ноября 1927 года.

Про бабу наивную и бабу битую
Я временами бываю очень наивной – верю в то, что моя полиция меня бережет, единорогов и драконов. Первый пункт развенчала недавно, второму и третьему веры больше. А история стара, как мир. Есть коллега в количестве одной прилично выглядящей, но сутулой и слегка зашуганной женщины. О причинах своего состояния говорит мало и неохотно, но все, в принципе, итак видно.

Любой банкет или выезд коллективом на праздник оканчивается для нее через час-полтора после начал...читать дальше (еще 7567 символов) >>а мероприятия. Независимо от того, шашлычная это с танцами, день рождения в кабинете или «веселые старты» с детьми. На праздник является бритый наголо супруг коллеги с неизменно недовольным лицом, осматривает всех злобным взглядом, что-то бубнит ей в ухо и пара удаляется в закат. На праздники коллега хочет, но «муж ревнует». Видимо, ревнует к другим бабам нашего женского коллектива. Или к их мужьям, сыновьям-подросткам – кто его разберет. Но это была не моя история, ведь каждая семья существует по своим принципам.

В то, что муж ее поколачивает, я верила не особо. Все эти рассказы выглядели не иначе как:

- А помните, она больничный брала из-за гриппа? А я ее у киоска с фингалом видела! Ну она в очках была, конечно. Но не может же мне показаться!

Женский коллектив лучше всего иллюстрирует истину «молчание – золото». Когда одна ударяется в воспоминания, как ее бил первый муж, загоняя под стол, доводит себя до слез, остальные плачут вместе с ней, костеря этого «козла», а как только побиенная выходит из кабинета умываться и сочувствующие остаются одни – слезливый тон сменяется на ехидное «правильно ее муж бил, она же стерва, какой мужик это выдержит».

Ну и коллега молчала, всегда отвечая, что все хорошо, славно, отлично, грустная от усталости, дом-полная-чаша. Но однажды та самая чаша переполнилась. И свидетелем этого стала именно я. У меня с детства болезненно развито чувство справедливости и всеспасения. Плохое качество, знаю. Но в тот день я опять решила стать супергероем, забыв надеть трусы поверх штанов, видимо от этого все пошло через задницу.

Начался период летних отпусков, куда двое и отправились, а начальница отдела ушла на неделю без содержания. Поэтому в кабинете оставались занятыми всего два стола – мой и соседний. Коллеги. Она тем утром зашла в кабинет особенно прискорбная, при этом странно искривив спину. У меня, как у обладателя махрового остеохондроза, всегда болтается мазь в ящике стола. Решила поучаствовать:

- Спина болит? Диклофенак дать?
- Спасибо, не поможет…
- Ну, он очень хорошо помогает. У тебя прострел что ли?
- Ага, прострел стулом по спине.

И ее вдруг прорвало. В течение часа говорила она, а волосы поднимались все выше у меня. Муж почти не пил, поэтому пьяных ссор в доме не было. Он бил ее трезвым. Бил, если кто-то на улице на нее посмотрел. Если на работе у него произошел конфликт. Если на работе задержалась она. Бил за то, что родила дочку с легкой степенью умственной отсталости. За то, что купила новые сапоги, не спросив. Бил не сильно – подзатыльники, тычки, пощечины, затрещины – но постоянно. Пару раз душил, но не сильно. Один раз сунул головой в сугроб, а под снегом оказался край лавочки. От этого и случилось сотрясение с гематомой, пошла на больничный. А вчера пришел пьяным, заявил, что мужики на работе рассказывают о ее изменах и начал душить. Упала, схватил деревянный стул из массива и огрел ее по спине. Всю ночь она пролежала на кухонном полу, но к утру осознала, что жить дальше надо, терпеть тоже надо и на работу идти. Поэтому утром «взяла себя в руки, даже накрасилась».

- А зачем ты с ним все это время живешь?
- Он меня убьет, если я захочу уйти. Он много раз говорил. Дочка уже взрослая, у нее своя жизнь, она далеко. Папа у меня старый, я ему даже не рассказываю ничего, чтобы не расстраивать. Мне никто не поможет. Это мой крест. Сама такого выбрала.
- В полицию обращалась?
- А толку-то от этой полиции?

Наивная я, обуянная праведным гневом «хватит это терпеть» схватила коллегу за руки и принялась уверять, что надо ехать в полицию, надо наказать, исправить, защититься. Если в ход пошел стул (а стулья у них, на минуточку, как в саунах – я такой поднять толком не могу), то дальше может пойти и нож. И старенький папа расстроится еще больше. И от моих слов в ее грустных и заплаканных глазах начала появляться надежда и решимость. И, заметив эти проблески, я еще больше вдохновлялась идти в бой против унижения и оскорблений. Дура.

На героическом подъеме я влетела в кабинет директора, попросила ее отпустить нас на пару часов по «очень-очень важным делам». Директор, разморенная первыми днями жары, лениво согласилась. И мы поехали в районный отдел полиции. Там и началось падение моей веры.

Нас принял оперативник, в кабинете которого располагалось еще человека четыре бравых работников. Они живо обсуждали все сказанное – что избиения были систематическими («а где раньше была тогда?», «если не пьяный, значит причина была»), что до этого бил несильно («захотел, убил бы», «сама бы ему тогда сдачи дала»), что душил и ударил вчера ночью («еще бы через месяц пришла», «а почему вчера не вызывали»). Апофеозом стал рассказ о стуле:

- Сколько раз он вас стулом ударил? – интересуется оперативник.
- Один раз. Между лопаток и поясницей.
- Ой, ну какой это состав? Вот если бы несколько раз по разным частям тела, то уже можно дело хорошее составлять.
- Вы понимаете, что стул из массива? Он бы убил ее, - вмешиваюсь я.
- Вот тогда мы бы его посадили. А так – несерьезно это, один раз стулом ударил…

Затем уточнили, где сейчас находится супруг. И выехали за ним на работу. Сказали, что будут забирать. Мы вышли из отделения. Точнее, я вышла. А коллега выпорхнула на крыльях.
- Спасибо тебе! Я чувствую, что у меня есть защита! Пусть даже они смеялись, ну и что. Они тут такого насмотрелись, что для них мои проблемы – семечки. Он меня больше пальцем не тронет. Вот посмотрит, как оно, в полиции 15 суток сидеть. А если что-то сильнее сделал бы, то вообще посадили. Я уйду от него! Я прямо сейчас вещи пойду собирать!

Разумеется, никакие вещи она не собирала, так как мы возвращались на работу. Но вернулась в кабинет коллега совсем другой – будто помолодела лет на пять, расправила плечи и только странный изгиб спины выдавал в ней вчерашние приключения.

А в два часа ночи меня разбудил звонок. От коллеги. Она говорила шепотом, сопровождаемым странным хлюпаньем. Звонила из подъезда. Мужа на самом деле забрали с работы нарядом полиции. С ним провели беседу и, как он сказал, закрыли дело. Отпустили домой. Домой он ехал долго, успев где-то напиться. Дверь ему открыла жена. Там же, в прихожей, он схватил ее пятерней за лицо и начал колотить затылком о стену, рассказывая о всех событиях прошедшего дня. Она попыталась вырваться, но он хватил ее за волосы и ударил о стену уже лицом. А потом кинул на пол, попинал немного по спине, груди и голове, и куда-то ушел. Коллега уползла пересиживать ночь на последнем этаже подъезда. Боится, что он вернется домой и убьет ее. А я слушала ее рассказ со стеклянными глазами и огромным чувством вины.
- Полицию не будешь вызывать?
- Нет. Я же говорила, что мне никто не поможет.

Больше я ее в своей жизни не видела. Она сразу ушла на больничный, сменила номер телефона, затем уволилась, пока я была в отпуске. В коллективе никто не знал о полиции, избиениях и последнем случае, да и я молчала. Но много раз думала на тему, что же можно было сделать в этой ситуации. Попросить помочь своих близких мужчин – напугать, надрать ему жопу, объяснить, как жить нужно. Но тогда я рискую своими близкими. Он может схватиться за нож, и я потеряю мужа или брата. Его можно неудачно ударить, стукнулся-виском-отдал-богу-душу и мой близкий сядет в тюрьму. Ждать, пока будет «реальный состав» - так вот он ночью и был. Но после второй беседы в полиции ведь может и убить. Никакого реального выхода я так и не нашла. Но просто теперь знаю, что в этой ситуации поможет только бегство во тьму, без сборов вещей и надежд - в жизнь с вечным страхом, что он тебя все-таки найдет и убьет.